Книга: Жизнь и другие смертельные номера
Назад: 5
Дальше: 7

6

Была только одна крошечная проблема: мой паспорт оказался просрочен. А я и не заметила, потому что мы с Томом не путешествовали… черт возьми, сколько же? В общем, давно. Когда мы были моложе, куда мы только не ездили: на Крит, в Остин, в Буэнос-Айрес, в Бостон. Том вообще говорил, что решил жениться на мне, потому что нам было так весело путешествовать вдвоем: это значит, что у нас прекрасная совместимость, утверждал он. Но когда он стал работать, нам уже не удавалось устроить так, чтобы отпуска у нас совпадали. Теперь я думаю: может быть, виноват не столько график отпусков, сколько нежелание Тома заниматься со мной каникулярным сексом. У меня запылали щеки, когда я вспомнила его реакцию на мое желание заняться любовью два раза подряд. «Я же не машина, Либби», – сказал он, и несмотря на то, что он тут же извинился, я скрючилась под одеялом бугристой гостиничной кровати, слегка возбужденная, умеренно раздраженная и весьма расстроенная из-за своего неумеренного, сверхактивного либидо. (Я так и слышала голос Пола: «Ты же знаешь, это не имеет к тебе отношения». Теперь знаю.)
Недействующий паспорт на мгновение расхолодил меня – у меня не было в запасе шести недель, чтобы ждать, пока Госдепартамент выдаст мне новый, но тут же я выяснила, что за дополнительную плату процедуру можно сократить до двух недель. Да, в возбуждении думала я, именно так и поступлю. Я отправилась в аптеку и сфотографировалась на новый паспорт. Хотя на фото я выглядела как уже готовый жуткий труп, я отнесла его на почту и отправила вместе с чеком и необходимыми формами документов. Придя домой, я разогрела себе буррито в микроволновке и, не прекращая жевать, стала искать съемное жилье недалеко от пляжа на восточном побережье Мексики, которое, как говорят, особенно прекрасно осенью. Благодаря очередному всплеску связанного с наркоторговлей насилия, цены на билеты упали и недвижимость у моря была дешевой. Я купила билеты туда и обратно, чтобы пробыть в Мексике полтора месяца, и оплатила проживание в маленьком коттедже на частном пляже в Акумале. Если мне надоест Акумаль, я смогу отправиться в Косумель или Тулум, или в любое другое место, хотя точное местонахождение для меня не было важным: единственное, что мне требовалось для духовного восстановления, было море и песок, а еще настоящая мексиканская еда и ведра «Маргариты» (вообще-то я не пью, но пора начать).
После Мексики я полечу прямиком в Нью-Йорк, где наконец расскажу Полу об этой штуке на букву «р». Потом мы с ним поедем в Нью-Гэмпшир, где живет отец, и вместе сообщим новость. Втроем мы в последний раз съездим на могилу матери, а потом я тихо скончаюсь в окружении любящих меня людей. Честно говоря, мои планы после Мексики были расплывчаты. Когда боль станет невыносимой, я, по идее, должна напихать в карманы булыжников и войти в большой водоем, или, может быть, отыскать симпатичную теплую плиту и сунуть голову в духовку. На самом деле я слишком хорошо себя знала, чтобы понимать: ничего такого я не совершу, и папе с Полом придется смотреть, как я страдаю, пусть и недолго. Это расстраивало меня больше всего, и я старалась об этом не думать.
Когда я окончательно разработала свой маршрут, было уже больше восьми. Я решила не продлевать несчастья дня и приняла две таблетка снотворного из запасов Тома.
Я забралась в постель, но образы белого песка и ансамблей марьячи кружились у меня в голове и не давали спать. Я сдалась, приготовила гигантскую миску попкорна, съела, потом зашла в свой аккаунт в социальной сети и изменила статус семейного положения на «не замужем», хотя понимала, что это поднимет волну, которая в конце концов вызовет небольшое сетевое цунами. Ну и ладно. Пусть понервничают. Мой разрушенный брак станет дымовой завесой для разрушенного здоровья, о котором я не собиралась никому докладывать. Когда умирала мама, давно потерявшиеся родственники и шапочные знакомые заполонили наш дом, а потом и больницу, воруя драгоценные часы, которые нам осталось провести с ней. На этот раз мой черед отправляться в великое незнаемое, и музыку заказываю я. Первое правило рак-клуба: нет никакого рак-клуба, и поэтому никаких доброжелателей, вытягивающих шеи на месте трагедии, напоминая себе, как им повезло, что утрата не касается лично их.
К девяти я уже плохо соображала, диван напоминал подсохший водяной матрас, а когда я взглянула в зеркало, лицо показалось мне неестественно большим. Все говорило о том, что пора отправляться обратно в постель, но где-то все время раздавался странный звук. Что это, соседи сверху завели дедовские часы? Или это гонг?
Никакой не гонг. Это был мой телефон. Номер был заблокирован, но я все равно подошла.
– Зря стараешься, Том, – фыркнула я.
– Либби? – Это была Джесс, жена О’Рейли. Она для меня, пожалуй, ближе всего к тому, кого можно назвать лучшей подругой. Я не умею открывать душу людям, с которыми не состою в родстве и не сплю; у Пола та же проблема, которую он объясняет нашей ненормальной связью близнецов. Но поскольку наши с Джесс мужья были друзьями детства и я знала Джесс начиная со старших классов школы, мы с ней много лет назад привязались друг к другу. Иногда я сомневалась в нашей дружбе, когда она пыталась залезть мне в душу, выпытывая, чем я тайно недовольна, при том что до позавчерашнего дня, если только Джеки не становилась особенно несносной и я не думала о том, что мне за тридцать, а у меня до сих пор нет детей, которых я так хочу, я была абсолютно всем довольна.
Но Джесс была веселой и, наверное, самой стильной особой, какую я только встречала, поэтому наши с ней прогулки нередко превращались в полевые социологические исследования (некоторые женщины могут потратить шестьсот долларов на одну пару туфель: кто бы мог подумать?). Но сейчас она меня раздражала, потому что если О’Рейли раньше знал о сексуальных предпочтениях Тома, значит, Джесс тоже знала.
– Либби слушает, – сказала я, будто не узнала Джесс.
– Либби, ты в порядке?
– Конечно, в порядке, – ответила я (членораздельно или нет, не знаю).
– Но как ты справляешься?
– Как справляюсь? Как? Мой муж только что сообщил мне, что когда он у меня между ног, он воображает себе мужика. И как я, по-твоему, с этим справляюсь, Джесс?
– О, – сказала она. Наверняка она ожидала, что я буду острить на эту тему, ведь искрометность – моя вторая натура. Она что-то пробормотала в трубку.
– Ёж твою двадцать! – выругалась я. – Том сейчас у вас?
Джесс не ответила.
– Послушай, очень мило с твоей стороны справляться обо мне, но у меня тут кое-что происходит. – Я пробормотала несколько нежных глупостей невидимому мужчине рядом со мной на диване, который теперь напоминал плот в очень бурном море. – О-о-о! Не шали! – воскликнула я и повесила трубку. Том не желает спать со мной, так что ему все равно, но в своем затуманенном снотворным мозгу я представила, что дала Джесс, Тому и О’Рейли понять, что не теряю времени зря.
Тут у меня возникла еще одна идея, и, начиная с этого момента, дело действительно сдвинулось в южном направлении.
Назад: 5
Дальше: 7