Глава 35

Почти как в древних легендах знание своего истинного имени дало Харону некую власть над собой. Как и Гвоздь, он решил дальнейшее расследование начать с мэрии. Ласка оказала Харону услугу, приведя серверы мэрии в рабочее состояние. Она даже взломала систему защиты, и поэтому Харону было достаточно сделать запрос «Шоджи Ямада» и получить то, зачем он сюда пришел.

Подлетая к искомому месту, Харон понял, что он бы и без точных координат отыскал его. Треугольный бассейн возле одного из домов в жилом квартале сразу привлекал внимание своей необычной формой. Другого, похожего на него не было, да и не могло быть — спроектировала бассейн Норико, а Шоджи построил его своими руками. На выложенное голубой, синей и серебристой мозаикой чудо приходили посмотреть соседи. Цокая языками, они восхваляли талант и тонкий вкус жены Шоджи.

Приземлившись, Харон заметил, что сейчас бассейн заполняла зловонная зеленовато-бурая жижа, скопившаяся там после осадков. Ему захотелось взять в руки тряпку и тереть мозаику до тех пор, пока она не засияет всеми цветами радуги. Внезапно вспыхнувшее желание навести порядок его сильно удивило, ведь в последнее время он был одержим всего двумя сигналами — искать и убивать.

С заднего двора в дом вела стеклянная дверь, завешанная шторками. Высадив ее плечом, Харон почувствовал некую неловкость. Он пробирался к себе домой как вор, как преступник.

Внутри дом был абсолютно пуст. Не было ни мебели, ни любых других предметов быта. Со стен были даже сорваны плитка и деревянные панели. Потрясенный Харон ходил из комнаты в комнату, пытаясь найти хоть что-нибудь, любую вещь из прошлого. Но тщетно. Кто-то очень хорошо постарался, вычищая его с Норико жилище.

Он остановился возле прямоугольника, чуть-чуть отличавшегося по цвету от штукатурки стены. Здесь раньше находилось что-то очень важное. Харон чуть не сошел с ума и снова переполошил систему, стараясь вспомнить, что же здесь висело. Система самодиагностики снова вырубилась, сообщив о критической ошибке в ментальном ядре и тут пришло воспоминание — здесь, над камином, висел их с Норико портрет. Воспоминание страшное, Ходжи помнил как Норико рисовала этот портрет. Вспомнил и себя, улыбающегося, сидящего над речкой на мостике. И обнимающего жену за талию. Однако он никак не мог вспомнить ее лица!

Стремясь пробить барьер в своей памяти, он изо всех врезал кулаком в безликий прямоугольник, оставшийся от картины. Пробив вспененный пластик насквозь, Харон застыл. Образ его жены так и остался серым размытым пятном.

Бесцельно побродив по дому еще какое-то время, Харон вышел на улицу через парадный вход. Брошенные автомобили, запущенные заросшие лужайки, облупившиеся фасады коттеджей. Когда-то дома здесь были образцово-показательными семейными гнездышками. Когда-то в них жили люди. Харон, поднапрягся и вспомнил имена соседей. Что же выгнало их отсюда?

Его взгляд упал на ступеньку перед калиткой. Левый ее край был сколот сильным ударом. Харон наклонился и провел пальцами по разбитой каменой плите. Приложил к выбоине кулак… и застонал от вновь нахлынувших воспоминаний. Он сидит на крыльце и держит в руках бесчувственное тело Норико. Он тихонько трясет ее, пытаясь привести в чувство. Убирает с ее лба пропитанную алым челку, стирает струйки крови с ее щеки. И умоляет открыть глаза. Хотя знает, что это тщетно. Встроенные в его руки датчики давно сообщили ему, что у мозга его жены нулевая активность. Осознав, что Норико ушла за грань из-за которой еще никто не возвращался, Шоджи, взревев, обрушил кулак на ступеньку крыльца. Брызнула каменная крошка, кожа на руке лопнула, обнажая сверкающую сталь костей. Рев Шоджи перешел в тихое сипение.

Как одному из самых успешных сотрудников полиции, Шоджи имплантировали высокоуровневые моды одному из первых. Тогда он чувствовал суперменом. Для проведения силовых акций, ему не нужен был спецназ, а его тело стало точнейшей криминалистической лабораторией. Отпечатки пальцев, образцы крови и ДНК он получал и анализировал лишь одним прикосновением. Ментальные импланты позволяли ему получать мгновенный доступ к любой картотеке или базе данных. Трепещи преступность, торжествуй закон!

Только вот закон начал понемногу меняться. Получившие моды люди стали упиваться своим могуществом. Их все меньше и меньше сдерживали моральные и этические нормы, принятые в обществе. Вырвать с мясом сейфовую дверь в банке? Да пожалуйста! Получить тридцать пуль от полиции и при этом бежать сломя голову перепрыгивая с крыши на крышу? Да легко! По какой-то нелепой случайности или по зловредному умыслу кроме Шоджи моды в полиции установили единицам. Обычные копы оказались не в состоянии противостоять беспределу, творимому импами. А Шоджи сбивался с ног, стараясь быть везде и сразу, раскрывая старые преступления и не давая совершиться новым. Он как мог, защищал старый закон.

И не смог защитить свою жену. Отморозки напали на нее прямо перед калиткой их дома. Выстрелили в затылок и «изъяли» недавно установленное «сердце» семьдесят шестого уровня. Норико установила его ради манипуляторной системы, позволявшей ее золотым рукам дизайнера работать с точностью станка с числовым управлением. На который грабители не позарились — инструмент, позволявший создавать уникальные шедевры, оказался никому не нужен в новом жестоком мире.

Шоджи похоронил жену и нашел шайку из трех человек, убивших Норико. Он втоптал кровавые ошметки, оставшиеся от их тел, в асфальт. И на этом не остановился. В его помутившемся от горя рассудке все статьи уголовного кодекса слились в одну. Зло должно быть наказано. Свой полицейский значок он положил в гроб Норико. Он перестал быть копом, он стал Судьей, выносившим и тут же приводившим в исполнение приговоры.

Забирая у уничтоженных им преступников моды, он либо устанавливал их себе, либо продавал и обменивал их на все более мощное оружие. Число убитых им уже шло на сотни, но Шоджи не чувствовал никакого удовлетворения. Он стал бешеным псом, который хочет покусать весь мир.