Глава 7

Сегодня, в четверг вечером, маленький ресторан в Уимборне переполнен. Звон бокалов и стук столовых приборов сливаются с гулом голосов и взрывами смеха. Наша компания разместилась за одним длинным столом. Я не предполагала, что нас будет так много. Мы все учились в одной школе, а большинство – в одном классе. Мне радостно снова видеть всех, снова побыть самой собой. У меня ощущение, что я надолго выпала из жизни, хотя с рождения Дейзи прошло всего полгода.

У меня падает сердце, когда к нашему столу с опозданием подходит еще кое-кто. Встряхнув блестящими, коротко подстриженными золотисто-каштановыми волосами, она садится напротив меня и ставит сумку у своих ног. А потом заговаривает с Пией, которая сидит слева от нее.

Я локтем пихаю Мел.

– Ты не говорила, что придет Тамсин Прайс, – шепчу я.

– А я знала, что ты не пойдешь, если узнаешь.

– Ты права, черт возьми. Я думала, она сейчас живет в Сюррее. Она приехала только на встречу?

– Нет, – пряча глаза, отвечает Мел. – Она переехала в Уимборн в этом году.

– Почему ты не рассказывала, что она вернулась?

Я меньше всего рассчитывала увидеть ее сегодня. Когда мы учились в старших классах, Тамсин пыталась украсть у меня Доминика. Один раз они перепихнулись по пьяни, после чего она заявила, будто беременна. Доминик целых полгода пытался вернуть меня. Сейчас вид Прайс всколыхнул в моей душе те давние переживания.

– Игнорируй ее, – еле слышно говорит Мел.

– Это довольно трудно, когда она сидит напротив.

Мел изображает на лице сочувствие.

– Знаю. Вот не повезло: из всех мест ей досталось именно то, что напротив тебя.

– Может, поменяешься со мной?

– Я бы с радостью, Кирст, но Суз хочет поговорить со мной о чем-то важном. Кажется, у нее семейные проблемы. Мы договорились, что обсудим это сегодня вечером – ведь я спец по козлам-бывшим. – Она усмехается.

Я вздыхаю.

– Ладно, не бери в голову.

В этот момент я встречаюсь взглядом с Тамсин, и она надменно кивает мне. Отвечаю ей сухой полуулыбкой, и мы продолжаем игнорировать друг друга.

Так уж получается, что большую часть вечера мы вспоминаем забавные случаи из нашей школьной жизни и обсуждаем ужасных учителей. Все – за исключением, естественно, Тамсин – подшучивают надо мной из-за того, что я стала учительницей в нашей школе. Мел поступила правильно, что вытащила меня на эту встречу. Я отлично провожу время, даже несмотря на то, что в глубине души беспокоюсь за Доминика и Дейзи. Изо всех сил сдерживаю себя, не проверяя каждые пять минут телефон в ожидании сообщения о том, что вернулись похитители. Понимаю, что мне нужно перестать нервничать и отдаться веселью.

Слева сидит еще одна моя подруга, Пенни. Она тоже молодая мамочка, как и я. В школе мы были не очень близки, но она всегда мне нравилась. После двадцати минут разговоров о детях Пенни откидывается на спинку стула.

– Кирсти, мы с тобой такие зануды, – говорит она, накручивая на палец прядь темных волос. – Мы с тобой целый вечер рассказываем друг другу, как нам страшно потерять наших малышей. Когда мы успели стать такими скучными?

Пенни – организатор вечеринок, но она признает, что это скорее хобби, чем полноценная работа. Ее муж – инвестиционный банкир, так что они при огромных деньгах и имеют полный набор, в том числе просторный загородный дом, гараж с внедорожниками и прислугу, включая няню.

– Мы же начинающие мамочки, – смеюсь я. – Нам дозволено быть занудами и хвастаться нашими замечательными детками.

– Ты права. – Она поднимает бокал. – За наших замечательных деток. – Не рассчитав своих усилий, она слишком энергично чокается со мной. – Ой, извини, – хихикает она. – Немного перебрала. Кстати, а почему ты не пьешь?

– Я еще кормлю грудью, – отвечаю я, отпивая минеральной воды.

– О, молодец. Я бы так не смогла. Слишком больно и здорово ограничивает.

– Мне повезло, что с Дейзи нет проблем. Иначе я бы тоже бросила. Я слышала, что боль дикая.

– Точно иголками колют.

– Ого!

Мы смотрим друг на друга и разражаемся хохотом.

– Мне надо в туалет, – говорит она. – Я на минуту.

Я поворачиваюсь к Мел, но она поглощена разговором с Суз, которая промокает глаза салфеткой. Не могу мешать им – похоже, разговор тяжелый.

Напротив Тамсин тоже не у дел. Мы встречаемся взглядами. Она вздергивает подбородок и отводит взгляд, упорно игнорируя меня. Может, мне достать телефон и сделать вид, будто я отвечаю на несуществующее сообщение? Нет. Я сыта этим по горло. Не знаю, почему у нее со мной такие проблемы. По идее, после всего, что она сделала, это я должна ее ненавидеть. Я немного наклоняюсь вперед и с наигранным дружелюбием обращаюсь прямиком к Тамсин:

– Ведь у тебя есть дети, да?

Она удивленно изгибает брови. Мне интересно, ответит она мне или нет.

– Да, мальчик и девочка, – отвечает она, уставившись на свои ногти с французским маникюром. У нее на запястье поблескивают часы из розового золота.

– И сколько им?

– Эли восемь, Маккенне шесть. – В ее голосе слышится скука, полное отсутствие интереса.

– А моей – Дейзи – полгода.

Она опять изгибает брови. На этот раз в знак того, что услышала меня.

– Да, – не унимаюсь я, гадая, на что она мне сдалась. – Я сейчас в отпуске по уходу, и мне страшно от мысли, что приходится выходить на работу. Мне будет так тяжело оставлять ее.

– Я вообще не представляю, как можно оставить детей ради работы, – говорит Тамсин. – И отдать их воспитание чужим людям. Я бы на такое не согласилась.

Я понимаю, что она дразнит меня, но ее слова задевают.

– У некоторых из нас нет иного выбора, – говорю я.

Она пожимает плечами.

– Послушай, Тамсин. – Я наклоняюсь вперед еще чуть-чуть. – А давай забудем прошлое? Ведь это было так давно. Глупо ссориться из-за парня. – Я шучу, чтобы снять напряжение, но шутка получается плохой.

– Не думаю, – ледяным тоном отвечает она. – Пусть все и в прошлом, но я не склонна забывать о нем и превращаться в твою близкую подругу.

Я качаю головой, не понимая, откуда в ней столько враждебности. Может, она и в самом деле любила Доминика. Может, и сейчас его любит.

– Вовсе не предлагаю тебе стать моей близкой подругой, – говорю я. – Просто подумала, что нужно перешагнуть через это. Перевести наши отношения в цивилизованные рамки, что ли?

– Пусть Доминик сейчас твой, – с мерзкой усмешкой заявляет она, – но это не означает, что все должно быть так, как тебе хочется. Все они и мои друзья.

– Замечательно.

Я лезу в сумку и достаю телефон – фальшивый ответ на фальшивое сообщение будет отличным завершением этого разговора. Больше не желаю латать дырки в наших с ней отношениях – хватит с меня. Наверное, я сошла с ума, когда затеяла все это. Ведь тогда была не права Тамсин, но ей, кажется, плевать на это. Она даже не попросила прощения. Совершенно очевидно, что я глубоко заблуждалась, когда рассчитывала привнести в наши отношения хотя бы видимость благовоспитанности. И вот теперь мне предстоит до конца вечера ловить на себе злобные взгляды принцессы Несмеяны.

Однако у меня в голове продолжают звучать ее слова. Я была бы рада сидеть дома со своей дочкой, но не могу себе этого позволить. Нам нужна моя зарплата. Как бы то ни было, я люблю свою работу и уверена, что со временем привыкну быть работающей мамочкой – ведь многие так живут.

Сбоку от меня Мел дает знак официанту принести еще одну бутылку вина. Я отмахиваюсь от мысли, что с деньгами у нас туго, и стараюсь не думать о том, в какую сумму вылетит эта вечеринка, и не возмущаться по поводу того, что девчонки обычно делят счет поровну на всех, в том числе и на тех, кто не пил алкоголь.

Вечер продолжается своим чередом, я получаю удовольствие от общения, и в половине одиннадцатого официант приносит счет.

Мел стучит меня по плечу.

– Ты довольна?

– Да, очень. А ты?

Она кладет голову на мое плечо, и я смеюсь – здорово она набралась.

– Ты моя самая лучшая подруга, – говорит она. – Надеюсь, это знаешь.

– Ты тоже, – отвечаю я.

Она грозит мне пальцем.

– Лучшая подруга. Из всех. – Она встает и стучит ложкой по бокалу. Затем, указывая ложкой на меня, объявляет всем, кто сидит за нашем столом, и еще нескольким припозднившимся посетителям ресторана: – Я хочу, чтобы вы все знали: я люблю вас всех, но Кирсти моя лучшая подруга на всем свете.

Все говорят «ого» и смеются.

Мел тяжело опускается на стул и шепчет мне на ухо:

– Кирст, я только что обнаружила, что забыла дома сумку. Можешь заплатить за меня? А завтра я тебе отдам. Спасибо, дорогая.

Моя улыбка тает, и я скрежещу зубами.

– Конечно, я заплачу карточкой.

– Ты моя спасительница.

– Только верни мне деньги побыстрее, а, Мел? Дело в том, что в настоящее время мы с Домиником немного стеснены в средствах.

– Расслабься. Завтра же переведу деньги. Не проблема.

«Тебе легко говорить». Я постоянно даю Мел в долг, а она забывает возвращать деньги. Люблю ее всем сердцем, но она не умеет обращаться с финансами. Ее проблема в том, что она самый настоящий шопоголик. Только я не хочу никого осуждать. Не хочу порочить нашу дружбу.

– Мне дико неловко просить, – говорит она, – но дай мне еще десятку на такси до дома?

– А вот тут все просто, – отвечаю я, – потому что до дома мы можем доехать вместе.

– Дело в том, что этот красавчик-официант пригласил меня в клуб. – Мел кивает в направлении светловолосого официанта лет восемнадцати на вид.

– Ты серьезно? – не верю я своим ушам.

– Ты права, я знаю. Похоже, я еще не потеряла навыки.

Я качаю головой и против воли усмехаюсь.

– А кто с детьми?

– Джесс Слейтер. Она сказала, чтобы я не дергалась, если буду задерживаться.

– Да, но ей только что исполнилось пятнадцать. Постарайся вернуться домой не очень поздно, завтра будний день.

Джесс – средняя из трех сестер, которые живут в третьем доме. Ее отчим, Стивен Паркфилд, является директором в Сент-Джордже, школе, где я преподаю.

– С Джесс все будет в порядке, – упорствует Мел.

– С Джесс-то да, но ты же знаешь Лорну. Она не обрадуется, если ты заявишься домой в два ночи. – Лорна – это мать Джесс. Она училась в нашей школе на год старше нас.

– Ах, я мадам Надменность, супруга директора, – фыркает Мел.

– Да нормальная она, – защищаю я Лорну.

– Ничего она не нормальная. Чванливая корова. Ты же сама знаешь.

– Не знаю. Я думаю, она немного стесняется и робеет.

Лорна разошлась со своим первым мужем, когда их дочь была маленькой. Ей пришлось нелегко одной с трехлетним ребенком на руках. Вскоре она познакомилась со Стивеном Паркфилдом, и они почти сразу поженились.

– Могла бы время от времени улыбаться – не развалилась бы, – говорит Мел.

– В общем, постарайся вернуться домой к полуночи. – Произнося эти слова, я уже знаю, что к полуночи Мел домой не вернется.

– Какая ты у нас заботливая, – говорит она, сжимая мою руку.

– Честное слово, Мел, я просто переживаю за тебя.

– Знаю, дорогая. Знаю.

Надо прекратить волноваться за нее. Это ее жизнь, а не моя.

– Так дашь мне немного наличных, а? – снова спрашивает Мел.

– У меня мало, хватит только мне на такси, – отвечаю я. – Придется идти к банкомату.

– Спасибочки! – Она чмокает меня в щеку и тянет вверх, вынуждая меня встать. – Давай оплачивать счет, и пошли отсюда.

Мы все прощаемся, обещая друг другу в ближайшее время опять встретиться. Я сажусь в такси, оставляя Мел у бара, где она собирается ждать, когда ее красавчик-официант закончит смену. Не знаю, как это у нее получается, но мужики просто липнут к ней. Проблема в том, что они надолго возле нее не задерживаются.

Дорога до дома свободная, а путь быстрый, водитель, слава богу, не болтливый, в моей голове царит приятная рассеянность. Я подавляю зевок, когда мы въезжаем в Магнолия-Клоуз, и показываю, какой из всех домов мой. Мне не терпится взять Дейзи на руки и покормить. Мне кажется, что меня не было дома целую вечность.

Вылезаю из машины, захлопываю дверцу и вижу, как дергается штора у Паркфилдов. Лорна наверняка решила, что приехала и Мел. Наверное, ждет, что с минуты на минуту Джесс вернется домой. Меня так и подмывает постучаться к ней и сообщить, что Мел вернется поздно. Однако я тут же отказываюсь от этой идеи – не хочу быть втянутой в эту драму.

Такси уезжает, и я вдруг понимаю, что все еще стою на автомобильной площадке. Заставляю себя встряхнуться и иду к двери. Неожиданно я замечаю какое-то несоответствие. Нахмурившись, я разглядываю затемненное пятно между двумя освещенными – светом с патио и уличным фонарем – участками сада. И вдруг понимаю, в чем дело: цветы помяты. Я подхожу поближе и вглядываюсь в клумбу. Такое впечатление, будто кто-то топтал несчастные растения, ломая стебли и цветы. Неужели специально? Но зачем? Может, это дети?

Однако все мои вопросы отходят на второй план, когда я слышу отдаленный звук – детский плач. Не просто плач, а вопль. Дейзи! Судя по крику, у нее истерика. Чертов Доминик! Чем он занят? Почему он ее не успокоит? Хотя, может, он и пытается ее успокоить, а она плачет от голода? И тогда это моя вина.

Я бегу по дорожке, своим ключом открываю замок и влетаю в дом. Дверь в гостиную открыта, телевизор включен. Вижу затылок Доминика. Что он тут расселся, когда наверху надрывается Дейзи?

– Доминик! – Я решительным шагом вхожу в гостиную.

Он открывает глаза.

– А?

– Ты спал? – возмущаюсь я, замечая открытые окна.

– Ага, вздремнул немного.

– Твоя дочь истошно вопит наверху.

– Что?! – Он вскакивает на ноги. – Да нет, не кричит.

Я вскидываю голову и прислушиваюсь. Все верно, она затихла.

– Ну а секунду назад кричала.

Я бросаю на него сердитый взгляд, выбегаю из комнаты и спешу наверх, моля Бога о том, чтобы с Дейзи все было в порядке, и сожалея о том, что пошла на встречу. Вхожу в темную спальню и заглядываю в колыбель, собираясь взять дочь на руки.

Но колыбель пуста. Дейзи там нет.