Глава 25

Небо Виртограда выглядело празднично – графическое отображение человеческих эмоций прямо над головой сверкало, смешивалось и ежесекундно менялось. Фейерверки, бенгальские огни и музыка тоже вносили лепту в радостную суету. Яне это очень нравилось, и человек, чтобы сделать приятное частице девушки внутри себя, смотрел на мир не так, как привык. Никакой изнанки, никаких пирамид и пятен – только «лицевой» вид, с домами и оболочками.

- Кто ты сегодня?

- Яна. Она была очень милой. И доброй. Во мне нет ни капли злости.

- Ничего. Насколько я помню, эмоции Карла не такие радужные, вот и уравновесится.

- Чьи эмоции?

Голос хмыкнул:

- Естественно, ты не помнишь. Потерпи. Осталось чуть-чуть, и ты вспомнишь всех.

- А начало?

- Вполне возможно. Хотя пятьдесят четыре года прошло, так что предсказать нельзя.

- Сколько?! – человек, забывшись, обернулся, но, естественно, никого не увидел. – Почему такая точная цифра? Ты всё помнишь? Но почему молчал об этом?

Голос засмеялся:

- Не хотел, чтобы ты засы́пал меня вопросами. В конце концов, наше общение никогда не было особенно… тёплым. Что очень несправедливо, ведь я единственный твой друг.

- Вот уж нет, – человек покачал головой. – Ты не враг, но и другом не являешься. Так и останется.

Голос вздохнул и скучающим тоном сказал:

- Зря ты так. Я ведь и обидеться могу. Только мы с тобой можем противостоять Злу. И если бы не мои подсказки, ты бы давно погиб и вернулся к началу.

- Я понимаю. Кое-что я всё-таки не забыл.

Человек закрыл глаза и попытался в который раз из обломков памяти составить цельную картину. Но ничего не вышло – он по-прежнему видел зловонные горы плоти, огромные котлы, в которых варились грешники, кровавое, тяжёлое небо и трёхпалых чудовищ. Он помнил только то, что им нужно было вырывать изогнутые обсидиановые когти, но зачем? Ответа не было.

А ещё он знал, что Виртоград тоже Ад. Второго уровня. На первом всё было гораздо честней – лишь немногие демоны прятались за фальшивой личиной, вычислить которую можно было только по металлическим деталям. Чудовища, не скрываясь, пытали людей, разрушая души, чтобы потом выпить их по каплям.

Но здешние жители не догадывались, что их счастливая жизнь – лишь очередная уловка монстров. Демоны, находясь за пределами искусственной реальности, присасывались к людям, например, к Яне. Такие, как она, считали, что где-то есть их «настоящие» тела с механическими органами. Мученики не понимали, что это всего лишь игра воображения. Потому что «где-то» подлые потусторонние твари тянули все силы из жертв, подводя их к последней грани.

«Голос» демоном не был. Но его природу человек не знал. Или забыл.

Тот, в ком сейчас жила частичка Яны, с радостью спасал людей от удела пищи. И прятал в Кубе до момента, когда придёт время вернуть им свободу через окончательную смерть. Голос утверждал, что хочет того же, но иногда человеку казалось, что тот преследует совсем другие цели.

Вот только страдания людей переносить было тяжело. Ведь они не понимали, что всё делается для их же блага. И человек горевал вместе с ними, мучился совестью и ненавидел Голос за его спокойствие и уверенность в правильности поступков.

Людей в Кубе собралось достаточно. Их энергии должно было хватить на то, чтобы перейти на следующий этап. Осталось совсем немного подождать, и праздник утонет в море страданий.

Через боль единиц к выздоровлению многих. К сожалению, облегчить участь несчастных было невозможно.

***

- Прежде чем нанимать женщин, нужно было определить подходящий диапазон соцрейтинга.

Собеседник сглотнул и дрожащим голосом сказал:

- Но Леонид Зигфридович, они все правильного возраста, генетические показатели тоже практически одинаковые. Мы не думали…

- Юра, в разных социальных группах разное питание, физическая нагрузка, уровень стресса, даже растения за окном и воздух в жилье отличаются! Генетика это хорошо, конечно, но не забывай, что внешние факторы тоже важны. Вот ты накосячил, а Семье придётся выплачивать компенсацию близким и выкручиваться перед журналистами. Четырнадцать погибших! Ты с ума сошёл? Они хоть успели подписать отказ от претензий?

- Да, но…

- Ты должен был хотя бы в общих чертах узнать, кто и чем питается! Собрать информацию! Этому учат на первом курсе, Юра! Какая реакция на препарат у веганов?

Мужчина на экране визуализатора опустил голову и обречённо ответил:

- Летальный исход в девяноста восьми случаях.

- А у тебя, - Леонид нервно пролистнул страницы на минивизоре и нашёл взглядом нужные данные, - из нижней благополучной группы сорок четыре подопытных. Это баллы от десяти до тридцати тысяч! Да такие люди мясо видят только в виде нашего же куриного суррогата! Они практически вегетарианцы, понимаешь?

- Да что я могу поделать, если более зажиточные и уважаемые люди не хотят рисковать здоровьем? – в сердцах воскликнул собеседник.

Впрочем, его эмоциональный всплеск главу Семьи не впечатлил. Горохов поджал губы и холодно заявил:

- Мотивировать нужно лучше. И выбирать тщательней. Я знаю, что некоторые бедняки на балконах держат свиней и кур. Искал бы таких. В общем, прекрати юлить. Ты наплевательски отнёсся к сбору анамнеза, вот оно и аукнулось.

- Да это не я, это отдел статистики. Там два парня работают, немного легкомысленные…

- Хватит, Юра. Ты руководитель, а значит, все ошибки твои, а не каких-то там парней. Ты зачем там сидишь? Бездельничаешь? В Виртоград можно и через домашнюю точку входа логиниться. Завтра твой отдел в полном составе должен подтвердить свою компетентность. Всех, кто не сдаст экзамен, уволить. Тебя это тоже касается.

- Дядя Лёня! Завтра первое января!

Старший Горохов поморщился:

- Не верещи. Меньше пей сегодня, и сотрудников предупреди. Если по итогам экзамена увижу, что ты растерял профессионализм, соберу семейное собрание. Будем решать, как быть. Возможно, займёшься преподаванием. Или возьмёшь отпуск на пару лет. Естественно, о безлимитном использовании семейного счёта можешь пока забыть. Всё, отбой.

Горохов прервал связь, откинулся на спинку кресла и устало прикрыл глаза. Хоть он и следил за здоровьем так, как и не снилось среднестатистическому жителю Мегаполиса, в последние месяцы возраст настойчиво давал о себе знать. Леонид многое стал упускать, хотя ещё пару лет назад он знал абсолютно всё, что происходило в империи Гороховых.

Вот и сейчас, распекая одного из младших дальних родственников, мужчина не мог отделаться от мысли, что виноват сам. Во-первых, тестируемый препарат начали разрабатывать ещё тогда, когда Юрий не родился, а лабораторией руководил он, Леонид, который даже и не мечтал занять место Главы Семейства. Он не должен был пускать на самотёк то, что начал, пусть и много лет назад. А во-вторых, об опасных побочных эффектах сообщали ещё летом, но Леонид об этом непростительно забыл.

- Надо было самому контролировать. Юрка зелёный пока что, бестолковый, - пробормотал мужчина.

А ещё его беспокоил родной сын. Трофим всегда отличался излишним романтизмом, они с его матерью пару лет назад даже решили, что в семье появился очередной художник, поэт или влогер-путешественник. А потом, как гром среди ясного неба, эта мечта о работе в полиции. И прошение о совершеннолетии. А главное – чёткое, логичное и такое продуманное выступление на собрании несколько дней назад. Совершенно не в духе Трофима.

Это и тревожило. Зная подноготную всех родственников и наёмных работников, Леонид не верил, что его самый наивный и непрактичный ребёнок вдруг стал с таким цинизмом рассуждать о преступлениях и наказаниях среди оверов. И тюрьма эта… Что-то мудрил мальчишка. И отцу очень хотелось, чтобы парень не пострадал. Но и вмешиваться особо не собирался – либо Трофим разочаруется, перегорит и вернётся в лоно семьи, сделав выводы и повзрослев, либо, чем чёрт не шутит, даст огромный толчок развитию империи Гороховых.

- Ирма, сообщи Джону и Машеньке, чтобы они скоренько набросали тесты по генетике, физиологии, а главное, по методам диагностики и отправили Юрию.

- Конкретные пожелания? – спросила красивая, коротко стриженая брюнетка лет сорока. Внешность секретарей-андроидов Горохова не менялась уже пару десятков лет.

- Никаких. Впрочем, есть одно. Пусть для Юры подготовят отдельный тест, с добавочными вопросами о правилах взаимодействия руководителей и подчинённых.

- Приказ уже выслан в отдел семейного образования на имя Марии Гороховой.

- Спасибо. Я в Сеть. Ни с кем не соединяй.

Леонид покинул кресло за столом и перешёл в угол, обустроенный для комфортного посещения Виртограда. Здесь стояло совершенно новое устройство, которое пока не поступило в продажу, но прекрасно себя показало. Его тестировали на геймерах, и любители игр смогли находиться в виртуальности более ста пятидесяти часов без отключения. Правда, Леонид ни разу в него не ложился, потому что был слишком брезглив – гадить прямо в электролитную жидкость и питаться внутривенно пожилому человеку казалось противным. Но информация о вирткапсуле уже ушла в массы, и всего после двух суток рекламы на «Создателей будущего» посыпались тысячи предварительных заказов.

Мужчина уселся в обычное виртокресло и подключился к цифровому городу по старинке.

Личное меню Горохова-старшего выглядело абсолютно так же, как и реальный кабинет. Вот только угол для виртуала занимало зеркало, за которым прятались оболочки, а вместо окна был каталог функционала. Леонид перса выбирать не стал, поскольку покидать «комнату» не собирался, а подошёл к списку, и его пальцы затанцевали по поверхности, исписанной словами.

Андроиды Гороховых действительно отличались от остальных роботов автономностью и некоторой свободой действий. Но была у них ещё одна особенность, о которой знало только трое разработчиков, которые не входили в Семью и даже официально не работали на «Создателей будущего» - глава империи имел доступ ко всем андроидам и в любой момент мог подключаться к устройствам через виртуал. Так что к Сети они всё же были подключены, хоть и не взаимодействовали с ней в обычном режиме.

Выбрав Мэри, прислужницу Трофима, Леонид посмотрел на мир её глазами. А также услышал и почувствовал то же, что и андроид. Искусственная девушка даже не догадывалась о своей дополнительной функции, её ядро игнорировало стороннее подключение, поэтому она спокойно продолжила свою работу.

Трофим и секретарь находились в какой-то бедно обставленной квартире. Рядом с ними утирала слёзы совсем юная, не старше тридцати, женщина, а у окна стоял Владислав Кондратенко. Горохов-старший мысленно выругался – ему совершенно не нравился полицейский, который относился к его сыну снисходительно. С овером, пусть и молодым, так вести себя нельзя. И вообще, Трофим смотрел Кондратенко в рот, ловил каждое слово и всё время согласно кивал. Когда-то, лет пятнадцать назад, он так же смотрел на отца.