Глава 6. Совет и первый урок

Я почти успела.

Пока торопливо мылась, пока переодевалась, пока носилась между купальной комнатой и спальней, пока запихивала в рот порцию булочек и сладкого чая – время неумолимо утекало.

В Малый Зал Совета я входила запыхавшаяся, потрепанная и взбудораженная. Словно подчеркивая разницу, Кристиан выглядел спокойным и собранным. Его черная форма была в идеальном порядке – от носков блестящих сапог до кожаных перчаток и ремней, скрещивающихся на груди.

Только вот оружие февру пришлось оставить снаружи.

Несмотря на ранний час, нас уже ждали. Насколько я знала, Малый Совет Двериндариума включал Верховного и пять старших февров. В Большой Совет входило два десятка самых влиятельных людей Империи во главе с самим императором.

Даже меньший состав нагонял на меня ужас и панику. Малый Зал оказался впечатляющим помещением. Три черные стены были украшены золотыми и серебряными символами: огромный герб наших земель, каноническое изображение Привратника и карта Империи. Под потолком мерцала огромная хрустальная люстра, освещая единственный предмет мебели – полукруглый стол. За ним уже восседали шесть человек, одетые в серые мантии с капюшонами – напоминание о первом человеке, открывшем Дверь.

В стороне, на низком стуле, расположился сонный архивариус-запечатлитель, призванный сохранить все, что будет сказано на Совете.

Мы с Кристианом остановились в нескольких шагах от стола, и я едва сдержала желание поежиться. Вместо этого повыше задрала подбородок, не желая показывать страх.

Два лица я узнала. Верховного и – к моему удивлению – леди Куартис. Остальные места занимали незнакомые мне февры. Три седовласых старца и жутковатый одноглазый каратель. Вероятно, каждый из них обладал выдающимися способностями и имел заслуги перед Империей.

Архивариус огласил наши имена и приступил к списку вопросов. К моему изумлению, каждое наше слово вспыхивало в воздухе красными и черными буквами, а потом в точности отображалось на бумаге. Даже мое мучительное мычание, когда я начала рассказывать о нападении эфрима! Каждый произнесенный звук отпечатывался на желтом листе!

Поначалу я говорила с трудом, вздрагивая от красных букв, которые вспыхивали перед моим лицом и плыли по воздуху. Но потом освоилась, привыкла и даже нашла это забавным! Интересно, если мы начнем говорить одновременно, наши слова запутаются в воздухе или нет?

Совет слушал в основном молча. Пару раз вопросы задал один из старцев, один раз – леди Куартис.

– Вы видели, как умер эфрим? – прогудел одноглазый февр. Его звали Хвон Олдис, похоже, он был выходцем из южных земель. Коричневая кожа вокруг его черной повязки на глазу собралась складками, словно жженая бумага.

Кристиан рядом со мной чуть ощутимо напрягся, хотя его лицо осталось таким же серьезным и спокойным.

– Я видел, как он упал. Нанесённые мною раны едва ли совместимы с жизнью.

– Но вы тоже были сильно ранены, февр, – возразил одноглазый. Уставился на меня. Единственный белесый глаз резко контрастировал с коричневой кожей и прибавлял жути его облику. – А что видели вы, Иви-Ардена? Вы были в сознании и не ранены, ведь так?

Черные буковки мгновение повисели возле лица Хвона Олдиса и улеглись на лист. Я с трудом удержалась от желания вытянуть шею, чтобы рассмотреть строчки.

– Да, меня зверь не ранил, – красные буковки ниточкой вытянулись на пергаменте. – Кристиан отдал мне свою защиту – доспех.

– Февр Стит смог отдать свои Тени? – леди Куартис тепло улыбнулась нам обоим. – Невероятно! Насколько я знаю, раньше вы подобного не умели! Это новый уровень владения вашим Даром, февр Стит! Примите поздравления!

Кристиан молча склонил голову. Я посмотрела на парня. Вот, значит, как. Раньше не умел…

– Но вы видели смерть эфрима? – поторопил одноглазый каратель.

– Я видела его раны, – медленно сказала я. Надо держаться как можно ближе к правде. – Он был весь в крови. Кристиан сломал ему крыло. И на груди… зверя были раны. Ужасные раны! Да. Он мертв. Я… почти уверена.

Хвон Олдис переглянулся с Верховным. Леди Куартис что-то чиркнула в листке перед собой. Мои слова сплелись лентой и утекли на бумагу.

Сохраненная в вечности ложь.

Одноглазый выглядел явно недовольным. Кто-то из старцев зевнул, и я с трудом удержалась, чтобы не повторить.

Меня еще поспрашивали по поводу того, что я видела за Дверью, и насчет найденного кольца, но, похоже, мой Дар интересовал Совет не столь сильно, как мертвый эфрим. И я задумалась, почему феврам так важна смерть этого зверя.

К счастью, через час февры решили, что ничего нового от нас не услышат, и объявили совет завершенным.

В коридоре я остановилась, чтобы перевести дух.

– Теперь так и кажется, что стоит открыть рот – и из него, словно пиявки, полезут живые буквы, – пожаловалась я.

– Это возможно только рядом с архивариусом, – улыбнулся Кристиан и посмотрел задумчиво. – Как ты себя чувствуешь?

– Отлично, – улыбнулась я. – Благодаря твоему волшебному напитку!

– Очень рад, – не спуская с меня взгляда, ответил парень. – Кстати, интересно, что вы вчера пили, раз вас потянуло на подвиги.

– Косорыловку, – сделала я страшные глаза.

– Напиток рабочих кварталов, пиратов и отступников? Ты не перестаешь меня удивлять, Иви.

Легко притянул к себе и поцеловал. В лоб. Именно так, как заботливый брат целует сестру.

– Поторопись, у тебя скоро занятие, – сказал Кристиан и ушел.

Я посмотрела ему вслед и понеслась на урок.

В лекторную я влетела за пару минут до начала. И тут же наткнулась на уже знакомые взгляды. Недоверие, непонимание, высокомерное любопытство и ехидство – все это легко читалось на лицах присутствующих. Кроме меня, в помещении уже находились бесцветные близнецы и Альф Нордвиг. Все живые и на первый взгляд – здоровые. Альф даже присвистнул, обходя меня по кругу и с трудом удерживаясь от желания потрогать мои волосы.

– Вот так поворот, – хмыкнул он. – Интересно…

Я повыше задрала подбородок и прошествовала к столу, делая вид, что ничего не произошло. Киар не спускал с меня алых глаз, Рейна наклонилась и начала что-то торопливо шептать брату. Наверняка – гадости.

– Удивительно новая Ардена, – протянул Альф. – Как тебе прогулка в Мертвомире? Не замерзла?

Он ухмыльнулся, явно намекая на отсутствие за Дверью одежды.

– Говорят, в следующий раз мы пойдем группой, если будешь хорошей девочкой, я тебя согрею…

– Закрой рот, – вскинулась я.

Киар начал подниматься, но тут створка двери вновь открылась, впуская Ринга. Парень заметно прихрамывал и был бледен, но в остальном выглядел сносно. Сейчас его глаза не пугали беспросветной чернотой. Ринг споткнулся, увидев меня, но ничего не сказал.

– Итак, все в сборе! – объявил вошедший наставник Бладвин. – Рад видеть вас в новом качестве, легионеры! Каждый из вас открыл Дверь и смог найти свой Дар. Вы везунчики! Давайте начнем. Раскроем ваши Дары!

Он подошел ко мне и щелкнул замочком на моем браслете. Потом то же самое сделал с Рингом и Альфом.

– Чей Дар уже проявился?

– Мой, – объявил лорд Аскелан. Рубиновые глаза самодовольно блеснули. Браслет на его руке, в отличие от моего, оказался без замка.

Я на миг ощутила укол тревоги. Выходит, не всех новичков «заперли»?

– И что ты нашел? – напряженно спросил Альф.

– Железо, – лорд Аскелан улыбнулся краешком губ, замахнулся. И в его ладони появился узкий клинок! Оружие!

Я восторженно ахнула, внезапно порадовавшись за Киара. А лорд Аскелан сделал плавный шаг и приставил острие к шее Альфа.

– Впредь не смей разговаривать в подобном тоне с Иви-Арденой, Нордвиг.

Альф вскочил, с грохотом роняя стул.

– Думаю, ты многое не знаешь об этой девушке, бесцветный! – рявкнул он.

Я похолодела. На что мерзавец намекает? Альф побледнел и тяжело дышал. На лбу парня вдруг выступила испарина, а глаза покраснели.

Взгляд сделался рассеянным, словно он смотрел на что-то внутри себя.

– Господин Нордвиг? – окликнул наставник. – Как вы себя чувствуете? Ощущаете свой Дар?

Я с возмущением уставилась на учителя. Останавливать конфликт он явно не собирался, похоже, ссора лишь на руку клятому февру. Поняв мой взгляд, Бладвин улыбнулся.

– Чем быстрее мы раскроем ваши новые способности, тем лучше, госпожа Левингстон. Сильные эмоции этому способствуют. Так как, господин Нордвиг? Что-нибудь ощущаете?

– Нет! – обозлился Альф. Отвел рукой клинок Киара, глянул с ненавистью. – Угрожаешь безоружному, лорд? Если не терпится опробовать свою палку, я готов к поединку. С оружием!

– Никаких поединков! – ударил кулаком наставник Бладвин. – Запрещено! За нарушение лишитесь возможности снова открыть Дверь. Ясно?

Киар мрачно кивнул и сел на свое место.

– Господин Нордвиг, что вы вынесли из Мертвомира? Материал порой позволяет определить Дар.

– Камень, – сквозь зубы произнес Альф, и Рейна насмешливо фыркнула.

Значит, Альф не смог найти ничего стоящего и решил вынести хоть что-то. Только камень – это почти гарантированная пустышка, хотя история Двериндариума и знает несколько исключений.

Наставник Бладвин заметно поскучнел.

– Но рисунок Мертвомира проявился, не так ли?

Альф рывком оттянул ворот рубашки, показывая черную кляксу под ключицей.

– Что ж, будем надеяться, что вам повезет, господин Нордвиг, и Дар все же пробудится. Леди Аскелан? Чем вы нас порадуете? Мне сообщили, что вы тоже уже раскрыли свои способности? Продемонстрируете?

– С удовольствием, – сказала Рейна, гибко поднимаясь. Переглянулась с братом и… окуталась серой дымкой.

– Это что, туман? – удивился Альф. И начал кашлять!

А следом – мы все, кроме наставника Бладвина, который предусмотрительно закрыл лицо рукавом мантии. Серое нечто расползалось вокруг Рейны удушливым облаком!

– Довольно, – негромко сказал Киар, и его сестра подчинилась. Ядовитый туман развеялся, но самодовольная улыбка на лице бесцветной – осталась.

Я уныло вздохнула. И почему этой высокомерной змее тоже досталось оружие? Нет, это просто несправедливо!

– Я нашла веревку, – Рейна попыталась говорить равнодушно, но было видно, что ее просто распирает от радости. – У самой Двери!

Я сжала кулаки. Веревка у Двери? Двуликий Змей! Да это же моя веревка! Та самая, на которой висело кольцо, которое мне всучил эфрим-Ржавчина! Рейна открыла Дверь третьей и нашла то, что осталось после меня! Ей даже бегать не пришлось! Вот же везучая гадина!

От обиды и несправедливости захотелось стукнуть бесцветную по белоснежной макушке. А еще – отобрать нечестно добытый Дар! Только вот, увы, это невозможно.

– Замечательно! Просто великолепно! Поздравляю вас с поистине бесценными Дарами! Оружие – самый желанный дар для истинного воина! К счастью, способность Ринга тоже успела проявиться. Что вы вынесли?

– Я точно не рассмотрел, – буркнул парень. – Стекло. Да, это было стекло…

– Стекло? Изумительно! Покажешь нам свой Дар?

Парень поднял взгляд и мотнул головой.

– Я не знаю, как это сделать. Вчера получилось само собой, но с тех пор – ничего. Я пытался уже сотню раз!

– Пожалуй, я сумею тебе помочь, Ринг, – подмигнул наставник и коротко звякнул в колокольчик.

В открывшуюся дверь, к нашему удивлению, вошли мои друзья по ночному несчастью: испуганная Мелания, сонный Итан и злая Ливентия.

Наставник Бладвин сделал приглашающий жест рукой.

– Присаживайтесь, прошу вас. Ночью кто-то из вас спровоцировал раскрытие Дара у Ринга, мы должны это повторить. Что вы сделали? Подошли к нему? Позвали?

– Мы просто заговорили, – подскочила Мелания. – Ринг! Я так рада, что с тобой все в порядке!

– Пока это неизвестно, – остудил Бладвин. – Дар неподконтрольный. Поэтому нам нужно повторить ваш вчерашний… м-м… визит. Что вы говорили?

– Ничего особенного, – пробормотал Итан, косясь на упрямо молчащую Ливентию. – Пожелали здоровья и скорейшего выздоровления.

– Госпожа Осхар? Что-нибудь добавите?

Ливентия покачала головой.

– И все же, – настаивал Бладвин. – Я уверен, вам есть что сказать. Вы тоже пожелали Рингу выздоровления?

– Я сообщила недоумку, что он – недоумок! – не выдержала Ливентия. И заорала, потому что листы бумаги рядом с ней вспыхнули черным пламенем!

Все вскочили, роняя стулья. Ринг бросился к девушке, но тут же загорелись панно и бархатные занавески. Его глаза снова почернели – сплошная тьма, без белков!

– Браслет! – заорал Бладвин, и Ринг щелкнул застежкой.

Пламя исчезло.

Тяжело дыша, Ливентия осела на стул. Остальные выглядели потрясенными, в глазах Альфа бесновалась откровенная зависть.

– Что ж, мы выяснили ваш активатор, Ринг. Очевидно, это прекрасная госпожа Осхар. Значит, все последующие тренировки по управлению Даром вы работаете в связке.

– Что? – заорали одновременно и южанка, и Ринг. Оба выглядели одинаково ошеломленными. А парень еще и пугающе – его глаза не утратили разлившуюся в них черноту.

– Вы хотите, чтобы он каждый день меня поджигал? Нет… это немыслимо! Я отказываюсь!

– Это приказ, – отмахнулся Бладвин. Глянул на Ринга почти с отеческой любовью. – Такой Дар необходимо развить и обуздать! Он уникален, госпожа Осхар!

– Я не хочу ее поджигать! И вообще… видеть! – обозлился Ринг, отворачиваясь и явно пытаясь спрятать жуткие глаза. Сгорбился, глядя на свои большие ладони.

– Не хотите – научитесь активировать Дар самостоятельно, – отрезал наставник. – Все, это не обсуждается. Господин Нордвиг, у вас все еще ничего?

– Нет, – отвернулся Альф.

– Госпожа Левингстон?

Я развела руками и коснулась своих волос.

– Похоже, я получила лишь один сомнительный Дар. Новый цвет.

Наставник Бладвин задумчиво пожевал губу, посмотрел в потолок и вдруг швырнул в меня тяжелый бювар. Повел рукой – и в меня полетели стул, книги, хрустальные перья!

Уклонившись от бювара, я юркнула под стол, тяжело дыша.

– Оружие? – вопрошал Бладвин. – Защита? Новое умение? Невероятное знание? Что-нибудь появилось?

«Да!» – чуть не заорала я. Осознание, что наставник – сумасшедший садист, готовый угробить своих учеников ради выявления Дара! Но вслух лишь завопила:

– Ничего!

Бладвин выглядел откровенно разочарованным. И принялся швырять все подряд в Альфа. Но и тот наставника не порадовал, лишь получил ушиб от прилетевшего стула.

Злые и уставшие, мы почти с ненавистью поглядывали на ухмыляющихся «друзей». Представление их явно развлекало!

– Жаль-жаль, придется заняться вами всерьез, – огорошил наставник. – Что ж… Закрыть браслеты и проследовать в тренировочный зал! И вы тоже, – он указал на Меланию с Итаном.

Пришлось подчиниться.

В коридоре меня догнала Ливентия.

– Я буду жаловаться Верховному февру! – яростно произнесла она. – Они не могут мне приказать… такое!

– Могут, ты и сама знаешь, – огорчила я девушку. – В Двериндариуме мы все становимся легионерами и подчиняемся приказам. Надеюсь, Ринг быстро освоит свой Дар.

Сам парень шел, хромая и ни на кого не глядя. В отличие от близнецов, довольным он не выглядел и прятал глаза. Впрочем, Ринг всегда был хмурым и замкнутым, а после Мертвомира эти качества лишь усилились.

В тренировочном зале ждали остальные ученики. К нам бросились Майлз, неприметный Дерек и даже Сильвия, не сумевшая сдержать своего любопытства. Посыпался град вопросов, а на меня – очередная порция изумления при виде изменившейся внешности. Я стояла со скорбным лицом, надеясь, что выгляжу достаточно опечаленной.

После продолжительных охов, ахов, ощупываний, восторгов и переживаний вмешался наставник – и урок, наконец, начался.

Нас разделили на группы. Те, кто лишь готовился к открытию Двери, как обычно, тренировали выносливость и скорость. Ринга и мрачную Ливентию отгородили полупрозрачным щитом. Судя по тому, что там регулярно вспыхивало пламя, а девушка визжала и ругалась – южанке по-прежнему с легкостью удавалось доводить парня до воспламенения.

Киар под завистливыми взглядами учеников отрабатывал удары со своим оружием, а Рейне пришлось уйти во внутренний двор – ее туман в закрытом помещении был опасен.

А нас с Альфом принялись изводить всевозможными способами. Худой и жилистый наставник Нейл, кажется, решил довести нас до обморока! Мы бегали, прыгали, отжимались, подтягивались, падали с высоты и ползали. В нас летели разные предметы, нас окуривали вонючим дымом и даже пытались поджечь, надеясь, что у кого-нибудь проявится дар дождя.

Через пару часов после начала садистских испытаний во мне закончилось действие волшебного напитка. И единственное, о чем я теперь мечтала – это получить Дар становиться невидимой.

Голова разболелась, все мышцы и кости ныли и стонали, протестуя против очередного испытания.

Так что когда наставник приказал попрыгать на одной ноге, я просто без сил сползла на пол и осталась лежать, словно выброшенная на берег рыба.

Альф справлялся лучше, все же он был крепким парнем, но ничего особенного так и не показал.

– Похоже, на сегодня стоит остановиться, – с очевидным разочарованием в голосе произнес наставник Нейл. – Пока никаких умений у вас не выявлено. Жаль. Очень жаль.

– Я ведь уже говорила, Дар изменил мой цвет волос и глаз! – буркнула я, поднимаясь. С трудом удержалась от стона. – Других способностей просто нет!

– Надо надеяться на лучшее, госпожа Левингстон! – бодро сказал наставник. – Поэтому завтра продолжим. Я подготовлю для вас полосу препятствий.

Я мысленно пожелала учителю провалиться.

– Если Дар не проявится, придется передать вас наставнику по выявлению знаний, – развел Нейл руками. – Хотя подобное легионеры обычно ощущают в себе сразу.

Он еще раз окинул нас скептическим взглядом и ушел к другим ученикам.

Альф отряхнул тренировочные штаны.

– Значит, твой Дар – это новый цвет волос и глаз?

– Да, – отвернулась я.

Альф усмехнулся. И окинул меня долгим взглядом.

– Кстати, Ардена. Все хотел узнать, чем закончилась история с Вероникой. Значит, твоя подруга вернулась в столицу?

Я уже хотела было брякнуть «да», как насторожилась. Альф выглядел расслабленным, но взгляд оставался острым. Чувство опасности завопило внутри.

Я откинула на спину разлохматившиеся волосы и пошла прочь, бросив на ходу:

– Не знаю никакую Веронику.

И по злому удивлению в зеленых глазах недруга поняла – не ошиблась. Это была проверка. Альф что-то заподозрил. Или… или знает наверняка? Я едва не споткнулась, вспомнив, как он рассматривал мою руку на фрегате во время праздника. И тут же память подкинула картинку: Ардена в книжном магазинчике вдовы Фитцильям. Она берет чашку, и край перчатки обнажает запястье и пятнышко на руке богачки…

Шрам, рубец, ожог. Родимое пятно. Я не рассмотрела, что это было. Но Альф помнит ту отметину.

А у меня ничего подобного не было.

Я не выдержала – обернулась. Парень стоял на прежнем месте и смотрел мне вслед. Нехорошо так смотрел.

Да. Похоже, мне бы пригодилось умение становиться невидимой. Или стирать память недругам.

* * *

Домой я приползла совершенно обессилившая. Такими же были и мои друзья по подземелью. Мы расстались на ступенях Вестхольда, даже не найдя в себе сил обсудить этот ужасно длинный день.

В доме на улице Соколиной охоты горели окна, и я остановилась на ступеньках, пораженная незнакомым ранее чувством.

Я возвращаюсь домой. И там меня ждут. Ждет Кристиан.

В груди что-то сжалось. Несколько томительных минут я не могла сделать вдох, осознавая. Дверь распахнулась, и на пороге показался «мой брат». Босой, в одних штанах и с мокрыми волосами.

– Иви? Почему ты не заходишь?

– А почему ты вышел? – как-то сипло спросила я.

Он пожал плечами, словно и сам не знал ответ. И распахнул пошире дверь, пропуская меня.

Я сглотнула ком в горле.

В доме упоительно пахло горячим ужином, сдобой и хвойным теплом тлеющих в камине веток. И почти неуловимо – бушующим океаном.

Я слишком привыкла к этим запахам. К дому. К Кристиану.

Привыкла и захотела большего.

Видимо, поэтому за ужином я была молчалива, а потом, сославшись на усталость, убежала к себе. И закрыла дверь на щеколду.

А спустя час встала, подкралась к двери и щеколду открыла.

И подумала: было бы неплохо, чтобы мне приснился кошмар. И Крис пришел меня утешать…

* * *

У ненависти вкус битого стекла, который хрустит на зубах, режет нёбо и глотку, раздирает горло. Не дает жить, думать, дышать. Клятое битое стекло.

Я хочу убить.

Вонзить когти и клыки в человеческое горло, вырвать с кровью и мясом. Я так истово этого хочу, что делаю больно себе.

Звери рычат… Их я тоже ненавижу. И себя. Не хочу открывать глаза, не хочу видеть то, чем я стал. Во снах все по-прежнему, все как в тот последний день. Приют, тесная каморка под лестницей, запах соломы, старой ткани и пыли. И мелкая сидит рядом, привалившись ко мне плечом. Что-то говорит – незначительное, я не слушаю. Мне хватает звука ее голоса. Ощущения ее тела рядом. Тепла.

Нет… не хватает.

Давно не хватает, но мелкая такая… мелкая!

Надо вернуться. Надо найти… Забрать!

И снова битое стекло ненависти крошится на зубах…

Я открываю глаза. Низкие своды пещеры, комок из косматых тел. Влага и бледные нити грибницы, коконом опутывающие меня с головы до ног. Тонкие, полупрозрачные стебельки дышат, насытившись эфиром смерти. Жутковатое, но весьма полезное растение Мертвомира питалось болью и, забирая ее, исцеляло живых.

Чудовища во тьме заворочались, ощущая, что я очнулся.

Я втянул воздух. Острый запах зверья. И засохшей крови – от меня. Значит, меня притащили сюда, когда я упал там, возле проклятой Двери. На меня смотрят, блестят во тьме красные, желтые, черные и белые глаза. Я бы сказал спасибо, но я могу лишь рычать. Мое горло больше не способно говорить. Только рык и вой!

Но меня понимают и так.

Мы переглядываемся. Я выползаю из кокона грибницы, отряхиваюсь. Ползу к сырой холодной стене, подальше от косматой кучи. Я хочу остаться один, несмотря на то, что стена пещеры почти ледяная.

Хриав приподнимается, глядя на меня, обнажает в рыке черные десна и желтые клыки. Обеспокоенно ворчит. Ему вторит агроморф, его длинные тонкие иглы встают дыбом. Ширва у стены тонко свистит и ухает, ее чешуйчатая голова с клювом проворачивается вокруг своей оси, словно у огромной изломанной и горбатой совы. Ширва тоже беспокоится.

Но я отворачиваюсь.

Не хочу никого видеть.

Я прижимаю лапу к своему боку. Туда, где на человеческой коже был рисунок из шрамов. Он и сейчас там. Скрытый шерстью, спрятанный, но вполне ощутимый. Пытаюсь провести лапой, но лишь царапаю когтем.

Ничего.

Вивьен будет со мной. Перед глазами вновь ее лицо в обрамлении испачканных светлых волос. Глаза другого цвета, в которых застыл ужас. Она изменилась, но я узнал бы ее под любым обличием.

Ее страх режет не хуже битого стекла ненависти… я помню свое отражение в ее глазах, и это сводит меня с ума.

Но я все исправлю.

И мы будем вместе. Я обещал.

А еще я разорву человеческое горло февра.