Глава 39

Я иду в сад, и у меня на подносе гремит чайная посуда. Сегодня первый день пасхальных каникул, а еще это первый теплый день года. В феврале я вышла на работу, так что в последние несколько месяцев жизнь закрутила меня, как ураган. Мел встает, забирает у меня поднос и ставит его на деревянный стол. В прошлые выходные я ошкурила и заново покрасила стол и стулья и теперь не могу налюбоваться на дело рук своих.

Мы с Мел уже давно уладили все наши разногласия. Я решила, что жизнь слишком хрупка, чтобы таить обиды. Да, моя подруга немного «с приветом» и редко думает, прежде чем что-то сделать, но я уверена, что и во мне ее много чего раздражает. У нас с ней всегда так было: еще в детстве мы постоянно ссорились из-за чего-то, а потом мирились. К тому же Мел не повезло так, как мне. Меня поддерживает семья. Своей же она лишилась, когда была ребенком.

Мел разъяснила мне ситуацию с Тамсин. Как выяснилось, та солгала, когда сказала, что Доминик будто бы пригласил ее на барбекю. Просто Тамсин была у Мел, когда пришли Клиффорды, и те поневоле были вынуждены пригласить и Прайс. А она решила меня позлить, когда заявила, что ее пригласил Доминик. И ведь достигла своей цели.

Мне стыдно признаться, но я не удержалась и несколько раз за прошедшие месяцы заглядывала на страничку Тамсин в «Фейсбуке». Обратила внимание на то, что теперь она занимается триатлоном, и задаюсь вопросом, зачем ей это. Может, чтобы произвести впечатление на Доминика? Понимаю, что не должна была заходить на ее страничку, только ничего не могу с собой поделать. В ее обновленном статусе значится «в отношениях», но фотографий этого мужчины или упоминаний о нем нет.

– Как же приятно на солнышке, – говорит Мел, откидывая назад волосы, закрывая глаза и подставляя лицо ласковым лучам. В этой позе она очень похожа на кинозвезду пятидесятых.

– Весна наконец-то приободрилась, – добавляет Лорна, беря в руки чайник. – Уж больно долгой была зима. Калл! Ханна! Что будете пить, чай или что-нибудь прохладительное?

– Чай! – кричат те в ответ.

У Каллума и Ханны в настоящий момент дел по горло. Они на лужайке не только присматривают за Лео, который сейчас уже начал ползать, но и бегают за Дейзи, которая только начала ходить, а также контролируют двоих отпрысков Мел. Воздух над ребятней звенит от криков и смеха, так что я не очень беспокоюсь. Ханна хочет в отношениях с Каллумом ограничиться только дружбой, но парень просто одержим ею и согласен на все, лишь бы быть рядом. Сейчас Лорна о нем очень высокого мнения и уже множество раз попросила у него прощения за свое дурное обращение.

– Ну, – говорит она, разливая чай, – ты уже решила, что делать с Домиником?

Я морщусь и сажусь, ставя свой стул так, чтобы видеть их лица.

– Не знаю. Ему вполне хорошо у мамочки и папочки. Я, конечно, скучаю по нему, но еще не простила за то, что он не поверил мне, когда все началось, ну, вы понимаете.

– Он тоже скучает по тебе, Кирст, – говорит Мел. – А еще он скучает по Дейзи, знаешь ли. Если ты пустишь его обратно, то сможешь долгие годы шантажировать этим. Я в том смысле, что он в долгу перед тобой. – Она усмехается.

– Если я все же пущу его обратно, – говорю, – я предпочла бы оставить все это в прошлом. Я не стала бы использовать эту историю против него, хотя и соблазнительно. Проблема в том, что я не знаю, смогу ли оставить это в прошлом. Никак не могу решить, что делать дальше. А неправильные решения принимать не хочу, потому что это будет самый настоящий кошмар – пустить его обратно и каждый день сожалеть об этом.

Доминик изо всех сил пытается наладить со мной отношения: берет Дейзи, когда бы я ни попросила (хотя подозреваю, что нашей дочкой занимается его мама), и звонит мне по телефону каждый день, чтобы проведать, и все время спрашивает, не нуждаюсь ли я в чем-нибудь. Еще он перестал принимать стероиды и бросил триатлон. Сказал, что после случившегося считает неправильным столько сил отдавать соревнованиям. Еще он сказал, что у него душа больше не лежит к триатлону.

Тут меня осеняет.

– Так ты поддерживаешь связь с Домиником, да? – спрашиваю я у Мел.

– Гм, да. Просто, понимаешь ли, ему иногда нужно с кем-то поговорить. Ведь ты не против, да? – Она сдувает с глаз прядь волос.

– Нет, конечно, – отвечаю. Но на самом деле мне не все равно. Не знаю почему. Не потому ли, что я не доверяю Доминику? Или Мел?

– Тебе следует поступать так, как будет лучше для тебя и Дейзи, – говорит Лорна. – Без обид, Мел, но если Доминику так плохо без нее, то это проблема не Кирсти. Он должен понять, что его не было рядом с женой, когда она так сильно нуждалась в нем. – Она раздает кружки с чаем.

В какие-то дни я чувствую, что запросто прощу Доминика, в какие-то – что нет. Но главное другое. Я поняла: что бы ни решила, мое решение будет правильным. Правильным для меня.

За прошедшие месяцы мы с Мел сблизились с Лорной. И нам обеим ужасно стыдно за наши прежние суждения о ней. Мы ведь не догадывались, что отчужденность Лорны проистекает, во-первых, от ее невероятной застенчивости, а во-вторых, от жестокого отношения мужа. Все это говорит о том, как сильно мы ошибались. Она жила в самом настоящем аду и нуждалась в нашей поддержке, а не осуждении. Очень надеюсь, что мы хоть немного загладили свою вину.

Я все еще не могу понять, как я не разглядела то, что творилось у соседей, ведь Ханна – моя ученица и соседка, и я могла бы давно положить конец сексуальным домогательствам Паркфилда. Меня мучают угрызения совести. А вот Лорне гораздо тяжелее. Я все время убеждаю ее в том, что ее вины в случившемся нет. Он запугал всех девочек, поэтому-то она ничего и не заподозрила. И вообще, как ей могла прийти в голову мысль, что любимый мужчина способен на такое зло?

И она, и Ханна регулярно ходят на консультации, но я сомневаюсь, что они когда-нибудь смогут оправиться от случившегося. Возможно, наступит день, когда они научатся жить с этим и радоваться тем редким мгновениям, когда получится забыть весь ужас. Возможно.

Стивен Паркфилд отбывает наказание в тюрьме. Ему дали девять лет. После выхода из тюрьмы он до конца дней будет числиться в реестре сексуальных преступников и жить под действием бессрочного судебного запрета. И, естественно, он может навсегда попрощаться со своей драгоценной карьерой. Паркфилд отрицал все предъявленные ему обвинения до того момента, пока его не ознакомили с результатами анализа на отцовство Лео. После этого у него не осталось иного выбора, как признать свою вину. Лично я считаю, что и девяносто лет – это слишком маленький для него срок.

– Эй, Лорна, а что за соседи у нас появились? – спрашивает Мел, отпивая чай.

– Я еще с ними не виделась, – говорю, тоже сгорая от любопытства по поводу семейства, въехавшего во второй дом. – Кажется, у них есть маленький ребенок, да?

– Вполне приятные люди, – отвечает Лорна, пожимая плечами. – Младше нас. Их мальчику столько же, сколько Лео. Я с ними почти не разговаривала. Хотя и с Клиффордами мы редко разговаривали.

– Интересно, что произошло с Джимми и Розой, – задумчиво произносит Мел. Клиффорды уехали из своего дома на той же неделе, когда арестовали Паркфилда, и не оставили своего нового адреса. Никто из нас больше их не видел и о них не слышал. – Все никак не могу поверить в то, что они на нашей улице торговали наркотиками, – добавляет она, макая в чай печенье с шоколадной крошкой.

Я бормочу что-то, подобающее ситуации, но не упоминаю о том, что Доминик у них брал стероиды. Хотя он здорово обидел меня, все равно остается моим мужем и отцом Дейзи. Не хочу, чтобы люди сплетничали о нем. Я выяснила, что дрянь, которую подмешали мне в пиво, была куплена у Джимми. И рада, что они уехали.

– Сомневаюсь, что мы когда-нибудь снова увидим Клиффордов, – говорит Лорна. – Жили, жили здесь, и вдруг раз – и нет их. Интересно, удастся ли полиции напасть на их след?

– Всегда думала, что второй дом у них в собственности. – Я провожу пальцем по краю кружки. – Даже не подозревала, что они снимают его. Думала, они при деньгах.

– Забавно, правда? – говорит Мел. – Живешь рядом с людьми и никогда не знаешь, что творится за закрытой дверью… – Она замолкает, понимая, что то же самое можно сказать и про Паркфилдов. – Извини, Лорна. Я не хотела…

– Все в порядке, не дергайся, – машет рукой Лорна, но на ее лице появляется замкнутое выражение.

– Неужели нам сегодня обязательно надо идти на это мероприятие? – спрашивает Мел, меняя тему.

– Да, – отвечаю. – Обязательно. Главное, правильно использовать свои возможности – и вот ты на первой полосе газет.

– Что? – хором восклицают Лорна и Мел.

– Разве вы не знаете? – с усмешкой спрашиваю я. – Вероятно, сегодняшнее событие будет освещать местная газета.

Верный своему слову, Мартин пригласил соседей на торжественную церемонию открытия своей лего-модели Магнолия-Клоуз. Мы все получили строгие инструкции ни к чему не прикасаться. Что печально, так как «Лего» – это милая тактильная игрушка. Но я ничего другого и не ожидала.

– А как Мартину удалось завлечь корреспондента из газеты? – спрашивает Мел.

– Не имею ни малейшего представления, – отвечаю я. – Пути Мартина Линхэма таинственны и странны.

– Ну а я не пойду, – говорит Лорна. – Раз там будут газетчики. За последние месяцы мне их хватило выше крыши.

Так как Паркфилд был заметной фигурой в нашем районе, его арест и судебное разбирательство привлекли к нему внимание СМИ. К счастью, Лорне удалось оградить от них Ханну и Лео, а все благодаря судебному запрету. Однако это не помешало людям строить всевозможные домыслы.

– Тебе, Лорна, не отвертеться, – говорит Мел. – Я пришлю тебе эсэмэску, когда газетчики уедут. Уж если я вынуждена идти на открытие этой лего-модели радости, то и тебе придется.

– Прекрасно, – говорил Лорна, закатывая глаза.

Но я сомневаюсь, что она все же придет.

– Меня от него в жуть бросает, – говорит Мел.

– Он неплохой, – говорю я. – Просто одинокий. Пытается привлечь к Соседскому дозору новых жильцов из шестого дома, но они сопротивляются.

– У них в доме что-то невероятное. – Лицо Мел принимает мечтательное выражение. – Вот бы строители навели такую же красоту и в моем доме.

– Даже не думай об этом, – говорю я. – С меня хватит одного года строительного хаоса, спасибо.

Работы в шестом доме закончились за неделю до Рождества. Новые хозяева – пожилая пара, и они пригласили на новоселье всех соседей, так что нам всем довелось увидеть невероятную, как сказала Мел, внутреннюю отделку. Им удалось превратить обычный семейный коттедж пятидесятых в современный, наполненный светом дом из стекла и кедра.

Мартин отчитал новых соседей за шум, вызванный их стройкой, и те всячески извинялись, были с ним вежливы и дружелюбны, чем, кажется, вполне умиротворили его. Однако продолжают держаться особняком, если не считать то новоселье.

А я? Как живу я? Думаю, сейчас, когда я сама по себе, намного счастливее. Лучше сплю и проверяю замки не чаще двух раз за ночь. После всех событий меня продолжают захлестывать эмоции. Печаль и потрясение от того, через что прошла Ханна. Ярость на Паркфилда. Злость и обида на собственного мужа.

Я несколько недель дергалась из-за своего ребенка, опасаясь, что какие-то монстры хотят похитить его. Но оказалось, что дочке ничего не грозило; в опасности была Ханна. Именно она нуждалась в спасении, в защите. Возможно, я взялась за дело не с того конца, однако моя интуиция меня не подвела. Я чувствовала, что что-то не так, и выслеживала монстра, пока он сам не обнаружил себя.

На столе звонит мой мобильный. Беру его. На экране появляется лицо Доминика. На фото он с новорожденной Дейзи на руках. Взгляд Мел перемещается с моего телефона на меня. Не могу понять выражение на ее лице. У меня сжимается сердце. Подумываю о том, чтобы отклонить звонок, но в последнюю минуту меняю свое решение, провожу пальцем по экрану и подношу телефон к уху. Ухожу в глубь кухни, где потише.

– Доминик, как дела?

– Сама знаешь. Все еще скучаю по тебе.

Я молчу.

Он откашливается.

– Хотел тут спросить, может, у вас с Дейзи будет желание устроить пикник на берегу на следующей неделе?

Я вздыхаю. Были времена, когда я пришла бы в восторг от его желания провести время со мной и с Дейзи.

– Я люблю тебя, Кирст, – говорит он. – И хочу, чтобы мы снова стали семьей. Поехали на пикник.

– Подумаю, – говорю я.

Завершаю звонок, однако уже знаю, каков будет мой ответ.