Глава 20. Битва за Двериндариум

Вскрикнув, я попыталась вывернуться из хватки чудовища. Но агроморф крепко держал меня когтистыми лапами. На его пупырчатой шее гневно раздувались полоски – жабры – вероятно, эти монстры способны жить и под водой. Длинные колючки, покрывающие зеленовато-серое тело выглядели устрашающе, так что я старалась держаться от них подальше. Сам агроморф шипел и рычал, черный гребень-нарост, тянущийся от его лба до самого хвоста, угрожающе наливался багрянцем. На толстой пупырчатой шее болталась грязная веревка с каким-то обломком. Присмотревшись, я увидела маленькую железную крышечку с проделанной в центре дыркой.

Но не успела поразиться этому факту – босые ноги поскользнулась на крови в коридоре. Опустила взгляд и сглотнула сухим горлом. У стены лежал февр. Вернее – то, что от него осталось.

Спереди раздавались вопли и звуки битвы, и, заслышав их, агроморф радостно взвыл.

Кровь… повсюду была кровь!

И проклятая тварь куда-то меня тащит, как же от нее избавиться?

Я тоже взвыла, а потом изо всех сил сжала раненную ладонь. Рана от клыков Ржавчины уже начала затягиваться, но от резкого движения снова открылась. Я сложила ладонь лодочкой, а потом с воплем сунула прямо в клыки агроморфа! Мгновение ничего не происходило, а потом жуткое тело чудовище поплыло и изменилось. И посреди коридора на месте монстра очутилась худая до торчащих ребер, грязная и косматая девчонка с дырявой крышечкой на шее!

Не веря своим глазам, я уставилась в знакомое лицо.

– Хромоножка? Хромоножка Китти! Это действительно ты?

Девушка ошарашенно посмотрела на свои тощие руки. И принялась ощупывать тело.

– И-и-и-и! – завыла она. Из расширенных карих глаз потекли слезы. Дрожа, как в лихорадке, Китти стерла их с лица, посмотрела, сунула грязные пальцы в рот и облизала. И снова завыла, не вынимая пальцы изо рта: – И-и-и??? И-и?

Похоже, других звуков она издать не могла. Не давая девчонке прийти в себя, я схватила Китти за грязные волосы и приложила головой об стену. Девчонка кулем свалилась к моим ногам, и я оттащила ее в сторону.

– Прости! Но я не знаю, как быстро ты снова станешь чудовищем. Так что отдохни пока здесь.

Я с силой втянула воздух и осмотрелась. Мне нужна хоть какая-то одежда. А главное – оружие. Звуки битвы звучали совсем рядом, над Вестхольдом тревожно гудела сирена.

Прокравшись вдоль коридора, я нашла дверь, видимо, здесь жили февры, охраняющие башню. Хозяев в комнате не оказалось, зато в узком шкафу нашлись штаны, рубашка, безрукавка и сапоги. Оружия, к сожалению, не было. Быстро натянув и подвернув вещи, я выскочила обратно в коридор и понеслась к выходу.

Вывалилась на порог и остановилась, ошеломленная.

Солнце разливало багрянец на сцену битвы. Добавляло красного разлитому алому.

Кровь… Везде была кровь!

И тела. Февров и чудовищ. Прямо под моими ногами пустым взглядом смотрел в небо светловолосый парень, один из тех, кто сидел со мной за столом во время уборки. Я не знала его имени…

Рядом булькал пеной умирающий крофт – полосатая шкура зверя слиплась и стала красной.

С трудом подавив тошноту, я подобрала изогнутый клинок воина, вытерла краем рубашки скользкую рукоять. И осторожно двинулась вниз. От увиденного в животе завязался узел, дышать стало тяжело. В воздухе повис тяжелый сладковатый запах смерти. Начавшийся снег прикрывал ужасающую картину саваном.

Стараясь не смотреть на погибших, я миновала внутренний двор и выбежала к главному зданию Вестхольда. И тут царил настоящий ужас! Растянувшись цепью, февры пытались сдержать атаку чудовищ. Надо отдать должное выучке стражей – на бледных лицах мужчин застыла отчаянная решимость, страха в их глазах не было. А ведь воющий, рычащий легион Мертвомира мог внушить панику кому угодно! Армия чудовищ выла, ревела, скулила! Блестели клыки и когти, косматые тела казались порождением Бездны. Или они и были этим порождением? Рычащая волна надвигалась на Вестхольд, угрожая утопить его в крови. Но звери наступали хаотично и неорганизованно, а среди февров царила жесткая дисциплина.

Среди черных мундиров мелькнули белоснежные волосы бесцветных близнецов – Киара и Рейны. Их алые глаза горели одинаковой кровожадностью.

Я с отчаянием всматривалась в лица, ища лишь одно. Кристиан… Он должен быть где-то здесь! Надо его найти!

Я отказывалась думать о других вариантах…

Февры выстроились перед Вестхольдом треугольником, на флангах мерцали защитные барьеры, созданные Дарами, а острый угол ощетинился клинками.

– Во имя Двери! Во имя жизни! – закричал седовласый легионер, и треугольник двинулся вперед, врезаясь в тела чудовищ. Со стен посыпались огненные шары – там тоже засели защитники замка. В воздухе тошнотворно завоняло паленой шерстью и плотью. Чудовища взвыли и ринулись в атаку, напарываясь на сталь, вспыхивая рычащими факелами, воя, но продолжая идти вперед. Словно у монстров Мертвомира напрочь отсутствовал инстинкт самосохранения.

Словно им нечего было терять.

Живая стена неслась на защитников Вестхольда, в воздух взлетели тела в черных мундирах. Грудь седовласого февра с ревом пробил когтями эфрим и, развернувшись, швырнул тело на стену Вестхольда. И сразу взлетел, устремляясь туда, откуда сыпались огненные шары. Одно крыло зверя разворачивалось под неправильным углом…

Ржавчина.

Я сжала рукоять оружия, наблюдая, как за тем, кого я считала другом, устремляется еще несколько крылатых чудовищ. В воздух взвился рой снарядов, некоторые нашли свою цель. Один из эфримов тяжело рухнул вниз, снося своим телом и своих, и чужих. Внизу атака февров захлебнулась, наткнувшись на чудовищную свирепость монстров. Треугольник распался. Огромный, покрытый каменной броней щитабрюх раскидывал февров, как игрушки, невзирая на град снарядов и острые мечи. Словно таран, он шел вперед, оставляя за собой кровавый след. От жуткого воя, криков и ударов звенело в ушах.

Никогда в жизни я не видела столько оружия! Мечи и сабли, идары и хвиги, цепи и ножи, горящие хлысты и топоры! Сталь пела свою губительную песню.

Никогда в жизни я не видела столько чудовищ. Крылатых, рогатых, хвостатых! Одни стояли по-человечьи на двух лапах, другие – ползли, прыгали, извивались и взлетали! Жуткие и безобразные монстры атаковали со всех сторон, словно их тела не ощущали боли!

Я увидела Лейту Скарвис. Она сдувала с ладони мелкий песок и он превращался в рой железных смертоносных ос. Каждая находила свою цель, пробивала тела, жалила! Рядом в испачканной белой мантии бился наставник Бладвин. Он кружил, словно смерч, орудуя одновременно мечом и стальной сетью. Звери вокруг него выли и скулили, пытаясь добраться до вожделенной добычи.

Правее Бладвина сражался темноволосый февр с молниями в волосах. И молнией – в руках. Синяя, изогнутая змеей плеть звенела в воздухе, расшвыривая наступающих и оставляя на косматых телах глубокие ожоги. Студёный воздух вокруг февра нагрелся и искрился, снег кипел.

В стороне кружили вихри Бурана Эйсона, воздушные силки подхватывали зверей и швыряли об землю и в стены. Рядом бились спина к спине бесцветные близнецы, и я на миг поразилась мастерству обоих. Белый меч лорда рассекал воздух с такой силой и скоростью, что превратился в сияющую ледяную дугу. Рейна вертелась белоснежной смертью с идаром, хотя щеку девушки заливала кровь из рваной раны. А когда идар выбил когтями босх, северянка с рычанием запрыгнула на спину чудовища и окуталась ядовитым туманом, убивая монстра.

Звенели топоры, мечи и секиры, пели плети и хлысты, шипел огонь! Со всех сторон лилась кровь – человеческая и звериная. Но февров было слишком мало! Основные силы гарнизона ушли в столицу, оставив Двериндариум на попечение лишь малой части войск. Значит, и это было спланированно…

На ступенях Вестхольда застыла тонкая женская фигура с поднятыми руками. И в живую плоть вдруг врезались бронзовые фигуры, которые на Снеговье развлекали толпу жонглированием и танцами! Сейчас в железных руках угрожающе поблёскивали тяжелые топоры! Подчиняясь Дару Лилианы Эхруст, бронзовые воины кинулись в атаку. Бледное лицо женщины посерело от усилий, ее руки дрожали, но губы были решительно сжаты. Атака железных воинов воодушевила февров, с криком они снова кинулись в атаку. Чудовища бесполезно царапали когтями железные бока и головы, ломали клыки и когти о невиданных воинов. Лилиана качалась на ветру, но продолжала посылать свои творения в бой. Подчиняясь ее Дару, механические существа врезались топорами в плоть чудовищ, рубили лапы и тела.

– За жизнь! Во благо Две… – закричала Лилиана, когда сверху бесшумно обрушился харкост. Две пары узких серых крыльев летающей твари на миг закрыли женщину, жало на кончике хвоста взлетело вверх… А когда зверь снова взлетел, Лилиана осталась лежать на мраморе…

Ее бронзовые фигуры застыли с занесенными топорами или упали безжизненными и уже бесполезными поделками.

Я кинулась вперед, ища в хаосе сражения знакомое лицо:

– Вы видели февра Стита? Стит Левингстон? Вы видели? А вы?…

Мне никто не отвечал. Иные качали головами.

Рядом зарычал зверь, я инстинктивно присела, загребла горсть земли, швырнула в глаза серой твари… Вскочила и снова побежала, уворачиваясь от лап и крыльев!

Рогатый хриав вцепился в плечо невысокого парня и отшвырнул его в мою сторону. Февр рухнул спиной на брусчатку, застонал. Из разорванной раны хлестало багровым. Я бросилась к нему, на ходу отсекла от рубашки кусок. Черная тень закрыла бледное солнце.

– Берегись! – выдохнул парень, переворачиваясь. В его руках возникли лезвия.

Черные когти чудовища просвистели рядом с моим лицом, в нос ударило зловоние. Я отшатнулась, упала, инстинктивно вскинула свой клинок. И он вошел прямо в черный глаз зверя! Что-то отвратительно хлюпнуло, и хриав рухнул сверху, придавив меня собой. Из раскрытой пасти потекла слюна и кровавая пена.

Тяжело дыша, я с трудом выползла из-под туши.

Главное – не думать.

Не думать о том, кем было это чудовище.

Не думать о том, что это мог быть тот, с кем я выросла.

Не думать!

Я задышала короткими сухими глотками, сглатывая желчь и смаргивая слезы.

Постанывая, с земли тяжело поднялся раненый февр. Посмотрел на меня – согнувшуюся от приступа тошноты. Качнул головой.

– Первый раз всегда так. Пройдет.

И поковылял обратно на поле битвы. Сверху что-то ухнуло, загудело – и стены содрогнулись. Посыпались камни – сначала мелкие, потом огромные куски, угрожая похоронить всех живых. Вскрикнув, я бросилась прочь от стен, закрывая голову руками. Обломок зацепил спину, сдирая кожу. Краем глаза я увидела метнувшуюся ко мне черную фигуру, уклонилась. Жуткие когти зацепили край моей безрукавки, и одним движением я вывернулась из нее, сбросила. Перекатилась по земле и вскочила. И тут же снова упала – сбитая с ног чешуйчатым существом. От него шел смрад, от которого щипало в глазах и горели легкие. Я не знала, как называется это создание. Но точно знала, что оно хочет моей смерти. В его глазах не было ни капли разума, ни одной мысли. Лишь жажда крови!

Вцепившись в скользкую рукоять, я ударила снизу. Неудобно, криво. Но все же в Двериндариуме были отличные наставники по бою… Сталь легко разрезала шею твари, на меня хлынула черная кровь. Взревев, чудовище ударило в ответ, распоров мне плечо. Я заорала, хотя боли почти не почувствовала. Вывернулась, снова ударила и ощутила, как клинок погружается в плоть. И зверь упал – скуля и воя.

Сверху снова посыпались огненные шары, я отскочила. Отчаянно моргая и размазывая по лицу кровь, бросилась в сторону. Со всех сторон что-то выло и скрежетало! Сильный удар в спину – и я лечу головой вперед! Падаю, перекатываюсь, ползу, взмахиваю клинком, отшатываюсь…

Снова бегу! И налетаю на Альфа. Мгновение мы смотрели друг на друга – оба грязные, раненые. Нордвиг сжимал обеими руками идар, из оторванной мочки его уха текла кровь. Зеленый камушек исчез.

– Ты видел Кристиана?

– Какая-то тварь сожрала мой изумруд! – заорал парень, вскидывая оружие и бешенно сверкая глазами. – Убью! Всех убью!

Юркий харкост спланировал сверху и, оставив на руке Альфа глубокие кровавые борозды, выбил идар. Нордвиг покачнулся, но устоял, выхватил из ножен короткий кинжал. Металл сверкнул в луче солнца и, молниеносно развернувшись, Альф всадил лезвие под серое крыло твари. Харкост беззвучно упал в грязь, две пары крыльев обмякли, словно жухлые листья. Но к нам уже ползли змеевидные тела, угрожающе выпуская смертоносные жала и колючки.

Я присела возле ног парня и торопливо начертила на земле знак из подземелья. Дернула шатающегося Нордвига за рукав, привлекая его внимание. Альф увидел знак, и зелёные глаза вспыхнули предвкушением.

– Давай! – заорала я. – И пусть это будет что-то убийственное!

Он встал на колени, положил ладонь на знаки. С хрипом втянул воздух.

– Твердь нестабильна… – произнес он, глотая глифы, чернеющие на его языке и губах.

Сразу несколько чудовищ ринулось к нам, окружая.

Бесконечное мгновение ничего не происходило, а потом… от ладони Альфа поползли трещины. Все расширяясь и углубляясь! Земля дрогнула, словно изнутри кто-то ударил молотом! Меня подкинуло в воздух, и на какое-то время я зависла между небом и землей. Все взлетело – люди и твари Мертвомира, камни и обломки, железные бойцы И брошенные топоры, выпавшие из их безжизненных рук, свинцовые снаряды и пустые ножны… На земле остался лишь Альф, словно поглощённые им знаки притягивали его к брусчатке. Грязные руки парня сжали кинжал. Бесконечное мгновение притяжение тверди не действовало.

– Сейчас! – крикнул Альф, и все рухнуло. Сталь пронзила одного падающего змея и в развороте – второго.

Мой клинок нашел горло черной изломанной и покрытой струпьями твари.

– Беги! – заорал Нордвиг. – Беги к мосту! Скорее!

Я кинулась в сторону, озираясь. Но в хаосе сражения не было того, кого я так искала. Надо это признать. Кристиана здесь не было!

Но как же так? Где он?

– Иви!

Я оглянулась на голос. Из-за рухнувшего осколка башни выглядывала перепачканная и заплаканная Мелания. Я проскользнула к ней и уставилась на тело, лежащее возле сидящей на корточках послушницы. Две косички, малиновая накидка, острый носик… Глаза, глядящие на падающий снег. И рана на боку.

– Когти… у него были такие жуткие когти… Он просто отбросил ее, как куклу, и пошел дальше… Это Янта, она из Светлой Долины…

Мелания коротко всхлипнула и вытерла слезы, оставляя на лице грязный след.

Я прижала пальцы к шее девушки.

– Янта еще жива!

Сверху снова посыпались горящие шары и камни, совсем рядом тяжело рухнул убитый ширв. Но я смотрела лишь на Меланию.

– Она еще жива, слышишь! Мы должны ей помочь!

– Но как? – глаза послушницы широко распахнулись. – Я не нашла Дар, Иви! Ничего не нашла, понимаешь? Все было напрасно! Я ничего не могу!

– Но ты ходила на эти клятые уроки целительства!

– Слишком недолго…

Я жестко сжала плечи послушницы и заорала:

– Ты всю жизнь хотела лечить, так действуй! Эта девушка спасала рыб, каракатосов и даже гребаных морских звезд! Кто-то должен попытаться спасти ее! Кто-то должен! Понимаешь? И в Бездну гребаный Дар!

Мелания задохнулась. И бросилась к умирающей. Я отодрала еще кусок своей рубашки. Споро перевязывая Янту, послушница забормотала:

– Ингрид, святая и ясная, открой глаза заплутавшей во тьме дочери, укажи путь во мраке, исцели тело и укрепи дух. Дай силы на новый глоток воздуха, дай стойкости. Ингрид, святая и мудрая, не оставь милостью своей. Помоги рукам, помоги разуму!

Бормотание перешло в крик. Руки Мелании порхали по телу девушки, сжимая и надавливая, уговаривая сердце не останавливаться. Сверху сыпались камни. Звон стали и вопли раздались совсем рядом.

– Ингрид, бесконечная и небесная, помоги мне! – закричав, Мелания ударила открытыми ладонями по груди Янты. Девушка содрогнулась и… застонала.

Не веря, что у нее получилось, чумазая послушница уперлась ладонями на землю, ошеломленно глядя на кашляющую Янту.

– Возможно, у тебя всегда был Дар, Мелания, – устало сказала я. Дрожащей рукой вытирая с лица грязь. – Твоя вера. А теперь убирайтесь отсюда! Скорее!

Поддерживая стонущую девушку, послушница повела ее прочь. Но сверху упал хантл. У этого зверя тоже были крылья – не кожистые, как у эфрима, а с узкими синими перьями. Идя на двух ногах, хантл кутался в крылья, словно в накидку, скрывая под ними худое тело. Птичья голова с горбатым клювом казалась слишком маленькой для его фигуры.

– Прочь! – я замахнулась клинком.

Заклекотав, хантл распахнул крыло, и край перьев бритвой резанул мой бок. Увернулась я лишь благодаря тренировкам приюта и Двериндариума!

– Бегите! – завопила я застывшим девушкам, отвлекая внимание хищника от раненой Янты. Ударила клинком, но сталь лишь звякнула, встретившись с перьями. Да это же настоящая броня! Хантл отпрыгнул, растопырил кривые ногти на нижних лапах. И бросился на меня! Узкие перья снова оставили полосу на моем теле – уже более глубокую. Краем глаза я заметила удаляющихся девушек, Мелания тащила Янту на себе.

Но отвлеклась я зря, с клекотом-воем хантл ударил зазубренным клювом. Увернулась я в последний миг, но, не удержав равновесия, рухнула на землю и выронила клинок. Смертельные бритвы-крылья хантла распахнулись, показывая тонкое тело, скорее звериное, чем птичье. Синий всплеск – и перья украсили мое плечо еще одним красным росчерком. Я отползала задом, швыряя камни, чтобы хоть как-то замедлить атаку монстра. Окровавленные пальцы безнадежно искали на земле хоть какое-то оружие. Мелькнула мысль – попытаться напоить чудовище своей кровью, но я не смогу подобраться так близко…

Перья-клинки мелькнули рядом с моим лицом и… из груди хантла вырос белый меч. Птица-зверь рухнул беззвучно, сминая перья.

– Цела? – Киар протянул мне руку, помогая подняться. Потом невозмутимо стер со своего оружия черную кровь. – Лучше найди более безопасное место, Иви.

Рядом рухнуло со стены тело изрезанного на куски чудовища.

– Думаешь, оно есть, такое место?

Киар усмехнулся и, одним движением оттолкнув меня, воткнул меч в очередного монстра. Я подобрала с земли нож и метнула его в ползущего на нас гада. Змеиное тело с оскаленной мордой забилось в конвульсиях. Вытерла с лица кровь – свою и чужую.

Со стены замка спрыгнул февр. Его тело пылало призрачным светом, обжигая всех вокруг.

– К мосту! – закричал он. – Все отходите к мосту! Эвакуация! Скорее!

– Поторопись, – Киар развернул меня в указанном направлении.

– А ты?

Он качнул головой, глядя на хаос сражения.

И неожиданно Киар рывком прижал меня к себе и поцеловал в губы. У его поцелуя был вкус снега и немного – крови…

– Выживи. А Аскеланы никогда не отступают.

И кинулся в самую гущу звериных тел, клыков и крыльев. Белый меч сиял небесным светом, разрезая тьму сражения. Я проводила бесцветного взглядом, надеясь, что Рейна не видела наш поцелуй, иначе она разорвет меня быстрее чудовищ.

И надеясь снова увидеть снежного лорда. Живым.

Отмахиваясь своим клинком, я побежала. Рядом кто-то закричал, кто-то упал. Я споткнулась о труп, вскочила, ударила какую-то воющую тварь… Снова побежала. И увидела Меланию с Янтой. Послушница тащила раненую, но ее сил явно не хватало. Я подхватила Янту с другой стороны.

– Надо отнести ее к мосту, – выдохнула я. – Там ей помогут.

Бледная до синевы Мелания молча кивнула.

Двери пропускных башен оказались сорваны с петель. Миновав холл, мы вышли на широкую подъездную площадку. Впереди блестела стрела железного моста. Здесь уже толпились почти все оставшиеся в живых люди. Эмилия Сентвер торопливо рассаживала их по мехомобилям.

– Скорее! Скорее!

Я обвела взглядом толпу. Грязные, перепуганные лица прислужников, фермеров, садовников, учеников… в основном здесь были женщины, мужчины все еще сражались, пытаясь остановить атаку чудовищ. Но и воины уже отступали. Я поискала глазами знакомых. Где Сильвия, Дерек, Майлз? Где Ливентия? И ахнула. Южанка нашла Дар, а значит, сейчас находится в лечебном крыле Вестхольда, пытаясь его принять.

А Ринг в подземелье!

Попятилась с отчаянием. Я так надеялась увидеть здесь тех, кого потеряла…

– Не задерживайте отправление! Скорее!

Хромой старик подхватил Янту, помогая Мелании.

Первый мехомобиль, набитый людьми, заурчал и понесся через мост.

В толпе мелькнуло знакомое лицо – Итан. Глаза парня блестели, губы были крепко сжаты. А лицо показалось чужим… И я уже хотела крикнуть, позвать его, но Итан отвернулся и скрылся в толпе.

И меня что-то кольнуло.

Чутье.

Что-то не так.

Что-то совсем не так!

Второй мехомобиль устремился вслед за первым.

Чудовищный взрыв подбросил первый мехомобиль, разрывая железо моста. Волна сжатого воздуха ударила по людям, разметав нас, словно горстку щепок. Меня приложило боком к стене, выбив весь воздух. Ребра и кости левой руки хрустнули. Жар опалил щеки. Небо раскалилось добела, а потом погасло. Моргая и пытаясь хоть что-то увидеть в дыму и копоти, я уставилась на мост. Его больше не было. Арки погнулись и рухнули в воду, словно сомневаясь, каменная опора качнулась, а потом с раздирающим душу скрежетом обвалилась. Остался лишь кроткий огрызок, торчащий со стороны большой земли. Между ней и Двериндариумом теперь ревело Взморье, принимая железное подношение.

Остров оказался отрезан от земли.

Я оперлась спиной на каменную кладку башни, тряся головой – оглушенная и раненая. Уши заложило, звуки доходили словно сквозь вату. Плачь, вой, крики, скрежет…

Кто-то вырвал из моих ослабевших пальцев клинок, отбросил.

Знакомое лицо заслонило картину разрушения.

– А ты везучая, – Лаверн присел рядом на корточки. Только сегодня на таком знакомом лице со шрамом не было привычной улыбки. Лаверн сплюнул на землю и как-то буднично вытащил из голенища сапога короткий нож. – Все планы мне испортила. Впрочем, это уже неважно.

Он оглянулся на мост и снова сплюнул.

Я подняла взгляд. В голове звенело, мысли ворочались вяло. Хотелось привалиться к стене и закрыть глаза. Хоть на пару мгновений. Но у меня их не было.

Лаверн смотрел с сожалением.

– Мне жаль, Вивьен, – мягко сказал он. – Правда, жаль.

– Значит, это ты помогал Ардене, – поняла я. – Надо было догадаться. Ведь ты всегда был рядом! Ты каратель. Ты мог говорить обо мне гадости, делая вид, что заботишься о друге. И рассказывать другим о жестокости Кристиана. И ты… мог не только убить меня, но и подтвердить безумие своего напарника. Всегда поблизости. Вхож в дом… Как же мы были слепы! А Кристиан думает, что ты его друг.

Лицо Лаверна на миг исказилось.

– Если бы Ститу пришлось выбирать между тобой и мной, он бы тоже забыл о дружбе. И не смотри так, я давно понял, что ваши чувства далеко не родственные. Никогда не думал, что Стит способен так влюбиться. Да в кого! Это казалось совершенно нереальным! Я же говорю – весь план под хвост Змею… А ведь хороший был план. Хитрый!

– Где вы познакомились? – я незаметно глянула за спину Лаверна, но на нас никто не обращал внимания. Вокруг было полно раненых, плачущих людей…

– В Эльбусе. Я не такой затворник, как Стит, – февр сжал рукоять ножа.

– Но… Зачем? – выдохнула я.

– Ардене необходимо наследство Левингстонов, – хмуро произнес Лаверн. – А мне… Свобода. Спокойная жизнь. Любимая женщина.

Я рассмеялась.

– И ты надеешься обрести это с Арденой? Дурак. Она просто использует тебя, Лаверн. Как и меня. Как и всех вокруг! Что бы ни пообещала тебе эта девушка, она соврала. И никогда не будет с тобой! Одумайся! Неужели ты не понимаешь? Еще есть шанс…

Шрам на лице карателя побагровел, неподвижная часть лица выглядела серой.

– Нет никакого шанса! Не для тебя. Я дал клятву, Вивьен. Я обязан ее выполнить. Это особое обещание, – он коротко втянул воздух и с силой оттянул воротник. На шее темнела тонкая полоска, словно след от удавки. Костяная клятва… – Я не могу отказаться. Иначе сдохну сам. Феврам даже пришлось сказать, что это обет отмщения за брата.

– Но ты не сможешь покинуть остров! Мост разрушен!

– Верховный что-нибудь придумает! Мы отстоим Двериндариум. Но уже без тебя. Это стало слишком опасным, сейчас лучшее время для… окончания. Возможно… мне еще удастся обставить все правильно…

Я не сдержала смешок. Правильно?

Здесь случился клятый конец света, а Лаверн все еще надеется отыграть свою партию! Не понимая, что спектакль давно закончен, а театр сгорел!

– Знаешь, а ты мне даже нравился. Несмотря на то, что февр.

В его глазах мелькнуло что-то живое. Сожаление? Но тут же погасло. И пальцы сжали нож.

– Ладно. Закончим с этим.

Падал снег. Кричали люди. Никому не было дела до сжавшейся у стены фигуры и парня рядом.

– Отвратный день…

Короткий замах снизу. И кровь, брызнувшая на мои щеки. Лаверн качнулся. И упал. За ним выросла фигура эфрима, на окровавленных когтях болталось человеческое сердце. Эфрим сунул морду к моему лицу, нервно обнюхивая и слизывая с моих ресниц кровь и слезы.

Ржавчина.

Мой разум решил, что это уже слишком. И отправил меня в темноту.