Жеке приснилась Кэт. Во сне он думал, что не виноват – она сама ему приснилась! Но он ведь совсем не протестовал против того, что она ему снилась, ему откровенно нравилось видеть её во сне даже полностью одетой, раздевать девушек даже во сне он ещё не решался. Тем более Кэт! Она же старше его, сама так сказала. И вообще она такая… такая… в любом случае ей не следовало ему сниться. Кэт с ним согласилась, улыбнулась ласково и рявкнула грубым мужским голосом:

– Подъём!

– «Сон кончился», – догадался Жека и открыл глаза. Поле зрения занимала мужская широкоплечая фигура в сером мундире, с чёрным пистолетом в волосатой ручище, бритую челюсть, видимо, носить можно только высоко задранной, чтоб туловище вперёд не кренило. Сразу над ней начинался серый берет, всё, что между ними, не просматривалось, да по существу и не заслуживало внимания. Жека огляделся в помещении, мысленно усмехнулся. – «Попытка номер два».

Комната того же стального, прямоугольного типа, что и коридор, где он очнулся в первый раз. Так же лежит в капсуле. О том, что приключения на станции ему не приснились, свидетельствовала лишь его бежево-белая пижама вместо школьной формы.

Снова схватился руками за край ячейки, ловко перебросил ноги, спрыгнул. Тренированное восприятие зафиксировало движение слева и справа. С одной стороны на него таращилась Ленка, с другого Джонни, оба в сильном удивлении. Конечно, их же Кэт не удостоила прощальными речами, ребята сразу после уколов. Интересно, хоть в плане болючести сделали для них скидку, или воткнули по полной в виде «прости-прощай» на долгую память?

Челюсть пришла в движение, что сопровождалось грубым голосом. – Задержанные! Стоять ровно! Ласты за спину!

«Статус поменялся», – сообразил Жека, выполнив команду. – «Хорошо хоть не на затылок. Или на затылок только лёжа? Да какая разница»!

Жека вопросительно посмотрел на говорящую челюсть, она продолжила издавать звуки. – Налево! По одному в коридор, встать рожами к переборке! Выполнять!

Жека потопал за Ленкой, машинально отметив, что девушка не хромает – хоть здесь слава богу. Лена, как только вышла в коридор, усложнять не стала, уткнулась в переборку, Жека взял левее, Джон соответственно правее.

– Налево! – Рявкнул конвоир. – Шагом марш!

Добавил спокойнее. – Только не бегите. Парализатор-то остановит, да таскать вас потом…

Жека повёл колонну прогулочным шагом. В конце коридора разглядел двери, подумал, что туда, наверное. И точно, при их приближении створки разошлись в стороны. За спиной послышался тот же голос, – дети, входите, пожалуйста.

Голос точно не мог принадлежать обладателю челюсти и пистолета, Жека аж обернулся. Испод берета лучилось добротой пухлощёкое лицо, а челюсть совсем потерялась за блеском радушной улыбки. Пистолет тоже исчез. Ленка легонько толкнула его в плечо.

– Дети, – ворковал конвоир, – присаживайтесь на лавочку, пожалуйста.

Ребята уселись на лавочку перед длинным столом, за ним виднелись спинки трёх кресел, далее переборка, задрапированная голубеньким полотнищем с кругом из белых звёзд. Жека узнал заставку GNN, сообразил, что изображение должно значить что-нибудь ещё. Ну, не на ток-шоу же их привели!

Через минуту из боковой дверцы вышли гуськом трое в мантиях со странными одинаковыми причёсками. Белые букли особенно забавно смотрелись на голове полной женщины с лицом явно негроидной расы. Другой отличался необычным разрезом глаз, третий тоже не относился к привычному типу людей – слишком смуглый, хоть и не чёрный, карие глаза навыкат. Что эти двое мужики, Жека решил по впалым грудкам под мантиями, особенно на контрасте с выдающимися формами чёрной.

– Встать, суд идёт. – Спокойно проговорил провожатый.

Ребята поднялись. Судьи расселись, полная негритянка в центре, мужички по бокам, узкоглазый произнёс, – прошу садиться.

Жека, конечно, слышал, и по головизору показывали, что в европейских мирах не все европейцы, однако таких он не видел даже среди европейских мигрантов, или они не выделялись на общем фоне. В школе точно не было! Думалась какая-то чушь – что их в космос притащили ради равноправия и справедливости, чтобы судить их, русских американцев, или наоборот, американских русских по европейским законам!

– «Ну, они нам сейчас насудят»! – весело думал Жека практически в полном спокойствии. Кэт он верил больше, чем любым ряженым, а она ясно сказала – направят в учебку какой-то ЧВК. Немного беспокоила непонятность терминов, однако и это узнается со временем. Он ободряюще улыбнулся Лене, та сразу насторожилась.

Тем временем судья бубнил что-то о правах, спрашивал, всё ли им понятно. Ребята не отвечали, судьи делали вид, что услышали «да» и продолжали по плану. Наконец, перешли к разговору по существу. Другой боковой арбитр заявил, что перед ним прошения о предоставлении убежища от несовершеннолетних неграждан Евгения Старкина, Джона Стоуна и Елен Ривз. Жека усмехнулся, Ленка замерла, Джонни вякнул противным голосом, – чиво-чиво?!

Судья буркнул, не поднимая головы от бумаг, – сержант.

Амбал в сером мундире положил лапу Джону на плечо, сжал, пацан тихонько ойкнул. Сержант остался стоять, руку с плеча не убрал. До пацана сразу дошло, что они здесь зрители, или их роли без слов.

Судья бубнил, – кто, за то, чтобы принять несовершеннолетних Евгения Старкина, Джона Стоуна и Елен Ривз под юрисдикцию Союза Европейских Миров?

Все трое придали верхним конечностям вертикальное положение, судья буркнул, – единогласно, – и закрыл папку.

Очередь подавать реплики перешла к узкоглазому. Он тем же монотонным бубнежом озвучил, что Евгений Старкин, Джон Стоун и Елен Ривз вооружённым путём препятствовали представителям неправительственных организаций СЕМа в осуществлении гуманитарной миссии, чему в деле имеются документальные свидетельства. Так же означенные несовершеннолетние подданные СЕМа не выказали ни малейшего раскаяния, напротив, совершенно отвергают принципы свободного общества и на этом уже основании представляют для общества опасность. В купе с совершением ими тяжких преступлений против свободы личности это даёт ему основания требовать для всех троих смертной казни.

Наконец, акустическую активность проявила центральная судья, обратилась к окружающему пространству перед собой:

– Есть ли у присутствующих граждан СЕМа, что они могли бы сказать в защиту обвиняемых?

– Да, ваша честь, у меня, – отозвался сержант.

– Назовитесь и говорите, – велела судья.

– Сержант Пьер Птижан, частная военная компания «Армус». Судя по материалам дела, у молодых людей в момент кризиса на Сайори не было времени разобраться в ситуации. Ребята действовали спонтанно, как им казалось правильным, ведь они подавлены агрессивным окружением и авторитарным воспитанием. После их спасения так же прошло мало времени, чтобы они могли дать правильные оценки произошедшему и своим поступкам. Наша компания готова участвовать в их перевоспитании и выступить поручителем.

Он подошёл к судейскому столу, подал какую-то бумагу, судья, не взглянув на неё, убрала в папку.

– Хорошо, ваше ходатайство приобщено к делу. – Она поднялась, за ней встали остальные. Заговорила строго:

– Евгений Старкин, Джон Стоун, Елен Ривз, встаньте!

Ребята поднялись, судья продолжила. – Вы приговариваетесь к смертной казни по достижению совершеннолетия. По ходатайству ЧВК «Армус» по достижению вами совершеннолетия дело будет рассмотрено ещё раз, тогда и примут окончательное решение. До совершеннолетия будете содержаться в тюрьме для не достигших возраста полной ответственности подданных СЕМа. Поручителю разрешается участвовать в перевоспитании без ограничений. Меры по ограничению свободы на усмотрение администрации учреждения.

Она смягчилась лицом, посмотрела на них долгим, добрым взглядом, сказала, – и да поможет вам бог!

Судьи развернулись, как по команде, и удалились гуськом.

– Садитесь пока, – сказал сержант спокойно.

Ребята плюхнулись на скамейку. Даже для Жеки дело под таким соусом показалось пропащим.

Сержант встал перед ними, заговорил спокойным, человеческим тоном:

– Ну, что раскисли? На родине были герои, стреляли в солдат, а тут всего лишь приговорили и всё? Да чтоб вы знали – все солдаты приговорены! Вы теперь тоже солдаты, навсегда, до самой смерти!

– Теперь мы должны будем стрелять в своих?! – С вызовом спросила Ленка.

– Нет, – заверил её сержант, – в своих не даст выстрелить система опознания «свой-чужой». Но это вам пока сложно, разберётесь в учебном процессе. Сейчас вам галстуки принесут, и пойдём домой…

– Галстуки?! Скаутские что ли?! – Воскликнул Джонни.

В помещение вошёл похожий на сержанта мужик в серой форме с пакетом в руке. Спросил, кивнув на молодых людей, – этих что ли?

Назвавшийся Пьером сержант грустно вздохнул, – да, Дитрих, этих.

Мужик подошёл к ребятам со спины, проговорил, – не дёргайтесь, это не больно. Пока…

Жека почувствовал, как на его шее сомкнулся обруч.

– Отныне, вы под постоянным надзором. – Пояснил сержант. – Обо всём, что вы говорите, едите, пьёте, чем занимаетесь, станет известно в тот же момент. Если вы нарушите наши правила, или просто жизнь станет казаться скучной, эти штуки сделают так, – он щёлкнул пальцами, острая боль пронзила Жеку прямо в позвоночник.

– И не надо так на меня смотреть! – Улыбнулся сержант. – Жить даже с такими штуками намного лучше, чем вообще не жить. Тем более, что это временно.