Глава 28

Плеск воды. Холодный ночной воздух. Резкий запах железа. Запах воды – густой и глинистый. Боль в голове настолько жгучая, будто мозг облили кислотой. Услышав удары собственного сердца, я вяло думаю о том, хорошо ли, что ко мне вернулось сознание, или предпочтительнее было бы остаться в оглушенном бесчувствии. Еле разлепив опухшие веки, я приоткрыла глаза и, увидев его, сразу опять зажмуриваюсь.

Джек рядом со мной. Он сидит в лодке, готов взяться за весла. Я лежу перед ним, скрючившись на мокром дне. Лодыжки стянуты скотчем, руки связаны за спиной, даже рот чем-то залеплен. Я обнаружила источник металлического запаха – мое тело обвито толстыми, покрытыми смазкой цепями.

Горло сжимается от страха. Я стараюсь унять сотрясавшую меня дрожь. Не хочется показывать Джеку, что я очнулась. Неужели он действительно сказал, что не переносит меня? И именно он нанес мне сокрушительный удар и притащил сюда? Много ли времени я провела без сознания? Я вновь мельком глянула на него. И, заметив, что он перехватил мой взгляд, глухо застонала.

– Итак, они обнаружили Люси, – вдруг изрек он, и я невольно вздрогнула, – я получил твое сообщение. Похоже, наше время подходит к концу. – Его голос звучал совершенно обыденно.

Как он мог оставаться таким спокойным, видя, что я лежу перед ним связанная? И что, черт побери, он имел в виду, сказав: «Они обнаружили Люси»?

У меня ломило все тело. Я попыталась принять более удобное положение, но тщетно. Ноги уже онемели. Голова так болела, словно в нее вонзилось множество кинжалов. Правую ногу жгло точно огнем, вывернутые назад руки вопили от боли. Я попыталась заговорить… мне хотелось кричать, но из-за залепленного скотчем рта удалось издать лишь глухое мычание. Мне хотелось спросить, чего он надеется добиться, похитив меня из дома. Узнать, что он имел в виду, сказав, что они обнаружили Люси. Узнать, не собирается ли он убить меня. Выплеснуть ему все свое возмущение, обозвать негодяем и мерзавцем. Но я не могла.

– Честно говоря, я не ожидал, что ты вообще очнешься, – продолжил он. – Я ведь изо всех сил треснул тебя камнем. Тебе же хуже, что пришла в себя. Лучше бы оставалась без сознания. Для тебя лучше. Меньше страданий.

Меня затрясло с новой силой. Ноги так дрожали, что начали позвякивать звенья цепи. Во рту у меня совсем пересохло, а руки так замерзли, что я больше не чувствовала их.

– Я понимал, что рано или поздно ее найдут, – пристально глядя куда-то вдаль, заявил он; его голос, приглушаемый плеском воды под ударами весел, звучал то громче, то тише. – Однако ты… не оправдала ожиданий, умудрившись добраться до берега. Одному богу, Мия, известно, как ты выжила. – В его взгляде сверкнула такая ненависть, что я содрогнулась от ужаса. – Правда, мне крупно повезло с твоей амнезией, но вот эти твои видения… они чертовски беспокоили меня. Приходилось держать тебя поблизости на тот случай, если твоя память вдруг оживет. – Он вновь опустил взгляд на меня, и на сей раз его выражение смягчилось. – Я понимаю, что ты испугана, но, Мия, я не могу отпустить тебя. Твое место на морском дне. Там тебе и следовало оставаться все это время. Спасая нас всех от жуткой мороки.

Его подлые слова иглами вонзались в мое сознание, впивались точно пиявки в мою обнаженную плоть, а сердце уже так бешено колотилось, что, казалось, готово вырваться из груди. Он убил свою жену. Он лгал мне. Говорил, что они расстались, но это вранье. Мне не хотелось верить, что он совершил убийство. Если Джек убил свою жену, то что же случилось в тот вечер со мной? Может, я застала его на месте преступления? Напугала его. Неужели тогда он решил покончить и со мной? Столкнул меня в воду вслед за женой, решив утопить заодно и меня? Как же мне удалось выжить?

Все это время он притворялся. Делал вид, что его беспокоит мое состояние. Притворялся моим другом, а на самом деле… что на самом деле? Я слегка отползла назад, осознавая всю бесполезность моих усилий, осознавая, что мне не удастся выбраться из лодки. Но надо же хотя бы попытаться спастись. Если я даже не попытаюсь…

– Мне до сих пор не верится, что ты сумела живой выбраться из воды, – продолжил он. – Кто бы мог подумать? Мия, как же ты, черт возьми, выжила? – Он тряхнул головой. – Поначалу я думал, что ты лишь изображаешь беспамятство. Не мог поверить, что ты реально забыла все случившееся. Это было бы слишком удобно… для нас обоих. Слишком… невероятно. Но чем больше времени я проводил с тобой, тем реальнее осознавал, что у тебя действительно стерлись все воспоминания. Доверяла мне. Считала рыцарем в сияющих доспехах. Спрашивала моего мнения. Постоянно звонила и писала мне все это чертово время. Надеялась, что я действительно полюблю тебя. Это могло бы стать забавным… если бы не было столь отвратительным.

Должно быть, он отлично понимал, как ранили меня его слова. Какое унижение я испытывала, какой жуткий ужас. Но его это не волновало. Он оказался совсем другим человеком. Возможно, я просто выдумала себе его. Создала образ прекрасного спасителя, поскольку альтернатива могла стать гибельно печальной и подавляющей. Но я даже не могла представить, как сильно я ошибалась на его счет. Откуда же я могла знать, что он окажется таким чудовищем?

– Ты можешь плакать, Мия, сколько хочешь, – заметил он, – но это не изменит моего намерения. Ты представляешь собой слишком большую опасность. Что я буду делать, если к тебе вдруг вернутся все воспоминания? Если ты вспомнишь все, то мне конец. Ты об этом позаботишься. И сестра согласна со мной. Сьюки не из тех, кто сдерживает свои чувства. Но не суди ее слишком строго. Не представляю, что бы я делал без ее поддержки. Она единственная знает все. Единственный человек, которому я смог довериться. Я знал, что она меня не осудит, поэтому рассказал ей всю правду, честно и откровенно. Единственное, что она не понимала, почему я так долго оставлял тебя в живых. Она считала, что это чертовски рискованно. И вот я последовал ее совету.

Его слова, точно ножи, врезались мне в мой мозг. Пронзительные признания о том, как сильно он ненавидит меня, как они с сестрой оба желали мне смерти.

– В любом случае, – заключил он, – мне осточертело притворяться. Да и видеться с тобой тоже. Изображать озабоченность, когда на самом деле мне хотелось лишь… лишь…

– Поэтому мы здесь, – заявил он, налегая на весла, – и закончим там же, где все началось. Но на сей раз мы сделаем все надежно. Я собираюсь отвезти тебя подальше, в открытое море. Гораздо дальше, чем в прошлый раз. Я отлично подготовился. Может, ты уже заметила, как тяжелы эти цепи, – склонив голову, заметил он. – Но есть еще мешок с бетонными обломками. Они тоже для тебя. Боюсь, этим вечером у тебя не будет шанса доплыть до берега. Нет, Мия, на сей раз ты не выплывешь.

Несмотря на холод, от его слов я покрылась потом. Если бы я могла говорить, то смогла бы убедить его, что никому не скажу о том, что он сделал… Я могла бы дать обет молчания. Но он вряд ли поверил бы мне. Ему вообще было наплевать на меня. Бедняжка Люси. Она была замужем за таким мерзавцем. Его нужно под замок… Надолго.

Мне не верилось, что я мечтала о таком человеке. Что мне хотелось жить с ним вместе. На его лице застыло упрямое выражение, весь он сосредоточился на стремлении доставить нас в нужное ему место. Его мускулистые руки методично, почти без усилий работали веслами. И сильные ноги также ритмично сгибались и разгибались. Эта лодка отличалась от тех одноместных, на которых мы обычно выходили на реку. Она шире, более вместительна. Подозреваю, что он выбрал ее специально для морской прогулки. Волны на море выше, и нужна более надежная устойчивость. О, боже, мне суждено умереть.

Никто ведь не знает, где я. Никто не знает, что я в опасности. Полицейские даже не знают, чье тело они нашли в реке. Даже если каким-то чудом они уже выяснили это и отправятся к Джеку домой, со мной он покончит раньше. Им и в голову не может прийти, что я сейчас лежу связанная на дне какой-то вышедшей в открытое море шлюпки в компании одержимого убийством психопата.

Естественно, мне не хотелось умирать.

Я попыталась незаметно проверить крепость моих цепей. Увы, нет ни малейшей возможности выпутаться из них самостоятельно. Я окинула лодку отчаянным взглядом, выискивая поблизости что-нибудь острое, чем могла бы разрезать скотч и освободиться. Может, зазубренный и расплющенный край одного из звеньев цепи. Но я же почти обездвижена и тем более лежу скрюченная прямо перед Джеком. Он мгновенно заметит, если я хоть немного сдвинусь. По моей щеке скатилась слеза. Соленая, как морская вода. От этой мысли меня передернуло. Нет, нельзя поддаваться панике, я должна успокоиться. Думай. Думай. Думай.

Неожиданно я с ужасом осознала, что мой мочевой пузырь переполнен. Боже, прошу, не дай мне опозориться перед ним. Теперь я думала только о том, как хочу попасть в туалет, не в силах сосредоточиться ни на чем больше. Очередная слеза, и еще одна… И вот они хлынули сливающимися друг с другом ручьями.

Если выживу, мысленно пообещала я, то не потрачу ни секунды на жалость к себе. Я смогу жить одна в этом мире, но так будет не всегда. Мне отчаянно не хотелось умирать. Хотелось прожить хорошую долгую жизнь с любимым человеком, может быть, заняться бизнесом или завести семью. Делать что-то достойное. У меня же есть деньги. И полно разных возможностей. Но зачем я вообще сейчас думаю об этом? Чего ради пытаюсь оценить свою будущую жизнь? Тем более сейчас, когда у меня, черт побери, нет ни малейшего шанса остаться в живых.

Закрыв глаза, я попыталась собраться с мыслями. Придумать план. Может, когда он решит, что пора… кончать, может быть, мне удастся извернуться и ударить его ногами в пах? А что потом? Пока я связана по рукам и ногам, мой выпад только еще больше разозлит его, он рассвирепеет и станет еще опасней.

Безнадежно.

– Почти прибыли, – изрек он. – Как же красиво по вечерам в этом заливе. И звезды здесь, вдали от земной световой рекламы, гораздо ярче. Но ты, Мия, погубила для меня эту красоту. Разве смогу я теперь наслаждаться нашим звездным небом?

Так не убивай меня, хотелось мне крикнуть. Измени свое намерение, пока еще не поздно. Сохрани свои безупречные воспоминания об этой гавани по вечерам. Об этих звездах. Не омрачай излюбленный пейзаж моим убийством.

О боже, нет… Лодка замедляет ход. Он перестал грести. Мы свободно дрейфуем, покачиваясь на волнах. Он пристально смотрит на меня, и я отвечаю ему умоляющим взглядом. Мысленно умоляю его не делать этого. Сжалиться. Проявить милосердие. Я слышу, как колотится в ушах мое сердце. Кровь шумит в голове. Шум и головокружение. Все это до безумия нереально. Такого не может быть.

Выпустив весла, Джек склонился ко мне, и мой страх резко возрос. Я съежилась, силясь отползти от него подальше, мое промокшее, дрожащее тело протестует против того, что должно произойти. Он схватил меня под мышки, и я отчаянно вскинула голову, надеясь ударить его, когда он окажется близко, однако он чертовски умен и удерживает меня на расстоянии вытянутой руки. Я ничего не могу поделать, мое время на исходе. Здесь некому спасти меня, и уж сам он, разумеется, не откажется от своего черного дела. За считаные секунды он подтащил меня к борту, прижал к нему спиной, взгромоздил сверху привязанный цепью к моей талии мешок с цементными обломками, и мне показалось, что от такой тяжести мой позвоночник просто сломается.

У меня перехватило дыхание. Мне никак нельзя отключаться, надо оставаться в сознании. Я постаралась замедлить дыхание и успокоиться. Если я хочу спастись, то надо бороться, пока еще не поздно. Мне показалось, я заметила выражение сожаления на его лице. Может, он все-таки передумает. Но нет, увы, это всего лишь игра света. Его лицо исполнено решимости. Непоколебимой решимости.

– Прощальная милость, – проворчал он, срывая скотч с моего рта. – Без него ты утонешь быстрее.

Меня сковал ужас. Лодка вдруг опасно накренилась, и мне показалось, что мы оба можем свалиться в воду. Но в последний момент Джек резко отклонился назад, и положение лодки восстановилось. Мешок с обломками с глухим плеском свалился за борт, а я не подготовилась, совсем не успела подготовиться. Этого не могло случиться. Но случилось.

Когда бетонные обломки неожиданно и сильно дернули меня за собой, мне удалось сделать глубокий вдох. Над головой сомкнулись волны. Меня стремительно утаскивало в глубину. Вода заливала мне нос и уши. Заполняла рот. Мои глаза открыты, но вокруг темно. Печаль смешивается с ужасом. Вот они. Мои последние мгновения. Никто не узнает, что со мной произошло. Никого не озаботит моя судьба.

Опускаюсь все ниже. Скоро ли лягу на дно? Я пытаюсь удержать последние частицы воздуха в легких. В очередной раз пытаюсь не поддаться паническому ужасу, здраво осознавать последние драгоценные мгновения, глядя наверх, в темноту, где я теперь вижу какой-то светлый луч. Обман зрения для умирающих, дающий веру, что они переходят в лучший из миров. Неужели я верю во всю эту чушь?

Меня передергивает, цепи врезаются в тело. Мои глаза, кажется, готовы вылезти из орбит, голова раскалывается от зашкалившего давления. Должен же где-то остаться хоть пузырек воздуха.