– Что у тебя с шеей? – спросила Катя за поздним ужином.

– Порезался, когда брился.

– Не рассказывай сказки – у тебя безопасная бритва… И утром уходил нормальным…

– Поцарапался на работе, бывает. Просто, белый пластырь в глаза бросается, а телесного не было. Завтра уже следа не останется.

– Кстати, завтра Дворец водного спорта открывают, – сказала Ребенок. – А у тебя, наконец, выходной. Почему бы нам не съездить туда?

– Дворец? – Лис равнодушно доедал борщ. – Какой еще дворец?

– Ты что, не знаешь?! – Ребенок даже глаза округлила, как в аниме.

– Ну, почему, слышал краем уха…

Когда московская братва во главе с Жорой Каскетом наехала на Тиходонск, то они вкладывались во все перспективные новостройки… И в водный Дворец хорошо вложились – Фома Московский и Буржуй по три миллиона «зеленых» инвестировали… Только все их планы смешал один человек: стравил местных с чужаками, да и своих бандюков перессорил, так что почти все бригадиры погибли на кладбище, когда хоронили Гарика Речпортовского… И этот человек сидел напротив восторженно округлившего глаза Ребенка. Он доел борщ, отодвинул тарелку.

– Только что там делать? Ты же не занимаешься синхронным плаванием! Хотя твои ножки торчали бы из воды очень сексуально…

– Никогда не поздно начать! Во всяком случае, выставить ножки я сумею из бассейна – их там несколько, есть и с минеральной водой. И пятнадцатиметровая вышка…

– Ты собираешься прыгать? – поинтересовался Лис.

– Почему обязательно прыгать? Там и без этого весело. Всякие спа, бары, джакузи… Даже водный ресторан – представляешь?

– С трудом. Это что – столики под водой? Дресс-код – акваланг с бабочкой?

Ребенок рассмеялась.

– С твоей фантазией надо книжки писать! Островки, на них столики, а кругом вода подсвеченная.

– Да, красиво, наверное, – сказал Лис. – И пальма посередине торчит. А на пальме – обезьяны, носят бананы важным гостям…

– Ты зря насмешничаешь! – Ребенок надула губы.

– Там, между прочим, хороший фуршет будет, артисты из Москвы приедут: Лепс, Успенская… Все солидные люди Тиходонска приглашены, – обиженно проговорила она. – Губернатор, мэр, всякие вице и замы…

«И не только наши солидняки… Фома Московский обязательно приедет, – подумал Лис. – С кем-то вместо Буржуя… Три ляма без хозяина не останутся…»

Ребенок подняла глаза на Лиса.

– И полицейское начальство в полном составе…

– Не в полном. Я же не пловец, и не тусовщик, а сыщик.

– Тебе разве не присылали приглашение?

– Мне обычно никаких приглашений не присылают, – произнес Лис раздельно. – К тому же ты знаешь: новый губернатор, да и наше руководство меня, мягко говоря, недолюбливают.

– Да-а? – удивилась Ребенок. – А я думала, тебя все боятся.

– Возможно, поэтому и недолюбливают.

– Ну и пусть! Я все равно хочу туда! Илона идет, и Оксана, и Марина… Все девчонки достали пригласительные…. А ведь у них нет такого мужа, как у меня…

Лис помолчал.

– Я не терплю эти тусовки, на которых каждый начальник хочет «засветиться» перед вышестоящим…

– А у нас это считается престижным, – упавшим голосом произнесла Ребенок. – И если все девчонки пойдут, а я нет, то, значит, я – лохушка…

– Ну, если для тебя это так важно, сходи, – Лис утратил равнодушие. – Я позвоню, тебя встретят у входа, проводят… Вопросов нет!

– Спасибо, Филипп! – просияла Ребенок и бросилась мужу на шею. Она нечаянно задела рану, и он поморщился.

Ее действительно с почтением встретили лейтенант в форме и молодой парень в штатском, провели сквозь оцепление в гигантское мраморное фойе, оформленное в био-фантастическом стиле «под Гауди»: через стены и потолок тянулись застывшие зеленоватые волны, в которых резвились полногрудые белоснежные ныряльщицы, какие-то морские черти и прочая живность. Ребенка завели прямо в огороженный сектор для ВИП-гостей. Здесь было просторно, а Илона и Оксана давились среди простого люда и размахивали руками, пытаясь привлечь внимание подруги. Катя видела их краем глаза, но виду не подавала, тем более, что через несколько минут группа солидных людей с властными манерами появилась на мраморном подиуме, окружила новенькую полированную трибуну и началась торжественная часть.

…Представитель Минспорта зажег речь о здоровье нации, дружбе народов, гуманизме олимпийского движения вообще и его плавательной составляющей в частности. После него зам губернатора говорил о славных традициях тиходонского спорта и преемственности поколений. Следом на трибуну поднялся мэр: дети – это наше все, а здоровые дети – это тоже наше все, но как бы в квадрате. Потом пошли заслуженные спортсмены и артисты, представители казачества, бизнеса, рабочего класса и крестьянства. Бизнесмены выступали особенно горячо и подолгу, они имели на это право, ибо исправно платили «добровольный» негласный налог на строительство, прозванный в народе «водянкой». Отстегивали на «водянку» при перезаключении договоров аренды, оформлении лицензий, кредитов и прочее. Спортивная честь края не знала компромиссов, поэтому кто не хотел отстегивать, тот выбывал из игры, то есть бизнеса. Но таких в Тиходонске не нашлось.

– В чем главный смысл, в чем изюминка спорта? – вопрошал с трибуны новый директор завода «Дон-Кристалл» Мордвинов. И тут же давал четкий, и даже несколько парадоксальный, с точки зрения своей ликероводочной деятельности, ответ:

– Главный смысл спорта – это здоровье. И физическое, и душевное. Я сам в прошлом спортсмен, я хорошо знаю, что у здорового человека каждый день расписан по минутам – зарядка, тренировки, учеба, работа… опять-таки девушки…

Мордатый красавец-директор улыбнулся и поиграл бровями.

– А при такой загруженности, сами понимаете, молодому человеку просто некогда предаваться разного рода глупостям и порокам. Я имею в первую очередь наркоманию, алкоголизм и прочее. Так что пусть этот дворец станет не только местом великих спортивных свершений, но и залогом долгой и полнокровной жизни каждого тиходонца!

Антон слушал его выступление с холодной усмешкой. Директор ликеро-водки, очевидно, забыл о судьбе своего застреленного предшественника и потому явно преувеличивал роль спорта в человеческом долголетии. Да и вообще самодовольная рожа Мордвинова ему не нравилась.

К счастью, можно было найти более приятное для глаз зрелище. Антон разглядывал барельефы ныряльщиц на стенах – их крутые мраморные бедра с ложбинками мышц, их выпирающие груди и довольно-таки реалистические ягодицы, которые по прошествии некоторого времени физически и душевно здоровые молодые спортсмены наверняка разрисуют непотребными словами и символами. Антон слегка улыбнулся: картина его развеселила.

– Вы скажете несколько слов, Сергей Иванович? – деликатно постучал его по предплечью молодой человек в модном кургузом пиджачке – то ли референт мэра, то ли какой-то функционер из отдела спорта.

– А что, без меня не обойдется? – спросил Антон. – Или без меня никуда?

Молодой человек смутился.

– Просто вы входите в номенклатуру выступающих, руководство удивится, если вы не выступите!

– Ладно, – ответил Антон.

Функционер изобразил радостную ужимку на усталом резиновом лице.

– Через трех выступающих, Сергей Иванович. За директором Центрального рынка, господином…

Он быстро взглянул в блокнот.

– Господином Рубайло, хорошо? Примерно, минут через тридцать. Благодарю вас.

«Хороши дела, – подумал Антон. – Этот попка даже не успел выучить фамилию нового директора рынка. Слишком быстро все меняется. Новые хозяева на ликеро-водке, в сети общественного питания, на моторном заводе… Новые имена. Новые люди. Чужие люди. Московские.

И сам он старался держаться поближе к столичным инвесторам – Фоме Московскому и Лебедю, но пробиться к ним председателю Общества ветеранов спорта было трудно: желанных гостей окружало кольцо местных чиновников да их собственные телохранители. Грозная слава Тиходонска, с одной стороны, осталась в прошлом, а с другой – буквально вчера двоим из свиты московских инвесторов в районе Набережной наваляли люлей – одному голову проломили, второму серьезно сломали руку… Речпортовские клянутся, что они не при делах. Очень похоже, что те сами виноваты: соседи видели, что они быковали, какую-то девчонку хотели в машину затащить, ну им и вломили…

– …Слово предоставляется председателю совета директоров акционерного общества «Питерские кофейни» господину Лебедеву!..

Антон не мог понять, кому понадобилось убирать Буржуя. Но Буржуй был одним из столпов, на котором держалось его положение в Центральном Братском круге. Как отнесется к нему Лебедь – неизвестно.

За трибуну стал коротко стриженный, крепко сбитый шатен в сером костюме и сером галстуке в красную полоску.

– Я рад, что мы работаем вместе с Тиходонском, – глуховатым тоном произнес он. – Я знаю, что это трудно, и мой московский коллега в этом не раз убеждался…

Лебедь обернулся и тронул за плечо Фому, который был в черном костюме, призванном скрывать полноту. Но черный костюм и такой же галстук делали его похожим на «людей в черном» из голливудского фильма. Антон смотрел его много раз. Там было полно всякого диковинного оружия, но ему в сердце запала лампочка-вспышка: сверкнул ею – и все всё забыли! Вот бы достать такую в натуре!

– Но я думаю, Питер с Тиходонском подружатся, – продолжил Лебедь. – Первую Питерскую кофейню я открою прямо здесь, чтобы люди, поплавав, могли хорошо отдохнуть за чашкой кофе…

На этом он свою краткую речь закончил и покинул трибуну, а Фома и вовсе выступать не стал, только помахал собравшимся рукой.

Антону надоело глазеть на мраморных ныряльщиц, и он переключился на живое воплощение красоты. Просканировав взглядом толпу, он сразу выделил прекрасное девичье лицо, которое отличалось от других женских лиц, как штучная, говорящая и писающая кукла с набором кружевных нарядов отличается от своих грубых целлулоидных сестер, сваленных голышом в коробку под прилавком.

Это была Миледи, она тоже заметила его, улыбнулась. Тем временем публика жидкими аплодисментами проводила закончившего выступление Лебедева, к кафедре вышел следующий оратор. Антон немного подождал, затем крадучись, будто по неотложному делу, отошел от трибуны и спустился по лестнице в бар. Усевшись на высокий табурет, он требовательно постучал монеткой по стойке. Из двери выглянул рослый парень в форменном сиреневом жакете, буркнул:

– Мы еще не открывались…

– Двойной скотч и большой «манхэттен», – равнодушно перебил его Антон. – И мигом.

Парень то ли узнал его, то ли почуял что-то, но спорить больше не стал. Он налил виски, поставил перед Антоном, принялся смешивать коктейль. Через минуту подошла Миледи.

– Давно не виделись, – сказал Антон. – Каким ветром занесло?

– Скучно просто, – она взяла со стойки большой бокал «манхэттена», пригубила и поставила на место. – Собираешься меня вывести в машину? Тут людей много, увидят…

– Зачем в машину? Можно и бар обновить…

Бармен непонимающе посмотрел на Антона. Тот сделал ему знак, чтобы убирался. Бармен мгновенно исчез. Миледи многозначительно облизнула губки. Антон улыбнулся и вжикнул «молнией», Она подошла вплотную, присела и самозабвенно начала процесс, который очень любила и которому отдавалась всей душой, искренне и самозабвенно. Спустись внезапно в бар толпа важных гостей, она бы не обратила на них внимания и довела бы дело до конца, если бы Антон ее не остановил. Но гости не появились, она быстро и умело достигла финиша и еще некоторое время продолжала свое занятие, чтобы не оборвать внезапно затухающую линию наслаждения, пока Антон не погладил ее по голове, разрешая прекратить спринтерскую гонку. Она вернулась на свой табурет, перевела дух и сделала несколько больших глотков «манхэттена».

– Умница! – Антон снова вжикнул змейкой и взглянул на часы.

– Как твой… муж?

– Нормально.

– Что же он тебя не развлекает?

– Да он всегда занят, – Миледи махнула рукой. – А здесь большой тусняк и выпивка. Говорят, даже Лепс приехал, наверное, споет чего-нибудь.

– Ясно. Так ты одна пришла?

– С девчонками.

– И он тебя отпустил?

– Конечно. Он мне доверяет.

Она в упор посмотрела на него большими кукольными глазами. Антон протянул руку, погладил ее по шее, спустился в глубокое декольте. Кожа была гладкой и чувственно поддавалась под пальцами. У него пробежали мурашки по спине.

– Мне надо уйти ненадолго.

Он вздохнул и поднялся.

– Дождись меня здесь.

Антон постучал по стойке. Запыхавшийся бармен явился в ту же секунду, словно ждал сигнала под дверью.

– Пока меня не будет, отвечаешь за нее, – сказал Антон. – Наливай все, что она скажет. И делай все, что она скажет. Понятно?

Бармен покорно кивнул.

– В пределах разумного, конечно! – спохватившись, добавил Антон и получил еще один почтительный кивок.

– Да не хочу я тут сидеть, как наказанная! – Миледи капризно надула губы. – Я лучше наверх пойду…

– Ладно, иди, я тебя найду.

– И что будет? – наивно улыбнулась она.

– Мне нужно потом заехать в одно место. Очень важная встреча. Будет солидно, если я появлюсь в компании такой красивой телки, как ты.

– А что мне за это будет?

– Сочтемся.

– Ну ладно…

Через пять минут гости Водного дворца, а также многочисленные телезрители (репортаж с торжественного открытия шел в прямом эфире по местному каналу) увидели, как к трибуне подошел высокий мужчина лет сорока с легкой спортивной фигурой. Длинные, начинающие седеть волосы были собраны в «самурайский» хвост над затылком. Тонкое лицо, располагающая улыбка…

– Председатель Общества ветеранов спорта Сергей Иванович Антонов!

Его знали в городе – как наверху, в обшитых дубом кабинетах, так и на самом дне, где люди до сих пор обходятся без водопровода и канализации. Он говорил глуховатым голосом, говорил негромко, без напряжения. Но, в отличие от многих предыдущих ораторов, его хорошо слышали все собравшиеся. Наверное, потому что во время этой короткой речи никто не переговаривался, не шаркал ногами и не шуршал обертками. Потому что Сергея Ивановича Антонова не только знали, но и уважали. И слушали.

– Спорт учит воле к победе. Пусть противник сильнее, пусть он имеет численный перевес – плевать! Надо бороться и побеждать! Вот вчера вечером два приезжих хулигана пристали в темном переулке к нашей девушке, пытались затащить ее в машину… Но в Тиходонске такое не проходит: случайный прохожий в одиночку отбил девушку! Вот что такое казачий дух и вера в справедливость! Мне хочется напомнить всем тиходонцам, всем, кто пришел сюда, кто будет приходить на тренировки и соревнования, и тем, кто не будет… – Антон на секунду задумался, нахмурил лоб. – Хочу напомнить: казаки никогда не сдаются и не отступают! А мы живем в казачьем краю!

Он поднял сжатую в кулак ладонь.

– Никогда не сдаваться! Победа всегда будет за нами!

И улыбнулся.

– А кофе мы, конечно, выпьем! Почему не выпить?

Лебедь толкнул Фому.

– Понял, куда он клонит? А всё из-за твоих идиотов – сами подставились… Спроси с них как следует!

Фома развел руками:

– Один в коме, у второго рука не будет сгибаться… Как с них еще спросишь? Можно было, конечно, дострелить, но я их спецрейсом в Москву отправил. Думаешь, напрасно?

– Не знаю. Послушай, как его принимают…

Действительно, Антону хлопали, не жалея ладоней. Он буквально сорвал овации! Уж больно выигрышный привел пример.

Лебедь стоял в нескольких шагах, натянуто улыбался и смотрел на Антона маленькими пронзительными глазами, похожими на ружейные дула, будто целился. Но Миротворцу было на это наплевать. Он быстро просканировал толпу зрителей. Их ряды таяли.

Обладатели серебряных пригласительных билетов разбредались по огромному Дворцу осмотреть бассейны, джакузи и головокружительные водные горки, VIPы с золотыми карточками торжественно проходили в водный ресторан «Нептун», а простой люд с синими билетами, действие которых исчерпывалось выслушиванием умных речей важных гостей, получив свою, пусть и скудную, порцию удовольствий, деликатно выдавливался охраной в гостеприимно открытые двери четырех выходов, чтобы избежать давки. В конце концов, им тоже есть что рассказать соседям и чем похвастать перед знакомыми и друзьями, у которых не было и синих билетов, которые вообще не были на Открытии, ничего не видели и не слышали в том мире, к которому им все-таки повезло прикоснуться.

Но Антону не было до них никакого дела. Он искал Миледи. И быстро нашел. Похожая на прибывшую из Москвы артистку, она скромно стояла на опустевшем квадрате VIP-сектора и терпеливо его ждала.

– А кофе мы с вами еще выпьем, – добродушно повторил Антон и улыбнулся Лебедю на прощанье.

Потом попрощался со знакомыми, опять не пробился к Фоме и неспешно направился во двор, к удлиненному «BMV», окруженному тремя охранниками. Миледи они пропустили, и она с видом послушной девочки уже сидела на своем месте – справа на заднем сиденье. Антон подумал секунду и сел рядом, чтобы трогать ее гладкие ножки. Охранники быстро заняли места во второй машине. Кортеж тронулся с места.