Солнечный свет разбудил, тёплый и нежный. Лео не было в комнате. Я осталась в пижаме, умылась из кувшина, вышла из комнаты, хотела найти Лео, но его нигде не было.

«Может, он ушёл? Но он не мог никуда уйти. Может, он спустился в подвал?» – думала про себя.

Направилась вниз по лестнице, дверь в подвал была приоткрыта, я осторожно отворила её. Лео высасывал кровь из Руфио, тем временем Франческо пытался вырвать основу цепи в углу.

– Франческо, можешь не пытаться, ты всё равно не сможешь вырваться из этих цепей, – сказала, входя в свою бывшую темницу.

– Ты, маленькая девчонка, ещё будешь мне указывать? – возмущённо сказал он.

Вот настоящее лицо Франческо! Он совсем другой человек, а притворялся таким хорошим. Не могу себя простить за то, что не смогла разглядеть и увидеть его настоящее лицо. Я понимала, что действительно была как наивная девчонка. Детская влюблённость играла в моих жилах, и, как спелая вишня, я надеялась лишь на то, что могла.

– Зачем ты убила лекаря?

– Я его не убивала!

– А кто? Я больше никого не вижу здесь, – смеясь, говорил Франческо. – Роль наивной девочки хорошо играешь, но только я всё знаю!

– Это Лео! – громко сказала я.

– Кто? – пауза, – кто это? – странный вопрос задал мне Франческо.

Я обернулась к Лео, который уже сидел возле меня, но взгляд Франческо был только в мою сторону, будто Лео не было в этой комнате.

– Хватит меня разыгрывать! – сказала я возмущённо. – Ты что, не видишь?

– Что не вижу?

– Не что, а кого! Лео, он здесь, рядом со мной! – недоумевая, сказала я медленно. Раздался смех Франческо.

– Ты сумасшедшая!

– Не называй меня так! Ты хочешь меня запутать!

– Нет, Эмма. Это ты себя путаешь. Я-то хоть не убийца!

– Замолчи! – закрыв уши, крикнула в ответ. Я была очень расстроена, потому что не понимала, что происходит.

«Франческо опять пытается сказать, что я сумасшедшая, даже в цепях, он всё равно пытается меня мучить», – говорила себе, но Франческо не переставал:

– Убила лекаря, потом растерзала кухонным ножом Руфио. Ты больная! Надо было тебя держать в клетке, а не в этой комнате!

– Это неправда! Это не я! Ты лжёшь! – закричала я и присела на свою кровать, закрыв глаза, не могла опять поверить Франческо. – Это всё неправда, он хочет свести меня с ума, да Лео? – говорила вслух и зажмурила глаза, качая головой. – Не хочу тебя больше слышать! – сказала, расплакавшись, и ушла наверх.

Я не думала о том, что говорил Франческо, я ему не верила. Стала звать Лео, но он так и не откликнулся, подумала, что опять ушёл в подвал, за второй порцией крови.

Сегодня ближе к полудню я собиралась за продуктами в город. Перед тем, как выехать, захотела сделать запись в дневнике, не могла удержаться.

«Сегодня мой последний день в поместье мужа, я хочу поставить точку. Точку во всём, закончить. Он меня не любит, а я хоть и люблю его, но с лжецом не буду жить. Всю боль, что он мне причинил, он сейчас испытывает на себе.

Милая Рози, я всё-таки хочу вернуться домой, хочу увидеть матушку, хоть и больную, пока она ещё жива, попрощаться. Я здесь так сильно болела, так сильно переживала! Моя улыбка сейчас не посещает, её почти никогда нет на моих губах. Я замкнулась в себе, отстранилась от всех, как в детстве. Здесь тихо и зыбко, будто мы вдалеке от мирских забот. Но это только на первый взгляд: беспокойство, страх и смятение поселились в моей душе, и я не могу их отпустить, это так тяжело. Кошмары, которые здесь творились, наверное, никогда нельзя будет позабыть. Этот отпечаток, как родимое пятно, не сможет уйти и будет преследовать, если не наяву, то во снах».

У меня из мыслей не выходили слова Франческо о том, что я действительно больна.

– А если это так?! Нет, я не могу верить больше Франческо, никогда больше не хочу его видеть, – говорила вслух.

«Какая мучительная боль во мне просыпается, когда его вижу, будто всё, что со мной происходило до этого, возвращается в одно лишь мгновение. Напряжение и осознание того, что сильно любила этого человека, которого совсем не знала. От этого становилось трудно дышать. Я не хочу больше это чувствовать. Не готова к этому, я слишком слаба. Пускай Лео вкусит его кровь, пускай Франческо доживёт свои последние дни в подвале, у него ведь был такой план в отношении меня. Мне всё равно, что будет со мной. Я не знаю, как выберусь из этого ада, но знаю, что у меня нет сил. Возможно, что нет и смысла выбираться отсюда, теперь и так буду гореть в аду за то, что желаю любимому, и за свои гнилые мысли. Будто во мне сидят демоны, которые мной руководят, и я уже не вижу свет. Я только чувствую зло внутри себя, которое растёт изо дня в день. Хочу кричать, чтобы все злые мысли исчезли, улетели, растворились, но у меня нет сил, у меня нет желания этого делать, я смирилась с этим. Отчаяние, гордыня и возмездие – это всё, что я чувствую, когда просыпаюсь утром.

У меня начало болеть сердце, может, это из-за того отравленного снадобья? Сколько проживу, если не буду лечиться, может, всё действительно серьёзно? Бывает же так… Ведь всё должно было быть по-другому: я должна была стать хорошей женой, жить со своим любимым мужем после венчания, я должна была забеременеть, всё должно было быть как у всех нормальных людей. Но я ни о чём не жалею, и о том, что сделала, я поплачусь за свои грехи, я готова за них поплатиться», – во мне начала просыпаться ярость, надо покончить с Франческо раз и навсегда, ведь уже решительно настроилась. Его душа должна достаться Смерти.

Я бросила всё и побежала в трапезный зал, взяв кухонный нож, спустилась в подвал. Я так долго этого ждала, так хотела причинить боль Франческо, ту, что он причинил мне. Сегодня будет его последний день и последний день моей ненависти. Сердце бешено колотилось в груди, руки дрожали, страх захватил тело, гнев направлял, я открыла дверь, и быстро подошла к Франческо, замахиваясь ножом. Он сидел на корточках, жалкий вид его и возглас остановили. Посмотрела в его красивые глаза, которые ненавидела всей душой и которые по-прежнему любила.

– Эмма, не делай этого! Эмма, прошу тебя! – кричал Франческо как ребёнок, мои глаза наполнились слезами; посмотрела на свои руки и не поверила глазам, словно была не в себе, и быстро отошла назад.

«Боже, я сама чудовище!» – сказала про себя, уронив нож, который с грохотом упал, присела и взялась руками за голову, выплёскивая слёзы так, что рыдания были слышны.

Руфио всё это время молча наблюдал. В подвале пахло смертью, труп лекаря стал разлагаться, находиться там было невыносимо. Франческо испуганно смотрел на меня, его взгляд был таким, будто он увидел перед собой не меня, а Лео. Теперь его чудовищем стала я.

Я встала и убежала, забегая в спальню, где проводила ночи, упала на кровать, громко рыдая. Плакала, пока не осталось слёз, глаза и веки опухли. Успокоившись, пошла в кабинет Франческо, чтобы дописать всё происходящее в дневник.

«Ищу спасения, ищу, но я любимому причинить боль не могу!

Не смогла… Я не смогу его убить! Я не такая, я не убийца, нет. Он не достоин того, чтобы я из-за него теряла ещё раз голову, пусть хоть жалкий и лживый. Я к нему больше не прикоснусь. Я не хочу его больше видеть в этой жизни. Я возвращаюсь. Жди меня… До встречи, Рози…» – положила перо на стол.

На первый взгляд я была спокойна, но страх и отчаяние пожирали изнутри, я ещё не отошла от своего заточения. Накопился гнев, и это всё вперемешку. Чувства сжимали, нервный тик находил в виде шевелившегося невзначай большого пальца, либо веко дергалось. Я подвела всадника Смерти, у меня нет души для него.

Внезапно услышала голос. Вздрогнув, испугалась и подошла осторожно к дверной щели. Увидев кардинала де Равуа, быстро отошла назад.

«Что мне делать? Куда прятаться? Он пришёл за Франческо!» – говорила про себя. Вот он прошёл мимо комнаты, где я затаила дыхание.

– Франческо! – кричал кардинал. Увидев, что он ушёл, ринулась из комнаты, спустившись вниз, и побежала к выходу. Не добегая до двери, увидела кардинала с другой стороны коридора. Он тоже меня увидел и принялся догонять.

– Эмма, стой! – кричал вслед, но я, оборачиваясь, испуганная, бежала что есть мочи. Я боялась его и не могла ему доверять. Мне казалось, что он обратно закроет меня в той комнате. Обернувшись, поскользнулась перед дверью, он схватил меня за ногу, я попыталась вырваться, но он был сильнее.

– Оставьте меня, не трогайте меня! – кричала я, поворачиваясь к нему отчаянно отбиваясь руками.

Испуганная, ревущая, закричала:

– Лео-о! – и внезапно почувствовала что-то холодное в себе.

Холод, так холодно и больно. Боль… Такая резкая боль в теле, будто время вокруг остановилось и всё замерло. Я прикоснулась к своему животу, и всё, что я увидела, это красное пятно на моей пижаме. Я подставила руки к своему животу, и в ладони полилась кровь, как в кувшин. Кинжал, что вонзил кардинал, торчал из живота.

– Зачем? – спросила дрожащим голосом.

Издалека увидела бегущего разъярённого Лео, видела убегающего кардинала. Я смотрела в потолок, слышала стоны, громкие стоны Лео, как он держал меня и просил своим хриплым голосом не умирать. То была последняя слеза в моей жизни, что я проронила на щёку. Его голова была на моей груди, а рёв был таким громким, что стало жаль Лео. Я его раньше никогда таким не видела. Он посмотрел в мои глаза, и я улыбнулась напоследок.

Первый раз я видела, как Лео плачет. Он последний, кто со мной в эти дни и в эту минуту моей жизни. Лео взял руку в свою ладонь. Я лежала на полу, кровь растекалась в лужу, чувствовала тепло, исходящее от Лео, пульс замедлялся, я уже не могла ничего говорить. Неподвижная, но попыталась сжать руку Лео, потом закрыла глаза и видела сон, а может, это были воспоминания…

Я совсем маленькая, ещё ребёнок, веселая и озорная. Бегу… Радуюсь маленькому солнечному лучику на лице, радуюсь любимым нянечкам, которые кричат мне вслед. Что изменилось? Я была такой игривой и милой, светлой и счастливой. До сих пор вижу, как бегу в мамином саду по зелёной траве навстречу ей, а она протягивает руки, но я так и не добегаю до неё, пытаюсь… как в детстве, бегу, но не могу до неё дотянуться. Туман… Я кричу изо всех сил:

– Мама! – но в ответ тишина, гиблая пустая тишина, и ничего не видно, туман обволок всё вокруг.

Я одна…

Внезапно увидела, как из тумана кто-то протягивает руку, хватаюсь за неё, туман стал исчезать. Это была мама. Со всей любовью, нежностью, беспечностью я крепко обняла её и сказала, что больше никогда не отпущу.

Моя душа успокоилась навеки.

Эмма умерла. Её несуществующий друг Лео был с ней до конца. Она пыталась отчаянно удержать его в своём разуме. Предрасположенность к шизофрении у Эммы передалась от матери, а обстановка, замкнутое пространство, одиночество и воспоминания об одиноком детстве усилили развитие этой болезни.

Всё зыбкое становится явью, а тишина превращается ненароком в шум. У каждого опавшего листка есть своё место. Цена души Франческо равнялась жизни Эммы. У любви всегда есть жертва.

Сохранившиеся записи в дневнике Эммы меня растрогали. Поделившись этой историей, я сама, читая каждую страницу её дневника, словно была Эммой из Прованса, представляя реалистичные картинки её влюблённой, драматичной и трагической жизни.