Утром в понедельник, после свидания с Тейтом, когда пристав ввел Киа в зал суда, она, как и в прошлый раз, смотрела не на публику, а в окно, на густые тенистые деревья. Но, услышав знакомое тихое покашливание, обернулась. В первом ряду, подле Тейта, сидел Скок, а рядом – Мейбл в нарядной шляпе с шелковыми розами. Когда они вместе с Тейтом зашли в зал и уселись на места для белых, публика зашушукалась. Пристав доложил судье Симсу, который находился у себя в кабинете, и тот велел объявить, что кто угодно в этом зале, неважно, белый он или черный и какой веры, имеет право сидеть где пожелает, а все, кто против, могут зал покинуть. Или их выставят.

Увидев Скока и Мейбл, Киа чуть приободрилась.

Следующим свидетелем обвинения был доктор Стюарт Коун, коронер, – с седоватым “ежиком”, очки у него поминутно сползали на нос, и он постоянно задирал голову, чтобы разглядеть хоть что-то. Пока прокурор задавал ему вопросы, Киа думала о чайках. Все два месяца в тюрьме она о них тосковала, а Тейт все это время их подкармливал, не дал им пропасть. Она словно увидела Рыжика, как он топчется по ее ногам, а она кидает ему крошки.

Коронер снова дернул головой, поправляя очки, и Киа вспомнила, где находится.

– Итак, повторяю: вы утверждали, что смерть наступила между полуночью и двумя часами в ночь с двадцать девятого на тридцатое октября 1969 года. Причина смерти – обширные повреждения головного и спинного мозга в результате падения с высоты шестьдесят три фута в открытую решетку пожарной вышки. Во время падения потерпевший ударился затылком о брус, на что указывают следы крови и волосы, найденные на брусе. Подтверждает ли это ваше экспертное заключение?

– Да.

– Скажите, доктор Коун, как мог Чез Эндрюс, молодой здоровый человек с высоким интеллектом, спортсмен, шагнуть в открытую решетку и разбиться насмерть? Был ли в крови у него алкоголь или другие вещества, изменяющие сознание?

– Нет, не было.

– По вашим данным, Чез Эндрюс ударился о брус не лбом, а затылком. – Эрик встал с места и сделал широкий шаг. – Но если я шагаю вперед, то голова немного опережает тело. Будь здесь передо мной яма, я бы упал головой вперед. Так? Если бы Чез Эндрюс шагнул вперед, то ударился бы о брус лбом, а не затылком. Верно ли, доктор Коун, что Чез, по всем признакам, упал, шагнув назад?

– Да, все данные подтверждают этот вывод.

– То есть мы также можем заключить, что если бы Чез Эндрюс стоял спиной к открытой решетке и его толкнули, он упал бы назад, а не вперед? – Прежде чем Том Милтон успел возразить, прокурор поспешно добавил: – Я не прошу вас подтвердить, что Чеза толкнули. Я всего лишь подчеркиваю, что если бы его толкнули, то повреждения совпадали бы с теми, что у него имеются. Верно?

– Да.

– Хорошо. Доктор Коун, когда вы осматривали Чеза Эндрюса в клинике утром тридцатого октября, была ли на нем подвеска с раковиной?

– Нет.

Сдерживая подступившую дурноту, Киа смотрела, как на подоконнике умывается Воскресный Судья. Выгнувшись невероятным образом, вытянув лапу, кот вылизывал себя под хвостом. И ничего вокруг не замечал.

– Верно ли, что Чез Эндрюс в ночь гибели был одет в джинсовую куртку? – спросил прокурор.

– Да.

– И согласно вашему заключению, доктор Коун, на его куртке были найдены волокна красной шерсти, не соответствующие его одежде?

– Да.

Прокурор Эрик достал прозрачный пластиковый пакетик с волокнами красной шерсти.

– Это те самые волокна, найденные на куртке Чеза Эндрюса?

– Да.

Эрик взял со стола пакет побольше.

– И правда, что волокна, найденные на куртке Чеза, совпадают с волокнами вот этой красной кепки? – Он протянул пакет коронеру.

– Да, это мои образцы, и волокна с куртки и с кепки полностью совпали.

– Откуда эта кепка?

– Ее нашел шериф в доме мисс Кларк.

Об этом мало кто знал, и публика зашепталась.

– Есть ли доказательства, что мисс Кларк носила эту кепку?

– Да. С внутренней стороны было обнаружено несколько волос мисс Кларк.

Глядя на Воскресного Судью, Киа думала о том, что у них никогда не было домашних животных. Ни кошек, ни собак. Зато под крыльцом жила самочка скунса – шустрая, шелковистая, изящная. Ма звала ее Шанель.

Несколько раз Шанель их чуть не обстреляла, но спустя время попривыкла к ним, вставала в угрожающую позу, только когда дети расшалятся. Сновала туда-сюда, шмыгала перед самым носом, если поднимаешься или спускаешься по ступенькам. Каждую весну водила она своих детенышей на вылазки в дубовые рощи или вдоль берегов ручьев. Малыши семенили сзади, то и дело наступая друг на друга, сбиваясь пестрой кучкой.

Па, ясное дело, грозился ее выкурить, но Джоди, мудрый не по годам, отвечал невозмутимо: “Уйдет она – другой заведется, а по мне, так свой скунс лучше чужого”. Киа улыбнулась, вспомнив о Джоди, но тут же одернула себя.

– Итак, доктор Коун, в ночь, когда погиб Чез Эндрюс – провалился в открытую решетку, и, возможно, его толкнули, – на его куртке оказались волокна с красной кепки, найденной в доме мисс Кларк. А на внутренней стороне кепки были обнаружены волосы мисс Кларк.

– Да.

– Спасибо, доктор Коун. Больше у меня вопросов нет.

Том Милтон метнул взгляд на Киа, но та смотрела в окно на небо. Казалось, весь зал склоняется на сторону обвинения, даже пол будто накренился, между тем Киа сидела застывшая, безучастная. Откинув со лба седую прядь, адвокат шагнул к коронеру и начал:

– Доброе утро, доктор Коун.

– Доброе утро.

– Доктор Коун, по вашим словам, Чез Эндрюс ударился затылком при падении спиной вперед в открытый люк. Если бы он сам случайно шагнул назад и сорвался, повреждения были бы точно такими же?

– Да.

– Были у него на руках или на груди следы борьбы, как если бы его толкнули?

– Нет. Были, конечно, обширные кровоподтеки на всем теле от падения, в основном на спине и на ногах. Но явных следов насилия не было.

– Значит, нет никаких доказательств, что Чеза Эндрюса толкнули?

– Никаких. Насколько я могу судить, ничто не указывает на то, что Чеза Эндрюса толкнули.

– Значит, вы как эксперт не нашли доказательств, что это убийство, а не несчастный случай?

– Нет.

Том Милтон помолчал, дав присяжным время вникнуть в смысл, затем продолжил:

– Перейдем к красным шерстяным волокнам, найденным на куртке Чеза. Существует ли способ установить, сколько времени эти волокна находились на куртке?

– Нет. Можно определить, откуда они взялись, а срок – нет.

– Другими словами, они могли находиться на куртке и год, и несколько лет?

– Да.

– Даже после стирки?

– Да.

– То есть нет никаких доказательств, что волокна попали на куртку в ночь гибели Чеза?

– Нет.

– По показаниям свидетелей, подсудимая и Чез Эндрюс были знакомы около четырех лет. Итак, вы утверждаете, что за эти четыре года волокна могли попасть с кепки на куртку в любое время?

– Насколько я могу судить, да.

– Другими словами, красные волокна – не доказательство, что мисс Кларк встречалась с Чезом Эндрюсом в ночь его гибели. Есть ли вообще хоть какие-то доказательства, что мисс Кларк в ту ночь была в близком контакте с Чезом Эндрюсом? К примеру, частицы ее кожи у него на теле, под ногтями или отпечатки ее пальцев на пуговицах его куртки? Ее волосы на его одежде или теле?

– Нет.

– Итак, поскольку красные волокна могли находиться на куртке сколь угодно долго, до четырех лет, – значит, нет доказательств, что мисс Кэтрин Кларк была рядом с Чезом Эндрюсом в ночь его гибели?

– По моим данным, нет.

– Спасибо. У меня все.

Судья Симс объявил перерыв на обед раньше обычного.

Том, тронув Киа за локоть, шепнул, что перекрестный допрос прошел удачно. Киа слабо кивнула, публика вставала с мест, потягивалась. Многие нарочно медлили, чтобы посмотреть, как Киа в наручниках выводят из зала.

Когда Джейкоб оставил Киа в камере одну и смолкли в коридоре его шаги, она долго неподвижно сидела на койке. При аресте ей не разрешили взять в камеру рюкзак, только его содержимое в коричневом бумажном пакете. Она положила в пакет и листок с адресом и телефоном Джоди. Что ни день Киа смотрела на листок, думала позвонить брату, попросить его приехать. Но так и не позвонила. Как у нее повернется язык сказать: “Приезжай, пожалуйста, я в тюрьме, меня обвиняют в убийстве”?

Киа бережно спрятала листок обратно в пакет, достала компас времен Первой мировой, подарок Тейта. Положила на ладонь, дождалась, пока стрелка перестанет качаться. И прижала его к сердцу. Если и нужен человеку компас, здесь ему самое место.

И прошептала строки Эмили Дикинсон: