Глава 37

– Я не буду переделывать конфигурацию «Кречета», – наверное, в сотый раз повторил мастер-сержант, отвечающий за оснащение готовящихся к вылету истребителей.

– По уставу вы обязаны неукоснительно выполнять заявку пилота! – не собирался сдаваться Клим. В его голове не укладывалось, как команда техников могла так нагло игнорировать прописанные в правилах предполетной подготовки инструкции.

– Обязан. Но только если это боевой вылет, – сержант был старше Клима раза в три. И ему очень не хотелось снова впахиваться только потому, что какому-то молокососу показалось, что его машина не подготовлена должным образом. Молодых офицериков с их гонором он обламывал щелчком пальцев. И этот залезет в кабину и полетит как миленький без всяких переделок.

– А это какой? Не боевой разве?

– Ты сигнал тревоги слышишь? Враги на радарах маячат?

Формально Клим был прав. «Кейташи» отстыковался от марсианского кольца и шел к кораблю латха, который должен был открыть для него портал к Земле. В портал он должен уйти не один, а вместе с контейнеровозом, перевозящим с Марса военные грузы. Зона Земля-Марс считалась безопасной, и сопровождение транспорта было еще одной формальностью. По регламенту, «Кейташи» сразу после выхода из портала должен был поднять несколько звеньев для охраны конвоя. Эмили Риз решила дать прогуляться сразу всем пилотам, находившимся на борту, дабы, по ее словам, «орлы не засиживались в клетках». Учитывая, что на борту находились только семь командиров звена и один младший офицер, команда «общий взлет» звучала неоправданно пафосно. «Кейташи» мог выпустить только четыре полноценных пары.

Летуны расселись по «Кречетам» в ожидания когда носитель войдет в пробитую дыру в пространстве. Но не все. Младший лейтенант Акимов выбрался из своего истребка, чтобы вынести мозг техникам.

– Несение охранной службы рядом с конвоем относится к боевым вылетам, – Клим цитировал по памяти нормы устава.

– Да какой черт боевым! – вскипал техник, – парень, мы идем к Земле. Там по умолчанию…

– В чем дело? – оборвал гневную тираду техника недовольный окрик, – Акимов, вы почему не в кабине?

Клим обернулся и увидел подходящего к ним Леманна. Надо сказать, что все опасения насчет мести капитана оказались беспочвенными. Ларс Леманн оказался незлопамятным, отходчивым, но невероятно требовательным командиром. Те двое суток, которые «Кейташи» простоял на приколе возле Марса, капитан показал Климу, что значит быть «сидоровой козой». Он гонял Акимова с утра и до обеда, а после обеда снова усаживал в кабину истребителя. Пара «Кречетов» крутила фигуры пилотажа, отрабатывала взаимодействие в атаке и в обороне носителя, устраивала учебные дуэли с такой интенсивностью и рвением, что на «Кейташи» поступил приказ от марсианской службы навигации с требованием «унять этих двух придурков, пируэты которых мешают нормальной навигации». Эмили Риз попросила Леманна заниматься тренировками на большем удалении от кольца. И только. Капитан третьего ранга понимала всю важность этих тренировок и как никто другой была заинтересована в максимально сработавшемся авиакрыле «Кейташи».

Занятия в академии, казавшиеся супертяжелыми, теперь виделись первым шагам в яслях. После марафона устроенного Леманном в первый день, на утро второго Клим на полном серьезе думал открывать ли капитану дверь своей каюты или сделать вид, что дома никого нет.

– Из вас может выйти толк, Акимов, – небрежно брошенная капитаном фраза по окончании второго дня тренировок, была для Клима дороже всех грамот и официальных благодарностей на свете. Если в первые минуты он принял Леманна за «армейский сапог», то полетав с ним в паре, он понял, что его командир настоящий волчара. Вся эта напускная аристократичность слетала с капитана, как он только оказывался за штурвалом истребителя. Леманн на тренировках рвал на части «Кречет» Клима и учебные цели с ненавистью и бесстрашием берсерка. Потом он снова преображался и с менторским занудным тоном пояснял, где и как его ведомый допустил ошибки. Клим диву давался – как в одном человеке могли уживаться две столь разные натуры. И если с «аристократом» Леманна ему приходилось мириться, то Ларс-«боец» стал для него кумиром.

– Я еще раз спрашиваю, что здесь происходит и почему вы не в кабине? Прыжок через семнадцать минут, – Леманн напомнил о своем существовании спорщикам.

– Мой «Кречет» сконфигурирован не по заявке, – Клим собрался самостоятельно разобраться с упертым техником и вмешательство начальства его несколько смутило.

– Что не так с вашей машиной?

– Да все! – в сердцах возмутился Клим и начал сдавать техников по полной программе, – на орудийных точках установлены два «Тифона», на ракетных болтается восемь «ЭР-ЭС тридцать семь».

– И чем вас не устраивает данная конфигурация? – Леманн из спора решил сделать практическое занятие.

– Для ближнего боя с легким маневренным противником это идеал. Но мы не знаем, с чем нам придется столкнуться после выхода из портала…

Техник, не выдержав, рассмеялся.

– С чем-с чем, – передразнил он Клима, – с нашими доблестными погранцами и службой контроля. Я тебя умоляю, ты только ракеты не запускай… а давай я их лучше вообще сниму, чтоб без эксцессов.

– Если вы продолжите разговор с таком тоне, то с вас снимут пару лычек, – холода в голосе Леманна было столько, что с его помощью мороженное можно было фургонами готовить. Капитан кивнул Климу, мол продолжай.

– Один «Тифон» я бы оставил. Скорострельный, но маломощный лазер вблизи хорош против мелочи. Но в пару бы поставил плазменное «Инферно». Медленная перезарядка в тридцать секунд, но если попал, то мало даже тяжу не покажется. Ракетное вооружение ни о чем. Слабые петарды для боя в упор. В маневренном бою «Кречет» перекрутит любого противника…

– Если бы мне нужно было вспомнить характеристики истребителя типа «Кречет», я бы вас об этом попросил. Какие ракетные системы вы бы повесили, если бы не знали, что ждет нас на той стороне портала?

– Два «Питона», на среднюю дальность, – не раздумывая ответил Клим.

– Потрудитесь озвучить мою заявку, – обратился Леманн к мастер-сержанту.

– Орудия – «Тифон» и «Инферно». На подвесках два «Питона», – отрапортовал тот.

– Один в один как у меня, – у Клима от удивления отвалилась челюсть, но он быстро поправился, – в смысле у меня как у вас.

– Чтобы через две минуты на машине моего ведомого стояло все необходимое ему вооружение, – распорядился Леманн, прекращая затянувшийся спор.

Переход через прорубленный латха тоннель воспринимался так, как будто кто-то на секунду выключил свет. Везде. И не только свет, отключались и звук, и запахи и даже осязание. И рывком врубались обратно. Сквозь вибрацию и повсеместную тряску Клим услышал объявление по общему каналу:

– Тоннель пройден! – торжественно сообщил штурман. Особого повода для оваций и криков «гип-гип-ура» не было, технология пробоя латха работала без сбоев. Не было ни единого случая, чтобы корабль прыгнул и не появился в заданной точке.

– Метки противника по вектору семнадцать-шестьдесят три! – а вот это было полнейшей неожиданностью. Враг? Здесь? У Земли?