35
Утро Фарух-Лейн началось с тупиков, а закончилось свежими зацепками.
Сначала всё шло довольно типично. Когда она сообщила Парцифалю, что им надо ехать и искать подсказки, он исчез в ванной и включил воду. Он торчал там так долго, что Фарух-Лейн успела допить кофе и поддаться любопытству. Тихо и смущенно она ввела его имя в поисковик, в надежде выяснить, что случилось с его семьей. Парцифаль сказал, что убил их всех, и Фарух-Лейн попыталась угадать правду. Она, как и другие Модераторы, прошла экспресс-курс по Провидцам. Будущее представало им в виде похожих на сны образов. Там всегда фигурировал Зет либо другой, еще не организованный Провидец. Необученные Провидцы были смертельно опасны, когда на них находило, поэтому приближаться к ним следовало с такой же осторожностью, как и к Зету. И более того: они могли убить тебя чисто случайно, если ты оказывался рядом в момент видения. Новому Провидцу следовало объяснить, что видения не обязательно должны приносить смерть окружающим; их надлежало обращать внутрь себя. Модераторы понимали, что это значит. «Не говорите им, что видения убьют их самих».
Рано или поздно они сами это выясняли.
«Двадцать два человека погибли в Германии, выживший подросток находится под следствием».
В ванной Парцифаль издал легкий вскрик, потом раздался треск.
– Парцифаль, ты в порядке? – спросила Фарух-Лейн, захлопнув ноутбук.
Когда юноша появился, полностью одетый, он, тем не менее, почему-то казался голым и не похожим на себя. В костлявой ладони он бережно держал разбитые очки.
– Все нормально? – спросила Фарух-Лейн.
– У меня почти закончилась зубная паста, – ответил он.
Неподвижно сидя в оптическом отделе торгового центра и глядя в никуда, Парцифаль спросил:
– Где бывает много чайников?
Фарух-Лейн оторвалась от журнала о садоводстве, который читала. Когда она жила дома и у нее был сад, она по-настоящему наслаждалась этими журналами.
– Отделы кухонной посуды. Частные коллекции. Магазины подарков. А какие чайники?
– Цветные, – сказал он и нахмурился. Здесь, посреди витрин с оправами, он казался ненастоящим. Парцифаль напоминал весьма убедительный манекен в ожидании новейшей модели. – Страшные.
– Они имеют отношение к Зету?
– Примерь вот эти, детка, – сказала продавщица, вернувшаяся с очками для Парцифаля. Он позволил ей продеть дужки себе за уши. Его тело молчаливо протестовало против прикосновения чужих пальцев к своей голове.
– Как они тебе? Нравятся?
По лицу Парцифаля было ясно, что нет, совершенно не нравятся, но он бросил быстрый взгляд на Фарух-Лейн и ответил:
– Большое спасибо.
Ради нее Парцифаль Бауэр с кем-то вел себя вежливо.
Чудеса.
– Подожди, немножко подгоним, – продолжала продавщица. – И сейчас сидят неплохо, но вот увидишь, что будет!
У Парцифаля дернулся рот. Запас вежливости закончился. Он вновь покосился на Фарух-Лейн.
Та пришла на помощь.
– Вообще-то мы торопимся. У нас встреча.
Он с облегчением поднялся.
На улице, открывая дверь машины, Фарух-Лейн сказала:
– Это было очень любезно с твоей стороны. Подгоним очки, когда найдем Зета.
Влезая на пассажирское сиденье, он отрывисто и нетерпеливо ответил:
– Не знаю, будет ли время.
Они обыскали город в поисках чайников. Они ездили по барахолкам, магазинам кухонных принадлежностей, мастерским. Ничего не подходило, но ошибки подстегивали память Парцифаля, давая ему все больше и больше зацепок. Спрингфилд. Возле шоссе. Спальный район, не деловой центр.
Наконец они остановились перед домом.
Квартал был непримечательный, застроенный одно- и двухэтажными домами, с неровными, но аккуратными газонами, без деревьев. «Всякая всячина у Мэри, заходите» – гласила написанная от руки вывеска. На ней был нарисован маленький улыбающийся цветочек.
Вряд ли посетители сюда валом валили.
– «БМВ» нет, – заметила Фарух-Лейн.
– Другой человек, – возразил Парцифаль.
– Это опасно? Что ты видел? Нам надо войти?
Парцифаль уже расстегивал ремень безопасности.
Подойдя к двери, она хотела постучать, но он указал на еще одну табличку: ПРОСТО ЗАХОДИТЕ! Под надписью красовалась улыбающаяся кофейная чашка.
Войдя, они оказались в тусклой гостиной с низким потолком, превращенной в маленькую старомодную мастерскую, одновременно непритязательную и привлекательную в своей абсолютной простоте. На каминной полке стояли бугристые яркие чайники всех цветов радуги, снабженные рукописными ценниками. Комкастые высокие кружки теснились на полках, сделанных из старых ящиков. Неровные вязаные одеяла, тех же психоделических расцветок, что и гончарные изделия, висели на спинке ивовой кушетки. Коврик был вырвиглазно яркий, плетенный вручную, тоже с ценником. Все выглядело необычно, но не в духе Зета. Фарух-Лейн подумала: это просто хобби какой-нибудь старушки.
Парцифаль издал легкий вздох. Он ничего не сказал, но, тем не менее, она почувствовала, что может довольно точно истолковать смысл этого вздоха. Это был знак удовлетворения или, скорее, облегчения. Дело сделано.
Фарух-Лейн проследила его взгляд. Парцифаль смотрел на кухню; за дверью виднелся краешек стола. Но этого было вполне достаточно, чтобы заметить сон. Фарух-Лейн поняла, что перед ней сон, поскольку он выносил мозг. Эта штука была даже не вполне предметом – просто совокупность безумных цветов, комом лежащая на столе. Не существовало логичных слов, чтобы описать ее. Это была не вещь безумной раскраски, а сама идея цвета. Сами по себе цвета соответствовали изделиям, которые обитатель дома сделал обычным ручным способом. Очевидно, всё вокруг было продуктом одного и того же ума.
Фарух-Лейн подошла ближе. На столе стояли сахарница, банка с мукой и другие обычные кухонные принадлежности. Сон лежал среди них, как горделивый маленький шедевр.
Сонный шедевр.
И Парцифаль, и Фарух-Лейн подскочили, когда открылась дверь, ведущая с заднего двора.
– А, вы зашли! – весело сказала хозяйка.
Она была очень стара. Мягкая пухлая дама, которая красила седые волосы в розовый цвет и пользовалась очень яркой губной помадой. Одета она была в тон чайникам и предмету на столе. Фарух-Лейн заметила что-то у нее во рту, но…
Она спросила:
– Вы всё это сами сделали?
– Всё, что есть в доме, – ответила старушка и потянулась за яркой банкой, стоявшей на ярком столике.
Фарух-Лейн вздрогнула, когда та открыла крышку, но старушка всего лишь показала им содержимое.
– Не бойтесь, это не собачье печенье, – сказала она и весело рассмеялась собственной шутке.
Тогда Фарух-Лейн отчетливо увидела то, что мельком заметила минуту назад. У женщины был вставной зуб. И он точно так же переливался всеми цветами радуги, как и предмет на кухонном столе. Выдуманный вставной зуб.
Она ощутила прилив адреналина. Никакой мысли за ним не последовало. Только бурлящее тепло, которое охватило тело. Они нашли Зета.
Человека, который выносил разные предметы из снов.
Они это сделали.
Старушка погрозила банкой Парцифалю.
– Я испекла его вчера.
К изумлению Фарух-Лейн, Парцифаль взял одну штучку. И ей пришлось сделать то же самое.
– Вам что-нибудь тут нравится? – спросила женщина, когда Парцифаль пробно откусил.
Фарух-Лейн ничего не понравилось, но, тем не менее, она потратила на коврик часть средств, выданных на закупки на Волшебном базаре. Она сама не понимала, зачем его купила. Наверное, запаниковала. Надо было что-то сделать. И она выбрала коврик. Она успела подумать, что чайники разобьются. Хотя какая разница, она ведь не собиралась их сохранять.
– Еще? – предложила старушка.
Парцифаль взял вторую печеньку. Фарух-Лейн с момента знакомства не видела, чтобы он столько ел за один присест. Он не поблагодарил, но старушка Зет улыбнулась ему так ласково, словно услышала «спасибо», и сказала:
– И еще одну на дорожку.
Вернувшись в машину, Парцифаль съел третье печенье, пока Фарух-Лейн впихивала коврик на заднее сиденье.
Потом они посидели молча.
– Она очень старая, – сказал Парцифаль.
– Знаю.
– Она не устроит конец света.
– Знаю.
Парцифаль наблюдал, как Фарух-Лейн достает телефон.
– Тогда что вы делаете?
– Я обязана сообщить, что мы нашли Зета, Парцифаль.
Он внимательно посмотрел на нее.
– Они ее убьют!
– Я скажу, что она не представляет угрозы, – произнесла Фарух-Лейн. – Но я обязана сообщить.
– Они ее УБЬЮТ!
Парцифаль начал волноваться. Он сжал костлявые руки в кулаки, положил их на костлявые коленки и начал покачиваться туда-сюда, глядя на дом. Фарух-Лейн и сама чувствовала себя нехорошо; адреналин отхлынул, а это всегда приносило неприятные ощущения.
Она сказала:
– Парцифаль, они и без того думают, что я, возможно, на стороне Зетов из-за своего брата. Я знаю, что они проверяют меня и я не выдерживаю проверки. Я скажу им, что она просто старушка. Они не станут убивать старушку.
Он схватился за дверную ручку и стиснул ее с такой силой, что пальцы у него стали цвета кости – не так, как будто Парцифаль хотел вылезти из машины, а так, как будто он удерживался, чтобы не улететь.
Фарух-Лейн продолжала:
– Ты и сам не внушаешь доверия, знаешь ли. Почему ты не хочешь, чтобы я сообщила про Зета? Им это не понравится.
Она позвонила Локу.
До конца дня они с Парцифалем не разговаривали.
Ведь речь идет о конце света, сказала она себе.
