Глава 25
Уединившись в «башне», команданте Нагель пребывал в состоянии незапланированной грусти и спонтанного уныния. «Башня» была единственным местом, где вождь Треугольника мог побыть наедине со своими слабостями, не боясь показаться кому-то недостаточно убедительным.
Потерять двенадцать кораблей было обидно. Обидно вдвойне, потому что этих потерь можно было избежать. Стоило только прислушаться к мнению камрад-генерала Московиц – но нет, он сам погнал рейдеры в заготовленную западню, и подлые англизоны сделали свое дело.
Последним драматическим действием было уничтожение очень дорогого спутника «Апач». На него возлагались большие надежды – этот аппарат мог определить фактическое наличие в районе вражеских кораблей, однако противник знал об этом, и чудо-спутник был уничтожен точным выстрелом. Прежде такой чистой работы за флотом англизонов не замечалось.
«Наверное, мы достали их окончательно, – сам себе повинился Йоган Нагель. – Мы ведем себя слишком нахально, и их терпение лопнуло. Они взялись за нас капитально… Сволочи…»
Команданте тяжело вздохнул, и на его глаза набежали слезы. Йоган жалел себя. Йоган очень себя жалел.
Чтобы немного разогнать печаль, он посмотрел в одно из трех искусственных окон.
Первое демонстрировало виды Червонца, планеты с бескрайними степями и живописными лесными массивами, расположенными в поймах рек.
Второе окно «выходило» на заболоченные пространства Судака, идеального места для разведения споровых грибков-галлюциногенов.
А третье демонстрировало искушенному взгляду Нагеля бескрайнюю пляжную пустыню Зуфара с его чередующимися засухами и полугодиями ливней, сопровождаемыми полным затоплением обширных территорий.
В таких условиях отлично вызревал маковый карбонад, который в силу своей природной уникальности позволял держать рынок препаратов устойчивого бреда под полным контролем.
«Нет, ребята, с таким богатством вы меня не спихнете, жирные англизонские собаки… Мы еще повоюем…» – приободрил себя Нагель мужественной мыслью.
Где-то полилась вода, и ее журчание в канализационной магистрали оказало на команданте дополнительное умиротворяющее действие.
В дверь туалетной комнаты постучали.
Нагель не отозвался. Покидать успокаивающую полость «башни» ему не хотелось, однако стук повторился, а затем прозвучал голос Хлои Фарватер:
– Дорогой команданте! Вас ждут на заседании бюджетной комиссии!
– Я помню! – вынужден был отозваться Нагель, однако тут же подумал, что его ответов из-под раковины совершенно не слышно. Приоткрыв потайную дверцу, он повторил:
– Я помню и уже иду!
Затем нехотя выполз из убежища и, задернув маленькую занавесочку, прикрыл за собою дверку.
Быть может, кому-то это и показалось бы странным, но свое убежище команданте Нагель расположил именно под раковиной. Смонтированные панели искусственных окон позволяли создать иллюзию башни – убежища на большой высоте, а журчание канализационных систем, напротив, придавало ощущение уюта и душевного равновесия.
Кому как, а Нагелю такое сочетание вполне подходило.
С трудом распрямив затекшие члены, команданте поднялся и, посмотревшись в зеркало, покинул туалетную комнату.
– Ну вот, теперь я полностью готов, – со значением произнес он, обращая слова к Хлое Фарватер.
– О да, мой команданте! – воскликнула та и, развернувшись, словно буровой снаряд, пошла вперед, раздвигая пространство своей мышечной массой.
Оказавшись в приемной, Нагель встретился с вопросительным взглядом второй телохранительницы, Анни Скорцезе.
– В чем дело, Анни? – поинтересовался он.
– Там, за дверью, технолог Банкок.
– Что ему нужно?
– Он жалуется, что уже несколько дней не может попасть к вам на прием.
– Вот мерзавец! Я назначал ему много раз, но он не являлся… Ну да ладно, – махнул рукой Нагель. – Учитывая специфику его труда, можно пойти ему навстречу… Пусть составит нам компанию и поприсутствует на заседании бюджетной комиссии.
Анни согласно кивнула и распахнула дверь в коридор, тотчас к ее ногам рухнул технолог Банкок.
Он упал тяжело, как подбитый выстрелом фазан, и Нагель невольно проникся жалостью к этому человеку.
– Поднимите его, – сказал он, и Анни энергичным рывком вернула Банкока в первоначальное положение.
– Дело в следующем, – тут же заговорил технолог. – Огромный прорыв, сэр… Новые технологии с опорой на методы математического анализа. Далее – тезисы, доклад на сорок три минуты, по окончании вопросы из зала… Банкет, доставка гостей по домам. По-моему, недурно, а?
– О чем это он? – спросил Нагель.
– От него луком пахнет, – доложила Скорцезе.
– Тогда берите его под руки и тащите за мной. Надеюсь, в зале он придет в себя окончательно.
Публика в комиссии подобралась очень достойная. Едва команданте увидел эти лица, он сразу подумал: «Сволочи», однако вслух поздоровался с «дорогими камрадами» и, усевшись во главе стола, начал изучать проекты, требовавшие первоочередного финансирования.
Вскоре первый докладчик взял слово и начал с фактами в руках отстаивать проекты своих хозяев.
Команданте кивал, время от времени поощрительно поглядывал на докладчика, однако откровенная скука мешала ему сосредоточиться на проблемах финансирования. Другое дело – заторможенная речь технолога Банкока, который сидел чуть позади Нагеля. Чтобы он не падал на плечо команданте, телохранительницы пристегнули его к стулу ремнем.
– Механизм действия логического наркотика очень прост… – шептал Банкок. – В его основе лежит частота, с которой обновляются управляющие сигналы головного мозга…
«Да что же это он так луку нажрался…» – про себя негодовал команданте Нагель. Одновременно ему удавалось улавливать основную мысль докладчика из бюджетной комиссии. Этот наемный болтун доказывал необходимость закупки дождевальных установок для плантаций споровых грибков на Судаке. Заученно оперируя учеными фразами, докладчик пытался доказать, что полив нужен даже на болотах, коих на Судаке было бесчисленное множество.
– И тогда не нужно будет выращивать никакой дряни, – продолжал свое повествование технолог Банкок, – и доставлять ее… доставлять ее…
Казалось, в его механизме что-то заело, и закончить фразу никак не удавалось. Впрочем, кризис был благополучно преодолен, и Банкок произнес:
– И доставлять ее нелегальными каналами… Мы будем совершенно официально клепать жвачку, в которой ни одна экспертиза не найдет ни одного запрещенного препарата…
Сообщение Банкока заинтересовало Нагеля, и он стал внимательнее прислушиваться к прерывистой речи технолога.
В это время докладчик комиссии закончил свою речь.
– Спасибо, – тут же отреагировал Нагель. – Спасибо Болтеро Гамбургу за столь интересный доклад. Мы непременно примем его к сведению. Следующий, пожалуйста…
Поднялся новый докладчик, и опять начался этот безликий монолог очередного лоббиста.
«Сволочи», – еще раз подумал Нагель. Потом вдруг вспомнил, что назвал первого докладчика Болтеро Гамбургом, в то время как того звали Хулио Дрезден.
Впрочем, это не имело никакого значения, и команданте уставил взгляд сквозь прозрачную панель туда, где на контролируемых Треугольником пространствах набирались боевого опыта и нагуливали силу пилоты новеньких «фархадов».
Именно команданте отреагировал на яркую вспышку, а затем на череду длинных трасс реактивных снарядов. По непонятной причине тренировавшиеся штурмовики перешли от учебного боя к схватке в «полный контакт».
Буквально через несколько секунд поступило сообщение службы безопасности для телохранителей команданте.
Там сообщалось, что между пилотами возник конфликт, и теперь можно было ожидать чего угодно. Особенно учитывая тот факт, что освещенные ярким светом прозрачные панели могли привлечь внимание бесконтрольных пилотов.
Анни и Хлоя энергично подхватили Нагеля под руки и потащили вон.
– Продолжайте без меня! Я сейчас вернусь! – успокоил Нагель членов комиссии и исчез за стальной дверью.
Между тем схватка «фархадов» принимала ожесточенный характер, отстреленные плоскости и фрагменты машин уже разлетались по сторонам. И поскольку ни одна сторона не реагировала на приказы службы безопасности, со станции ударили зенитные батареи.
Они довольно быстро разорвали в клочья всех драчунов, и только один уцелевший пилот, прокричав в эфир: «Да здравствует команданте!», – врезался в станцию, как раз в тот самый зал, где минуту назад находился Йоган Нагель.
Тяжелый удар потряс все западное крыло, Нагель поежился. Он успел укрыться в одном из внутренних помещений и теперь, прислушиваясь к топоту аварийных команд, размышлял над тем, отчего же ему так не везет.
Сначала двенадцать рейдеров, теперь не меньше двадцати «фархадов», и вообще – плохое настроение.
– Как вы себя чувствуете, мой команданте? – поинтересовалась Хлоя.
– Ничего, как будто я пережил и этот удар, – драматическим тоном произнес Нагель.
В этот момент в дверь его временного убежища постучали.
Анни и Хлоя выхватили пистолеты, но Нагель придержал их и сказал: «Войдите». Тяжелая дверь приоткрылась, и показался пропахший копотью и луком технолог Банкок. Он с удивлением заглянул в стволы наставленных на него пистолетов и спросил:
– Ну так что, команданте? Я могу продолжать?
