Глава 11
— Кем она тебе приходится? — Генрих затянулся сигаретой и посмотрел мне прямо в глаза.
— Даже и не знаю, — честно ответил я ему. — Сначала вместе бежали от шакалов, потом вместе пробивались сюда. По большому счёту, никем не приходится. А с другой стороны, едва ли не единственный близкий человек сейчас. Двое их у меня. Она да Колян.
— Что ж ты не следишь за своими близкими людьми? Это же охренеть просто! Посадила Берёзу на пику при всей братве среди бела дня!
– У них свои счёты были. Дело прошлое.
– Какие могут быть у неё к нему счёты? Кто он, а кто она?
– Я не знаю, Генрих, – соврал я. — Она не рассказывала. Говорила, что есть у неё кровник, которому он должна за кого-то отомстить, но я это всё всерьёз не воспринимал. Я сам в шоке от того, что она сделала.
— Короче, — Генрих снова надолго затянулся. – Ты никому пока не говори, что её знаешь. Мне рассказал и хватит. У нас с тобой вроде как бы нейтралитет по умолчанию, а твои люди наших авторитетов режут, нехорошо получается, некоторым у нас это может не понравиться.
– Я это понимаю. Ты мне скажи, что сейчас можно в этой ситуации сделать?
— Боюсь, что ничего. Это реально косяк. Тут кровь за кровь. Все сейчас ждут, когда Берёза или оклемается, или зажмурится.
— В смысле? Он живой что ли? — я искренне удивился услышанному, так как видел полностью распаханное ножом горло Березина.
— Не то, чтобы живой, но пока дышит. Шея у него слишком толстая оказалась для такого пера. Она ему всю гортань разворотила, но артерии не зацепила. Он сейчас в реанимации лежит.
– У вас тут есть больница с реанимацией? – не удержался я и перебил Генриха.
– У нас тут много чего есть. В общем, все ждут, когда Берёза очухается. Если выживет, то он будет решать, как с ней поступить. Если зажмурится, то соберём круг и на нём решим.
– Я не думаю, что решение круга будет сильно отличаться от решения вашего Берёзы, – предположил я.
– Не факт. Может, и будет. Мы на кругу просто решим её кончить. А если твою знакомую заберёт Берёза, то её перед тем, как завалить, все его быки будут неделю по кругу пускать. Поверь, ей было бы лучше, чтобы Берёза не оклемался. Но я тебе этого не говорил.
Намёк Генриха я понял, но очень уж не хотелось идти и убивать Березина.
– Скажи, а с кругом как-то можно договориться?
– Ты пойми, мы все живём в первую очередь по понятиям. Но в последнее время очень многое в нашей жизни поменялось из-за этой Игры. Но если что-то происходит и по понятиям и двигает нас в Игре, то тут вообще ничего не обсуждается, а просто это делается.
– Я не понял.
– Что тут непонятного? Твоя девка убила нашего человека. По понятиям она за это должна ответить! Но прежде чем её кончить, мы внесём её в кос-листы каждого нашего клана и альянса. Берёза – весовой Игрок, месть за него – это прокачка для всего альянса. Глупо терять такой шанс. Поэтому прости, тут ничего личного, девчонку ты не спасёшь, но сделать так, чтобы она могла умереть безболезненно и достойно, можно попробовать.
– Генрих, – я посмотрел ему прямо глаза. – Скажи, зачем вы прокачиваетесь? Зачем вам это на Точке?
– Ну… во-первых, нас тут много, и в плане Игры жизнь тут ничем не отличается от жизни на воле. Качаемся, растём в уровнях, выполняем квесты.
– Но зачем? Смысл?
– Макс, ну ты ж не дурак, должен же понимать, неспроста это всё. И Точка эта неспроста. Возможно, мы когда-нибудь отсюда выйдем, может, нас специально изолировали от остального мира. Может, к чему-то готовят. И есть шанс, что когда-нибудь наступит день, когда все эти навыки и уровни пригодятся. Вот поэтому каждый и хочет быть готовым к такому раскладу.
– Типа судный день? Думаешь, наступит? – я провоцировал Генриха на откровенность.
– Да. И тебе советую так же думать. С этим тут легче жить. Ты же явно уже знаешь, что Система тут работает по полной программе. И что многие из нас тут качаются, повышают уровни, видят интерфейс. Почти все наши. И я думаю, что и ты. Просто об этом не принято говорить.
Генрих затянулся, затем запрокинул назад голову и выпустил тонкую струйку дыма верх.
– Но, как я уже сказал, всё зависит от того, оклемается ли Берёза. Он хоть и крепкий, но за месть за погибшего соклановца столько бонусов получить можно, что я боюсь, как бы его наши сами не добили в больнице, обмотав себе башку фольгой.
Генрих очень искренне рассмеялся.
– Скажи, а есть какие-то сроки? Ну если Берёза месяц в себя не придёт?
– Какие сроки? Всё по ситуации. Если дня за три в себя не придёт, без него порешаем.
– А что с ней эти три дня будет?
Генрих снова затянулся и сказал:
– Тут не переживай! До круга с её головы ни один волос не упадёт. Слово даю!
– Благодарю!
Не то, чтобы у меня на сердце сразу отлегло, но было приятно осознавать, что Катя в данный момент не подвергается насилию.
Я вернулся в гостиницу и рассказал о произошедшем Коляну. Ну и заодно про наш с Катей ночной разговор.
– Охренеть! – Колян искренне удивился и особо больше ничего сразу и не мог сказать. –– Вот так всегда! Живёшь с человеком и не знаешь, что у него там внутри.
Я тут же вспомнил про квест на раскрытие некой тайны Коляна и усмехнулся. Уж кто бы говорил.
– Макс, надо её оттуда как-то вытаскивать! – Колян смотрел на меня уверенно, готовый хоть сейчас сорваться выполнять задачу.
– Чувак, ты осознаешь, что речь идёт не о том, чтобы вытащить машину из кювета, а о том, чтобы вызволить девушку из плена могущественных кланов?
– Ну да, – спокойно ответил Колян.
Иногда мне простота друга импонировала, но в той ситуации раздражала. Объяснять лишний раз, как всё сложно, не хотелось. Вроде не маленький, должен был понимать.
– Короче, если пытаться спасти Катю, то для начала надо грохнуть кровника. Он выжил и сейчас в реанимации в больнице. Если его грохнуть, то будет проще с другими договориться. Ты можешь это сделать?
– Да не вопрос, надо значит, надо, – всё с тем же энтузиазмом ответил мой друг. – Где больничка?
– Не знаю, сейчас немного отдохну, приду в себя и пойду просить совета у Соломоныча.
– А в больницу когда? – похоже, Коляну просто не терпелось начать действовать.
– Всяко не раньше ночи. Говорю же, дай отдохнуть. Голова кругом идёт.
Я хотел просто полежать полчаса с закрытыми глазами. Надо было немного остыть, прийти в себя и составить хоть какой-то план действий. Но первым делом надо было отправить Коляна у в его бывший номер, чтобы не отвлекал, и просто лечь на кровать.
Закрыв дверь за товарищем, я зашёл в ванную комнату, умылся холодной водой, стало немного легче. Посмотрел на себя в зеркало. Оттуда на меня взирал совершенно незнакомый мне человек: мрачный, уставший, небритый, с потухшими, но злыми глазами и предательски нервно подёргивающимся правым веком. Следы ссадины на скуле и ещё не зажившая до конца разбитая губа: последствия визита на Коляновскую работу, отлично дополняли этот образ. На меня чуть более чем месячной давности в зеркале не было и намёка. Подумал, первое, что я сделаю, если смогу вытащить Катю – побреюсь! Эта мысль заставила меня усмехнуться. Лицо немного преобразилось, глаза загорелись. Но вот так-то было лучше. Хоть морда и оставалась разбитой и уставшей, но так было однозначно лучше. Времени рефлексировать не было, я решил оставить это дело до лучшей поры.
Вернулся в комнату, разулся и лёг на кровать. Выставил на бонусном будильнике таймер на полчаса и с удовольствием закрыл глаза. Примерно через минуту в дверь постучали.
Не знаю, слышали ли ранее стены этого номера такие отборные маты, но я высказал всё, что думаю насчёт несвоевременных визитов, пока шёл открывать дверь.
На пороге стоял Рейнджер.
– Приветствую! Тебе малява от Генриха, – сказал он и протянул мне клочок бумажки.
Я поздоровался, взял записку развернул её и прочитал.
«Берёзу завалили, круг завтра в 5 вечера, адрес ты знаешь».
Да уж, видимо, действительно очень хорошо можно было прокачать клан или альянс, местью за Березина. Отпала необходимость Коляну в больницу ехать, друзья Берёзы сами подсуетились. Я хотел закрыть дверь, но Рейнджер не уходил.
– Генрих велел мне передать твой ответ, – сказал пацан, увидев, что я хочу с ним распрощаться.
– Скажи, что я обязательно приду.
– Адрес помнишь, или зайти за тобой?
– Помню, благодарю!
Рейнджер ушёл, и я тоже не стал задерживаться в номере. Надо было мчаться к Соломонычу. О чём с ним говорить, я не знал, но больше обсудить эту тему было не с кем. Колян был не в счёт, по причине полной своей бесполезности в данном деле.
Охранник Соломоныча поприветствовал меня на удивление радушно, он без разговоров проводил меня к хозяину дома. Сложилось ощущение, что тот меня ждал. Он сидел в том же кабинете, где мы беседовали в прошлый раз, в том же самом кресле.
– Макс, давай сразу сэкономим нам с тобой время. Я не могу вытащить твою девчонку, – сходу выпалил Соломоныч. – Поэтому, давай сразу перейдём ко второму пункту разговора, если он есть, конечно.
– Я не собирался Вас просить вытаскивать Катю, у меня к вам другая просьба, – я набрал воздуха в лёгкие и выдал то, зачем пришёл. – Сходите со мной завтра на круг!
– К блатным? Зачем?
– Они будут решать, что делать с Катей. Берёза умер, теперь блатные на сходе будут решать Катину судьбу. Я хочу предложить им обмен: Катю на мой артефакт.
– Глупо, конечно, но твоё дело.
– Думаете, не согласятся?
– Думаю, не стоит она того!
– Для меня стоит, – тут я, возможно, и солгал, так как сам не был в этом уверен.
Просто я не мог себе позволить не побороться за Катю, а раз уж я решил это делать, то должен был приложить для этого все силы и ресурсы, такой уж я человек.
– Ты думаешь, я смогу их уговорить на обмен? – Соломоныч пытался уловить смысл моей просьбы.
– Я думаю, что сам смогу уговорить. Но я боюсь, что они меня обманут: отпустят Катю, а потом, когда получат артефакт, убьют её.
– Ну от этого никто не застрахован. А я-то тут причём?
– Если они дадут слово Вам, не трогать потом Катю и меня, они его не нарушат. Они Вас очень уважают, и, как мне показалось, немного побаиваются.
Соломоныч рассмеялся.
– Они никого не побаиваются. Но у меня к тебе есть встречное предложение. Раз уж ты решил предложить за свою подругу такой выкуп, то просто отдай артефакт мне! А я вытащу твою девчонку!
От неожиданности некоторое время я подбирал слова.
– Но Вы же сначала сказали, что не можете?
Соломоныч посмотрел на меня как на ребёнка.
– Давай представим, что ты строитель. К тебе приходит какой-то бедолага и просит построить ему дом. Что ты ему скажешь? Я не могу! И тут этот бедолага достаёт полный чемодан денег. Что ты ему скажешь? Правильно! Спросишь, когда приступать! Ничего личного, только бизнес! Я думаю, ты слышал эту фразу.
– Почему сразу бедолага? – я немного оскорбился.
– Это пример, не о тебе ж речь! – рассмеялся Соломоныч.
– Да в том-то и дело, что обо мне, – стало по настоящему не приятно, что Соломоныч оказался таким меркантильным и циничным человеком.
С другой стороны, а с чего я решил, что он должен мне просто так помогать? Видимо, такое дело требовало определённых затрат. Но мне однозначно стоило соглашаться, ведь неизвестно, как бы на моё предложение отреагировали блатные. Может, просто послали бы и всё. А тут, как мне показалось, шансов на успех было больше.
– Только давайте договоримся, если Вы не сможете её вытащить, то я сам попробую обменять её на артефакт.
– Я не против, гарантий, что у меня получится, нет. Но, видишь ли… – Соломоныч сделал большую паузу и зловещим голосом закончил фразу. – Если я её не вытащу оттуда, то никто не вытащит! Главное, чтобы ты понял – шансов очень мало! Практически нет. А о рисках я даже не хочу говорить, настолько они велики. Мы не в ГИБДД идём, изъятые права забирать, мы идём на воровскую сходку просить блатных авторитетов, чтобы они отпустили молодую девчонку, убившую их брата. Даже я не представляю, как и куда может в итоге завернуть этот разговор.
– Если это так опасно, почему Вы тогда согласились? Из-за артефакта?
– Чтобы ты знал: Система не генерирует Артефакты Клана уже более двух лет! Есть мнение, и не только у меня, что их изначально было задумано ограниченное количество. И все уже на руках. Потому что не может быть бесконечным количество кланов в игре. Новый клан сейчас практически невозможно создать. А каждый существующий так трясётся за свой артефакт, что как-то украсть его или отобрать просто невозможно. Я вообще не представляю, как ты смог его раздобыть. Точнее, как те идиоты из «Рубиновой Звезды» смогли его просрать!
– Да просто залез в дом к главе клана и украл, – честно признался я.
– Прелестно! Тогда это не просто идиоты, а феерические, просто хрестоматийные дебилы! Расскажи мне потом как-нибудь об этом. Только, конечно, после того, как про Карпова расскажешь.
Мне показалось, что я впервые осознал всю ценность соей биты. Как это часто бывает, осознание чего-то важного пришло после того, как понял, что скоро это потеряешь. Но вариантов не было, я дал слово. Поэтому быстро примирился с тем, что лишусь артефакта. Смысл горевать по тому, что было суждено потерять? Единственное, что меня тревожило, это то, что я так и не знал, за кого я отдаю столь ценную вещь. За моего товарища по несчастью, попавшего в настоящую беду, или за ловкую мошенницу, втянувшую меня в свою игру?
На следующий день мы с Соломонычем пришли к дому Генриха без четверти пять. Накануне я ему рассказал всё, что знал про Катю и её кровника, после чего Соломоныч, велел мне идти в гостиницу и не мешать ему готовиться к кругу. Встретились мы с ним буквально перед тем, как идти к блатным.
Едва увидев нас у ворот, один из охранников побежал за хозяином. Почти сразу же сам Генрих вышел к нам навстречу и пригласил войти в дом не с парадного входа. Как только мы вошли, авторитет блатного клана без лишних церемоний задал нам вопрос:
– Скажите сразу, ваша работа?
– Нет, – честно ответил я.
– Макс, я не тебя спрашиваю! При всём уважении, тебе такое сделать – кишка тонка, – Генрих, не мигая, смотрел на Соломоныча.
– Я не при делах, – улыбнулся Соломоныч. – И зря ты Макса недооцениваешь. Хоть в данном случае это не он, но недооценка оппонента – штука коварная.
– Точно не ты? – Генриху было не до рассуждений о недооценке или переоценке оппонентов.
– Говорю же, не я. И вообще, у вас у самих было кому это сделать.
– Наши так не работают, – отрезал Генрих. – Наши просто пришли бы и кончили. А Берёзе голову отрезали и с собой увезли.
Соломоныч аж присвистнул, да и я от неожиданности открыл рот.
– Погоди, Генрих, – немного напрягся мой старший товарищ. – А с чего ты решил, что если отрезали голову, так это значит, моя работа?
– Да потому что ты сейчас сюда заявился. А ты просто так и шага не сделаешь. Ладно, я пошёл. Вы посидите тут, выпейте чего-нибудь. Вас позовут. Соломоныч, ты же знаешь, правила.
– Да знаю, не вопрос.
Генрих ушёл, а Соломоныч принялся исследовать содержимое бара. Я же стоял под впечатлением от информации о печальной судьбе Березина.
– Ты кому-то уже говорил, что хочешь артефакт за девчонку свою предложить? – спросил меня Соломоныч, наливая что-то в большой бокал. – Выпить не хочешь?
– Нет, не говорил.
– Тогда странно. Я понимаю, если бы просто завалили Берёзу, чтобы он не устроил личный суд над девчонкой, и чтобы можно было её использовать в других целях. Но голову-то зачем отрезать? Не якудза же. Очень странно всё это.
Соломоныч отхлебнул из бокала и присел на большой мягкий диван. Я же остался стоять, размышляя о суровых нравах этого места и мрачных способах решать проблемы. Минут через десять за нами пришёл один из помощников Генриха и предложил пройти за ним.
