Глава 2
Фил мысленно достал дневник и поставил себе большую и жирную «пятерку» за идею присоединиться к Маринке-Мариинке. Хрупкая на вид девчонка в один миг рассортировала по степени нужности вещи мародеров и взвалила на себя рюкзак весом чуть ли не больше, чем у самого Фила. Наемник подумал, что Маринка выдохнется уже на первых двадцати метрах, однако был вынужден признать, что без девушки он бы вообще из леса не выбрался. Канадцы, видимо, разозлились не на шутку – помимо разведывательных дронов над лесом кружил целый рой беспилотных штурмовиков.
С Маринкой он быстро дошёл их до старого оврага. Глядя на то, как она грациозно скачет по его заросшему руслу с большущим рюкзаком за спиной, Фил подумал, что если Маринка еще и готовить умеет, то она может смело претендовать на звание самой завидной боевой подруги в Улье. Но после того как гул беспилотников стал опасно приближаться и Маринка быстро соорудила укрытие от тепловизоров с помощью двух жердей и одеяла, Фил подумал: «Ну её к черту, эту готовку! Она и так идеал».
Несколько раз до них доносился звук далеких взрывов. То ли внешники обнаружили сбежавших из колонны людей, то ли снова сокращали поголовье белок и бурундуков. Но при каждом взрыве Маринка бледнела и в бессильной злобе сжимала кулаки. Всё же самообладание девчонка не теряла: как только гул винтокрылых разведчиков стих, она деловито собрала импровизированное укрытие и двинулась, взяв такой темп, что только гордость профессионала мешала Филу попросить сделать привал.
Лес закончился резко; вот тут деревья и ковер из листьев под ногами, а делаешь шаг – и ты уже стоишь на бетонной трассе. За бетонкой сразу начинается степь с низкой и редкой травой. Фил мотнул головой, надеясь, что этот мираж исчезнет. Маринка истолковала его жест по-своему.
– Что-то начал вспоминать?
– Да… пронеслась какая-то картинка перед глазами. Но никакой конкретики. Дальше нам куда?
– Туда. – Маринка неопределенно махнула рукой на запад. – Только давай передохнем немного. Я окончательно вымоталась.
– Конечно, – благородно произнес Фил, и его эго раздулось, как воздушный шар от газовой горелки. Всё же не смогла сопливая девчонка его перещеголять! Но дело оказалось не только в усталости. Маринка обняла руками плечи и энергично потерла их, пытаясь согреться.
– Меня начинает морозить, а это очень нехороший признак. Потом начнется тошнота, потом – головокружение. А потом я потеряю сознание. Наверное, живун у тех отморозков сильно разбавлен был.
– И люди – дрянь, и живец у них такой же. Ты бы винтовку хорошенько проверила: такие уроды считают, что оружие само должно стрелять, только патроны подноси. А чистить и ухаживать за ним – это для задохликов.
– Это уж вряд ли. С таким отношением к оружию долго в Улье не живут, – с сомнением сказала Маринка.
– Ну, так и эти бандюганы вроде как не долгожители, – философски парировал Фил. Аргумент оказался убойным. Девушка, пораженная глубиной его мысли, отсоединила магазин от винтовки и начала ее разборку.
Даже через пару часов, идя вместе с Филом вдоль бетонного шоссе, Маринка все никак не могла успокоиться.
– В стволе нагар такой, что нарезов не видно! – бушевала она.
– Ага, – меланхолично ответил Фил.
– Да эти уроды из винтореза почти гладкоствол сделали!
– Именно, – ограничился кратким высказыванием Фил.
– А вот это делать не надо, – Фил легко тронул девушку за плечо. – Гляди, мы, кажется, пришли.
– Надо вернуться и еще раз их убить!
Фил махнул рукой, указывая на заправочный комплекс, видневшийся вдали, у обочины. Маринка вскинула винтовку и начала осматривать заправку в оптику.
– Вот черт! – вырвалось у девушки.
– Что не так?
– Сегодня все не так. Кластер перезагрузился. Раньше тут отель был, а вот теперь, гляди – заправка.
– Да какая разница – отель, заправка? Выпивка и там и там присутствует. Движение есть?
– Нет, тихо там все.
– Ну и пошли, а то ты скоро в обморок свалишься. – Фил решительно направился к заправке.
Маринка, подумав, пошла вслед за ним, но гораздо медленнее и держась на приличном расстоянии позади. Чем ближе Фил подходил к заправке, тем сильнее давил на мозги вроде бы обычный с виду комплекс. Минимаркет, заправочные станции, небольшая мойка на три машины, стоящий со шлангом в бензобаке рейсовый автобус и черный седан с разбитым передком – казалось бы, ну чего здесь устрашающего? Впервые после входа в Улей эмоции наконец-то догнали разум Фила. Вся картинка без людей выглядела неестественно. Дети должны были клянчить у родителей мороженое. Заправщик должен был скучать у автобуса и ждать, когда же наполнится его бездонный бак. Наконец, водитель автобуса должен был громко крыть по матушке владельца черного седана, который бросил свою машину поперек проезда. Однако тишина царила полная.
Фил видел и целые обезлюдевшие города. Но там стены домов были посечены осколками и пулями, а улицы усеяны воронками от взрывов бомб и снарядов. Там понятно – люди бежали от войны. Но здесь-то почему никого нет?
Фил остановился, плотнее сжал рукоятку и цевье винтовки и прислушался. Ему послышались какие-то хлопки. Он еще раз быстро пробежался глазами по заправке. Да нет, унылый пейзаж не изменился. Все так же приглашающие открыта дверь в магазин, все так же из-под развороченного капота седана бежит на асфальт антифриз, и автобус… Стоп! Автобус!
На одном из лобовых стекол автобуса вспухал пузырь, кто-то изнутри пытался высадить триплекс, и тот понемногу начинал поддаваться. Странно, но Фил сразу же почувствовал облегчение, потому что в этом статичном нереальном мире начало происходить хоть какое-то шевеление. Фил вскинул винтовку на плечо и стал ждать появления излишне нервных пассажиров. Ждать пришлось недолго: сначала в стекле появилась пробоина, потом – сразу несколько рук, которые высунулись в пробитую дыру и втянули болтавшийся, как тряпка, триплекс в салон.
В проеме появилась кукольного вида блондинка в джинсиках и топике, выгодно обтягивающем груди-мячики. Но ее миленький образ был безвозвратно испорчен не размазанной косметикой и по локоть расцарапанными о стекло руками, а разодранным в клочья скальпом. Видимо она пробивала стекло единственным доступным предметом – собственной головой. Голубые глаза блондинки были подернуты серой пленкой, отчего казалось, что жизнь в этом теле полностью угасла. Но, опровергая эти наблюдения, блондинка выбралась из проема и неуклюже спрыгнула на землю. Она развернулась к Филу, ее рот, дрожа, приоткрылся, и блондинка тихо заурчала. Наемник знал, кто – вернее, что сейчас выбралось из автобуса, недаром его заставили просматривать на базе многочасовые видеозаписи с разнообразной «фауной» Улья. К Филу сейчас ковылял низший зараженный, «пустыш обыкновенный» – начальная стадия метаморфозы зараженных. Тварь не опасная, с нею можно легко справиться или убежать. Но бегать Фил не собирался – хватит, набегался он уже сегодня до тошноты.
Приклад прижать в плечо, правую ногу слегка отставить, голова блондинки поймана в коллиматорный прицел, красная метка на лбу. У Фила все готово, чтобы начать тренировку для новичков – стрельба по ростовой мишени, дистанция 50 метров. Что-то за спиной кричит Маринка, но вникать в смысл ее слов некогда. Любое стрелковое упражнение требует концентрации, даже такое пустяковое.
Выстрел! Точно в лоб! Экспансивная пулька калибра 4.7 миллиметра оставляет аккуратное, идеально круглое отверстие во лбу, зато почти полностью выносит теменную кость. Голова блондинки резко дергается назад, затылок буквально взрывается кровавыми брызгами, ошметками мозга и обломками кости. Ее ноги подкашиваются, и она падает на асфальт, как поломанная кукла. Вслед за блондинкой из автобуса показывается мужик в камуфляже и высоких резиновых сапогах. Грибник или рыбак. Он совсем не по-джентельменски спрыгивает прямо на тело упавшей девушки. Выстрел! И опять точно в лоб. Мужик валится на тело блондинки, а из автобуса уже лезет третий персонаж – старушка с растрепанными седыми волосами и перекошенными очками на переносице. Палец Фила на спусковом крючке слегка дрогнул. Но он тут же отбросил все сомнения: за стеклами очков были все те же пустые серые глаза. Выстрел! А за бабулей уже лезет следующий зараженный, который тут же падает на кучу распластавшихся на асфальте тел.
Когда поток вылезающих пустышей из автобуса иссяк, Фил слегка опустил винтовку и оглядел место боя, вернее, побоища – никто из зараженных не успел сделать и двух шагов, как был уничтожен. Фил отстегнул магазин от винтовки и собрался убрать его в разгрузку и тут же получил сзади довольно ощутимый тычок в плечо. Фил обернулся. Перед ним стояла взбешенная Маринка.
– Ты что творишь?! Вместе с памятью и мозги потерял?!
– Но ведь зараженные…
– А зачем стрелял? У тебя эта штука зачем? – Маринка показала на рукоятку мачете, торчащую из-за спины Фила.
– Головы им рубить надо было? Но это долго, муторно и неэстетично!
– Зато для здоровья полезно! Из-за твоей стрельбы сюда сейчас все твари с округи стянутся! Эту зону внешники уже не контролируют, здесь за каждым кустом зараёнжный может сидеть!
Фил демонстративно посмотрел налево – пустая бетонная трасса. Направо – вид не изменился.
– И с какой стороны ждать табуна монстров? – с усмешкой спросил Фил.
Маринку перекосило от возмущения, но ответить она не успела. Внутри минимаркета послышался такой громкий рык, что у Фила мелко задрожали руки и он еле вставил новый магазин в винтовку. Маринка резко развернулась и взяла на прицел вход в магазинчик.
Витрина магазина разлетелась брызгами, и из нее спиной вперед вылетело тело и плюхнулось на асфальт, основательно приложившись затылком. Вслед за телом в пробитое в витрине отверстие вылез здоровый рычащий мужик растрепанного вида, державший в руках совковую лопату. Мужик с грозным рыком опустил на голову лежавшего лопату, потом еще и еще раз. Брызнуло красным. Упокоив настолько зверским способом тело в униформе заправочной станции, мужик обернулся и увидел Фила с Маринкой. Фил едва не выстрелил в него, но вовремя вспомнил, что низшие зараженные не используют даже простейшие инструменты по причине своей исключительной тупости.
Но наемник продолжал держать под прицелом мужика и через этот прицел повнимательнее его разглядывать. А рассмотреть было что. Росту в мужике было явно за два метра, при этом он выглядел, как скала. Не атлет, а здоровяк с внушительным пузом, но плечи и грудная клетка были еще шире. Совковая лопата в его руках казалась как детским совочком. Облик мужика дополняли длинные русые волосы до плеч и густая борода. Мужик мог бы быть запросто каким-нибудь байкером или вышибалой в ночном клубе, если бы не одна деталь: он был одет в черную рясу. Мужик в рясе недоверчиво покосился на Фила с Маринкой.
– Тоже бесноватые?
– Какие? – не понял Фил, но зато Маринка отлично сориентировалась и опустила свой ствол.
– Нет, мы нормальные! – Она увидела, что у священника выдран клок мяса из бедра. – Мы вас есть не собираемся. Наоборот, мы вам поможем!
Фил тоже опустил винтовку. Ему очень не нравилось это самое «помочь». Он появился в Улье с одной, вполне конкретной целью, и помогать попавшим в беду незнакомцам, пусть даже и священнослужителям, в его планы никак не входило. Но Маринка уже подскочила к священнику и подталкивала его к входу в магазин.
– Там еще мертвяки остались? Ну, эти… бесноватые?
– Нет, там пара тел на полу и этот был. – Священник кивнул на труп в униформе.
– Заходите быстрее внутрь. – Маринка обернулась к Филу. – Ты чего застыл?
Фил со вздохом отправился вслед за девушкой, в глубине души надеясь, что к концу этого дня он не будет втянут в авантюру типа организации «Центра реабилитации жертв Улья». Внутри магазина царил полнейший разгром. Полки с товаром были опрокинуты, на полу валялись два распотрошенных трупа, а сам пол был залит кровью так, что даже ноги начали скользить.
– Что здесь случилось? – спросила Маринка у священника. Терять время на разговоры она явно не собиралась. Подойдя к целому холодильнику, она достала из него три бутылки пива.
– А я откуда знаю?! – удивился священник. Дальше его понесло так, что не остановить. Отец Алексий (так звали священника) ездил проводить ревизию в один из отдаленных монастырей. Славно потрудившись, он возвращался в город на машине, когда трассу накрыл туман с неприятным кислым запахом. Алексий ползком, почти на ощупь, из него выехал и сразу же напоролся на неприятности. На капот его машины бросился странный мужчина, причем священник особо подчеркнул, что это не он сбил человека, а человек сам кинулся на машину. Когда священник вышел из автомобиля, чтобы помочь пострадавшему, тот, несмотря на переломанные ноги, набросился на отца Алексия и попытался отгрызть ему ногу. Попытка успехом не увенчалась – священник зашвырнул его в придорожную канаву, диагностировал одержимость бесом и попробовал дозвониться до аварийных служб, но мобильная связь как назло отрубилась. Отец Алексий кое-как перебинтовал рану на бедре и доехал до заправочного комплекса. Но позвонить ему не удалось и оттуда. Когда он зашел внутрь, он увидел, как сотрудник заправки обедает своей сменщицей. Священник начал понимать, что одержимость бесами приобрела массовый характер. Он отбился от бесноватого и заперся в кладовке, где до него постепенно стало доходить, что этой заправки вообще не должно быть на дороге, по которой он ехал. Невеселые думы о том, что он попал как минимум в Чистилище, прервали выстрелы на улице. Священник, полагая, что это военные отстреливают упырей, схватил с пожарного стенда лопату и начал пробиваться к выходу.
Пока отец Алексий увлечённо рассказывал о своих злоключениях, Маринка открыла бутылки с пивом и, тряся их, выпускала газ.
– Ты говорил, у тебя спораны есть? – спросила Маринка у Фила. – Дай три шутки.
Фил кивнул, порылся в рюкзаке и вытащил зип-пакет с шариками, напоминающими серые виноградины. Высыпав из пакета три спорана, он протянул их Маринке. Та затолкала по одному шарику в каждую бутылку. Отец Алексей недовольно скосился на эти манипуляции.
– Наркотики?
– Да нет, что вы! – рассмеялась Маринка. – Это то, без чего мы прожить не можем. Это живун.
Маринка начала процеживать живун через бумажные салфетки, попутно объясняя священнику, куда он попал и как тут надо выживать.
– Ну, точно Чистилище! Разве может какая-то там зараза из людей людоедов и монстров делать? Поболел-почихал, животом на крайний случай помаялся. Но чтоб такое! Грешники здесь все, и никак иначе. Ведь сказано в Библии, что извергнул их Господь из земли их в гневе, ярости и великом негодовании, и поверг их на другую землю, как ныневидим.
– Тогда вас сюда каким ветром занесло? – попытался разубедить священника Фил.
– Каким-каким! Тоже не без греха, – погрустнел отец Алексий. – Вчера настоятель вино монастырское из подвала достал. Эх-х-х, это не просто вино, это амброзия настоящая. Вот и увлеклись. Теперь получаю воздаяние за грехи свои тяжкие.
Маринка закончила разливать живун из бутылок во фляжки. Из одной она сделала большой глоток, а вторую протянула отцу Алексию.
– Возьмите, нашу амброзию теперь попробуйте.
Священник твердой рукой отвел от себя фляжку.
– Нет, это пить не буду. Напиток сей из бесноватой плоти произведен.
– Я вам говорю: не бесноватые они, а зараженные! Не будете пить живун – умрете или вообще в мертвяка превратитесь!
Смерти огромный священник не боялся, но вот от мысли стать одним из «бесноватых» сильно побледнел.
– У вас, наверное, и голова кружится уже? И тошнит? – продолжила уговаривать Маринка отца Алексия. Тот молча кивнул.
– Да еще и рана на ноге. Вам живун как воздух сейчас нужен!
Священник принял решение и тряхнул головой, как бы прогоняя наваждение.
– Ух, искусительница! Давай так: станет мне совсем худо или вдруг захочу тобой закусить, тогда и выпью. Пойдет?
Маринка протянула фляжку Филу, и тот понял, что ему сослаться на религиозные запреты уже не получится – надо пить. Он взял флягу и аккуратно пригубил. Во рту разорвалась бомба, начиненная помоями недельной давности и концентрированным соком лайма. Фил поперхнулся, смахнул выступившие слезы и вернул фляжку Маринке. Та развела руками:
– На пиве живец отвратительный получается. Но зато не загнешься теперь.
По довольному лицу Алексия было видно, что он мысленно себя похвалил за отказ пить адское пойло.
– А теперь, мальчики, надо думать, куда идти. Здесь оставаться опасно: кластер недавно перезагрузился, и скоро здесь могут появиться сильные твари.
– Демоны? – не удержался от уточнений священник.
– Хуже. Лотерейщики и топтуны. Совсем плохо будет, если рубер заявится. Нам сильно повезло, что место здесь безлюдное. Но это везение долго продолжаться не может. Надо идти в стаб, всем вместе – так больше шансов, что дойдем. Там и отдохнем, а потом и разбежимся каждый по своим делам. Кто «за»?
– Где находится ближайший стаб? – спросил Фил.
– Есть небольшой стаб, отсюда километрах в тридцати на запад. Не Бог весть какой, но переночевать в относительном комфорте и безопасности сможем.
Фил коротко кивнул, выражая согласие. Направление на запад его полностью устраивало, ведь где-то там и находился объект его миссии.
– Машина ваша на ходу? – спросила Маринка у Алексия. Тот на секунду задумался.
– Из-под капота пар валил, но пока едет.
– Тогда грузим в нее ящик пива, воду и из закусок что-нибудь по мелочи. И отправляемся.
Собрались они довольно быстро, единственным камнем преткновения была проблема безоружности священника. Маринка настаивала на том, что невооруженному человеку в Улье не место, и требовала, чтобы Фил отдал свой пистолет Алексию. Фил уперся рогом и всеми остальными частями тела намертво – он не собирался жертвовать ни одной единицей своего снаряжения. Спор разрешил священник:
– Стрелок из меня такой, что я скорее вас зацеплю, чем бесноватых. Так что пистолет лучше пусть у Фила остается.
– Да нельзя в Улье без оружия! Вы же, как балласт, как мертвый груз для нас! – попыталась убедить его Маринка.
– А кто сказал, что я с голыми руками поеду? – с широкой улыбкой сказал отец Алексий, закидывая в салон своего седана совковую лопату. Любому другому, кто собрался бы по Улью с лопатой в руках бегать, Маринка бы просто рассмеялась в лицо. Но, вспомнив, в какое беспощадное оружие превращается в руках Алексия обычная лопата, промолчала.
Когда они выехали на трассу, Маринка решила поднять еще одну важную тему – священнику нужно дать имя.
– А чего тут размышлять? – искренне удивился Фил, – ведь имя на поверхности лежит. Нарекаю тебя Поп!
Сидевший за рулем священник оторвал взгляд от дороги и бросил суровый взгляд на Фила.
– Щас как дам в лоб! – высказался на тему нового имени Алексий – беззлобно, но предельно понятно: в лоб он своим пудовым кулаком точно даст, если Фил будет настаивать на переименовании.
– За что?!
– За попа! Имя Алексий я взял при крещении и менять его не собираюсь.
– Да мне-то что! Это вон Маринка у нас суеверна; если она не против, то и оставайся ты Алексием на здоровье. Ты же не возражаешь? – Фил обернулся к Марине, сидевшей на заднем сиденье, и увидел, что она умудрилась задремать.
– Она – за. Значит, быть тебе отныне Алексием! – с нотками торжественности в голосе произнес Фил.
Священник посмотрел в зеркало на спящую Маринку.
– Вы с ней официальным браком сочетались? Или так, во грехе живете?
Фил поперхнулся.
– Да ты что, мы с ней всего…
– Значит, во грехе, – уверенно перебил Фила Алексий – Непорядок. Доберемся до первого же храма, и я обвенчаю вас.
– Ты не понял. Мы…
– А чего понимать? И самое главное – чего тянуть? Девка она отважная, верная и порядочная. Ты мне поверь, уж в людях я разбираюсь. Можно сказать, работа у меня такая.
Фил подумал о том, что проснувшуюся Маринку будет ожидать большой сюрприз в виде внезапно нарисовавшегося жениха и святого отца, горевшего желанием во чтобы то ни стало выдать ее замуж.
Но проснуться Марине пришлось не из-за скоропалительной свадьбы, а по более прозаической причине. Сначала «заплавали» обороты, потом из-под капота повалил пар, и двигатель начало трясти так, что казалось, он вот-вот вылетит наружу. Сонная Маринка поинтересовалась, сколько они проехали, и, узнав, что немногим более двадцати километров, довольно потянулась и сказала, что до стаба осталось всего ничего.
Пеший переход тяжелее всего давался Алексию, ряса священника покрылась темными разводами от пота, а сам он все чаще и чаще останавливался, чтобы перевести дух. Скорее всего, так на организм влиял отказ от употребления живуна, но Алексий наотрез отказывался даже фляжку с ним в руки взять. Во время одной из таких остановок, Алексий кивнул на небольшой ряд домов, стоявших недалеко от дроги в низине.
– А там что?
– Дачный поселок, – ответила Маринка.
– Так, может, лучше в тех домах заночевать? – с надеждой спросил Алексий.
– Дурная затея. Ресурсов там мало, рейдеры его почти не чистят. Поэтому твари там живут довольно вольготно. Сейчас место будет, где дома выходят ближе к дороге, будьте начеку, черт его знает, что оттуда выскочить может.
Дальше троица путешественников отправилась в гнетущем молчании. Дойдя до дачных заборов, подходивших близко к дороге, священник поднял палец вверх и прошептал:
– Слышите?
Фил прислушался. Где-то вдали страшно кричал человек. Кричал нечленораздельно, захлебываясь болью.
– Ага, слышу. Убивают кого-то, – в ответ прошептал Фил и двинулся по дороге дальше. Вслед за ним, внимательно осматривая забор и темные провалы окон в домах, двинулась Маринка.
– И что? Мы этого несчастного так просто бросим? – уже чуть громче спросил л Алексий.
Фил вздохнул поглубже и зашептал:
– Судя по воплям, нам там делать нечего. Там уже и реанимационная бригада не справится.
Его поддержала и Маринка:
– Не можем мы в поселок соваться. Из нас троих вооружены только двое. Даже если там одни бегуны, налетят с разных сторон – и конец.
– Слышал? Эксперт говорит, что это чистое самоубийство. Так что пошли.
– Да не могу я так! – Громко возмутился священник. – Там же человека убивают, а мы, как крысы, мимо проскользнуть хотим. Я иду в поселок.
– Отец Алексий, стойте! Да погодите вы! – Маринка бросилась за священником.
Фил пожал плечами и пошел дальше, не оборачиваясь. Он в армию спасения не записывался, чтобы в ответ на каждый вопль разрывать на себе куртку, обнажая эмблему супермена, и лететь выручать первого же попавшего в беду субъекта. А вдруг этот субъект бабушку родную со света сжил, чтобы дачку заполучить? Или того хуже: дрова у соседей воровал и на их же забор злорадно мочился? А ты сейчас понесешься его защищать, живота своего не жалея. Фил для себя решил, что если Маринка пойдет за священником, то отговаривать и возвращаться за ней он не будет. Хороший проводник – это, конечно, ценность, но собственная жизнь все-таки стоит чутка дороже.
Только Фил принял это решение и мысленно попрощался с Алексием и Маринкой, как шагах в десяти перед ним затрещали кусты, и из них на дорогу выпрыгнуло нечто. Фил мельком успел разглядеть мощные, обвитые рельефными мышцами ноги, злобную морду с челюстью, как у бульдога, широченные плечи и руки до колен. Существо согнуло ноги и прыгнуло на Фила. Фил только начал поднимать винтовку, как почувствовал жуткий удар в грудь. Хрустнули запасные магазины в разгрузке, винтовка отлетела в сторону. Фил грохнулся спиной на рюкзак, а на грудь ему навалилась неимоверная тяжесть. Когтистые лапы, пробивая ткань куртки, кожу и мышцы, впились ему в плечи. Над лицом Фила наклонилась ужасная морда с явным намерением откусить ему нос по самые уши. Фил, понимая, что ни пистолет, ни нож он выхватить не успевает, вогнал локоть левой руки монстру в шею под челюсть и, упершись второй рукой, попробовал откинуть голову монстра назад. С тем же успехом можно было попробовать состязаться с гидравлическим прессом. Морда монстра неумолимо приближалась, а Фил почувствовал, как трещат его суставы и связки.
– Держись! – услышал Фил голос священника. Ну а что ему делать, если не держаться? Толку, правда, от этого никакого, Фил побагровел от напряжения, но раскрытая пасть твари была уже в сантиметре от кончика его носа.
Отец Алексий возник у зверюги за спиной. Священник размахнулся и изо всех сил огрел монстра по спине лопатой. Удар был такой силы, что черенок разлетелся в щепки. Такая оплеуха запросто перебила бы человеку хребет, но тварь лишь на секунду ослабила хватку. Отец Алексий отбросил обломок лопаты, просунул руки монстру под мышки, схватил шею зверюги в блок и, крякнув от натуги, начал поднимать тварь вверх. Невероятно, но ему это удалось! Фил лежа выхватил пистолет, понимая, что как бы ни был могуч священник, зверя он долго не удержит. Стрелять в тело или голову монстра нельзя: отец Алексий настолько сильно с ним сцепился, что можно задеть и священника. Перед глазами возникли узловатые ноги твари. То, что надо! Два хлопка – две пули в правое колено монстра. Перевести прицел, еще три выстрела – и еще три пули превращают левый коленный сустав зверюги в месиво.
– Швыряй! Швыряй его на землю! – проорал Фил священнику. Тот отпустил тварь и резко толкнул ее в спину. Монстр шлепнулся на землю в паре метрах от Фила и попытался вскочить на ноги. Расстрелянные ноги его подвели, и он упал – в прямом смысле – мордой в землю.
– На, тварь! На, на, на-а-а! – орал Фил, выпуская пулю за пулей в уродливую башку. Монстр забился в конвульсиях. В поле зрения Фила появилась Маринка, она деловито обстреливала кусты, из которых выпрыгнула тварь. Наемник перевел взгляд на кусты, за ними металось несколько теней. Фил взял на прицел одну из них и нажал на спусковой крючок. Раздался сухой щелчок – из-за нападения монстра адреналин в крови Фила зашкалил, и опытный наемник забыл посчитать выстрелы! Фил быстро выщелкнул отстрелянный магазин, но когда он вставил на его место новый, Маринка уже прекратила стрелять и лишь настороженно рассматривала кусты.
– Кажется, все, – тихо сказала девушка, – там три бегуна было. Засаду, сволочи, устроили.
Фил опустил пистолет, попробовал глубоко вздохнуть и зашелся в кашле, ребра и грудина вспыхнули огнем боли. Маринка присела рядом с Филом.
– Ты как? Идти сможешь?
– Запросто, – простонал Фил и попробовал встать. Не получилось – от боли Фила согнуло пополам, и он бухнулся обратно на землю. – Вот черт! Кажется, эта тварь мне ребра переломала.
– Я удивляюсь, как она тебе голову за секунду не оторвала. Но еще больше меня поражает, как наш святой отец на лотерейщика с голыми руками полез. И ведь удержал! – восхитилась девушка.
Алексий уселся на землю рядом с Филом, его грудь тяжело вздымалась, а лицо было покрыто ручейками пота. Он устало махнул рукой.
– Это ерунда. У меня отец быка за рога брал и на землю валил.
Маринка, вытаскивая нож, опустилась на одно колено рядом с тушей монстра.
– Бык вам руку по локоть не откусит и с одного удара не выпотрошит, – возразила Маринка, вскрывая споровый мешок зараженного.
– Так это и есть самый главный демон? – задал вопрос священник, втайне гордясь своей победой.
– Нет, что вы!. Это лотерейщик, один из самых слабеньких. Ура! Нам в лотерее повезло, глядите! – Маринка продемонстрировала свой «улов». – Одна горошина и два спорана.
Отец Алексий скривился.
– Тьфу, чертовщина! – Священник поднялся и направился к заброшенным домам. – Пойду, поищу, на чем нам Фила тащить. Глядеть не могу на это непотребство!
– Вы там аккуратнее, – предупредила Маринка священника. – Слышите, те вопли стихли. Значит, доели беднягу и сейчас новую жертву искать будут.
– Мною подавятся, – оптимистично заявил оьец Алексий.
Маринка пожала плечами и пошла в кусты опустошать споровые мешки убитых ею бегунов. Фил воспользовался тем, что за ним никто не наблюдает, и набрал на браслете комбинацию клавиш, включающую режим лечения. Теперь сыворотка споранов будет вкалываться ударными дозами. В его голову лезли неприятные вещи. Что, если бы отец Алексий с Маринкой чуть отстали? И вообще, если бы священника ранили, стал бы он тащить его на себе?
Маринка нашла еще два спорана, а Алексий так и вообще отыскал крайне полезную штуку – большую садовую тележку. Кое-как, постанывая от боли, с помощью Маринки наемник отцепил перевязь с мачете и отдал ее священнику. Длины перевязи еле хватило, чтобы объять необъятную грудь отца Алексия. Потом запасливая Маринка достала из своего рюкзака одеяло и выстелила им дно тележки, а священник бережно, как ребенка, поднял Фила и уложил его в это необычное средство передвижения. Потом взялся за ручки, на несколько шагов прокатил тележку и, участливо глядя на Фила, спросил:
– Ну как?
Край металлического поддона впивался Филу в спину, а его ноги смешно болтались и подпрыгивали на каждой неровности.
– Чувствую себя мешком картошки, – с вымученной улыбкой ответил он.
– Тогда я тебя аккуратно повезу, чтобы по дороге не рассыпать, – пообещал Алексий и, взвалив на себя еще и рюкзак Фила, бодро тронулся в путь. Маринка шла на впереди, осматривая дорогу.
Выдохся семижильный Алексий только через километр. Он аккуратно поставил тележку и грузно осел рядом. Маринка подошла к нему и молча протянула флягу с живуном. Алексий поднял на нее глаза, в которых читалась борьба принципов с крайней необходимостью.
– Точно поможет?
– Уже через полчаса будете чувствовать себя лучше.
Священник взял у нее фляжку и сделал большой глоток, потом еще один. Скривился от жуткого вкуса и пробормотал:
– Прости меня, Господи, за это прегрешение. Не для себя стараюсь, а вон, чтоб Филька выжил.
Фил, который в течение всего времени поездки то терял сознание от боли, то снова приходил в себя, сквозь зубы пробормотал-простонал:
– За Фильку… тоже в лоб… никаких Филек и Филиппков. Фил – и точка!
Отец Алексий повеселел и панибратски взъерошил Филу прическу.
– Раз огрызаешься – значит, жить будешь. Ну что, Мариш, двинули?
Уже через десять минут одышка и слабость у священника прошли, и он начал толкать тележку с мощью буксирного тягача. Оздоровление тела привело к оздоровлению духа. И отец Алексий в приподнятом настроении спросил у Маринки:
– В том городке, куда мы идем, церковь есть?
Фил, услышав Алексия, понял, к чему тот ведет, и закашлялся. Маринка не поняла, в чем подвох, и спокойно начала рассказывать:
– Нет, в этом стабе вообще ничего нет. Ни церкви, ни электричества, ни даже душа с теплой водой. Называют его Порт.
– Ого, там есть море? – удивился священник.
– Ни моря, ни кораблей там тоже нет. В Улей перенеслась только портовая площадка с контейнерами.
– А чего мы туда идем?
– Это единственный обжитый стаб в округе. Народу там живет немного, в основном сброд всякий. Считают себя крутой бандой. Кластеров рядом богатых нет, твари тоже не кишат, потому что внешники рядом. Поэтому пускают к себе по бедности рейдеров на постой.
– Ты уверена, что нам вообще стоит в это бандитское логово соваться? – прохрипел из тачки Фил.
– Темнеет, а ночью безопаснее в стабе спать. Даже в слегка отмороженном. Я там два раза уже ночевала, и глядите – жива.
– Два раза – это большое достижение, – пробурчал отец Алексий.
– Для Улья – да, – отрезала Маринка.
Маринка точно рассчитала время. Когда их процессия подходила к стабу, стемнело окончательно и бесповоротно. Но не заметить стаб было трудно даже в такой непроглядной тьме. Периметр поселка был заставлен металлическими контейнерами и ночью производил впечатление средневекового бастиона. Маринка махнула рукой на две железные бочки, горевшие возле стены из контейнеров.
– Нам туда.
Маринка подошла к бочкам и, приложив руки ко рту, громко прокричала:
– Эй! Открывай! Гости пришли!
Наверху раздалось какое-то шевеление, потом из-за металлической стены свесился часовой и включил фонарь.
– Кто такие? Че надо? – прокричал часовой, осматривая «гостей».
– Кто там приперся? – окрикнули часового из-за стены, прежде чем Маринка успела ответить.
– Чудики какие-то. Инвалид на тачке, поп-ниндзя с мечом за спиной и цаца с пукалкой, – ответил кому-то за стеной часовой.
За стеной не унимались:
– А цаца хоть симпатичная?
– Не особенно. Тощая, как шкелет, – выдал комплимент часовой.
Фил невольно скосил глаза на Маринку. Да не тощая она ни разу! Комбез ее, конечно, стройнит, но вон грудь имеется и все остальное. Маринка заметила взгляд Фила и вопросительно подняла бровь. Фил поспешно отвернулся, но успел заметить, что и отец Алексий оценивающе смотрел на Маринку.
– Ну, тогда передай этому цирку, что пока карлики и бородатая женщина не подойдут, пущать их не будем, – хохотнули за стеной.
– Все? – спросила, багровея Маринка. – Залежи юмора исчерпаны? Или так и будем всю ночь хохмить?
– А чего бы и не похохмить? Я на дежурстве, вся ночь впереди. А вы все равно пароля не знаете.
– Знаю я, знаю. Три спорана с человека за ночь.
– Вот видишь – не знаешь! Бугор наш, Дублон, указ вчера выдал, со всех чужаков по пять споранов за ночевку. Особливо с тощих!
Маринка снова пропустила «тощую» мимо ушей.
– Так я не чужая. Я – Маринка, меня Дублон знает. Позови его.
– Не могу, – продолжал издеваться часовой, – он в отъезде. Будет со своей дружиной завтра. Так что либо платите по пять, либо валите в другое место народ веселить.
Фил, стиснув зубы от боли, встал с тележки.
– Слышь, клоун… – начал было Фил гневную тираду, но Маринка быстро его перебила:
– Мы согласны. Поднимай ворота!
Часовой обернулся и махнул рукой кому-то внутри.
– Давай, поднимай!
За стеной побухтел и завелся басовитый дизель. На контейнер сверху опустилась «лапа» погрузчика и медленно потянула его вверх, открывая проход в стаб. Когда контейнер поднялся на пару метров над землей, Маринка зашла под висящий контейнер и махнула рукой Филу и отцу Алексию, чтобы те шли за ней. Фила терзали сомнения: как бы чрезмерно юморные мужики из Порта не опустили контейнер в тот момент, когда он будет под ним проходить.
Но обошлось, старенький погрузчик вернул контейнер на его место в стене, когда Фил и его спутники вошли внутрь стаба. Со стены спрыгнул часовой и вразвалочку подошел к Маринке.
– Раз у нас уже была, то знаешь, что оплата вперед.
Фил опустил рюкзак на землю, достал из него пакет со споранами и отсчитал пятнадцать виноградин часовому. Тот махнул рукой, указывая направление:
– Вам в южный сектор. Шестой гостевой домик свободен, можете занимать. Столовка откроется только утром; если хотите пожрать, давайте еще три спорана – обеспечу вас сухпаем.
Фил молча отсчитал вымогателю еще три серых шарика. Часовой смотался к погрузчику и вернулся с пакетом, в котором побрякивало несколько банок консервов и бутылок с соком. Маринке дорога была знакома, и они двинулись по лабиринту из расставленных как попало контейнеров. Освещения в этих коридорах не было, поэтому приходилось идти чуть ли не на ощупь. Фил достал из рюкзака фонарик.
– Что ж они генератор не поставят? – проворчал наемник.
– Да есть у них генератор, – ответила Маринка, – но к нему ни головы, ни рук. Ничего, вы сейчас наш номер люкс увидите и сразу все поймете.
Маринка оказалась права: гостевые апартаменты поражали своей роскошью. Домик для гостей оказался обычным двадцатифутовым контейнером, в котором стояли четыре разнокалиберные кровати и пластиковый стол с четырьмя же стульями. Но девушка решила добить своих попутчиков и продемонстрировала им душевую – железную кабинку с ржавой бочкой наверху, которая стояла возле их контейнера. Предполагалось, что за день солнце нагреет воду в бочке и купающийся сможет помылить себе спинку в комфорте.
Мужчины решили дать возможность даме первой принять душ. Маринка зашла в кабинку, а Фил решил показать отцу Алексию, как правильно обращаться с мачете. Вдруг девушка в душевой кабинке завизжала так, что распугала всех руберов в округе. Фил со священником кинулись ей на помощь и чуть не высадили дверь в душевую. Маринка на попытку взлома ответила воплями, от которых стало бы не по себе и элитникам, и в сильных выражениях попросила мужчин не входить, так как она была… ну… совсем неодетой. Причина ее визгов оказалась прозаичной: чуткий и отзывчивый персонал Порта натаскал воду в бочку уже после захода солнца, и она была ледяной.
Вторым душ принимал Фил, третьим – священник. И когда он вернулся в гостевой домик, то увидел, как наемник и девушка, сидя на кроватях и завернувшись в одеяла, громко отстукивают зубами затейливый ритм.
– Вы чего дрожите? Хорошо же освежились!
Замерзающие не успели ответить священнику, где и в каком месте они видели подобные водные процедуры, как кто-то гулко постучал в железную стену. В проеме двери их жилища стоял сорокалетний мужик в камуфляже.
– Я дико извиняюсь за внезапное вторжение, но у вас, случайно нет… – мужик сделал многозначительную паузу, – … водки?
– Чего!? – не сразу понял причину «внезапного вторжения» отец Алексий.
– Мы – ваши соседи, из четвертого. Трейсеры мы, набили зверья, мешки от споранов с горохом ломятся. В местной богадельне буфет только утром откроется, а у нас ночь даром проходит. Так что если есть водка или вискарь какой завалявшийся, то с радостью обменяем. Можем на спораны, а можем и на шампанское. У нас молодой его целый ящик припер, аристократ хренов! – Мужик в камуфляже шумно рыгнул. – Простите, это все из-за шампусика этого проклятого.
– У нас, кроме этого, – Маринка помахала бутылкой с соком, – нет ничего.
Мужик плотоядно скользнул по Маринке взглядом.
– Тогда, может, вы к нам, а? Шампусику попьем? – произнес мужик, в упор разглядывая Маринку.
Фил и священник напряглись. Пьяные охотнички, ищущие приключений на свои мягкие части тела, могут слишком рьяно начать добиваться внимания Маринки. Фил незаметным движением открыл пистолетную кобуру, а отец Алексий открыто положил ладонь на рукоять мачете. Маринка же оставалась абсолютно невозмутимой.
– Спасибо, но мы спать ляжем. Устали очень.
– Ну, нет, так нет. Хорошей ночи! – сказал мужик и ушел.
Фил решил все-таки положить пистолет на ночь под подушку. Но перед сном ему необходимо было сделать еще кое-что. Благодаря автомобилю священника они отмахали сегодня порядочное расстояние, и Фил хотел проверить метку на навигаторе. Вдруг объект уже нарисовался в зоне досягаемости. Размахивать навигатором перед лицами Маринки и священника означало бы получить множество вопросов, на которые Филу совсем не хотелось отвечать. Поэтому он под предлогом осмотра местных санитарных строений вышел прогуляться.
Навигатор, окруженный со всех сторон металлическими стенами, отказывался нормально работать, поэтому Фил был вынужден бегать по стабу, постоянно проверяя сигнал. И лишь только после того, как он забрался на груду как попало сваленных контейнеров в другом конце стаба, навигатор, наконец, соизволил нарисовать маркер на своем экране. Потирая неоднократно ушибленные во время восхождения на контейнерную гору локти и колени, Фил затейливо выругался: метка слегка сдвинулась на запад, и расстояние до нее прибор определить все так же был не в состоянии.
Спустившись на землю и проходя мимо очередного сорокафутового контейнера, Фил услышал звук, которому в этом мрачном стабе было не место. На базе ему рассказали о разнообразных хитростях, к которым прибегали монстры при охоте на людей. Но наемник четко помнил, что ни один из них не имитировал плач ребенка. Фил прислонил ухо к холодному металлу – сомнений не было, в контейнере плакал малыш.
Задвижка на двери контейнера была заблокирована пластиковой стяжкой, которую нож Фила перерезал за секунду. Фил аккуратно сдвинул задвижки, открыл слегка поскрипывающую дверь и, включив фонарь, осветил внутреннее пространство контейнера.
У дальней стенки лежал сложенный чуть ли не штабель десяток мужчин, с плотно перемотанными скотчем ногами и руками. У каждого из них во рту был кляп, и Фил слышал лишь стоны и глухое мычание. Ближе к входу сидели две женщины. Одна из них тоже была обмотана липкой лентой, а у второй руки были свободны. На них она держала грудного младенца и смотрела на Фила со странной смесью ужаса и надежды.
