Глава 5. Песчинки в песочных часах
– Я уже видел их прежде, – заметил Кадгар.
Со времени битвы на болоте прошло семь дней. После короткого отдыха молодой маг всерьез принялся за учебу. Едва проснувшись, еще до завтрака, Кадгар в течение часа практиковался в заклинаниях под присмотром Медива. От завтрака до ланча и от ланча до ужина он помогал своему наставнику – записывал цифры, которые зачитывал вслух Медив, бегал в библиотеку за необходимой книгой или просто стоял рядом с работающим магом, подавая ему инструменты.
Именно этим он и занимался в то самое утро, когда они обсуждали недавнюю битву.
– Кого это ты видел прежде? – переспросил Медив, глядя сквозь огромную лупу на то, чем были заняты его руки. На пальцы старого мага были надеты маленькие заостренные, словно иголки, наконечники. Он настраивал нечто напоминавшее механического шмеля, который при прикосновении иголок сгибал и разгибал тяжелые крылья.
– Орков, – объяснил Кадгар. – Я уже видел прежде таких орков, как те, с которыми мы сражались.
– Ты не упоминал об этом, когда пришел в башню, – рассеянно заметил Медив, пальцы которого порхали с поразительной точностью, пронзая иголками ключевые точки механизма. – Помнится, я спрашивал тебя о том, встречал ли ты представителей других рас. Ты не упомянул о них ни словом. Где ты с ними встречался?
– В видении. Это случилось вскоре после моего прибытия, – пояснил Кадгар.
– А, вот оно что. У тебя было видение. Что же, здесь разное мерещится. Мороуз, наверное, предупреждал тебя. Он ведь любит болтать.
– Со мной это случалось всего один, может быть, два раза. То, о чем я говорю, было действительно настоящим видением. Я оказался на поле битвы, и эти существа – орки – тоже были там. Они нападали на нас – то есть они нападали на людей, среди которых я находился.
– Хм-м, – протянул Медив и высунул кончик языка, осторожно двигая иголкой вдоль медной грудины насекомого.
– И это было не здесь, – добавил Кадгар. – Не в Азероте и не в Лордероне. В том месте, где бы оно ни находилось, небо было красное, как кровь.
Медив дернулся, словно его ударило электрическим током. Хитроумное устройство, пронзенное иголками совсем не там, где было нужно, ярко засияло в его руках, издало короткий вопль и затихло.
– Там было красное небо? – воскликнул маг, отворачиваясь от рабочего стола и устремляя на Кадгара пронзительный взгляд. В его насупленных бровях, казалось, плясали молнии, яростные и неукротимые, а зеленые глаза потемнели, словно море, рассерженное штормом.
– Красное. Как кровь, – растерянно подтвердил юноша. Ему казалось, что он уже привык к внезапным и резким сменам настроения своего учителя, но такая реакция поразила его, как удар грома. Медив испустил тихое шипение.
– Расскажи мне все. Об этом мире, об орках, о небе – все, что помнишь, – каменным голосом скомандовал маг. – Я хочу знать все до последней мелочи!
Кадгар пересказал видение, явившееся ему в его первую ночь в башне. Медив постоянно перебивал – он хотел знать, как были одеты орки, на что был похож тот мир. Что виделось в небесах и на горизонте. Были ли у орков какие-нибудь знамена. Кадгар чувствовал себя так, словно ему вскрыли черепную коробку и копаются в его мыслях. Медив без труда вытянул из Кадгара информацию – тот рассказал ему все, что помнил.
Все, за исключением показавшихся ему так странно знакомыми глаз воина-мага, предводителя отряда. Ему казалось, что не стоит рассказывать об этом, да и вопросы Медива касались в основном орков и мира под красными небесами, а не защищавшихся людей. По мере того как он описывал свое видение, старый маг понемногу успокаивался, однако бурное море по-прежнему плескалось под его кустистыми бровями. Кадгар не видел необходимости еще больше расстраивать учителя.
– Забавно, – медленно и задумчиво произнес Медив, когда Кадгар замолчал. Откинувшись на спинку своего стула, старый маг побарабанил по губе пальцем с иголкой на конце. Наступившая тишина пеленой окутала комнату. Наконец маг проговорил: – Это что-то новое. Совершенно новое.
– Господин… – начал Кадгар.
– Медив, – напомнил ему учитель.
– Господин Медив, – послушно повторил Кадгар. – Откуда приходят эти видения? Это призраки прошлого или предвестники будущего?
– И то и другое, – ответил Медив. – И ничего из этого. Принеси-ка с кухни кувшин вина. Боюсь, на сегодня моя работа закончена. Скоро ужин, а твой рассказ потребует некоторых объяснений.
К тому времени, как Кадгар вернулся, Медив уже развел огонь в камине и сидел перед ним в одном из глубоких кресел. Он протянул Кадгару две кружки, тот наклонил кувшин, и пряный аромат красного вина смешался с дымом горящего кедра.
– Ты ведь пьешь вино? – спросил Медив, словно бы спохватившись.
– Бывает, – ответил Кадгар. – В Аметистовой цитадели обычно подают вино к обеду.
– Ах да, – заметил Медив. – В этом не было бы нужды, если бы вы попросту избавились от свинцовой обшивки вашего водопровода. Итак, ты спрашивал о видениях.
– О да, я действительно видел все то, о чем рассказал вам, и Мороуз… – Кадгар замялся, не желая еще более очернять репутацию управляющего, которого Медив и так уже считал болтуном, но все же решил продолжить: – Мороуз говорил, что я не один такой. Что люди постоянно видят здесь подобные вещи.
– Мороуз прав, – кивнул Медив, делая большой глоток из своей кружки и причмокивая. – Вино последнего урожая совсем неплохо! То, что эта башня является местом скопления энергии, не должно удивлять тебя. Маги вообще тяготеют к таким местам. Подобные места встречаются там, где ткань вселенной истончается, в результате чего могут образовываться складки, и иногда это позволяет даже входить в Круговерть Пустоты, а оттуда в совершенно иные миры.
– Так что же, – перебил Кадгар, – значит, то, что я видел, был другой мир?
Медив поднял руку, успокаивая молодого собеседника.
– Я говорю лишь, что существуют места с сильной энергетикой, которые по той или иной причине становятся средоточием великого могущества. Одно из таких мест находится в Красногорье. Когда-то давным-давно здесь взорвалось нечто обладавшее неимоверной мощью, в результате чего образовалась эта долина, а окружающая ее реальность была ослаблена.
– И поэтому-то вы и поселились здесь, – предположил Кадгар.
Медив покачал головой:
– Можно сказать и так.
– Но вы сами говорили, что когда-то давно произошел взрыв, создавший это место и наделивший его магической силой. И тогда вы пришли сюда…
– Да, – перебил его маг. – Все это верно, если смотреть в линейной последовательности. Но что, если взрыв произошел вследствие того, что я должен был, в конце концов, прийти сюда и это место должно было быть готово к моему приходу?
Кадгар сдвинул брови:
– Но ведь события не происходят подобным образом!
– В обычном мире – нет, не происходят, – согласился Медив. – Но магия – это искусство уходить от обыденного. Вот почему философские дебаты в залах Кирин-Тора представляют собой сплошное напыщенное хвастовство. Они пытаются заключить мир в рамки рациональности, стремятся упорядочить его движения. Звезды перемещаются по небу в должном порядке, времена года сменяют друг друга своей чередой, люди рождаются, живут и умирают. Если же порядок нарушается, то это уже магия! Первая складочка в ткани мироздания, первая планочка в стене, покривившаяся и потерявшая стандартную форму, ждущая, пока ее выломает умелая рука.
– Но если, как вы утверждаете, это место было специально подготовлено для вас… – начал Кадгар.
– Очевидно, мир должен быть чем-то совершенно отличным от того, чем он кажется, – закончил Медив. – И это в конечном счете действительно так. Как, по-твоему, работает время?
– Время? – Кадгар слегка удивился, что Медив вновь переменил тему.
– Мы используем его, доверяемся ему, измеряем с его помощью череду событий, но что это такое? – Медив хитро глядел поверх своей кружки.
– Время – это упорядоченная последовательность мгновений. Как песчинки в песочных часах, – ответил Кадгар.
– Превосходная аналогия! – воскликнул маг. – Я сам как раз собирался воспользоваться ею, а затем провести сравнение между песочными часами и механическими. Ты видишь, в чем разница?
Кадгар медленно покачал головой и взглянул на Медива, который не спеша прихлебывал вино.
Наконец старый маг сказал:
– Нет, мальчик мой, не считай себя совсем уж тупым. Это слишком трудная тема, для того чтобы сразу уместиться в мозгах. Часы – это механическая имитация времени, где каждое биение контролируется поворотом механизма. Глядя на часы, ты знаешь, что поступательное движение мира соотнесено с поворотом колеса, с движением пружины. И ты заранее знаешь, что произойдет с ними в следующий момент, потому что так решил мастер, делавший эти часы.
– Очень хорошо, – кивнул Кадгар. – Время – это часы.
– Да, но это также и часы песочные, – возразил старый маг, протягивая руку к песочным часам, стоявшим на каминной полке, и переворачивая их.
Кадгар уставился на них, пытаясь припомнить, стояли ли они там до того, как он пошел за вином, или хотя бы за минуту до того, как Медив протянул к ним руку.
– Песочные часы тоже измеряют время, верно? – спросил Медив. – И, однако, ты никогда не знаешь, какая именно песчинка упадет в данный момент из верхней половины в нижнюю. Если бы ты пронумеровал их, порядок каждый раз был бы несколько иным. Но конечный результат всегда один и тот же – весь песок перемещается сверху вниз. В какой последовательности это происходит, не имеет значения. – Глаза старого мага поблескивали. – Итак? – спросил он.
– Итак, – откликнулся Кадгар, – вы имеете в виду, что неважно, вы ли построили свою башню в этом месте, поскольку взрыв создал эту долину и исказил реальность вокруг нее, или сам этот взрыв произошел потому, что вы, в конечном счете, должны были прийти сюда, и природа мироздания должна была снабдить вас необходимыми условиями.
– Довольно близко, – кивнул Медив.
– И тогда эти видения – тоже песчинки? – продолжал Кадгар. Медив слегка нахмурился, но юноша развил свою мысль: – Если башня – часы песочные, а не механические, то должны существовать и песчинки – то есть частицы самого времени, – постоянно движущиеся сквозь нее. И вот некоторые из частиц сошли со своих мест или наложились друг на друга, так что мы можем видеть их, хотя и не очень четко. Какие-то из них – частицы прошлого, какие-то – частицы будущего… А не могут ли какие-нибудь из них принадлежать и другим мирам?
Теперь учитель и сам глубоко задумался:
– Да, такое возможно… Пять с плюсом. Отличная мысль. Главное, что следует помнить, – что это видения, именно видения. Они проносятся мимо нас, появляются и исчезают. Если бы башня была механическими часами, они двигались бы упорядоченно, и их было бы легко объяснить. Но поскольку башня – часы песочные, то это не так. Они движутся по собственному желанию, не поддаваясь нашим попыткам объяснить их хаотическую природу. – Медив откинулся на спинку кресла. – Чем я, например, вполне доволен. Я никогда не смог бы отнестись с благосклонностью к упорядоченной, предсказуемой вселенной.
– Но пытались ли вы когда-либо отследить какое-то конкретное видение? Разве нет способа обнаружить определенное событие в будущем и затем помочь ему воплотиться в жизнь?
Медив помрачнел.
– Или позаботиться о том, чтобы оно никогда не произошло, – отозвался он. – О нет, есть такие вещи, к которым даже опытные маги относятся с почтением и держатся подальше от них. Это одна из них.
– Но…
– Никаких «но», – решительно произнес Медив, поднимаясь на ноги и ставя пустую кружку на каминную полку. – Что ж, теперь, когда ты выпил немного вина, – посмотрим, как это подействовало на твою способность управлять своей магической силой. Подними взглядом мою кружку.
Кадгар наморщил лоб, внезапно обнаружив, что его язык немного заплетается.
– Но мы же выпили!
– Вот именно, – заметил старый маг. – Ты никогда не можешь знать, какие песчинки мироздание швырнет тебе в лицо. Ты можешь либо привыкнуть к постоянной бдительности, быть всегда настороже, избегая жизни, какой мы ее знаем, либо избрать житейские радости и заплатить цену. Давай попробуй поднять мою кружку!
Кадгар, до этого момента не осознававший, насколько он пьян, попытался изгнать вязкую кашу, что залепила ум, и приподнять массивную глиняную кружку над каминной полкой.
Через минуту он уже шел на кухню за метлой и совком.
По вечерам юноша был предоставлен самому себе, он практиковался и читал, в то время как Медив занимался «другими делами». Кадгар не знал, что это были за «другие дела», но предполагал, что маг писал письма и пытался разобрать корреспонденцию, поскольку дважды в неделю на вершину башни приземлялся дворф верхом на грифоне, с большой сумкой за плечами, а убывал с еще большей.
Медив разрешил Кадгару заниматься любыми исследованиями, которые он сочтет нужными, включая и несметное количество вопросов, поставленных перед ним его бывшими наставниками из Аметистовой цитадели.
– Единственное, чего я требую, – заметил с улыбкой Медив, – это чтобы ты показывал мне то, что им напишешь, прежде чем отослать письмо. – Кадгар смутился, но маг добавил: – Не потому, что я опасаюсь, что ты что-нибудь от меня утаишь, юноша Верный, а потому, что мне будет очень неприятно, если они вдруг узнают что-то, о чем я забыл.
И Кадгар погрузился в книги. Для Гузбы он отыскал потрепанный старинный свиток с эпической поэмой, где в пронумерованных строфах тщательно, не упуская ни одной детали, описывалась битва между Эгвин, матерью Медива, и безымянным демоном. Для леди Дель он составил список имевшихся в библиотеке полурассыпавшихся эльфийских сочинений. А выполняя требование Алонды, проштудировал все бестиарии, которые мог прочесть, хотя так и не сумел отыскать в них больше четырех разновидностей троллей.
Кроме того, Кадгар использовал свободное время для совершенствования своих отмычек и личных отпирающих заклятий. Вновь и вновь он возвращался к тем книгам, которые ему не удалось прочесть. На этих томах лежали могущественные чары, и юноша угробил не один вечер, пробуя различные заклинания, прежде чем ему удавалось получить хотя бы намек на то, какое именно заклятие защищало их содержимое.
И наконец, был еще Страж. Медив упоминал о нем, и лорд Лотар предположил, что старый маг доверил эту тайну молодому ученику, а затем, поняв, что ошибся, быстро переменил тему разговора.
Казалось, что Страж – это фантом, не более (или не менее) реальный, нежели населявшие башню видения, порожденные какими-то искривлениями во времени. Он упоминался мимоходом в одной из эльфийских книг; в хрониках королей Азерота встречалось несколько ссылок на то, что Страж (всегда с заглавной буквы) присутствовал на том или ином бракосочетании или похоронах или был в авангарде какого-либо сражения. Он всегда присутствовал, но никогда не отождествлялся с конкретным человеком. Что же представлял собой этот Страж – был ли это титул, какой-то социальный статус или отдельная личность, подобно легендарной, почти бессмертной матери Медива?
Были и другие фантомы, связанные с именем Стража. Очевидно, существовало нечто наподобие ордена, некой организации. Возможно, Страж был благородным рыцарем. На полях одной книги по магии Кадгар нашел слово «Тирисфаль», которое было написано и затем стерто, так что лишь терпение помогло юноше его прочитать. Что это было – имя одного из Стражей, или название организации, или что-то совершенно иное?
И в тот же самый вечер, когда Кадгар обнаружил это слово, он погрузился в новое видение. Или, точнее, видение само подкралось и окружило его, поглотив без остатка.
Вначале он почувствовал запах: мягкий теплый аромат растительности, возникший среди кисловатого запаха полуистлевших томов, благоухание, которое постепенно затопило всю комнату. В библиотеке стало заметно теплее. Стены потемнели и покрылись зеленью, по книжным полкам, как по шпалерам, поползли лианы, проникая сквозь расставленные фолианты и раскидывая на их месте свои широкие плоские листья. Кипы наваленных свитков проросли большими бледными вьюнками и малиновыми звездами орхидей.
Кадгар глубоко вздохнул, но больше от любопытства, чем от испуга. Это не был мир суровых пейзажей и орочьих полчищ, виденный им прежде. Перед ним возник совсем другой пейзаж. Это были джунгли, не чужие, а находящиеся где-то в этом мире. Поняв это, юноша воспрял духом.
Вот исчез стоявший перед ним стол, исчезла книга, и Кадгар оказался у походного костра рядом с тремя другими молодыми людьми. Они были приблизительно его возраста и, судя по всему, только что разбили лагерь. На земле рядом с ними лежали спальные мешки, котелок, уже опустошенный и вымытый, сушился у огня. Все трое были одеты для верховой езды, но их одежда была хорошего покроя и сшита из прекрасной материи.
Все трое смеялись и обменивались шутками, хотя, как и прежде, Кадгар не мог разобрать отдельных слов. Светловолосый юноша, сидевший посередине, как раз рассказывал какую-то историю, и, судя по его жестам, речь шла о молодой женщине идеального телосложения.
Слушая рассказчика, путник, что сидел справа от него, расхохотался и хлопнул себя по колену. Затем он провел пятерней по волосам, и Кадгар заметил, что его черная шевелюра потихоньку отступает к затылку. Лишь сейчас он осознал, что смотрит на лорда Лотара. Глаза и нос были, несомненно, его, и улыбка была той же самой, только кожа еще не обветрилась, а в бороде не было седых волос. Тем не менее, это был он.
Кадгар посмотрел на третьего и сразу же понял, что это Медив. На нем был темно-зеленый охотничий плащ, капюшон откинут назад, открывая молодое веселое лицо. Глаза блестели в свете костра как полированный нефрит, он слушал рассказ светловолосого со смущенной улыбкой.
Рассказчик сделал паузу и указал рукой на юного Медива, который равнодушно пожал плечами. Видимо, рассказ имел отношение и к будущему магу.
Не оставалось сомнений, что светловолосый был не кто иной, как Ллейн, нынешний король Азерота. Да, рассказы о былых похождениях этой троицы проникли даже в архивы Аметистовой цитадели. Трое друзей в молодости частенько бродили вдоль границ королевства, выискивая и уничтожая всевозможных разбойников и монстров.
Ллейн закончил рассказ, и Лотар чуть не упал с бревна, на котором сидел, давясь от смеха. Медив и сам с трудом сдерживался, прикрываясь рукой и делая вид, что прочищает горло.
Раскаты Лотарова хохота постепенно стихали, и тут Медив что-то проговорил, разведя в завершение руками. На этот раз Лотар и вправду свалился с бревна, а Ллейн уткнулся лицом в руки, вздрагивая всем телом. Очевидно, то, что сказал Медив, было смешней истории, рассказанной Ллейном.
В этот момент в джунглях что-то зашевелилось. Трое молодых людей мгновенно прекратили веселье – должно быть, они услышали шум. Кадгар, будучи лишь призраком, скорее почувствовал его: что-то злобное рыскало недалеко от их костра.
Лотар медленно поднялся и протянул руку к огромному мечу с широким клинком, лежавшему в ножнах у его ног. Ллейн вытащил из-за бревна секиру с двумя лезвиями и жестом приказал Лотару встать с одной стороны от себя, а Медиву с другой. Маг к этому времени тоже был уже на ногах, и, хотя его руки были пусты, он, даже в этом возрасте, был самым мощным противником из этой троицы.
Ллейн, с секирой в руке, решительно двинулся к краю поляны. Он хотел, чтобы то, что скрывалось в джунглях, обнаружило себя, чем бы оно ни было.
И тварь повиновалась, рванувшись на него из густых зарослей. Она была в полтора раза выше любого из молодых людей, и на мгновение Кадгар подумал, что это какой-нибудь орк-великан.
Но затем он узнал его: он видел подобных чудовищ в бестиариях, которые заставляла его изучать Алонда. Это был тролль, одна из лесных разновидностей. Его синеватого оттенка кожа казалась бледной в свете луны, а длинные серые волосы, зализанные кверху, стояли гребнем от лба до затылка. Так же как у орков, его клыки выдавались из нижней челюсти вперед, но у него это были закругленные на концах, похожие на колышки бивни, более толстые, нежели острые орочьи зубы. Удлиненные уши и нос придавали похожему на человеческое лицу карикатурные черты. Существо было одето в шкуры, на его голой груди постукивали цепочки, сделанные из суставов человеческих пальцев.
Тролль испустил боевой клич, яростно скаля зубы и выпячивая грудь, и сделал обманный выпад копьем. Ллейн размахнулся секирой, целя в вытянутое оружие, но его удар не попал в цель. Лотар бросился на чудовище с одной стороны, а Медив с другой; на кончиках пальцев мага плясали жутковатые огоньки.
Тролль отступил в сторону, уклоняясь от Лотарова меча, и затем отпрыгнул назад, когда Ллейн рассек воздух своей огромной секирой. Каждым шагом он покрывал больше ярда, однако двое воинов не отставали. Тролль использовал свое копье скорее как щит, чем как оружие, держа древко двумя руками и отбивая им удары.
Кадгар понял, что тварь не собиралась убивать своих противников – по крайней мере, пока. Она пыталась выманить их туда, куда ей было нужно.
Молодой Медив, должно быть, тоже понял это и прокричал что-то, предупреждая друзей.
Но было уже слишком поздно, поскольку именно в этот момент двое других троллей выпрыгнули из своих укрытий.
Ллейн, несмотря на всю свою осмотрительность, был среди них единственным, кто оказался застигнут врасплох, и копье тролля проткнуло его правую руку. Лезвие секиры ударилось в землю, и будущий король выкрикнул проклятие.
Двое новых троллей набросились на Лотара, и теперь уже воин был вынужден отступать; он орудовал огромным мечом с поразительной сноровкой, отбивая сперва один удар, затем другой. Кадгар разгадал замысел лесных троллей – они разводили воинов в разные стороны, отделяя Ллейна от Лотара и принуждая Медива выбирать между ними.
Медив выбрал Ллейна. Кадгар, наблюдавший за ними со своей призрачной позиции, предположил, что причиной такого выбора была раненая рука Ллейна. Медив устремился на тролля, подняв пылающие ладони… и с размаху налетел лицом на тупой конец копья. Нанеся Медиву тяжелым древком сокрушительный удар в челюсть, тролль развернулся и одним плавным движением добил истекающего кровью Ллейна. Медив рухнул на землю, упал и Ллейн; на земле оказалась и секира, выпавшая из руки будущего повелителя.
Тролль на мгновение заколебался, пытаясь определить, кого из них убить первым, и выбрал Медива, распростертого на земле у его ног. Он поднял копье, и обсидиановое острие злобно блеснуло в лунном свете.
Юный Медив прохрипел несколько слов. С земли поднялся небольшой пылевой смерч, и в лицо троллю полетел песок. Тролль остановился, прижав когтистую лапу к запорошенным пылью глазам.
Эта заминка спасла Медива. Он сделал стремительный выпад, не заклятием, а простым ножом, и погрузил его сзади в бедро тролля. Тролль испустил пронзительный вопль, вслепую ткнув копьем в то место, где лежал Медив. Однако молодой маг успел перекатиться на бок и уже поднимался на ноги; на кончиках его пальцев потрескивали искры.
Он пробормотал заклятие, и молния, собравшись в шар на его ладони, устремилась вперед. Тролля встряхнуло, он на мгновение замер, охваченный голубым сиянием, и упал на колени. Однако даже сейчас он боролся и пытался встать; его слезящиеся красные глаза горели ненавистью к чародею.
Но участь тролля была решена – позади него выросла тень, вновь поднятая с земли секира Ллейна на мгновение блеснула в свете луны и обрушилась на голову врага, разделив ее надвое. Чудовище распласталось на земле, и двое молодых людей (а с ними и Кадгар) обратились к двум троллям, что сражались с Лотаром.
Будущий Первый Рыцарь еще держался, но с большим трудом; он отступил уже до края поляны. Тролли слышали предсмертный вопль своего собрата, и в то время, как один продолжал теснить Лотара, другой обернулся, чтобы разобраться с новыми врагами. Испустив жуткий рев, чудовище бросилось через поляну, держа копье перед собой, словно рыцарь, атакующий верхом на коне.
Ллейн тоже кинулся на противника, но в последний момент отскочил в сторону, увернувшись от нацеленного в него острия. Тролль сделал еще два шага вперед и оказался у костра, где его ждал Медив.
Маг теперь выглядел устрашающе; сейчас, когда он стоял, озаренный пламенем костра, в нем было что-то демоническое. Его руки были распростерты в стороны, он произносил речитативом какие-то резкие и ритмичные слова.
И в ответ на его заклинание огонь костра внезапно бросился вперед, приняв на мгновение вид гигантского льва, и прыгнул на тролля. Лесной тролль завопил от боли, поняв, что не может стряхнуть пылающие угли, головешки и пепел, которые окутали его огненным плащом. Он кинулся на землю и принялся кататься по ней взад и вперед, пытаясь затушить огонь, однако это не помогало. Наконец тролль замер, и жадные языки пламени окончательно пожрали его тело.
Ллейн в свою очередь продолжал наступать и наконец погрузил свою секиру в бок последнего оставшегося в живых тролля. Тварь испустила дикий вой, но на мгновение замешкалась, чем не преминул воспользоваться Лотар. Отбив направленное на него копье, Первый Рыцарь одним ровным, точным взмахом снес голову тролля с плеч; голова покатилась в кусты и исчезла во тьме.
Хотя из полученной раны по-прежнему сочилась кровь, Ллейн хлопнул Лотара по спине, очевидно подшучивая над ним за то, что он так долго возился со своим троллем. Однако Лотар положил руку ему на грудь и указал на Медива.
Молодой маг по-прежнему стоял над костром с распростертыми руками, но теперь его пальцы были скрючены, как когти, глаза в свете угасающего пламени блестели стеклянным блеском, а челюсти были плотно сжаты. Двое друзей (а с ними и призрачный Кадгар) бросились к нему, но он уже падал на спину.
Когда они подбежали к Медиву, он лежал на земле, тяжело дыша, с расширенными в лунном свете зрачками. Оба воина и невидимый Кадгар склонились над молодым магом, пытавшимся что-то выговорить немеющими губами.
– Присматривай за мной, – проговорил маг. Однако его взгляд был направлен не на Ллейна и не на Первого Рыцаря – он глядел на Кадгара! После этого глаза молодого Медива закатились и он окончательно затих.
Лотар с Ллейном еще пытались как-то вернуть своего друга к жизни, но Кадгар тихо отступил назад. Неужели Медив действительно видел его – так же, как видел тот, другой маг, с его необыкновенными глазами, там, на опустошенных войной равнинах? И ведь он смог услышать его слова – отчетливые слова, дошедшие до самых глубин его души!
Кадгар повернулся, и видение мгновенно исчезло, словно какая-то магическая завеса упала на него. Он вновь сидел в библиотеке, и стоило ему сделать шаг, как он тут же чуть не сбил с ног самого Медива.
– Юноша Верный, – произнес Медив – он отличался от того Медива, что остался лежать на земле в исчезнувшем видении. – С тобой все в порядке? Я звал тебя, но ты не откликался.
– Прошу прощения, Мед… господин, – очнулся Кадгар, глубоко набирая в грудь воздуха. – Это было видение. Боюсь, я немного затерялся в нем.
Темные брови Медива сошлись к переносице.
– Надеюсь, там не было орков и красного неба? – серьезно спросил он, и Кадгар увидел оттенок надвигающегося шторма в его зеленых глазах.
Юноша покачал головой и ответил, тщательно подбирая слова:
– На этот раз это были тролли. Синие тролли и джунгли. Мне кажется, это происходило где-то в нашем мире. Небо там было таким же.
Беспокойство Медива улеглось, и он сказал лишь:
– А, лесные тролли! Я как-то раз встречался с ними, это было на юге, в Тернистой долине… – Лицо мага смягчилось, казалось, он и сам затерялся в видении давно ушедших дней. Наконец он встряхнулся и сказал: – Но орков на этот раз не было, это точно? Ты уверен?
– Не было, господин, – подтвердил Кадгар. Он не хотел признаваться магу в том, что именно этой битвы он и оказался свидетелем. Возможно, для Медива это воспоминание было неприятным. Не тогда ли он погрузился в кому?
Сейчас, глядя на старого мага, Кадгар узнавал в нем многие черты молодого человека из своего видения. Маг стал выше, хотя годы и заботы несколько ссутулили его; однако это был все тот же юноша, облаченный в более старое тело.
Медив тем временем продолжал:
– Где у тебя «Песнь об Эгвин»?
Кадгар стряхнул с себя задумчивость:
– Какая песнь?
– О моей матери, – пояснил Медив. – Такой старый, потрепанный свиток. Клянусь, с тех пор как ты здесь прибрался, я не могу найти ничего, что мне надо!
– Она там же, где вся остальная эпическая поэзия, господин, – ответил Кадгар.
«Я должен был рассказать ему о видении», – подумал он.
Было ли это происшествие случайным, или оно было вызвано его встречей с Лотаром? Быть может, раскапывая сведения о разных вещах, он сам навлекал на себя видения?
Медив прошел к полке и, проведя пальцем вдоль свитков, вытащил нужный – старый и сильно потрепанный. Частично развернув его, маг сверился с клочком бумаги, вынутым из кармана, затем вновь свернул и положил свиток на место.
– Мне надо будет уйти, – неожиданно сказал он. – Сегодня ночью, боюсь.
– Куда мы отправимся на этот раз? – спросил Кадгар.
– На этот раз я отправляюсь один, – ответил старый маг, уже шагая по направлению к двери. – Я оставлю Мороузу указания относительно того, чем тебе заниматься.
– Когда вы вернетесь? – крикнул Кадгар в удаляющуюся спину.
– Когда вернусь! – проревел в ответ Медив, уже поднимавшийся по лестнице.
Кадгар представил себе, как управляющий ждет его на вершине башни со своим руническим свистком и ручным грифоном наготове.
– Ну и отлично, – проворчал юноша, оглядывая книги. – Значит, у меня будет время посидеть здесь и подумать, как можно укротить песочные часы.
