Глава 14

Хотя солнце было уже очень жарким, пять долгих лун сухого сезона еще только начинались. Демоны жара мерцали перед глазами, увеличивая предметы, находившиеся вдали, а люди обливались потом в хижинах почти так же, как на полях. Когда Кунта по утрам отправлялся пасти коз, Бинта внимательно следила, чтобы он не забыл смазать ступни красным пальмовым маслом. Но каждый раз, когда он возвращался из открытого буша в деревню, губы его пересыхали, а пятки трескались от жара раскаленной земли. У некоторых мальчишек пятки трескались до крови, но каждое утро они снова отправлялись в буш, не жалуясь, как и их отцы. Они отправлялись в адский жар иссыхающего пастбища, где было еще хуже, чем в деревне.

Когда солнце достигало зенита, мальчишки, собаки и козы укрывались в тени невысоких деревьев. У мальчишек уже не было сил охотиться и жарить мелкую дичь, как прежде. Чаще всего они просто сидели и болтали, стараясь казаться веселыми. Но к этому времени занятие их перестало казаться интересным и увлекательным.

Трудно было представить, что палки, которые они собирали каждый день, понадобятся для тепла, но как только солнце садилось, становилось так же холодно, как жарко было днем. После вечерней трапезы народ Джуффуре собирался вокруг потрескивающих костров. Мужчины возраста Оморо сидели вокруг одного костра, чуть поодаль горел костер старейшин. Вокруг своего костра сидели женщины и незамужние девушки, отдельно от старух, которые рассказывали сказки малышам из первого кафо вокруг четвертого костра.

Кунте и другим мальчишкам из второго кафо было зазорно сидеть с голыми малышами кафо Ламина, поэтому они устраивались чуть в стороне, чтобы не казаться частью этой шумной, хихикающей группы. Но при этом они старались сесть не слишком далеко, чтобы слышать истории старух, которые зачаровывали их, как прежде. Иногда Кунта и его приятели подслушивали и у других костров, но все разговоры были о жаре. Кунта слышал, как старики вспоминали времена, когда солнце убило растения и сожгло посевы, когда колодец пересох, а люди падали замертво и высыхали прямо на земле. Стоит сильная жара, говорили старики, но не такая сильная, какую помнили многие из них. Кунте казалось, что старики всегда могут припомнить что-то еще худшее.

А потом воздух превратился в прозрачное пламя, а ночью люди дрожали под одеялами, когда холод пробирал их до костей. Утром же они снова утирали лица и не могли вздохнуть полной грудью. В тот день задул ветер харматан. Ветер был несильный, не порывистый – тогда было бы легче. Этот ветер был ровным и слабым, пыльным и сухим, он дул день и ночь почти пол-луны. И, как всегда, постоянный и ровный харматан выматывал всю душу из жителей Джуффуре. Родители стали чаще кричать на детей и бить их безо всякого повода. Хотя мандинго были спокойным народом, но сейчас и часа не проходило, чтобы взрослые не начинали кричать друг на друга. Чаще всех ссорились молодые мужья и жены, как Оморо и Бинта. Выглядывая из своих хижин, соседи видели, как на помощь ссорящимся спешат их матери. Через какое-то время крики становились громче, а потом из дверей начинали вылетать корзины, горшки, калабаши, стулья, одежда. Накричавшись и успокоившись, жена собирала имущество и убегала в материнскую хижину.

Примерно через две луны харматан неожиданно прекратился. Не прошло и дня, как воздух стал неподвижным, а небо расчистилось. Всю ночь жены возвращались к своим мужьям, а свекрови обменивались небольшими подарками и примирялись по всей деревне. Но пять долгих лун сухого сезона еще не истекли даже наполовину. Хотя кладовые были полны еды, матери готовили совсем чуть-чуть, потому что даже дети не всегда хотели есть. Жара лишила всех сил. Люди мало разговаривали и делали лишь самое необходимое.

На шкурах исхудавших коров и волов появились набухшие язвы – там мухи отложили яйца. Замерли даже суетливые куры, которые обычно с кудахтаньем носились по всей деревне. Теперь они просто сидели в пыли, раскрыв крылья и клювы. Даже обезьян не было видно – большая их часть откочевала глубже в лес в поисках прохлады. Кунта заметил, что на жаре козы почти не щиплют траву, худеют и злятся.

По какой-то причине – может быть, из-за жары или просто из-за того, что они стали старше – Кунта и его товарищи, которые на протяжении почти шести лун каждый день проводили вместе в буше, теперь стали отдаляться друг от друга, оставаясь со своими маленькими стадами. Так происходило несколько дней, прежде чем Кунта осознал, что никогда прежде не уходил от других людей так надолго. Он огляделся и увидел, что и остальные мальчишки пасут своих коз поодаль друг от друга. Над иссушенным солнцем бушем царила мертвая тишина. Вдали виднелись поля – мужчины пропалывали сорняки, которые выросли со времени уборки урожая. Высокие стога сорняков сохли на солнце. Казалось, что они мерцают и дрожат в жарком воздухе.

Кунта вытер пот со лба и подумал, что его народ постоянно переживает какие-то трудности, одну за другой. Порой происходило что-то неприятное или тяжелое, порой страшное или угрожающее самой жизни. Он думал о мучительно жарких днях, за которыми следовали ледяные ночи. Он думал о дождях, которые должны прийти за засухой. Дожди превратят деревню в настоящее болото и зальют дорожки, и тогда придется перемещаться на каноэ. Им нужны дожди, как нужно и солнце, но всего оказывается либо слишком много, либо слишком мало. Даже когда козы были жирными, а деревья ломились от цветов и плодов, Кунта знал, что наступит время, когда последние запасы закончатся в деревенских кладовых. Наступит голодное время, люди будут болеть и даже умирать, как умерла его любимая бабушка Яйса.

Сезон урожая был счастливым временем, временем праздников. Но он кончался слишком быстро, а потом наступал долгий сухой сезон с мучительным харматаном, когда Бинта кричала на него и била Ламина – теперь Кунте было стыдно за то, что он сам обижал младшего брата. Гоня коз к деревне, Кунта вспоминал истории, которые слышал много раз, когда был таким же, как Ламин. Старухи рассказывали, что предки жили в постоянном страхе перед разными опасностями. Кунта понял, что жизнь его народа была тяжелой. Наверное, такой она и останется навсегда.

Каждый вечер в деревне алимамо просил Аллаха о дожде. И однажды в Джуффуре началось радостное оживление. Легкий ветерок погнал пыль – такой ветер возвещал приближение дождей. И на следующее утро жители деревни вышли на поля. Мужчины подожгли стога сорняков. Густой дым окутал землю. Жара была почти невыносимой, но обливающиеся потом люди танцевали и радовались, а дети из первого кафо носились вокруг и визжали. Каждый пытался поймать сулящие удачу легкие хлопья пепла.

На следующий день слабый ветерок начал разносить золу по полям, удобряя почву для следующего урожая. Мужчины вооружились мотыгами и стали прокладывать длинные борозды для новых семян. Наступал седьмой посевной сезон, который Кунте предстояло прожить в бесконечном цикле смены времен года.