Один из тайников оказался разорённым: на его месте проложили теплотрассу. Что подумали обнаружившие его люди, найдя там оружие, патроны, гранаты и прочее военное снаряжение, сказать трудно. Седой заглянул в Интернет, но упоминаний об этом случае не нашёл, что могло говорить о том, что на него не обратили внимания или, наоборот, придали особое значение.

Однако и по городу, и в пригороде у него было много тайников – привычка, которую он получил при обучении основной работе, дала свою поросль и в период работы на Колдуна. Сейчас он нашёл тайник, где было оружие и инженерное оборудование, в частности, сканер для прослушивания телефонных переговоров и код-граббер для отключения противоугонных систем. Впрочем, против такого зверя, как «Майбах», он, скорее всего, был бесполезен, как пистолет против слона.

Теперь следовало установить график передвижений Антона. Седой приобрел парик, изменил походку, купил цивильный костюм и снова перевоплотился в бизнесмена, комерса, может быть, чиновника средней руки. Он даже нанял водителя с машиной, который возил его по делам, вроде бы, бизнеса. На самом деле он разведывал нужные места: где живёт Антон, где находятся его офисы, где он чаще бывает, с кем, где и когда встречается.

Ездил Антон всегда с водителем, как и положено на машинах такого класса. За рулём обычно сидел Проводник. В сопровождении – одна-две машины охраны: три-шесть человек. Седой лишний раз убедился, что они ничего не умеют и ничему не обучены. В прямом нападении он один мог взять всю охрану на себя. Но работать надо было тихо.

Около десяти дней он вёл наблюдение с нанятой машины, потом, чтобы не вызывать подозрений у водителя, угнал неказистую «Ладу», а через три дня обновил её таким же способом. График Антона вырисовался довольно простой. Дни его не отличались разнообразием. Выезжал из дома он около полудня, дома, как правило, никого не принимал, хотя делал исключения для нескольких женщин, одну из которых называл «Миледи», а вторую – «мой Тигрёнок». Об этом Седой узнал, прослушивая телефон, хотя сделать это было не так легко, ибо все разговоры за Антона вёл его так называемый Проводник по прозвищу Хитрый. Он выполнял роль и телохранителя и водителя, но главное – он всегда носил телефон Антона и отвечал на звонки. Именно через него Антон решал вопросы, давал указания, назначал встречи, и только в довольно редких случаях лично брал трубку. С Тигрёнком и Миледи были как раз такие редкие случаи. Очевидно, записей любовных переговоров Антон не боялся.

Седой отследил, как положено, его связи – Тигрёнка и Миледи, регулярно слушал их телефоны, установил, где они живут, где проводят свободное время. Девочки вечерами тусовались в каком-либо из тиходонских клубов или ресторанов, иногда их забирал оттуда Антон, чаще – другие мужчины. Похоже было, что они не обязаны хранить Антону верность, да и само слово «верность» в этих кругах не употреблялось, так же, как слова «денонсация» и «синхрофазотрон».

Сам Антон выезжал в полдень, за рулём сидел, по большей части, Хитрый, а иногда – другой, толстый водитель, имени которого Седой не знал. В офисе «Майбах» стоял в запираемом дворе, дома – в гараже. Специально машину не охраняли, но хозяина всегда сопровождали охранники, и поэтому выбрать момент, когда машину можно угнать без шума, стрельбы и крови, было довольно затруднительно. Особенно вечером, когда Антон крутился в развлекательной карусели клубно-ресторанной жизни, его окружали десятки друзей, своих и чужих охранников, девушек, которые набивались в машину десятками…

Впрочем, Седой заметил одну особенность. Иногда Антон ездил обедать в престижные рестораны – «Шатёр» или «Аквариум» не с девочками или друзьями, а с городскими чиновниками. В этих случаях он обходился без охраны, очевидно, чтобы не производить плохого впечатления. Всё-таки какая может быть охрана у честного российского гражданина? И зачем? Еще больше предосторожностей он предпринимал, если ехал в краевую администрацию, мэрию или какое-либо из ее управлений. В последнее время он чаще всего заезжал в Управление коммунального хозяйства: немудрено – эта служба, как известно, в последнее время является настоящей золотой жилой…

Так вот, когда Антон ехал в присутственные места, то мало того, что оставлял охрану, но и машину ставил так, чтобы её не было видно из окон, очевидно, чтобы не вызывать зависть… Потому что если у сильных мира сего появится зависть, то Антона очень быстро пересадят из «Майбаха» в автозак…

Поэтому Седой решил проводить операцию днем, причем тогда, когда Антон поедет обедать с кем-либо из своих чиновных друзей. Ему повезло: в разговоре с «Тигренком» Антон сообщил, что завтра днем он занят: обедает в «Шатре» наедине с важным гостем из Москвы, а когда освободится, то ей позвонит.

Контролировать передвижение Антона на первом этапе должен был Берц. Он уже прошел что-то вроде первоначальной подготовки: Седой научил Берца обращаться с рацией и с пистолетом-пулемётом «Кедр», который очень легко спрятать под одежду, и, вместе с тем, он является весьма эффективным оружием в ближнем бою. Он даже вывез Берца в песчаный карьер и дал ему расстрелять несколько магазинов. В принципе у Берца получалось неплохо, хотя Седой делал поправку на то, что стрелять по консервным банкам или в людей – это две большие разницы.

Берц поехал в аэропорт и доложил по рации, что Антон лично встретил самолёт из Москвы, причём прибывшего мужчину встречала еще одна машина с двумя сопровождающими, но они поехали отдельно, следом за «Майбахом». Седой поставил неброский «Хендай» на стоянке «Шатра» и сидел в нем, изображая ожидающего хозяина водителя.

Антон привёз гостя около двух часов и провел его в специально облюбованное местечко – отдельно стоящий, хорошо проветриваемый шатёр, который стоял над водой, и чтобы зайти в него, надо было пройти метров пятнадцать по деревянному мостику. К такому месту трудно незаметно подобраться, а разговор засечь практически невозможно, даже с помощью направленного микрофона – шум ветра и волн делают его неразборчивым, как специальный генератор «белого шума». Стол был накрыт на двоих, Хитрый ждал на стоянке, там же остановилась вторая машина – «Мерседес» с номерами краевой администрации, водитель и пассажиры которого внимательно осмотрели «Майбах», а потом курили и разговаривали с Хитрым то ли о достоинствах лидера немецкого машиностроения, то ли о чем-то другом.

Около четырех двое встречающих почтительно проводили московского гостя в «Мерседес» и тут же уехали. Никаких контактов с Антоном представители местной власти не поддерживали – они его даже не видели. Очевидно, такая щепетильность была вызвана желанием гостя. Вслед за ними уехал и Седой, миновал черное пепелище – все, что осталось от «Чайки», проехал еще с километр в сторону Восточного моста и остановился на обочине. Дорога была пустынной: Южный мост стоял на ремонте, движение шло через Западный мост, и вдоль Дона ехали только те, кто хотел попасть в один из сотен прибрежных ресторанчиков. Но обеденное время уже прошло.

Оставшись один, Антон допил виски и, бросив официанту: «Запиши на мой счёт», – пошёл на стоянку. Хитрый распахнул перед ним дверь, и он удовлетворенно уселся на заднее сиденье. Через минуту они выехали на дорогу, и Берц, который сидел в угнанном «Фольксвагене», не доехав метров трехсот до выезда из «Шатра», сказал в рацию:

– Они едут.

– Они едут! – продублировал Седой.

– Поняла! – ответила Цифра.

Она стояла в полукилометре впереди. На ней были облегающие желтые бриджи до середины икры, желтая куртка с длинными рукавами, широкий красный пояс, красные «шпильки» и красная сумочка через плечо. Седой хорошо видел ее яркую фигуру даже без бинокля, который лежал рядом.

Машина Антона шла ходко, амортизаторы гасили ухабы на разбитой дороге, которую ещё предстояло отремонтировать. Минут через пять-семь он поравняется с приманкой. Цифра нагнулась и принялась возиться с туфелькой, но в это время рядом с ней остановился какой-то толстый мажор лет двадцати на «Ауди-шестерке».

– Садись, красавица! – привычно предложил он, взъерошив копну кудрявых рыжих волос. – И каблучок починим, и новые туфли купим, и в ресторан поедем!

Седой встревоженно поднес к глазам бинокль. Любой конфликт или даже заминка возле приманки сорвут операцию – Антон просто проедет мимо!

Но Цифра это тоже хорошо понимала. С улыбкой вертя зажигалку, она заглянула в правое окошко.

– Иди ближе, поцелую!

Ошалев от столь быстрого развития событий, молодой сердцеед наклонился к девушке. Зажигалка щелкнула, и огонек лизнул рыжую шевелюру, волосы затрещали, огонек побежал от виска к темени.

– Ты что?! – ошалело хлопая ладонью по голове, мажор сорвался с места и набрал бешеную скорость. К счастью, потушить волосы удалось быстро.

– Психическая! Она же могла меня сжечь!

И он был прав на все сто процентов.

Цифра, нагнувшись, продолжила манипуляции с туфелькой. Примитивный план, который во всех разведках мира называется «медовая ловушка», без осечек работает уже тысячи лет. Сработал он и на этот раз.

«Майбах» плавно остановился возле Цифры, и Антон любезно пригласил её в автомобиль. Улыбаясь обворожительной улыбкой, хотя надо сказать, что Цифре такие женские штучки удавались плохо, она села в машину.

– Что ты делаешь одна в таком месте? – спросил Антон, доставая сигару.

– Поругалась с женихом и вышла! – произнесла Цифра заготовленную фразу.

– А ты крутая! – тут тебя могли съесть. В натуре – бомжи на костре таких цыпок жарят и едят!

– Значит, ты меня спас!

– Мы с тобой раньше не встречались? – Антон закусил сигару, открыл бар, налил виски себе, Цифре.

– Давай за знакомство! – они выпили. – Ну, как, нравится тебе машина?

– Нравится, – ответила Цифра. – Я в такой только один раз каталась.

– Врёшь ты всё, – сказал Антон. – Где ты каталась в такой?

– У нас, здесь, знакомый подвозил.

– Да нет, девочка, – сказал Антон. – Путаешь ты всё. Никто тебя на такой машине подвозить не мог, потому что только добрый дядя Антон сажает в такую машину симпатичных девушек, и то с одной целью – чтобы они сделали ему минет.

Цифра поджала губы.

– А чего ты сразу с минета-то начинаешь?

– Слушай, – насторожился Антон. – А что у тебя в сумочке? Может, ты и есть та «пожарница», которая всех мочит?

Выпив, он начинал «быковать»: ему нравилось оскорблять и унижать людей, которые безропотно сносят издевательства.

Он вырвал у Цифры сумочку, открыл её, посмотрел, но там не было ничего подозрительного, даже расчёски. Зато полученный от Седова спецшприц Цифра засунула в левый рукав своей кофточки. И когда Антон закрыл сумочку и бросил ей, она вытащила толстый цилиндрик, похожий на фломастер, нажала на кнопку в торце и уколола Антона в ногу, прямо через брюки.

– Сука! – вскрикнул он и потерял сознание.

– Что там такое?! – Хитрый нажал на тормоз.

Игла слегка оцарапала ему шею.

– Я «пожарница»! – зловеще сказала Цифра. – Сворачивай направо!

Неизвестно, как бы повел себя Хитрый, если бы слева его не подпирал Седой, а сзади – Берц. Стало ясно, что это серьезное нападение и на кону стоит его жизнь. Притормозив, он послушно свернул с шоссе на неровный проселок, уводящий в лесополосу, к полянке, которую использовали в самых разных целях.

Когда «Майбах» остановился, Цифра вогнала в шею водителю иглу и нажала кнопку. Тот упал на руль.

Рядом затормозили «Хендай» и «Фольксваген», хлопнули дверцы. Седой и Берц подбежали к «Майбаху», а Цифра, наоборот, – вышла из него. На этом этапе она свою работу выполнила.

Седой вытащил Антона, Берц – Хитрого. Седой осмотрел обоих – они хрипели и подергивались.

– Препарат долго лежал, срок годности вышел, – пробурчал Седой, резким рывком, сворачивая голову Антону. – А ты займись вторым!

Берц достал «Кедр».

– Да не так, без шума… Смотри….

Седой повторил процедуру с такой же легкостью, как будто сворачивал головы курам.

Открыв багажник «Хендая», Цифра достала дорожную сумку и, никого не стесняясь, переоделась. Тем более, что мужчины были заняты: Антона они посадили за руль «Хендая», Хитрого – за руль «Фольксвагена».

– Где твоя расческа? – спросил Седой. – Причеши клиентов!

– Вот она, – Цифра достала из вещей расческу и сделала то, что делала уже четыре раза. Только теперь она наносила удары мертвым.

Почерк должен был совпасть с предыдущими эпизодами серии. Это вряд ли могло кого-нибудь обмануть, но помогало запутать следы. Хотя сейчас многие опера и следаки сами рады обманываться, когда есть возможность списать преступление на мертвого или прекратить расследование под любым – благовидным или неблаговидным предлогом…

Седой и Берц тоже переоделись.

– Ну, Цифра, запаливай!

Через несколько минут новенький чёрный Майбах с уже испорченной биографией, выехал по проселку на шоссе и, набирая скорость, двинулся в свой последний путь.

Черный «Майбах» заехал в Электромонтажники. Это был первый лимузин такого класса, который увидел новый, еще не законченный район Тиходонска. Впрочем, особого внимания лимузин не привлек: строительные рабочие, новоселы квартир эконом-класса, обслуживающий персонал Дома быта, парикмахеры, продавцы и грузчики магазинов мало разбираются в роскошных автомобилях, – для всех них это была обычная машина, тачка, тачила, только из недоступного им ряда, как «Ауди», «БМВ», «Мерседес» или какая-либо другая заоблачной цены, которой никогда у них не будет.

Не сбавляя скорости, «Майбах» проехал по широкой улице с еще не разбитым асфальтом, скрипя резиной, прошел по кольцу с уже установленными столбами уличных фонарей, проехал в квартал, где еще закладывались и довольно быстро возводились новые дома, на миг затормозил и высадил Берца.

– Ты все понял? – спросил Седой. Казалось, он совсем не волновался.

– Понял! – не очень уверенно ответил Берц, выскочил и, держа «Кедр» под курткой, побежал за хлипкий забор очередной стройки одноподъездной высотки.

«Майбах» проехал еще метров двести и свернул к ангару автосервиса, огромные ворота которого были гостеприимно распахнуты. Внутри ждал трейлер с открытыми задними дверцами и уже приставленными мостками для заезда. По обе стороны ворот стояли, небрежно распахнув дверцы, черные «Лендкруизер» и «Чероки» с номерами серии «КРА», дающими им неприкосновенность не только у себя в республике, но и на всей территории Российской Федерации. Возле джипов переговаривались пятеро небритых мужчин кавказской наружности. Судя по пропылённой камуфлированной одежде, они провели в дороге немало времени и только что приехали. Завидя гостей, они прекратили разговоры и принялись рассматривать «Майбах».

– Выходим! – скомандовал Седой и выпрыгнул наружу. Цифра вышла сама: никто не распахивал перед ней дверцу, не подавал руку и не целовал тонкие пальцы. Делать это было попросту некому: они приехали не в Венскую оперу и не в Московский Большой театр. А присутствующим здесь мужчинам такое бы и в голову не пришло.

Седой бегло осмотрелся. Впрочем, это только казалось, что бегло. Он полностью срисовал боевую обстановку. Именно боевую. Трое приезжих, не скрывая, держали на перекинутых через правое плечо удлиненных ремнях автоматы Калашникова стволами вниз: так можно быстро вскинуть их, одновременно открывая огонь. К тому же на них надеты восьмикилограммовые натовские бронежилеты наружного ношения, которые, если повезет, могут остановить даже пулю АК. Но от близкого разрыва гранаты «Ф-1» они не защищают… Еще у двоих из полуоткрытых кобур торчат золоченые, по невиданной в военном мире моде, «Стечкины»…На сиденьях джипов небрежно лежали еще автоматы и две трубы гранатометов.

Собираясь сюда, Седой поддел легкий пулезащитный жилет, набил карманы гранатами и запасся двадцатизарядным Стечкиным (нормальным, без позолоты), который сунул за пояс спереди, и двумя ТТ, один из которых торчал за поясом за спиной, а один – в правом кармане брюк. Но даже готовясь к худшему, Седой не ожидал увидеть у приезжих такое вооружение… Неужели все это нужно, чтобы купить машину? И неужели существуют какие-нибудь законы, позволяющие вооруженным до зубов людям ездить по мирной России? Он видел, что и кавказцы внимательно рассмотрели его с ног до головы. Что такое «Майбах», им рассказали. А рассказали ли им, кто такой Седой? Скорей всего, нет. Вряд ли они его специально «пробивали»… А то бы приехали целым взводом.

– Проходи, Цифра, – сказал Седой, как ни в чем не бывало, пропуская ее в ангар и заходя следом в высокое гулкое помещение. Подъемники были опущены, ремонтные ямы пустовали, только в дальнем углу за стеклянной выгородкой шевелились человеческие фигуры.

Берц должен был подобраться со стороны соседней стройки и сесть в засаду за забором, держа под прицелом автомата всех приезжих. Хотя Седой понимал, что надежды на него почти нет – он и в делах серьёзных не бывал, и пистолет-пулемет в руках держал первый раз в жизни. Честно говоря, на Цифру он надеялся больше.

Цифра была одета более скромно, чем час назад: бриджи она сменила на обычные брюки, надела башмаки на плоской подошве, накинула спортивную куртку и через плечо перебросила сумку, в которой лежал «Глок».

Навстречу им выскочил один из хозяев, кажется, его звали Арсен.

– Давай, слушай, загоняй машину! – он указал на трейлер.

– Подожди, дорогой, – сказал Седой. – Надо же вначале деньги получить. Где покупатель?

– Покупатель у меня, чай с Магомедом пьет.

– Так зови его сюда, пусть товар смотрит.

Цифра без приглашения села на стоящий для клиентов стул, в углу у входа, сняла с плеча и расстегнула сумку, поставила на колени, так, что нырнуть туда рукой можно было за одну секунду. Седой отметил, что действует она очень грамотно: и место выбрала тактически правильно, и изготовилась к мгновенному открытию огня.

Арсен сбегал к себе в застекленную конторку, которую гордо именовал «офисом», и вывел оттуда целую делегацию. Первым шел кавказец в камуфляже: высокий, плечистый, с окладистой чёрной бородой, в которой пробивалась заметная седина. Пожалуй, они с Седым были ровесниками. Кроме того, у них имелось много общего: манера держаться, взгляды, уверенные повадки сильных мужчин. Вслед за покупателем вышли ещё двое – телохранители. Оружия ни у кого из них видно не было, но Седой не сомневался, что оно есть. Последними, умышленно отставая, шли Арсен и Магомед.

Бородач протянул руку.

– Азамат.

– Седой. Знаешь, Азамат, если бы я приехал в Шатой купить барана, то я бы проявил к нему больший интерес, чем ты проявляешь к лучшей машине мира. Хоть осмотри ее для порядка, убедись, что нет ко мне претензий…

Азамат оцарапал его острым взглядом.

– Да, в Шатое хорошие бараны!

С этими словами покупатель обошёл «Майбах», и видно было, что он с трудом скрывает удовлетворённую улыбку. Ему бы сейчас поцокать языком, восхищённо потрогать мягкие линии штучно изготовленного красавца, погладить блестящую, без единой царапинки краску… Наверное, так он и сделает, вернувшись к своим, но сейчас он держал на лице невозмутимую маску человека, который всё видел и которого ничем не удивишь.

На миг Седому показалось, что они знакомы. Ну, может быть, не знакомы, но пути их где-то пересекались. Да и Азамат несколько раз бросил на него испытующие взгляды. Так смотрят, когда хотят узнать человека, с которым раньше встречался.

Покупатель погладил капот, провел рукой по фарам.

– Ну, как? – спросил Седой. – Нормально?

– Ещё внутри не смотрел, дорогой. Сейчас посмотрим, всё ли там в порядке…

– Так, может, пока я на деньги посмотрю?

– Деньги есть, дорогой. Насчёт денег даже не сомневайся.

Азамат открыл двери, заглянул внутрь просторного салона, осмотрел бар, комфортабельное кресло с выдвижной подставкой для ног, переднюю панель, уважительно потрогал руль, сел на место водителя.

– Сюда шофёра профессионального надо, – сказал Седой.

– Знаю, знаю, дорогой, – сказал Азамат. – Когда в Москве ездить буду, будет у меня и шофёр, может, даже в какой-нибудь солидной форме. Капитан полиции, например. Или майор. А у себя я могу и сам ездить, я хорошо вожу.

– А зачем ты с собой столько бойцов привёз? – поинтересовался Седой. – И столько оружия? Не на войну, небось, ехал!

Азамат прищурил глаза.

– Э-э, дорогой, дорога дальняя, машина дорогая, приехал в чужой город, мало ли что может быть… Бандиты могут напасть, или еще кто…

– А-а-а-а… Ну, каждый сам решает, с кем ему куда идти…

– Конечно. Ты же, вон, даже с женщиной пришёл.

– А при чём тут женщина? – поднял бровь Седой.

– При том, что женщине тут не место. Там, где мужчины разговор ведут, дела решают, покупают, продают, там женщине делать нечего.

– Это у вас так, дорогой, – сказал Седой. – А у нас совсем по-другому.

Его уже начинал раздражать и покупатель, и его спутники, и весь этот затянувшийся разговор. Он прикинул – чем может закончиться продажа очень дорогой машины? Стрельбой? Не исключено, ох, не исключено! Если Арсен и Мага в дело не полезут, а, скорее всего, так и будет, то приезжих, вместе с Азаматом, – восемь. Это, конечно, немало, но две гранаты с разогнутыми усиками чеки, которые он предусмотрительно положил в карманы куртки, могли мгновенно уравновесить соотношение сил. Правда, вряд ли тогда удастся продать «Майбах», который быстро утратит свою новизну и отсутствие царапин. Но есть вещи, поважнее денег. Правда, до них пока не дошло, но, похоже, дойдет!

– Так что насчёт денег, дорогой? – подражая манере покупателя, сказал Седой.

И тот это понял, глянул недобро:

– Мы с тобой не встречались?

– Да, вроде, нет. Я первый раз машину продаю. Да еще такую.

– А про войну разговор завел, – взгляд стал откровенно враждебным. – Ты что, воевал?

Вообще-то, когда встречаются чеченец и русский, и если они не глубокие старики, такие вопросы лучше не задавать, чтобы не получить ответ, который может изменить весь дальнейший ход событий. Но когда вопросы задают, Седой на них всегда отвечает.

– Воевал, – кивнул он.

– А где? Когда?

– А тебе что, просто интересно? Или какое-то дело есть? Может, вспомнил что-то?

– Да нет, просто так спрашиваю. Ты ведь про Шатой не случайно сказал…

Седой прищурился так же недобро, как его собеседник.

– Знаешь что, друг? Давай заканчивать то, что начали. Не надо нового затевать. Мы с тобой договорились бизнес делать: я машину продаю – ты покупаешь, ездишь, красуешься… Такой, как у тебя, в республике ни у кого нет. А ты заводишь разговоры про то, что было почти двадцать лет назад. Я хочу увидеть деньги, отдать тебе машину и идти со своей женщиной по своим делам.

Цифра делала вид, что не слушает разговор и что вообще ничто происходящее её не интересует. Глянула в зеркальце, скромно прикрываясь ладошкой, подкрасила губы…

– Деньги есть, – сказал Азамат и сделал знак: – Принеси!

Арсен пошёл в конторку и вынес чемоданчик. Из желтой кожи, потертый, толстый. Но все равно двадцать шесть миллионов рублей в него не влезут… И почему деньги носит Арсен, который вообще, считай, не при делах?

Седой вроде машинально сунул левую руку в карман. Левая рука меньше подозрений вызывает, если не знать, что человек левша. Или одинаково владеет обеими руками.

– А документы на машину есть? – спросил Азамат.

Седому не нравилось все происходящее. А последний вопрос – в особенности: начинались придирки. А когда начинаются придирки, это значит, что сделка не идёт ровно и гладко, как ей следует идти. Это значит, что сделка может быть вообще не доведена до конца, а одна из сторон останется лежать в земле на том самом месте, на котором думала получить деньги.

– Документы, говоришь? – спросил Седой, и усмехнулся. – Конечно, есть документы. Ты же в салон пришёл и за восемьдесят тысяч лимонов покупаешь новую машину. Конечно, тебе положен паспорт на неё, гарантия с печатями и всё остальное. Только ты вначале свой паспорт покажи. Мы его запишем в книгу продаж, отксерокопируем – все, как положено…

Тон разговора был мирным и, вроде бы, не выходил за пределы допустимого. И хотя он явно не соответствовал тому, о чём должны говорить продавец и покупатель машины, но настороженности у бойцов Азамата не вызывал.

Арсен поставил чемоданчик на пол и, как будто бы вспомнив о неотложных делах, быстро вернулся к себе в конторку. Магомед пошёл следом за ним.

– Сколько там денег? – спросил Седой, глядя на чемодан.

Он умел видеть не только боковым зрением, но и задним, и сейчас он видел, что пятеро приезжих выстроились метрах в десяти за его спиной, причем полукругом, чтобы не задеть друг друга, если начнется стрельба. А в том, что она начнется, Седой уже почти не сомневался. Вот как дергается губа у Азамата. Губа! Седой вспомнил, где они виделись. Только тогда тот был в папахе…

А раз стрельба начнется, то надо начинать первым! Берц должен все видеть: у него эти пятеро, как на ладони, да и ангар он должен просматривать…

Если бы сзади сидел в засаде Коля Синий, то можно было бы сделать ему знак, упасть на пол, и Коля бы уложил эту пятерку, в то время как он бы завалил остальных. Но рассчитывать на Берца было нельзя.

– Откройте чемодан, – сказал Седой.

– Послушай, дорогой. Вот машина, вот – деньги. Я забираю машину, ты забираешь деньги. Я ж тебя не прошу капот открыть, багажник открыть, номера показать… Да и вообще, не в этом дело! Я вот смотрю и вижу, что я тебя знаю, – это Азамат произнёс совсем другим тоном. – У тебя позывной был Седой, так?

– А сказать, какой у тебя был позывной? – спросил Седой. – Орел! И ты носил всегда папаху… Мы с тобой по рации часто говорили, только я по делу, а ты пугал меня, и мою семью, и семьи товарищей…

– Ты на обмене моему парню ухо отрезал!

– А как ты хотел?! Ты моего вывел таким, что он на ногах не держался… А мы твоего пальцем не тронули! Разве честно было так меняться? Нет! Вот он и ушел без уха! У тебя аж губа дернулась, а так стоял, как каменный! Только зачем ты эту тему поднял? Ты ведь не у себя в горах! А я – у себя!

– Дурак ты! Я везде у себя! У меня в Москве два ресторана и гостиница! А у тебя в Грозном хотя бы шашлычная есть? Да у тебя и здесь ничего нет!

– Так что ты хочешь? – сказал Седой и крепче сжал гранату.

– Я хочу, чтоб тебя не было на свете. Я этого ещё тогда, давно, хотел, – сказал Азамат, и расстегнул куртку. Как и следовало ожидать, за поясом у него торчал золоченый Стечкин. Его телохранители тоже сунули руки под одежду: один за спину, второй к правому боку. Все замерли, как в голливудских вестернах, когда первый удар часов или движение противника являются сигналом к началу стрельбы.

Но в реальной жизни обычно очень трудно в такой ситуации сделать первый выстрел, потому что потом закрутится лента совсем другого кино – кровавого, с оборванным концом, и когда в зале зажжется свет, то останется только считать трупы. Седой знал, что нельзя медлить в таких ситуациях, но он шел торговать, а не стреляться, и, может быть, даже опоздал бы на секунду-две, которые всё решат, потому что, несмотря на невозмутимость лица Азамата, в глазах у него появилось холодное безразличие человека, привыкшего убивать, готового убивать и сейчас собирающегося убить.

Но их опередили: в этот момент вдруг раздались выстрелы – один, второй, третий, четвёртый, пятый, – очень быстро, как очередь! Они гремели совсем рядом, и он даже не мог понять, откуда и кто стреляет, но руки делали свое дело: выхватили гранату, выдернули кольцо и осторожно катнули между ног назад. Азамат тем временем отлетел в сторону, живот его превратился в кровавое месиво – он не любил бронежилетов – и действительно неудобно, да и крутость свою показывал… Надо сказать, что телохранители Азамата не были готовы к такому развороту событий, во всяком случае, не ждали, что все начнется именно в этот момент.

– Света, ложись! – рявкнул Седой, падая на пол. Сзади раздался взрыв, над головой свистнули осколки, одному из телохранителей снесло полголовы, второго Седой, лежа, застрелил из своего «Стечкина», удивляясь, когда успел его достать.

В следующую секунду он уже был на ногах и, водя пистолетом по сторонам, оценивал обстановку. Света выполнила команду и упала ничком прямо в углу. Сейчас она сидела на бетонном полу и рассматривала обожженную правую руку. Прямо из сумочки стреляла! Молодец, девка!

Пятеро кавказцев, разбросанные взрывом, лежали в неестественных позах, двое были живы, и Седой их дострелил.

Из-за забора ударила очередь: это уже работал Берц. Пули попали в «Майбах», разворотив багажник и разбив заднее стекло. Идиот, зачем?! Всё было уже кончено: и Азамат, и его спутники лежали неподвижно – или тяжело раненные, или убитые, слышались стоны. Цифра занялась ранеными и оказала им эффективную помощь. Стоны прекратились.

– Посмотри в чемоданчик, Света, – сказал Седой и тут же передумал:

– Нет, стой! Магомед, иди сюда!

Напуганные хозяева выглядывали из своего закутка. Нет, они были не напуганы. Они были в ужасе.

– Слушай, что вы сделали?! Мы же по-хорошему договорились: деньги взяли, машины уехали… Почему так вышло?! Зачем убили людей?! Что мы землякам скажем?! Теперь месть будет, – говорил Мага, а Арсен только держался за голову и подтверждал слова сотоварища нервными кивками.

– Откройте чемодан, – сказал Седой. – И пересчитайте деньги.

Они переглянулись.

– Зачем нам открывать чемодан? Это твой чемодан.

– Какой мой? Сделка не состоялась. Чемодан теперь ваш или отдадите родственникам Азамата.

– Мы не отвечаем за деньги, – сказал Магомед. – Мы отвечаем за то, что мы вас свели, покупателя нашли.

– Спасибо, – сказал Седой. – Хороший покупатель. Ещё б немного, и он бы меня уложил.

– Клянусь Аллахом, мы этого не знали, – сказал Арсен.

– Открывай чемодан, посчитай, – сказал Седой. – Давай, заноси его к себе в конторку, и там будем считать. А я пока выйду, друзьям скажу, что не надо больше сюда гранаты бросать.

– Если денег не хватает, мы тут ни при чем!

– Конечно, не волнуйтесь…

Мага и Арсен взяли чемодан и ушли к себе.

– Иди сюда, – сказал Цифре Седой.

Они выбежали наружу, осмотрелись, Берц выглядывал из-за забора напротив. Народа вокруг не было. То ли обеденный перерыв, то ли этот участок стройки простаивал, а может быть, все попрятались при звуках боя. Так вот, если хозяева мастерской думали только о том, что в чемоданчике не хватает денег, то Седой подумал и о другом. И он оказался прав. В прозрачной стеклянной конторке вдруг раздался взрыв, полетели стёкла, вспыхнуло пламя, с диким криком выбежал наружу Магомед. Одна рука у него была оторвана. Седой молча выстрелил в него. Крик оборвался.

– Вот суки! – удивился Седой. – Ведь знал я, что верить им нельзя, и так легко на этот обман поддался. А ты молодец, Цифра, – сказал он, подошёл, обнял её за плечи, прижал, чтобы успокоить. Но она даже не дрожала, как будто бы вскипятила чайник, нарезала бутербродов, накрыла на стол или сделала ещё что-нибудь из женских дел.

– Ну, что? – спросил Седой.

– Нормально. Только все дело провалено. И «Майбаха» этот идиот прострелил.

– Ничего. Все равно мы бы на нем не ушли. Да и покупатели в очереди не стоят.

Берц, очевидно, решил, что хватит прятаться, вылез из-за забора, подбежал.

– Ну, что, я всё правильно сделал?

– Нет, – сказал Седой. – Сделал ты всё неправильно. Обшманай трупы и машины, у хозяев пошарь… Что найдешь, то и будет наша добыча.

А сам подмигнул Цифре: мол, присмотри…

Сам он осмотрел джипы. «Лендкруизер» был сильно порублен осколками, «Чероки» пострадал меньше: всего три пробоины, и то не очень заметные. Седой выбросил из него оружие, оставил только какое-то удостоверение, написанное на двух языках.

Вернулась Цифра, вывалила на заднее сиденье кучу денег: и в пачках, и россыпью.

– А где этот?

– Я ему нашла работу, – Цифра, усмехаясь, показала на ангар.

Берц разливал там бензин из канистры: на ветошь у стены, на колеса трейлера, которому так и не было суждено привезти в республику шикарный лимузин, на трупы, на бетонный пол.

Берц аккуратно налил узкую дорожку бензина до выхода и, нюхая руки, подошел к «Чероки».

– Отмыть надо, вонять будет всю дорогу. Мы куда едем?

– В трейлере пачка денег была, он взял, – сказала Цифра.

– Я не брал! То есть, я на всех, вот она! – Берц вытащил откуда-то пачку пятитысячных купюр и присоединил к остальным.

– Ты никуда не едешь, – сказал Седой и выстрелил ему в лоб. С близкого расстояния пуля отбросила Берца метра на два, как в кино.

Цифра подожгла вытекший наружу бензин, синеватое пламя быстро побежало внутрь ангара.

– Брось туда «Глок» и мой, – Седой протянул «Стечкин».

Цифра забросила их подальше в огонь.

– Всё, уходим. Пусть теперь разбираются, кто устроил эту бойню. Козлом отпущения, скорей всего, станет твой приятель…

– Никакой он мне не приятель. И почему, думаешь, его сделают крайним?

– Да потому, что это проще и всем выгодно!

Седой захлопнул дверцу и нажал педаль газа.

По асфальту они не поехали – рванули напрямик, через поле. Из-под колес летели клочья сухой земли. Попетляв по бездорожью, машина выскочила на Московскую трассу.

– Машину надо будет сменить, – сказал Седой.

– Сменим, – кивнула Цифра.

Седой улыбнулся и потрепал её по плечу.

– По-моему, мы с тобой найдём общий язык.

– Нет, – сказала Цифра. – Мы его уже нашли. Слушай, останови, давай посмотрим, как горит эта ханайка.

– Времени нет, – сказал Седой.

Но Цифра обернулась и смотрела назад, там, где над бывшей автомастерской разгоралось, полыхая и усиливаясь, жёлто-красное пламя и поднимались чёрные клубы дыма. Пламя и дым всегда одинаковые, даже если горит сделанный по индивидуальному заказу «Майбах» ценой почти в сто миллионов. Еще облака дыма были видны вдали на юго-западе: на Левом берегу Дона тоже что-то горело. Цифра знала – что. Сегодняшний день ей понравился.

– Видел, что у меня с рукой? – она показала багровую, в волдырях, ладонь. – Отчего это?

– От пороховых газов. Ты же из сумочки стреляла, им деваться некуда, вот и поджарили тебя…

– Надо противоожоговую мазь купить.

– Купим. Многое еще надо сделать.

«Чероки» уверенно уходил от Тиходонска.