– Это что же, получается, что мы зря роем землю? – вопросил Координатор. – Беспокоимся, переживаем, честно пытаемся делать свою работу, а всё бесполезно? Нет глобальной причины – значит, и устранять нечего?

– Я не говорил, что причины нет, – сказал Древний. – Я сказал, что не смог её обнаружить. Вообще. Такое впечатление, что всё это не более чем одна нелепая случайность. Непроизвольная судорога мироздания. Может быть у мироздания непроизвольная судорога?

– Если ты не смог обнаружить причину, то её никто не обнаружит, – вздохнул Координатор. – Отсюда следует один простой, но крайне неприятный вывод: есть причина или нет, изменить мы ничего не можем. Потому что бороться с судорогами мироздания мы с тобой не только не уполномочены, но и не в состоянии. Нет у нас для этого лекарства. И получается – что? Правильно. В отставку. Обоих. Ты вернёшься к себе, а я… – Координатор растерянно моргнул всеми тремя глазами – двумя синими и одним красным. – Мне и возвращаться некуда. Разве что к Высшим в их песочницу. Эх…

– Ну-ну, – сказал Древний. – Спокойно, Координатор, всё не так драматично, я думаю.

– А как?

– Причину я не узнал, но выяснил походя одну, на первый взгляд, незначительную деталь.

– Ну?

– Пирамида вот-вот стартует. Покидает планету.

– Чего вдруг? И почему это кажется тебе интересным?

– Ребятки отправились на помощь к своим. Собираются вытащить их из чёрной дыры.

– Безумству храбрых поём мы песню, как сказал один человек. Я бы всё-таки попробовал их отговорить. Выжить да ещё и вернуться – один шанс на миллион. Если отряд и впрямь так везуч, как мы полагаем, то они и сами выберутся. Особенно, если встретят сам знаешь кого, и он будет в настроении.

– Я думаю, выберутся. Есть кое-какие обнадёживающие факторы… Впрочем, не это самое главное. Дело в том, что туда же, в эту самую область галактики, направляются сейчас объединённые космические силы «северных» сварогов с лируллийцами и «южных» сварогов с ирюммами. Как ты понимаешь, с определенной целью.

– Таки собираются учинить всегалактическое кровопускание, – мрачно кивнул Координатор. – Свароги совершенно обезумели. Мало им того, что только что собственные флоты у Лекты потеряли, так теперь ещё и лируллийцев с ирюммами втянули.

– Это понятно, – заметил Древний. – У ирюммов и лируллийцев – боевые корабли, у сварогов – инструкторы и частично экипажи. Они должны были найти друг друга.

– Они должны были сидеть себе спокойно в своих секторах, познавать окружающий мир, самосовершенствоваться и решать проблемы с помощью переговоров, а не тупой военной силы! – неожиданно для самого себя рявкнул Координатор. – А они вместо этого, все как с цепи сорвались! Хорошо ещё, опять собираются в отдалённом космосе драться, а не на планеты друг друга нападать. И рядом с чёрной дырой, чтобы трупы и обломки после себя не оставлять. Я даже знаю, чья это идея. Лируллийцев, верно? А ирюммы поддержали. Экологи хреновы. Свароги же согласились, потому что им деваться некуда – свои-то корабли про…рали. Вот и делают вид, что лируллийские закидоны по поводу «сохранения первозданной чистоты космоса» им близки. Нет, каково, а? Собираются устроить самую кровавую в истории космических сражений мясорубку и при этом продолжают играть в благородство. Какое-то изощрённое лицемерие, не находишь? Но это пока они все из себя рыцари. Я лируллийцев с ирюммами имею в виду, – пояснил он, – свароги-то давно чистые убийцы, одно слово – гуманоиды…

– Хм! – громко сказал Древний.

– Не хмыкай, я знаю, что говорю, сам когда-то к гуманоидам принадлежал, не забывай.

– Так и я тоже. Поэтому….

– Поэтому не перебивай. Я ещё не закончил! На чём я остановился? А, ну да. Пока они хотят выглядеть рыцарями. Но что дальше будет, после того, как все отведают кровушки и войдут в раж? Ты, вообще-то, помнишь, что и у «северных» сварогов, и у «южных» в руках оружие угранов? Если они пустят его в ход… – Координатор умолк, переводя дыхание.

– Ни фига себе, – удивился Древний. – Помню ли я? Да я же тебе о том, что они это оружие нашли, и рассказал

– Я же говорю – в отставку, – буркнул Координатор.

– Да погоди ты со своей отставкой. Заладил. Смотри, какой получается расклад. Три силы встречаются в одной точке. При этом одна из них – я имею в виду Пирамиду, заведомо превосходит две другие вместе взятые и практически неуничтожима…

– Извини, Рийм, но это всё, что мы можем для вас сделать, – сказал Аничкин. – Хотите, возвращайтесь домой, – канал всё ещё открыт. Или оставайтесь здесь и ждите нашего возвращения.

– Я понимаю, – бывший передовой дозорный второй отдельной сотни имперских десантников опустил к земле все свои пять глаз. – Это ты меня прости, Женя.

– За что?

– За то, что подвёл и не смог удержать ситуацию под контролем. Хреновый из меня оказался лидер.

Они стояли на берегу реки Светлой, неподалёку от того места, где ещё не так давно (Небесная Глубь, а ведь кажется, что было это в какой-то прошлой жизни!) специальный отряд имперских десантников в количестве четырёхсот с лишним активных штыков проник сквозь канал Внезеркалья и попытался захватить Пирамиду.

Теперь их осталось сорок девять. Из них, по мнению Рийма Туура, полностью разделяли его стремление мирного сотрудничества с людьми лишь девятнадцать, включая его самого. Тридцать же психологически так и не оправились до конца после ночного разгрома у Пирамиды и последующего известия о ядерной катастрофе на родной Дрхене. К мятежникам Глейн Сиин они напрямую не примкнули, но и на сторону Рийма Туура с его соратников перейти не спешили, заняв выжидательную позицию.

Кроме этого были десять киркхуркхов во главе с командиром отделения Млайном, отправившихся вместе с Владом Борисовым и Свемом Одиночкой на помощь айредам (никто пока не знал, что один десантник пал смертью храбрых на стенах брашенского детинца, а остальные решили послужить какое-то время князю Дравену Твёрдому и его народу рашей).

Пятнадцать минут назад Женька доставил сюда на атмосферном катере (на этот раз были приняты все мыслимые меры предосторожности) всех, кто ещё оставался на острове после бунта. Сорок девять киркхуркхов, как уже и было сказано.

– А, это… – Женька пожал плечами. – Небесная Глубь простит. Хотя, конечно, я удивляюсь сам себе. Надо было оставить вас на острове. Он достаточно велик, и жратвы там хватает. Впрочем, ладно, не будем об этом. Ты уже решил, что будешь делать?

– Я – да. И ещё восемнадцать киркхуркхов, которые со мной, тоже. Будем ждать вас.

– А остальные?

– Пока думают.

– Скажи им ещё раз, что время на раздумья – до полуночи. Потом мы закупориваем канал намертво и улетаем.

– Они знают.

– Что ж… – Женька помедлил и протянул киркхуркху руку. – Тогда прощай, Рийм. Или лучше сказать, до свидания. Не поминай лихом, как у нас говорят.

– И ты.. то есть, вы все тоже не поминайте. И возвращайтесь. Мы будем ждать.

Две ладони – пятипалая и семипалая на секунду переплелись в рукопожатии и разомкнулись.

– Пока, – сказал Женька, повернулся и скрылся в кабине катера.

Уселся на место пилота, украдкой вытер ладонь о штаны, дождался, когда боевой робот займёт своё место в грузопассажирском отсеке, мягко поднял катер в воздух и взял курс на Пирамиду.

Звездолёт Клёнья, живой и невредимый, висел в обычном трёхмерном космическом пространстве на границе ощутимого воздействия гравитационного поля чёрной дыры и ждал дальнейших приказов хозяев. Он плохо помнил, что с ним произошло. А те смутные образы, которые всё-таки задержались в его памяти, осмыслению не поддавались. Не потому, что образы были смутными, а потому, что Клёнья не умел мыслить в человеческом понимании данного слова. Он умел тонко чувствовать и подчиняться командам своих хозяев. В данном случае его хозяевами были люди, которых он на время потерял, а потом снова обрёл.

Почему и как это произошло, Клёнья не знал. Он помнил, что сначала где-то внутри организма возникла нестерпимая тягучая боль, которая заставила его прервать гиперпространственный скачок. После чего был сплошной чёрный провал, затем он куда-то долго полз (ненавистный, тяжкий и крайне болезненный способ передвижения) вместе с двумя существами, которых до этого он нёс в себе, влекомый то ли собственным инстинктом самосохранения, то ли каким-то неодолимым зовом, и потом рядом с ним возник Друг.

От Друга исходило столько любви, спокойствия и умиротворяющего тепла, что Клёнья сразу же доверчиво заснул. А когда проснулся, то снова обнаружил себя в родной стихии – открытом космосе и с хозяевами – людьми – на борту и готовым выполнять привычную работу.

Сидели в кают-компании. За исключением добровольно принявшего вахту Никиты.

– Ну, какие будут соображения? – на правах командора осведомился Мартин.

– У меня одно соображение, – хмуро сказала Марта. – Пить надо меньше.

– Голова болит? – участливо спросила Нэла.

– Ничего не болит. Но я вот сижу и думаю, не привиделось ли мне всё это в пьяном бреду?

– Одно и то же и сразу всем? – приподнял брови Влад. – Маловероятно, если не сказать иначе.

– Хорошенькое видение, где ты самому себе чуть голову надвое не раскроил. – Карсс осторожно дотронулся до темени, на котором алел длинный свежий шрам.

– Это я так шучу, – сообщила Марта. – Расслабьтесь. И дайте кто-нибудь закурить, что ли. А то нервы шалят.

– Все такие, – сказал Дитц, протягивая ей сигареты и закуривая сам. – Не знаю, как вы, дамы, господа, камрады и соратники, а я лично склоняюсь к мысли, что мы с вами побывали в гостях у Господа Бога. Ну, или у одного из его воплощений. Что-то в этом роде. Не знаю, я не теолог.

– Оп-па, – откинулся на спинку кресла Велга. – С каких это пор ты поверил в Бога, Хельмут?

– С тех же самых, что и ты, Саша. Когда мы поняли, что мир сложнее, чем кажется, и люди в нём не самые главные.

– Надо же, первый раз слышу, что верю в Бога. Но в чём-то ты прав, спорить не стану. Бог не бог, но… э-э… существо, которое мы встретили, явно надмирное. Как он там сказал напоследок? Идите и спокойно занимайтесь свом делом?

– Идите и делайте своё дело, – поправил Мартин. – А я займусь своим. В общем-то, известная формула.

– Точно, – кивнул лейтенант. – Известная. Но как-то внушительно у него получилось, я до сих пор под впечатлением, честно. Одно непонятно.

– Счастливчик, – пробормотал Карсс. – Мне так вообще ничего не понятно.

– Это потому, что ты в отключке почти всё время провалялся, – объяснил Валерка. – Пока мы с богом беседовали. Под самогоночку. Знатная, между прочим, самогонка оказалась… – Он глянул на спокойно ожидающего Велгу. – Ох, извиняюсь. Опять я удержу не знаю. Это всё от волнения. А что непонятно-то, товарищ лейтенант?

– Непонятно, почему Бог, обитает в украинской хате, – сказал Велга.

– Да, и впрямь загадка, – усмехнулся Борисов. – Признаться, я сам над этим голову ломаю. Может, потому, что большинство из нас славяне?

– Семеро против шестерых? – быстро подсчитал Мартин. – Невеликое большинство, однако. Нет, вряд ли поэтому. Хиловатая идея, Влад.

– Да и сам не в восторге, – признался аналитик. – Нэла, может, ты знаешь?

– А чего вдруг я? – удивилась Нэла. – Или вы думаете, что, раз фея, то с Богом должна быть на короткой ноге? Разочарую. Не больше, чем вы. Я вообще не уверена, что это был Он.

– Так и мы не уверены, – вздохнул Борисов. – И даже совсем не уверены. Как-то слишком просто всё получается.

– Да какая нам разница? – вопросил Руди Майер с горячностью. – Бог – не Бог, украинская хата или, там, не украинская. Захотелось ему так, вот и украинская. Ну стоял бы там какой-нибудь наш Landhäuser, или русская изба, и что? Что бы это изменило? Главное, мы снова живы.

– А разве мы были мертвы? – спросил Мартин. – Неожиданная мысль. Аж мурашки по коже.

– Привыкай, командор, раз уж с нами связался, – серьёзно посоветовал Курт Шнайдер. – То ли ещё будет.

– Вы что, серьёзно, что ли? – обвел глазами отряд Мартин. – Кстати, если говорить о загадках, то лично меня больше интересует, почему там, на первом острове, в заброшенном здании мы нашли только своё холодное оружие и больше ничего.

Ни ответить на вопрос, ни обсудить новую загадку не успели, – на связь вышел Никита и сообщил, что сенсоры Клёньи засекли приближающийся объект явно искусственного происхождения. И, кажется, не один.

– То есть? – осведомился Мартин. – Что значит – кажется?

– То, что остальные пока слишком далеко. На самой грани восприятия сенсоров. Может быть, это и вовсе не искусственные объекты окажутся, а какие-нибудь два блуждающих астероидных роя. Или ещё что-нибудь.

– Так их два?

– Ага. Два. Причём с двух сторон. Но вот первый объект уже вполне идентифицируется.

– Отлично. И что же это? Кончай тянуть кота за яйца, Никита, что за манера…

– И ничего я не тяну, – обиделся Никита. – Просто хотел вас подготовить. Мы и так все в шоке, а тут такое… Лучше один раз увидеть, командор. Даю картинку.

Лицо Никиты пропало, и на экране возник объект, нарисованный бортовым компьютером на основе полученных от сенсоров данных. Четырёхугольная пирамида, расположенная на кубическом основании. Ровно два километра и шестьсот восемнадцать метров от основания до вершины.

С момента воссоединения Клёньи и Пирамиды промелькнуло почти шесть часов. В разряд незабываемых воспоминаний отошёл первый восторг от чудесной встречи и краткие рассказы о том, что с кем случилось за время разлуки. Краткие, потому что времени на долгие у них не было. Сенсоры Пирамиды оказались чутче Клёньиных и были способны отличить эскадру космических кораблей от роя астероидов на гораздо большем расстоянии. Поэтому к моменту общей радостной встречи в машинном зале Пирамиды, переоборудованном сразу под ходовую и боевую рубку, все уже знали, в чём дело: точно к ним, с двух диаметрально противоположных сторон, приближались два грандиозных военных флота.

А через полчаса после встречи стало окончательно ясно, кто это: «северные» и «южные» свароги, ирюммы и лируллийцы всё-таки решились, как выразился Влад Борисов, «устроить брань в широком поле, дабы выяснить, у кого копья длиннее, а ум короче».

Так что встреча автоматически превратилась в совещание, на котором необходимо было решить, что делать. И решить быстро, потому что скорость сближения армад, пусть уже и в режиме торможения, особо предаваться раздумьям не позволяла.

– Может быть, вы, Карсс, с ними свяжетесь? – спросила Маша. – Всё-таки там и ваши соотечественники тоже. Во всяком случае, с одной стороны. Объясните им ситуацию, затейте переговоры. Вы же дипломат!

– Свяжусь обязательно, – кивнул Карсс. – Но, боюсь, это не поможет. Дело зашло слишком далеко. Поверьте, я знаю, о чём говорю – сам во всём этом непосредственно участвовал.

– Прежде чем связываться, надо выработать концепцию, – веско заметил Влад. – Нужна идея. Краткая и понятная всем. Что мы можем им предложить или противопоставить?

– Хрен против пушки мы им можем противопоставить, – безапелляционно заявил Валерка Стихарь. – Рвать когти надо. Пока при памяти. Уж больно их много. И вообще, это не наша драка. Двое дерутся – третий не лезь. Старый дворовой закон.

– Можно подумать, когда-то хоть какая-то драка была наша, – фыркнул Курт Шнайдер. – Что-то ты, Валера, осторожный стал, не узнаю я тебя.

– Зато я тебя узнаю, – огрызнулся Стихарь. – Не навоевался ещё, что ли, рыжий?

– А зачем обязательно воевать? – спросил Майер. – Иногда достаточно напугать.

– Блеф? – оживился Дитц. – Браво, Руди. Мыслишь.

– А почему обязательно блеф? – спокойно задал вопрос Велга.

Мартин, Велга и Дитц с пониманием переглянулись.

– Ну вы даёте, господа начальники и командиры, – с нотками восхищения в голосе протянул Аничкин. – А ведь и верно. Пирамиду-то, практически, нельзя уничтожить. Если я правильно запомнил её ТТХ.

– Оскар, – обратился к хранителю Пирамиды Мартин. – Уточните, пожалуйста, каковы возможности Пирамиды в качестве боевого корабля? Нас интересуют, в первую очередь, системы защиты…

Как и предсказывал Карсс, его переговоры с командующими обеих объединённых флотов не привели к желаемому результату.

Да, «северные» свароги с лируллийцами восприняли неожиданное появление пропавшего без вести Карсса Оргома – Везунчика, Воли и Слова Императрицы Станы Второй, как доброе известие. Но не более того. Права решающего голоса Карсс уже не имел.

– Не знаю, Карсс, как вы умудрились выжить и где раздобыли это летающую призму с кубом, – заявил ему командующий объединённым флотом «северных» сварогов и лируллийцев, – но лучшее, что вы можете сделать, – это отойти в сторону. И как можно дальше. Иначе мне будет больно докладывать Императрице о вашей, на этот раз уже несомненной, гибели. Всё решено и у меня однозначный приказ уничтожить «южан» вместе с этими долбанными ящерами. И я этот приказ выполню, во что бы то ни стало. Можете не сомневаться.

В том же самом смысле высказался и командующий объединённым флотом «южан»-ирюммов. Только в более энергичной и краткой форме.

– Что ж, – сказал, как и было договорено, Карсс. – Тогда я прошу вас обоих выслушать командора Мартина Станкевича. Он человек. Обещаю, что надолго ваше внимание он не задержит.

Не дожидаясь согласия адмиралов, Мартин вступил, импровизируя на ходу:

– Говорит Мартин Станкевич, командор… сверхлинкора «Бессмертный». Довожу до вашего сведения, что в случае начала вами боевых действий друг против друга, я уполномочен Высшим разумом галактики пресечь их любым путём вплоть до применения силы. Вы поняли меня? Повторяю…

– Не надо повторять, – сказал командующий «северян»-лируллийцев. – Уйди, дурак, надоел.

– Сам напросился, – подтвердил командующий «южан»-ирюммов, и оба в одностороннем порядке прервали связь.

Дальнейшие события заняли меньше трёх часов по бортовому времени Пирамиды.

Флоты сблизились на расстояние прямой видимости, и первые две сотни корветов и люггеров с обеих сторон ринулись друга на друга, казалось, не обращая ни малейшего внимания на здоровенную и совершенно нелепую с точки зрения военного космического кораблестроения «дуру», зависшую ровно между ними.

– Мама! – не выдержала Маша Князь и зажала рот рукой.

– Feuer! – лязгнул Хельмут Дитц.

– Огонь! – перевёл Мартин Циле Марковне.

Тем, кто сидел в боевых рубках атакующих кораблей, показалось, что пространство впереди взорвалось ослепительно-белым светом, и это было последнее, что они увидели в жизни. Двести с лишним корветов и люггеров со смешанными экипажами, состоящими из сварогов, ирюммов и лируллийцев прекратили свое существование меньше чем за одну секунду.