Войти в систему
Войти с помощью соц. сетей:
Проснувшись, я некоторое время с удивлением рассматривала знакомую и незнакомую обстановку. А потом очнулась – ночью Кристиан принес меня в свою комнату. Воспоминания заставили покраснеть и улыбнуться. Но было радостно.
– Проснулась? – февр подгреб меня под бок и зевнул.
– А ты?
– Нет еще, – пробормотал февр, не открывая глаз. – Буду спать до весны.
– А я-то думала, мы займемся чем-то очень важным… – невинно протянула я.
Ресницы Криса дрогнули, и он открыл глаза.
– Чем же?
Я придвинулась ближе, к самому уху парня.
– Спрячем испачканный ковер, пока не пришла Силва!
Февр моргнул. Картинка в его голове явно не совпадала с озвученным мною образом.
– Чего?
Не выдержав, я рассмеялась. И оказалась со вздернутыми руками прижата к кровати.
– Крис, стой! Я серьезно! – извиваясь и хохоча, я попыталась выползти из-под решительно настроенного февра. – Надо спрятать ковер! К тому же ты меня… замучил!
Он прикусил мочку моего уха, потянул. По телу прокатилась волна удовольствия.
– Совсем замучил?
– Кристиан!
– Ладно, – он выпустил меня со вздохом сожаления, слез с кровати и потянулся. Мой взгляд скользнул по черной вязи, обвивающей его позвоночник, опустился ниже.
– Замучил, значит? – с насмешкой произнес февр, насмешливо глянув через плечо, и рассмеялся, когда я слегка покраснела. – Ладно, идем, посмотрим на улики.
Ковер мы свернули и засунули в шкаф. Влезать он не хотел, норовя вывалиться на голову. К тому же ситуацию сильно осложнял наш дикий хохот и поцелуи. Почему-то необходимость спрятать ковер безумно веселила! С трудом, но мы все-таки засунули упрямый сверток. И лишь когда заперли дверцу на замок и выдохнули, в голову Кристиана пришла блестящая идея:
– Слушай, а зачем мы вообще его прячем? В кладовке наверняка есть пятноочиститель.
– Ты не мог вспомнить об этом раньше? – возмутилась я.
– Ты меня отвлекала! – хмыкнул Кристиан и выразительно посмотрел на мои голые ноги, торчащие из-под короткой сорочки – все, что я впопыхах нашла в своей комнате. Качнулся ко мне, словно привязанный, и вздохнул.
– Но ты права, Силва скоро придет. Мне надо с ней поговорить, а ты пока оденься. Надо узнать, будут ли сегодня занятия.
Взлетая по лестнице, я услышала, как хлопнула входная дверь.
Силва – румяная с мороза и улыбающаяся – повесила шерстяную накидку на вешалку, остановилась посреди комнаты и осмотрелась с недоумением.
– Доброе утро, февр Стит! Что случилось с вашим ковром?
– Я случайно вылил на него кофе, – произнес я, наблюдая за прислужницей. Браслет я не закрывал со вчерашнего вечера. – Так что тебе придется заварить новый. И сделай покрепче, у меня была… м-м… насыщенная ночь.
– Конечно, февр Стит! Я мигом!
Девушка прошла на кухню, поставила на корзину с продуктами.
– Что приготовить на обед, февр Стит? В мясной лавке сегодня прекрасная телячья вырезка, я взяла целый кусок! Из нее получится великолепное рагу с печеным картофелем и сладким перцем! Как вы любите! А булочки только с жаровни, вы посмотрите! Госпожа Амина из пекарни сегодня превзошла саму себя! Эти булочки могут поспорить с теми, что ест император, вот увидите! Я взяла как обычно – с мясом, яйцами и сладкие с повидлом, орехами и маком. А из оранжереи доставили свежий латук и сочные томаты, я сделаю подливу к мясу! А кофе я сварю, конечно, сварю!
Я прислонился к дверному косяку, слушая болтовню девушки и наблюдая за ее точными и спорыми движениями. Силва всегда хорошо справлялась со своими обязанностями. Образцовая прислужница – умелая и быстрая.
Разложив продукты, Силва насыпала в мельницу кофейные зерна. Повертела ручкой, и кухню наполнил бодрящий аромат. Высыпав смолотое в кофейник, прислужница поставила его на огонь.
– Мне кажется, ты забыла добавить кое-что важное, Силва, – негромко произнес я, останавливаясь за спиной прислужницы. – Змееву траву.
Ее страх – резкий, воняющий гнилью, ударил мне в нос с такой силой, что я отшатнулся. Но повернулась Силва с невинной улыбкой и недоумением во взгляде. Разница между ее эмоциями и выражением лица была разительной.
– Не понимаю вас, февр Стит! Вы хотите, чтобы я добавила что-то к напитку? Сахар или сливки?
– Я хочу, чтобы ты сказала мне правду, – я говорил тихо, не сводя глаз с ее лица.
– Но я не понимаю…
– Ты добавляла мне в кофе опасное снадобье. Поначалу немного, а последний раз – убойную дозу. Видимо, ожидая вполне определенного результата.
– Это какая-то ошибка, февр Стит…
Теперь лицо ее скривилось, глаза наполнились слезами. А страха стало еще больше. К тому же появилась горечь поражения.
– Разве? Думаю, сейчас мы прогуляемся до Вестхольда, Силва. В северном крыле проживает февр Джет Венсон, и он способен увидеть чужие воспоминания. Если ты не виновата, тебе нечего бояться.
Она вскрикнула и закрыла лицо руками. Страх сменился еще более отвратительно воняющим ужасом. И на миг стало жаль девушку. Но лишь на миг. Моя жизненная энергия связана с энергией Двери, вероятно, это спасло меня от губительного воздействия Змеевой травы. Но Силва не знает таких подробностей. Никто не знает, кроме отца, Верховного и… Вивьен.
Имя отозвалось внутри сладкой дрожью, на миг выдергивая из реальности. Имя плавилось в крови и растягивало губы столь неуместной сейчас улыбкой. Имя делало меня счастливым и слабым…
И я тряхнул головой – не время.
– Змеева трава сводит людей с ума, – жестко произнес я. – Усиливает агрессию, злобу, ненависть! Под ее воздействием я мог убить…
Осекся, глядя на трясущуюся служанку. Ну конечно! Убить. Именно это я и должен был сделать! Убить ту, которую так ненавидел!
Свою сестру.
Вот только тот, кто это затеял, не знал о моей связи с Дверью и о том, что ненависть станет чем-то совершенно иным. Змеева трава усиливает чувства, но не создает их! А моя ненависть к Иви давно закончилась, заменившись иными эмоциями.
– Хватит реветь, говори! – я грубо дернул Силву.
Кофе закипел и выплеснулся на огонь.
– Я ничего не знаю… я не хотела дурного… простите меня! Я не знала, что это за настойка! И к чему она приведет…
– Кто тебе ее дал?
– Прислали посылкой… с запиской! Мне угрожали! На большой земле осталась моя сестра и брат, у них никого нет! Мне написали, что о них позаботятся, но я должна каждый день наливать в ваш кофе эту настойку. Я не виновата, февр Стит!
– Где эта записка?
– Она сгорела! Как только я ее прочитала! Вспыхнула, едва не спалив мои пальцы! Простите, февр Стит! Я очень боялась! Моя семья…
– Довольно! – оборвал я, поморщившись. – Что еще тебе приказали? Это ведь не все, так?
– Ссорить вас с госпожой Левингстон, – прошептала девушка. – Рассказывать другим о… мужчинах, которые ее навещают. Везде – в лавках, в оранжерее, в доме прислужников… А еще повесить на дверь багровый бант, как… как…
Лицо Силвы покрылось красными и белыми пятнами.
– Пощадите, февр Стит! Умоляю! Моя семья… я не хотела дурного!
– Замолчи.
Я отошел к окну, хмуро глядя на падающий снег. Ненавижу зиму. Хотя кажется, теперь немного меньше. Раньше зима была для меня темной, стылой и пустой. А теперь…
И видимо это «теперь» дурно влияло на мои решения февра и карателя. Выгонять Силву нельзя, это отпугнет того, кто присылал записки. Но и допустить, что девушка и дальше будет входить в мой дом – невозможно.
Порывшись в ящиках, я вытащил узкий флакончик зеленого стекла. Вылил несколько капель в стакан с водой, сунул хлюпающей девчонке в руки.
– Пей. Да не смотри так, не собираюсь я тебя травить. Ну, почти. Твое состояние ухудшится, будешь ощущать озноб, возникнет кашель. Старшему по прислужникам скажешь, что я дал тебе выходные дни, чтобы выздороветь. Запрись в своей комнате и не высовывайся. Если получишь новую записку с указаниями – немедленно принесешь ее мне. О нашем разговоре не должна узнать ни одна живая душа Сделаешь что-нибудь неправильно – и тебя ждет суд Двериндариума. Или мой личный, что еще хуже. Ты все поняла?
Раздался еще один задушенный всхлип.
– Да, февр Стит…
Горький, вонючий страх сменился робкой надеждой. Так пахнет скошенная осенняя трава.
– Поможешь мне найти тех, кто все это затеял – и я отправлю тебя домой.
– Вы… вы… Февр Стит!
– Убирайся. Пока я не передумал.
Схватив свою накидку, девушка вылетела из дома.
Я посмотрел на телячью вырезку и вздохнул. Похоже, я остался без рагу.
Намочив тряпку, вытер кофейные разводы.
Вонь чужого ужаса до сих пор забивала ноздри, и больше всего хотелось подняться наверх, вдохнуть ежевику и то особенное, свежее, чем пахла Вивьен, и чему я все еще искал название.
То, что Змеева трава и все остальное – дело рук Ардены, я уже не сомневался. Она прислала сюда свою копию для того, чтобы… чтобы я ее убил. Я не видел иных вариантов.
Отшвырнул тряпку и сжал зубы.
Я всегда знал, что сестра меня ненавидит, хотя не понимал причину такого чувства. Но она была. Ардена желала то, что было у меня. Счастливое детство, семью и отца. А еще – наследство.
Старший Левингстон тяжело болен, его сердце стучит с перебоем уже много лет. Я каждый день со страхом ожидаю увидеть его пепел и радуюсь, когда он не появляется. Каждый новый приступ приближает отца к грани. Не потому ли клятая Ардена с такой радостью влипает в неприятности?
Но после смерти отца именно я стану полноправным наследником и опекуном Ардены, вплоть до ее замужества. Именно я буду распоряжаться всем имуществом семьи и жизнью моей сестры. А еще ее будущим, ведь я смогу выбрать ей мужа.
И я не мягкосердечный отец, готовый потакать всем прихотям избалованной девчонки.
Я даже могу решить, что Орвинская обитель – лучшее место для проживания строптивицы.
Но убить меня недостаточно, отец составил слишком хитрое завещание. Моя смерть сделает наследство недоступным, оно отойдет в казну императора. А вот мое безумие может решить эту проблему! Или открытое нападение на сестру. Тогда Ардена станет жертвой, и наследство достанется ей. Только ни меня, ни Вивьен в живых уже не будет.
Я похолодел, напряженно собирая куски головоломки. Ардены нет на острове. Но кто-то должен поддерживать слухи среди знати, кто-то рассказывает о моей жестокости по отношению к сестре и о ее распущенности. Даже Лаверн уже смотрит на меня с подозрением, не говоря об остальных!
Кто-то заказал дорогой букет. Кто-то привез на остров редкую и запрещенную Змееву траву. Кто-то должен позаботиться о том, чтобы погибшую Иви-Ардену признали лишь смертельно раненой, ведь оригинал должен «ожить». Кто-то должен спрятать труп Вивьен, хотя рядом со Взморьем это совсем не сложно… Кто-то посылает Силве указания.
Кто-то достаточно сильный, жестокий и циничный, чтобы проделать все это.
И этот кто-то совсем рядом.
– Вот же гадина, – пробормотал я.
Уж чего-чего, а смелости и хитрости Ардене не занимать! Почему-то понимание, что сестра желает меня убить, не вызывало ненависти, лишь глухое сожаление.
Невыносимо хотелось кофе, но что-то у меня пропал аппетит пить его в этом доме. К тому же, пора собираться в Вестхольд.
А жаль.
Мне хотелось просто подняться наверх, закрыть дверь в спальню и остаться там на ближайший месяц.
С Вивьен.
Свежий и сладкий запах погладил мягко, осторожно. И я улыбнулся – снова крадется, как кошка!
Гнев испарился, губы сами собой сложились в улыбку.
– Мне показалось, что Силва плакала. Все хорошо? – пробормотала Вивьен, обнимая меня сзади.
Я сжал ее ладони. Наши браслеты зацепились застежками, и мы рассмеялись.
– Я выяснил кое-что неприятное, – обернулся, прижал девушку к себе, качаясь на волнах ее чувств. Коротко рассказал о прислужнице.
Вдохнул изумление Вивьен.
– Силва… вот уж не думала. Хотя она ведь следила за мной. Постоянно. Именно она рассказала тебе, что я на берегу с Альфом, помнишь? Хотя за это, кажется, стоит ее поблагодарить, если бы ты не пришел, Иль-Тарион пополнился бы новой подводной жительницей!
Она постояла, лукаво глядя в мое лицо.
– Нам обязательно выходить из дома?
– Я хотел бы сказать «нет», – усмехнулся я. – Но увы. Скоро приедет Лаверн.
В подтверждение моих слов с улицы раздался торопящий сигнал рожка.
Вздох, полный сожаления, послужил мне хоть каким-то утешением.
Зеркало отражало все ту же Вивьен. Может, лишь глаза сияли по-новому да нацелованные губы казались слишком яркими. Пока Кристиан одевался, я задумчиво щипала булочку, пытаясь осмыслить произошедшее ночью. Правда, мыслей в голове было немного. Тем более разумных!
И еще я так и не рассказала Кристиану о Ржавчине.
Прикусила от беспокойства палец, нахмурилась. Врать надоело, но разве могу я рассказать о моем друге? Как поступит февр, когда узнает о чудовище? Крис пощадил меня, но не эфрима. Что сделают с ним каратели? Засунут в клетку, как тех несчастных из зверинца? Наденут ошейник и цепь? К тому же… мой друг так и не сказал, как очутился за Дверью. И зная Ржавчину, я была уверена, что он пробрался в Мертвомир незаконно! Да его наверняка казнят, если поймают!
Только не это!
Шрам на моем боку по-прежнему ощущался ледяным и безжизненным, и это наполняло душу ужасом. С моим другом что-то случилось. Что, если он уже…
Я мотнула головой, запрещая себе думать о худшем. Ржавчина жив! Он не может сдаться!
Но что же мне теперь делать? Как поступить? Как помочь Ржавчине и не подвести Кристиана?
Я мечусь между двух огней, куда не пойди – всюду обожжет…
От раздумий голова пошла кругом, настроение окончательно испортилось.
Но спустившегося Кристиана я встретила улыбкой, не желая показывать свои переживания. А через минуту в дом постучал уставший ждать Лаверн – вопреки обыкновению хмурый и мрачный. Сегодня над шпилями замка угрюмо плескался на ветру лишь один флаг – черный. На дверных ручках, флюгерах и козырьках над порогами домов появились черные ленты. В окнах горели красные лампады – Империя объявила траур.
– Основную часть гарнизона переправляют в столицу, – сообщил Лаверн, пока вез нас к замку. – Надеюсь, я буду среди них. Проклятые ренегаты!
Парень в сердцах ударил по рулю.
– Надеюсь, им всем уготована вонючая яма под хвостом Двуликого Змея! И поверьте, я лично отправлю туда с десяток ублюдков! Никакой пощады! Только смерть и кровь, которую они так любят! С удовольствием выпущу из этих сволочей всю, до последней капли! Во благо Двери!
Лаверн выдохнул, мы с Кристианом переглянулись. И февр незаметно сжал мою ладонь, сплетая пальцы.
Над Вестхольдом пролетел тревожный, протяжный звук горна.
– Верховный объявил общий сбор, – сказал Лаверн.
– Стивен пришел в себя? – спросил Кристиан.
– Да, этой ночью. Он еще слаб, но чудовищно зол! Двериндариум объявляет охоту на ренегатов!
Я прикусила губу, глядя на красные огоньки траурных лампад и развевающиеся черные ленты.
– Я должна навестить Ливентию, – сказала я, когда мы подъехали к замку.
– Передай ей мои соболезнования, – произнес Кристиан. И рывком притянул меня к себе. – И будь осторожна, Вивьен.
– Не называй меня так, – прошептала я, вырываясь.
В холле замка возле статуи Божественного Привратника как обычно толпились люди – ученики, февры, наставники. А Крис меня откровенно обнимал!
– И прекрати так смотреть! – зашипела я. – Кристиан, ты слышишь? Отпусти меня!
– Это слишком трудно, – он усмехнулся, но руки разжал.
Посмотрел мне в глаза, словно хотел добавить что-то еще. Но вокруг толкались люди, выла сирена горна. И Крис отступил.
– До вечера.
Поцеловал мой лоб и скрылся в коридорах Вестхольда.
Я постояла некоторое время, глазея на сложенные руки мраморного изваяния. Под ногами привратника плелись буквы на староимперском, и это заставило вспомнить о других неприятностях.
Альф!
Надо было рассказать о нем Кристиану! Обернулась, но февр уже скрылся в глубинах замка. А Нордвиг ждать не станет. Не получив желаемое, отправится к Верховному, чего доброго!
Вот же Двуликий! Я едва не застонала, не зная, как выбраться из паутины опутавших неприятностей.
– Надо было все-таки утопить паршивца в море, – в сердцах пробормотала я.
По всему выходило, мне нужен еще хоть один знак, чтобы Альф на сегодня от меня отстал. А значит – придется снова спуститься в подземелье. Я поежилась, представив эту прогулку. Что, если я снова заблужусь?
Передернула плечами.
И тут мой взгляд упал на высокую фигуру, ссутулившуюся в углу за статуей Привратника.
– Ринг! – я подскочила к парню, осенённая блестящей идеей. Здоровяк заморгал, глянул удивлённо. – Ринг, мне нужна твоя помощь!
– Иви? Что случилось? Почему ты не на занятиях?
– Из-за траура оставили лишь самоподготовку, успею, – я махнула рукой на стену, где висело объявление. И вспомнила: – Ой, сегодня ведь Мелания должна войти в Мертвомир. И… Ливентия… Только она, наверное, не пошла.
– Пошла, – Ринг рассматривал свои огромные руки с обгрызенными ногтями. – Она сказала, что теперь сделает все, лишь бы найти Дар. Самый смертоносный из возможных.
Я потопталась на месте, испытывая чувство вины. Какой бы ни была Ливентия, ее надо поддержать.
– Ты видел ее вчера? Ну, после того… как прилетел пепел?
– Да. Она пришла ко мне.
– К тебе?
От изумления я даже рот открыла. Высокомерная южанка отправилась за утешением к Рингу? Я что же, сплю?
Здоровяк коротко глянул на меня и снова отвернулся. А я так и застыла с открытым ртом. В черных глазах парня я увидела что-то живое, бьющееся, пламенеющее, мучительное… Божественный Привратник и вся святая рать! Да ведь Ринг влюблен! По-настоящему! В Ливентию… Ох!
Парень усмехнулся, верно истолковав мой взгляд.
– Что, сильно заметно? Не отвечай, сам все знаю. И она знает. Для Конфетки это было лишь временным… развлечением. Постыдным, к тому же, – он невесело усмехнулся. – А я… волнуюсь за нее. Мертвомир – гадкое место. Лучше бы Конфетка отсиделась в кустах, чем гонялась за Даром. У меня дурное предчувствие. С утра кишки ноют и за левыми ребрами болит так, что мочи нет! Что-то грядет, Золотинка, вот чую своей побитой шкурой!
– Ты рассказал Ливентии, что ее ждет за Дверью?
– Показал. Как смог, – он рассмеялся, на миг становясь очень привлекательным, но тут же снова опустил голову и сгорбился. – Каторжники говорят: ничего за спиной. Это значит, что нечего терять, кроме своей паскудной жизни. И некого. Никаких привязанностей. Так проще, теперь я знаю. Так что у тебя за дело, Золотинка?
– Хочу, чтобы ты проводил меня в еще одно гадкое место, – сообщила я. – В подземелье Вестхольда!
– Сырая и гиблая дыра глубоко под землей? Где нет ни света, ни свежего воздуха? – с кривой улыбкой протянул Ринг. – Кажется, это как раз то, что мне сейчас нужно. Идем!
Дорогу к платформе мне найти удалось. Вот только, к моему удивлению, рычаг оказался на замке. Но не успела я расстроиться, как Ринг достал один из своих ножей, поковырял в скважине, и запор щелкнул, открываясь.
Парень презрительно прицокнул языком, а я не стала уточнять, когда и где он приобрел столь полезные навыки.
Без малейшего скрипа платформа двинулась вниз. Сегодня нижние этажи оказались неосвещенными, мы спускались во мрак, и я в очередной раз порадовалась, что пришла с Рингом.
Достигнув подземелья, платформа дернулась и встала, а мы осторожно двинулись к решеткам. Я вытащила из сумки крошечный светильник, включила и размыла тьму бледным пятном света.
– А ты умеешь выбирать места для прогулки, Золотинка, – хмыкнул Ринг, с интересом осматриваясь. Со стены взирали Безмолвные люди.
– Не спросишь, зачем мы тут?
– Захочешь – сама расскажешь. Я в чужие дела нос не сую, а то можно и без носа остаться.
Я тихо рассмеялась, оценив его мудрость, и подняла светильник выше.
– Постой здесь, мне надо кое-что найти, – велела я, двигаясь вдоль рисунков безумного художника. – Это быстро.
Ринг кивнул и остался во тьме, но похоже, парня она совсем не беспокоила. Я же торопливо миновала нарисованную крылатую девушку. Луч света скользнул по перьям и лицу, и почудилось, что красавица шевельнулась, глянула из-за плеча. Я вздрогнула, внимательно всматриваясь в стену. Кажется, или рисунки слегка… изменились? Безмолвные люди вскинули копья, крылья девушки распахнулись, а парящий в небе корабль развернулся.
Или все это мне лишь кажется?
Поежившись, я торопливо двинулась дальше.
А вот и человек без лица.
Символы Мертвомира плясали вокруг него, и их стало… больше! Я готова была в этом поклясться! Словно за время моего отсутствия змеевы буквы размножились!
– Ладно, мне же лучше, – пробормотала я. Вытащила листок и быстро перерисовала несколько знаков. Сунула лист в сумку и тут… из темноты раздался стон!
Шарахнувшись в сторону от стены, я испуганно подняла светильник, пытаясь отогнать тьму. Что это было?
– Ринг? Ты слышал? Эй, ты где?
Там, где я оставила своего сопровождающего, темнела какая-то куча. Может, парню стало плохо возле этой клятой стены?
Забыв про страх, я бросилась к нему.
– Ринг! Ринг, что с тобой?
– Не подходи… – то ли стон, то ли рычание едва напоминало голос моего приятеля. – Стой там, Золотинка… я сейчас… Сейчас это пройдет…
Куча ворочалась, меняя очертания. Во мраке, лишь едва разбавленном светом моей лампы, двигалось что-то большое и пугающее. И казалось – нечеловеческое…
Я застыла, боясь пошевелиться.
– Отойди, – рычания стало больше.
Прикусив губу, я сделала два шага назад.
– А я думала, ты любишь подземелья, – как можно беспечнее произнесла я, нащупывая в кармане кусок стекла. Так себе оружие, но хоть что-то! – Похоже, это не пришлось тебе по вкусу? Недостаточно сырое, а, Ринг? Ладно, обещаю, что в следующий раз найду что-то получше.
Темная куча угрожающе заворочалась. Фигура парня казалась жуткой, изломанной…
– Не помогает… – глухо проговорил-простонал Ринг.
– Тогда, может, вспомнишь Ливентию? – тихо произнесла я. – Она сейчас в Мертвомире, Ринг. И ей нужна поддержка, даже если она никогда в этом не признается. Она нуждается в тебе. Так что возьми себя в руки! Немедленно! Ты меня слышишь? Постарайся ради Конфетки!
– Не вер-р-р-рю…
Куча тяжело осела на пол, согнулась. Тихо застонала. Какое-то время я слышала лишь тяжелое хриплое дыхание. Крадучись, подошла ближе.
– Ринг?
Он поднял голову – бледный, взъерошенный, отчаянно моргающий.
– Я нашел в Мертвомире не стекло, Золотинка, – уже нормальным голосом произнёс парень. – Мой сопровождающий наставник лишь кивнул на лес, мол – ищи, парень. Но Змеев Хвост! Там ничего не было! Я переворачивал камни, раскидывал коряги, рыл ногтями землю! Ничего! А потом под ладонью что-то мелькнуло. Я подумал – стекло! Повезло! Вытащил. А там не стекло, Золотинка… Но я хотел верить. У меня было лишь мгновение на решение. Я просто не мог выйти без Дара! И я ее взял. Это была кость. Знал, что нельзя ее брать, но время заканчивалось. Кость… Условно живое, так? То есть почти мертвое! Я верил, что мне повезет. Молился святому Айвису – покровителю земляных недр… и все же знал, что кость брать нельзя. Знал… И теперь вот это. Иногда внутри что-то рвется – и я теряю себя… А еще я вижу сны наяву – они сводят меня с ума. Странные жилища, непонятные предметы и вещи… Чужой мир и чужие воспоминания!
Он вдруг вскочил и ткнул пальцем в нарисованный город, зависший над бездной.
– Вот смотри, смотри, Золотинка! Это Криаполис, один из Парящих Городов! Здесь Мост-Во-Везде, здесь Воздушная Гавань, здесь Рассветная Башня. А это площадь Великих, на ней солнце целует статуи из розового и черного мрамора. Тринадцать Двуединых, тринадцать Первых! Крылатая Дева, Мечедержец, Гривоносный, Неуловимый! Ты видишь?
Ринг обернулся на меня и осекся. Снова посмотрел на стену, но там был лишь рисунок серым грифелем – непонятный и безумный. Я не видела того, о чем говорил парень.
Здоровяк дернул себя за черные пряди, словно пытался оторвать свой скальп.
– Вот снова… Я думал, что ЭТО прошло, но подземелье пробудило чужие воспоминания. Иногда мне кажется… что я становлюсь кем-то иным.
Ринг тяжело облокотился о стену.
– Ты сказал феврам?
Он покачал головой, и я усмехнулась. Ну конечно.
– Мне предлагают остаться в легионе Двериндариума и служить на благо Империи. Правда, для начала надо овладеть черным пламенем. Вот только оно принадлежит не мне!
Ринг снова взъерошил волосы, глянул хмуро. Но взгляд стал почти нормальным.
– Может, оно того, пройдет? Как думаешь?
– Может, – с сомнением произнесла я.
– Вот и я о том… может, это Дар такой, трудный! Никак во мне не приживется. Рядом с Конфеткой ЭТО утихает, вот я и думал… Ладно, извини, Золотинка. Что-то я сегодня сам не свой.
– Это точно, – пробормотала я, и Ринг ухмыльнулся.
– Только вот того… По правилам Эхверского Ущелья мне надо бы тебя закопать в том углу, чтобы не разболтала мои тайны.
Я крепче сжала стекло, почти порезав пальцы.
– Но ты ведь этого не сделаешь?
Ринг моргнул. И вдруг широко ухмыльнулся и подмигнул.
– Конечно, нет. Я же пошутил, Золотинка! Ты не из болтливых, так?
Развернулся и потопал к выходу. Даже насвистывать начал!
Я поплелась следом, раздумывая, не стукнуть ли шутника по башке. И решила, что воздержусь. Потому что боюсь не допрыгнуть!
Войти с помощью соц. сетей: