Глава 16
Не по своей воле

Зарину привезли в Дорогобуж, поместили в двухэтажный домик, стоявший где-то в центре города, и до заката про нее словно забыли. Конечно, не до такой степени, чтобы пленница могла свободно покинуть место заключения. К ней никто не заходил, ничего не спрашивал, но попытка девушки выйти из комнаты и узнать хоть что-нибудь успеха не имела. Она до сих пор с содроганием вспоминала худощавого типа, которого увидела за дверью. На ее вопрос тюремщик ничего не ответил, но одного его взгляда хватило, чтобы понять: этот прикончит, не задумываясь. Когда он жестом приказал пленнице вернуться, Зарина так и поступила. И хотя трусихой себя не считала, второй попытки открыть дверь не предпринимала.

«У них принято пленников морить голодом? – Ей не принесли даже воды, и голод с каждым часом становился сильнее. – Скоро останутся кожа да кости. Глянет на меня Данила – и не узнает. А может, он и не собирается меня вызволять?»

Весь путь от места сражения с белками до Кардымова она провела без сознания. Лишь возле ограды лагеря Горан привел ее в чувство, но только затем, чтобы сказать ей несколько слов (неожиданных), а затем передать в руки шведов.

Ночь пленница провела в небольшом шатре, а поутру ее в сопровождении солидного эскорта повезли в Дорогобуж, где и поместили под охрану тощего мужичка.

«Странно, в пути очень спешили, словно куда-то опаздывали, а по приезде я тут просидела, считай, до вечера. Зачем было лошадей гнать? – Она стояла возле окна и пыталась представить, что ее ожидает. – Может, они будут держать меня в неведении, пока Данила не объявится? А что потом? Попытаются принудить к предательству, угрожая расправиться со мной при неповиновении? Даже не представляю, как он себя поведет. Опять устроит заваруху, как в смоленской тюрьме… Но тогда о нем вообще мало кто знал, нынче – другое дело. Сейчас каждый его шаг отслеживать станут…»

Голые стены, окна с решетками, мерзкий охранник за дверью и полная неизвестность о будущем, которого может и не случиться – все это нагоняло тоску.

Наконец за дверью раздались хоть какие-то звуки. В сопровождении страшного надзирателя в комнату зашел гном. Раньше Зарина с чужаками не встречалась, но опознала коротышку по росту и торчавшим из-за ушей волосяным «рогам». Тощий принес стул для посетителя.

– Мое имя Журег, – усевшись, представился гном. – Ты – моя собственность. Будешь думать иначе – пожалеешь. Сейчас тебя отведут к королю. Наши интересы совпадают, поэтому от твоего разговора с ним зависит многое. Охранять тебя от твоих глупостей приставлен Григ. Он из асов, поэтому делай выводы. Пока это все, что тебе следует знать. Уразумела?

– Да, – кратко сказала Зарина, с трудом подавив в себе желание ответить недомерку так, как он заслуживал.

– Григ, проводи дамочку к карете. Отвечаешь за нее головой.

Тот кивнул.

Через четверть часа она вошла в трапезную, где был накрыт стол на две персоны. Здесь Григ и показал, насколько может быть опасен. Стоило Зарине потянуться к тарелке с едой, как рядом с ладонью в столешницу воткнулся нож. Она отдернула руку. Ас просто погрозил пальчиком, затем подошел, забрал клинок и вернулся на место.

– Прошу прощения, что заставил даму ждать. – В комнате появился стройный молодой человек. – Дела, знаете ли, постоянно требуют моего присутствия сразу во многих местах, прямо хоть разорвись на части.

«Было бы весьма кстати, – подумала пленница, догадываясь, что перед ней король. – Терпеть не могу приторно-вежливых хлыщей!»

– Да-да, не вставай, у нас дамам дозволено сидеть в присутствии монарха.

Карл занял место напротив пленницы. Учитывая длину стола, он даже при желании не мог поухаживать за гостьей.

– Тебя как величать? – мягким голосом спросил он.

– Зариной.

– А я, как ты, наверное, догадалась, Карл Семнадцатый. Вот за знакомство предлагаю и выпить. Предпочитаешь красное или белое?

– Думаю последовать вашему совету, ваше величество, – ответила пленница.

– Очень мудро с твоей стороны. Ежели так и дальше пойдет, Зарина, ты можешь сделать неплохую карьеру при моем дворе. Но пока говорить об этом слишком рано. Начнем с белого.

Лакей, который появился в трапезной вместе с королем, тут же разлил напиток по бокалам. Они выпили. Зарина, чтобы не захмелеть на голодный желудок, попыталась скорее чем-нибудь его наполнить, но не тут-то было.

– Пригласил я тебя поговорить о Даниле, – продолжил король. – Его горячность и непредсказуемость серьезно осложняют его же судьбу. А мне все-таки хочется сберечь этого, безусловно, талантливого молодого человека для больших дел.

Пленнице так и хотелось попенять собеседнику. Дескать, ежели усадил за стол, сначала нужно отдать положенное трапезе, а уж потом о делах говорить, но она не желала обострять обстановку, тем более когда речь шла о Даниле.

– Он очень упрям, ваше величество. – Зарина решила включиться в игру хотя бы для того, чтобы разузнать планы врага. – Насколько могу судить, его сложно заставить сделать то, чего сам не желает.

– Да-да, – кивнул Карл, словно соглашаясь. – Молодость склонна к упрямству и опрометчивым поступкам, потом за них приходится расплачиваться. Иногда цена бывает очень высока. Ты здесь как раз для того, чтобы твой суженый не совершил слишком много ошибок. Я ведь тоже не железный и всепрощением не страдаю.

– Не думаю, что моя неволя остудит его горячность, как бы не наоборот.

– Сегодня ему должны доходчиво объяснить, что любое противодействие мне способно лишить одну симпатичную особу головы, – столь же участливым тоном произнес монарх. – Поэтому предлагаю наполнить бокалы напитком цвета крови и выпить за долгую и счастливую жизнь присутствующей здесь дамы.

Лакей тут же принялся разливать красное вино.

– Тем более что от этой дамы вообще ничего не зависит. – Зарина осушила второй бокал и, не обращая внимания на собеседника, наколола на вилку немаленький кусок мяса.

– Мы часто и не подозреваем, насколько можем быть не правы в своих суждениях, красавица.

Король подал едва уловимый знак, и стоявший за девушкой ас метнул клинок. Мясо вместе с вилкой выскочило из рук пленницы.

Зарина оглянулась на охранника, пожала плечами и с недоумением посмотрела на Карла.

– Я так понимаю, стол накрыт просто для красоты? – спросила она.

– Сытый собеседник становится скучным, – пояснил король, – к тому же к красному лучше подходит сыр.

Сыра на столе не было.

– А к мясу – еще лучше. И если я хочу понять, как шведские повара умеют готовить мясо…

– …надо опять пригубить белого вина.

И снова лакей наполнил бокалы.

– Ваше величество, а меня обязательно спаивать? От вина на голодный желудок и стошнить может, неудобно получится. – Зарина уже слегка захмелела, но ясность мысли постаралась сохранить, поскольку ощущение смертельной опасности, исходившее от аса, не позволяло расслабиться.

– Я знаю, ты работаешь на Черкасского. Московия проявляет интерес к Смоленску, но вам я его не отдам. А чтобы вы с Данилой остались живы и, по возможности, здоровы, имеется токмо один вариант. Именно за него я и предлагаю сейчас выпить.

– Чтобы мы с Данилой были живы да здоровы? Ничего не имею против. – Пленница осушила третий бокал.

– Ты не дослушала, Зарина. – Карл покачал головой. – Вариант заключается в том, чтобы вы оба работали на меня. Иначе, к моему великому сожалению, придется казнить сначала тебя, потом его.

– Жили они недолго и несчастливо, зато умерли почти в один день. Романтично… Почему нет? Григ, – пленница повернулась к своему «телохранителю», – выпить не желаешь? Есть повод. Мне тут сделали предложение, от которого невозможно отказаться.

Пленница сейчас явственно ощутила, что ее учтивый собеседник в разы страшнее и опаснее аса.

– Не стоит создавать себе сложности, Зарина. Поверь: и для тебя, и для Данилы служба на благо Швеции станет лучшим выходом.

– Может, вы и правы, ваше величество, токмо разговор сей рановато затеян. Вот когда рядом будет Данила…

– Сначала ты напишешь послание Черкасскому, чтобы он не волновался, а потом решим, как поступать с Данилой. – Речь, как и раньше, лилась мягко, но на лице появилась тень гнева.

– Пока не увижу жениха, ничего писать не буду, ваше величество. Смысла не вижу. Без Данилы я вам живой не нужна, а пятнать свое доброе имя перед смертью желания нет.

– В твоем положении нужно думать лишь о моих желаниях, Зарина. И следовать моим советам, как ты это сделала при выборе вина.

Король пытался заставить пленницу себя скомпрометировать, для того ее сначала морили голодом, затем напоили и теперь не позволяли поесть.

– Меня всю жизнь заставляли делать то, что нужно другим. И токмо один человек считает иначе. Он советует поступать так, как нужно мне. Знаете, ваше величество, сегодня я последую его совету.

– Как?

– Дождусь его и спрошу, как нам быть дальше.

– А вдруг он не придет?

– Мне будет очень жаль.

– И все?

– Постараюсь отомстить за его смерть, ваше величество, потому что Данила не сможет прийти токмо по этой причине.

– Ты в нем столь уверена?

– Говорила же вам, он упрямый.

– Я тоже всегда добиваюсь своего, поэтому вернемся к посланию твоему Черкасскому. Хочу, чтобы он знал – ты находишься здесь по своей воле.

– Меня усыпили, бесчувственную везли на телеге, потом связали, держали взаперти, морят голодом… И все это – по моему желанию?

– Зачем Черкасскому знать скучные подробности твоего путешествия в Дорогобуж? – Карл поморщился. Пленница не собиралась принимать его условия, что сильно раздражало. – Главное, что тебя здесь хорошо принимают и ты ни в чем не нуждаешься.

– Это неправда. Даже сейчас мне не дают поесть. А говорите: ни в чем не нуждаюсь. Будете учить меня врать старшим?

Король снова осуждающе покачал головой.

– Ежели ты не гостья, значит… Считаешь себя пленницей? А ты в курсе, что с пленными мы обращаемся жестко? Те просто обязаны отрабатывать свой хлеб и усилия, затраченные на их поимку.

Зарина улыбнулась:

– Так вот почему мне не дают поесть – из экономии. А как же вино? Оно ведь немалых денег стоит – короли плохого не пьют.

– Считаешь свою шутку смешной? – Карл хмыкнул. – Ладно, давай посмеемся. Не дают тебе поесть токмо потому, что ты руки перед едой не вымыла. Не правда ли, любезный? – Он перевел взгляд на аса.

Григ за секунду заломил руки пленницы. Зарина внезапно ухнулась головой об столешницу, ощутила резкую боль в предплечье, а ее ладони оказались сверху на высокой спинке стула.

– Грязные, – сиплым голосом подтвердил ас и отпустил девушку.

– Вот видишь – все делается лишь для твоего блага.

– Благодарю вас за заботу, ваше величество. Никогда не думала, что вы столь «галантны» с дамами.

– Мы женщин в плен не берем, но, ежели некоторые упрямицы на том настаивают, приходится считать их шпионами и поступать соответственно.

– Что ж, воля ваша, поступайте. – Зарина одарила монарха таким тяжелым взглядом, что он отвел глаза в сторону.

– Я вижу, к нормальному разговору ты пока не готова. Прискорбно. Ну что ж, придется принимать меры. Григ, постарайся, чтобы девушка ночью не скучала.

Король встал и покинул трапезную.

Человеческий организм от непереносимой боли отключается, чтобы уберечь себя от гибели. Однако Еремеев подобной роскоши позволить себе не мог. Когда хотелось орать во все горло, ему приходилось изображать обморок, а потому кричать и ругаться он мог лишь мысленно.

Пару минут избитый арбалетными болтами узник в полуобморочном состоянии поминал всех и вся отборными непечатными выражениями. Может, потому к его сознанию и не сразу пробились слова красноголовой птички:

– Эй, порученец, я с кем разговариваю? Куковал али мне послышалось? Эй! Ты чего? Сам позвал и молчок?

Еремеев открыл глаза.

Дятел устроился прямо перед носом и, похоже, собирался клюнуть человека.

– Дело есть, – шепотом произнес Александр, хотя пушечные выстрелы позволяли говорить и в полный голос, вряд ли бы его услышали даже те, кто оставался рядом.

Шведы быстро опомнились после начала неожиданного обстрела. И хотя враг напал с тыла, где пушек почти не было, их туда быстро доставили и открыли ответный огонь, одновременно начав латать бреши в ограде.

– Для того сюда и явился, – заявил дятел. – Чем подсобить?

Еремеев понимал, что за ним оставили присмотр, но не знал, сколько людей находилось рядом, они стояли со спины. Птичку они пока не заметили.

– Меня хорошо охраняют? – спросил человек.

– Два оболтуса стоят. Постучал малость в сторонке, они и повелись. Так и не углядели, как я к тебе подобрался.

– Надо их еще раз отвлечь. Причем надолго.

Боярин не знал, как после обстрела поведет себя тело, пока он даже не пошевельнулся, а предстояли весьма активные действия, и на боль он отвлекаться не должен.

– Сделаю, – пообещал дятел.

До сих пор все происходило именно так, как и предполагал Александр. Оказавшись в ловушке, он сразу начал прикидывать варианты действий врага и осознанно спровоцировал собственное избиение до бессознательного состояния. Во-первых, для того, чтобы истощить магический запас, а во-вторых, чтобы противник ослабил свое внимание.

Правда, сам Еремеев надеялся на гораздо меньшие повреждения, но всего ведь не учтешь.

«Пара ребер если и не сломана, то наверняка треснули, а гематом на теле даже представить боюсь, сколько. Кто-то за это должен ответить. Но первым делом надо освободиться. Там, снаружи, мои люди, они на меня надеются».

Задуманный при разработке операции обстрел лагеря изначально имел немного другие цели: напомнить Еремееву, что до темноты осталось мало времени, и доказать врагу серьезность намерений боярина, за которыми – реальная сила.

На иней, едва выступивший возле ног Александра, когда его расстреливали из арбалетов, никто внимания не обратил. Отвлекла пушечная канонада, да и жара поспособствовала – иней тут же растаял. Еремееву изморозь сообщила, что он пуст в магическом смысле, зато способен поглощать энергию чар в больших количествах. Теперь осталось отвлечь внимание соглядатаев, уж больно не хотелось получать новые синяки.

– Ты видел? – Один из охранников заметил вылетевшую из клетки птицу.

– Чего?

– Пичуга какая-то вроде.

– Показалось.

– Да вот же она.

Дятел уселся на плечо воина и клюнул того в шею.

– Ах ты!..

Птичка начала кружить перед глазами, заставив охранников повернуться спиной к клетке и полностью завладев их вниманием.

Еремеев не понимал шведского, но громкие голоса стали сигналом к действию. Он придвинулся к прутьям клети.

«Барон что-то говорил об опасности. Блефовал или вправду предупреждал?»

Александр вытащил кинжал и попытался просунуть его между вертикальными прутьями – только так можно было дотянуться до обручей, опоясывающих клетку. Резкий удар едва не выбил клинок из рук – в прутья оказались установлены вылетающие лезвия, которые выскакивали и убирались в одно мгновение.

«Механика? – обрадовался Еремеев. – Ну, это я знаю, как ломать. Наверняка пружинный механизм. А значит, ножички должны вернуться на исходные позиции. Иначе…»

При второй попытке человек использовал кинжал и пистоль, не позволив лезвию войти обратно в паз прутка. В этом положении его и заклинило. Затем, просунув руку между прутьями, он коснулся дребезжащего обруча правой ладонью: магически истощенное тело тут же поглотило энергию заклятия и присоединенного к нему накопителя. То же произошло и с остальными кольцами, по которым магия воздуха кружила порошок красного серебра.

Подзарядившись энергией ловушки, алтарный маг без труда нарисовал знак и оказался рядом с увлеченными охотой охранниками. Подсечка, удар, захват, бросок.

– А-а-а!!! Сволочи, гниды, получили!!! – Боль, вызванная резкими движениями, еще раз напомнила о себе, но на этот раз боярин не стал сдерживаться, оба охранника лежали без чувств. – Будете знать, как над русскими людьми издеваться!

Дятел тут же уселся на плечо победителя:

– В паре у нас недурственно получается, Данила. Еще дела имеются или сам управишься?

– Как же я без тебя, леший? Пусть твоя птичка возьмет в лапы это и полетает по лагерю. – Александр вытащил из кармана холщовый мешочек, проделал в нем дырку кинжалом и отдал дятлу. – Будет сеятелем. Токмо пущай не вздумает проглотить хоть одно зернышко. Поспеши, скоро совсем стемнеет.

Жучка, собрав ночью свою стаю неподалеку от Кардымова, днем показала хозяину место, где зверюги превратились в зернышки. Об этой тайне боярин также никому не рассказывал. Он собрал «урожай», поместил его в мешочек и взял с собой как раз на тот случай, если хозяева вдруг воспротивятся и не позволят гостю вернуться до темноты.

Дятел отправился выполнять задание, а Еремеев вытащил из пояса один из алмазов и переложил его в карман ближе к пластине, создав вокруг себя зону, недоступную для зверюг.

– До чего же все болит! Прямо не человек, а ходячая отбивная! А ведь хотел договориться по-хорошему. Не дали. Теперь их ждет очень жаркая ночка, а мне нужно срочно Жучку вытаскивать.

Александр похромал к трону. Там он провозился недолго. Отыскав нужный рычаг, открыл створки другой ловушки и выпустил питомца на волю.

– Давай-ка отыщем барона. – Хозяин поставил подбежавшей Жучке первую задачу. – Не могу не ответить любезностью на его гостеприимство.

Собачке еще очень захотелось поблагодарить за прием и изображавшего короля типа. Еремеев возражать не стал. В это время снаружи начали доноситься крики и ругань, открылась беспорядочная пальба: посев красноголовой птички дал свои всходы. С наступлением темноты жизнь в лагере резко оживилась.

На Альбрехта Данила с Жучкой наткнулись буквально в двух шагах от восьмиугольного шатра. Тот, по-видимому, догадался, что зверюги здесь появились неспроста, и кинулся к пленнику. Увидев того свободным, чертыхнулся, выстрелил и тут же был сбит собачкой.

– Господин барон? Я тоже бесконечно рад тебя видеть!

– Ты что вытворяешь, щенок?! Откуда тут взялись зверюги? Сознавайся: твоих рук дело?

Барон был прижат лапами к земле, но даже в таком состоянии не сдерживал ярости, которая на время отключила инстинкт самосохранения.

– Считаешь меня повелителем зверюг? Или знаешь способы ими управлять? Если сумеешь объяснить, как такое можно сотворить, я готов принять сей грех на себя, а заодно взять на вооружение. Мне ведь еще к твоему королю зайти нужно. – Александр не собирался открывать свою причастность к воцарившемуся здесь хаосу.

– Это невозможно! – промямлил Альбрехт. – Но почему зверюги на тебя не кидаются?

Несколько тварей действительно промчались мимо, да еще постарались обогнуть человека, словно его боялись.

– У них от меня изжога, барон. Жучка, отпусти его.

Барон приподнялся и тут же получил мощный удар в скулу. На ногах он не устоял.

– Да воздастся нам по делам нашим, – произнес Еремеев и пояснил: – Это я к тому, что не стоит делать того, чего бы не хотел, чтобы сделали с тобой.

– Решил надо мной поиздеваться? Хочешь быть похожим на меня?

– Нет, просто следую принципу – любое «добро» должно быть «вознаграждено». Ты поступил со мной нелюбезно, а потому… Да ты вставай, я ведь только начал благодарить за оказанный прием.

– Не стоит делать скоропалительных выводов Данила. Я все могу объяснить…

– Да ну? – Александр изобразил на лице удивление. Однако времени на месть у него не было, он быстро совладал с собой и продолжил: – Хорошо, потом объяснишь. А сейчас поднимайся. Пойдем, ночь только началась, а дел по твоей милости еще много. По пути расскажешь, кто тут в командирах ходит.

– А ежели откажусь? – Альбрехт уже не теребил свои усы, он пытался поправить скулу.

– Отдам тебя Жучке, она людское зло хорошо помнит. Правда искореняет его кардинально.

– Я бы не советовал от меня избавляться, Данила. – Альбрехт окончательно пришел в себя, и тяга к геройству моментально его покинула. – Король никаких денег не пожалеет на выкуп.

– Выкуп? Это хорошо! Вот я и собираюсь с твоей помощью набрать таких пленников, которые дорого стоят, – произнес Еремеев, хотя мысли были совсем не о деньгах.

– Один? – удивился Барон.

– Спасибо, что напомнил, пойдем к главным воротам. У дорогостоящих пленников должен быть солидный эскорт.

Услышав пальбу внутри лагеря, диверсионный отряд под командованием Салеха должен был устремиться к главным воротам вражеского стана. Если их не открыть, люди останутся на растерзание монстров.

Еремеев, собираясь в поход, трижды опросил добровольцев. Те понимали: вернуться живыми шансов у них немного, но ни степняки, ни артиллеристы, ни бойцы первого набора не отказались от участия в вылазке. Они свято верили в своего командира и в победу.

Возле ворот пришлось вмешаться Жучке, поскольку охранники попытались воспротивиться их открытию. После прибытия подкрепления в виде дюжины зверюг стража разбежалась.

Затем Александр переложил ближе к пластине еще один алмаз, и ночные твари умчались прочь. Причем не только те, что были по эту сторону ворот, но и наседавшие на отряд Салеха снаружи.

– Я же говорить, у тебя все получаться, – замыкающим группы за ограду въехал учитель степняков. – Какой у нас дальше будет приказ?

– В полон нужно взять да трофеями разжиться. И все держимся рядом со мной.

– Как скажешь, командир.

Барон, который очень внимательно следил за боярином, осознал всю важность информации, которую сейчас получил. Он понимал – ее требуется срочно донести до Карла Семнадцатого, а потому выискивал подходящий момент для побега. Таковой подвернулся, когда лазутчики добрались до шведских пушек. Казалось, все были увлечены затеей увезти их как можно больше.

Альбрехт, не выпуская из вида людей, медленно пятился к дереву. Его руки были связаны спереди, а потому шанс вскарабкаться наверх имелся. Неожиданно барон почувствовал, что наткнулся на нечто своей пятой точкой. Оглянулся. Жучка одарила его таким оскалом, что довела до икоты.

– Барон, еще одна попытка убежать – и ты сбережешь королю много золотых монет. – Данила оказался рядом, словно его позвали к несостоявшемуся беглецу.

– Почему? – от страха не сообразил тот.

– Платить будет не за кого. Не испытывай терпение моей собачки. Она и так из-за тебя ужин пропустила.

Примерно через час отряд выезжал из шведского лагеря. Пленных и трофеев в отряде оказалось гораздо больше, чем подчиненные боярина могли увезти. Поэтому шведы сами несли добычу, чтобы оказаться подальше от зверюг, ведь монстры ночи почему-то избегали приближаться к отряду лазутчиков.