Глава 4

Я лежу на боку и смотрю на Дейзи в колыбели. Слишком темно, чтобы можно было разглядеть ее черты, но я вижу ее очертания и по мерному дыханию знаю, что она спит. Доминик был не в восторге от того, что мы вернули ее в спальню. Не поймите меня неправильно, он любит нашу дочку, просто ему трудно спать в одной комнате с ней. Однако ему хватило одного взгляда на мое лицо, чтобы понять: придется смириться. Во всяком случае, на эту ночь. Как бы то ни было, я тоже пошла на компромисс, так как Доминик отказался закрывать окна в спальне. Думаю, он прав – жара была бы непереносимой.

И вот сейчас, в два ночи, я лежу без сна и вздрагиваю при малейшем звуке снаружи. Шелеста ветра или отдаленного лая собаки достаточно, чтобы у меня учащенно забилось сердце. Никогда не возражала против открытых окон, но то было раньше. Разумная часть меня уверяет, что если бы кто-то забрался в наш дом и вошел в спальню, мы бы обязательно проснулись, а неразумная не позволяет мне заснуть. Меня преследует страх, что я забыла закрыть какое-то окно. А то, в нижней ванной, я закрыла? Кажется, да, но сомневаюсь. Надо проверить. Может, именно это и мешает мне заснуть. Как только тщательно проверю все замки, смогу успокоиться.

Я выскальзываю из кровати, стараясь не разбудить Дейзи или Доминика. Когда на цыпочках крадусь к двери, Доминик бормочет:

– Кирсти, ты куда?

– В туалет, – отвечаю.

– Ладно. – Он вздыхает и переворачивается.

Я буквально осязаю его раздражение. Представляю, как он лежит с открытыми глазами и ругает меня за то, что я его разбудила. Но я не могу не думать об окне внизу. Мне обязательно нужно его проверить.

Добравшись до окна, я, естественно, обнаруживаю, что оно заперто, как и остальные двери и окна внизу. Зато немного успокаиваюсь, убедившись, что дом защищен. Понимаюсь наверх и решаю проверить комнату Дейзи, гостевую и ванную. Покончив с этим, забираюсь в постель и ложусь рядом с мужем. У него сна ни в одном глазу, и это беспокоит меня.

Утреннее солнце льется через окна спальни. Я сижу и кормлю Дейзи. Чувствую себя не в своей тарелке. Как будто часть меня все еще спит. Как будто плыву над реальностью. Нервничаю – словно мне предстоит сдавать трудный экзамен или прыгать с обрыва.

В спальню входит Доминик в костюме и галстуке. Он наклоняется и целует меня, и аромат его лосьона после бритья на мгновение дарит мне ощущение нормальности. Все как и должно быть. Тогда почему все кажется другим?

– Прости, что разбудила тебя ночью, – говорю я, готовясь к тому, что он выразит мне свое недовольство.

– Ты меня не будила, – отвечает он, обводя взглядом комнату, словно в поисках чего-то.

– Ага, когда пошла в ванную, ты спросил, куда я.

– Ой, точно, смутно помню.

– Думала, испортила тебе сон.

– Нет. Я отлично выспался. Ты видела мой телефон?

Замечательно. А я всю ночь без надобности промучилась угрызениями совести.

– Он на комоде. – Я показываю, где телефон.

– Спасибо. Вы с Мел сегодня вечером идете на тусовку, так? – спрашивает он. – Когда мне нужно быть дома?

У меня падает сердце. Я совсем забыла, что сегодня вечером мне предстоит встреча с моими одноклассницами – это мой первый выход в свет после рождения Дейзи. С нетерпением ждала этого дня, но сейчас я чувствую себя дико уставшей, и одна мысль о том, чтобы идти куда-то, вызывает у меня отвращение. Как я могу оставить Дейзи, если вокруг бродят похитители детей? Да, Доминик прекрасно справится с ней, но он не станет проявлять особой бдительности. Он наверняка оставит все окна открытыми, не будет внимательно прислушиваться к посторонним звукам.

– Такси должно приехать к семи, – говорю я. – Хотя, если честно, я никуда не собираюсь. После всего, что произошло вчера…

– О чем ты говоришь? – восклицает Доминик, садясь на край кровати. – Обязательно иди. Тебе будет полезно хотя бы на один вечер вылезти из дома. Ты это заслужила. Немного отдохнешь от нашей шалуньи. Тебе понравится. Между прочим, я на сегодняшний вечер запланировал важное мероприятие по налаживанию связи с дочерью. Мы будем смотреть «Топ гиэр».

Я закатываю глаза и выдавливаю из себя слабую улыбку.

– Даже не знаю, Доминик.

– Иди, Кирсти. Ты отлично проведешь вечер.

– Да, но я так устала.

– Тогда уложи Дейзи спать и сама поспи пару часиков. Мне надо идти. У меня встреча. Я постараюсь вернуться к шести – дам тебе час, чтобы ты подготовилась в тишине и покое.

– Ладно, – говорю я. – Спасибо. Ты замечательный.

– Знаю, – усмехается он и сразу становится серьезным. – Не беспокойся, Кирсти. Поспи, и ты сразу почувствуешь себя лучше. Честное слово.

Неожиданно от мысли, что Доминик сейчас уйдет на работу, меня охватывает паника.

– Жаль, что ты не можешь остаться дома на весь день.

– Я больше всего этого хочу, но кому-то надо держать в напряжении нашу команду продавцов. А что, если ты не станешь ложиться спать, а на эти пару часов съездишь к маме? Смена обстановки. Послушай, мне действительно пора. До встречи, Кирст. Пока, Дейз. – Он целует нас обеих, машет нам и уходит. Я прислушиваюсь к его шагам на лестнице, к звяканью его ключей. Хлопает дверь. Дом погружается в тишину.

Широко распахнув глазки, Дейзи тянет ручку к моему лицу, касается пальчиками моей щеки. Я заставляю себя улыбнуться, но внутри у меня сидит страх, сердце бешено стучит. Сумасшествие какое-то. Надо выбираться из этого.

Час спустя, приняв душ и одевшись, я сижу на диване и пью чай. Дейзи лежит на игровом коврике с мобилем и ножками и ручками бьет по свисающим игрушкам. Тревога все не покидает меня. И это нелепо. Мне всегда было комфортно с самой собой. Дом для меня всегда был святилищем. Местом, где можно расслабиться и радоваться жизни. Но после вчерашнего инцидента мне впервые неуютно в собственном доме. И это неправильно.

Уимборн-Минстер – милый торговый городок недалеко от побережья. Он окружен деревнями и полями. Все друг друга знают, и преступлений здесь практически не бывает. Даже климат здесь по большей части теплый и солнечный. Я прожила в Уимборне всю жизнь. И Доминик тоже. И большинство наших друзей и соседей тоже. По опросам, наш город считается одним из лучших мест для жизни в Британии. Райский уголок. И это действительно так. Город для счастливой жизни. И я счастлива. Очень счастлива. Во всяком случае, была. Но сейчас мое счастье отравлено. Я чувствую себя совсем не так, как вчера утром. Та легкая радость бытия растаяла, как мороженое на солнце. Неужели жизнь может так быстро меняться?

Или я слишком бурно реагирую? Те голоса в радионяне нарушили равновесие. Стоило мне подумать о них, и у меня потеют ладони. А может, ничего и не было? Ведь все именно так и считают. И Доминик. И полиция. И даже мои соседи. Голоса слышала только я. И никто не вламывался в наш дом. Никто не похищал Дейзи и даже не делал таких попыток. А что, если они все же похитили того ребенка? Что, если они нанесли увечья родителям? Бросили их умирать? Что же произошло на самом деле? Мне мерзко от того, что я этого не знаю. А вдруг они вернутся за Дейзи?

Я должна оберегать ее. Это моя работа. Мой долг. Встаю, беру Дейзи на руки и проверяю, заперта ли складная задняя дверь. Дважды дергаю за ручку. Все в порядке. Заперта. Я думаю о том, как этим летом целыми днями возилась в саду, оставляя двери и окна открытыми, то заходила в дом, то выходила оттуда, а Дейзи все это время лежала в кроватке, вне пределов моего зрения. Как я могла это допускать?

Я проверяю кухонное окно над мойкой. В нем три створки, но открывается только средняя. Она закрыта, но не заперта, и ключа на месте – на подоконнике – нет. Обычно мы не считали нужным запирать окна. Впредь это не повторится. Я не буду такой беспечной.

Прохожу в гостиную, беру ключ от другого окна и запираю кухонное. Не выпуская Дейзи из рук, проверяю и запираю все остальные окна на первом этаже, а также входную дверь. Затем кладу ключ в карман халата. Надо бы придумать, где его хранить, какое-нибудь надежное место. Поднимаюсь наверх. Я боюсь укладывать Дейзи спать, пока не позабочусь о нашей безопасности. Возможно, перегибаю палку, но появление Дейзи стало для нас чудом. Прошло целых четыре года, в течение которых я пережила три выкидыша, прежде чем мне удалось доносить до конца срока.

В первый раз, когда я забеременела, выкидыш случился на восьми неделях, и ощущение потери было сокрушительным, особенно после того, как я с восторгом рассказала всем о своей беременности, едва узнала новость. Так что потом мне пришлось всем объяснять свою утрату и терпеть исполненные благих намерений соболезнования. Во второй раз мы с Домиником вели себя более осторожно, держали новость в секрете. Но ровно на восьмой неделе произошло то же самое. После этого я несколько месяцев провела как в тумане, убежденная в том, что никогда не смогу выносить ребенка.

Понадобилось еще два года, чтобы снова забеременеть, и на этот раз мне удалось преодолеть этот роковой рубеж в восемь недель. Когда беременность достигла четырех месяцев, мы преисполнились осторожного оптимизма, и Доминик захотел рассказать новость нашим родителям, тем более живот уже был виден. Но я категорически запрещала, что было правильно, потому что ребенку не суждено было родиться. На сканировании в двадцать недель врач не нашел сердцебиение. Наверное, в этот момент я решила, что это слишком болезненно – продолжать попытки. Страх, что надежда родить ребенка не оправдается, был слишком велик.

Однако на следующий год я снова забеременела. Весь период готовила себя к тому, что снова потеряю ребенка. Даже когда на мониторе при двадцатинедельном сканировании появилась здоровая девочка и я услышала сердцебиение, мощное и частое, все равно запрещала себе радоваться и строить планы или покупать детские одежду и оснащение. Но опасения оказались беспочвенными. Наше желание в конечном итоге стало явью, и я родила дочь. Думала, что после ее появления на свет мои страхи рассеются, как клубы дыма, но вместо этого они усилились.

После рождения Дейзи, увидев ее и подержав на руках, я полюбила ее всем сердцем. А еще поняла: хотя она и есть у меня – живая и здоровая, – ее безопасность не гарантирована. Как и безопасность всех нас. Так что я мысленно дала себе слово, что буду защищать ее всеми доступными средствами. И помню об этом обещании каждый день. Не допущу, чтобы кто-то или что-то угрожало моей маленькой семье.

Наконец, когда весь дом заперт, я решаю, что могу позволить себе немного расслабиться. На площадке верхнего этажа от души зеваю. От усталости у меня тяжелеют веки. Мне точно нужно прилечь. Дейзи в полной безопасности полежит рядом со мной в колыбели, а я заберусь в кровать и посплю пару часиков. Мысль о том, что можно будет закрыть глаза, восхитительна. Но прежде чем я получаю такую возможность, раздается звонок в дверь.

Наверное, это почтальон. Можно бы не открывать, но вдруг там что-то важное? А что, если вернулись полицейские с новой информацией? У меня начинает учащенно биться сердце. Я иду вниз с Дейзи на руках – такое впечатление, что она уже прилипла ко мне, как детеныш коалы. Надо бы подумать о слинге.

С бьющимся сердцем и липкими от пота руками я снимаю цепочку, поворачиваю ключ и открываю дверь.