Отношения с Англией и Францией до 1470 г

Весь XV в. отношения между Англией и Ганзой оставались особенно затруднительными. Постоянными были вспышки преследования, обременительные законы, налоги, которые считали крайне несправедливыми, акты насилия и пиратство. Ни одну сторону нельзя назвать полностью невиновной, и трудно понять, почему война не начиналась до 1470 г.

То, что мир сохранялся, несмотря на многочисленные жалобы, можно объяснить общим стремлением к сохранению взаимовыгодных торговых отношений. Кроме того, Англия, которая вначале воевала с Францией, затем с Бургундией и в конце концов раскололась из-за Войны Алой и Белой розы, постоянно нуждалась в коммерческой помощи Ганзы и ее дипломатическая поддержка. В самом Ганзейском союзе еще более обострилось расхождение во взглядах между различными группами городов. В конце концов расхождение во взглядах препятствовало любым попыткам предпринять решительные действия. Хотя Любек и вендские города не раз настаивали на жесткой политике, их не поддерживали либо Кёльн, либо прусские и ливонские города – им не хотелось идти на войну, чтобы защищать свои же привилегии; они предпочитали в случае необходимости действовать независимо от Любека, чтобы сгладить конфликт.

В Англии ганзейцев обычно поддерживали король (хотя и не так искренне, как в XIV в.), верхушка знати, торговцы мануфактурой, особенно из сельских районов, которые считали ганзейцев хорошими клиентами, а также подавляющее большинство потребителей. Однако ганзейцы сталкивались с систематической враждебностью со стороны английских купцов, которые становились все активнее, со стороны лондонского Сити и парламента, который отказывался признавать привилегированный статус ганзейцев. «Купцы-авантюристы» в особенности возмущались препятствиями, чинимыми на пути их торговли на Балтике, и требовали, чтобы им в Германии предоставили те же права, что их немецкие конкуренты получали в Англии.

В первой трети XV в. англо-ганзейские отношения больше, чем что бы то ни было, ожесточились из-за вопроса английской торговли в Пруссии. Уже в 1398 г. великий магистр Тевтонского ордена денонсировал заключенное за десять лет до того соглашение, хотя он ничего не делал, чтобы помешать английским купцам в Данциге. Но в 1420 г. стремительная экспансия английской торговли вызвала тревогу. Английскую факторию закрыли, а ее управляющего посадили в тюрьму. Через восемь лет события сделали крутой поворот и факторию открыли заново. Любек больше беспокоили нарушения ганзейских привилегий в Англии, где немцы вынуждены были платить те же пошлины, что и другие иностранцы, на ввоз вина, соли, сельди и древесины. В 1423 г. они отказались платить сбор, за который проголосовал парламент, что привело к их аресту и закрытию «Стального двора». Новый повод для тревоги появился в 1431 г., когда налогом обложили «фунт и бочку». Немцы, убежденные в том, что вот-вот начнется война, бежали в Брюгге. Но тревога оказалась ложной, и после Аррасского мира и возникшей впоследствии напряженностью в отношениях Англии и Бургундии английский король, надеясь умилостивить ганзейцев, подтвердил все их привилегии и освободил их от всех налогов, не указанных в carta mercatoria от 1313 г. Победу омрачил отказ великого магистра Тевтонского ордена принять соглашение, которое, по его мнению, устраняло все препятствия на пути английских торговцев.

Враждебные действия вспыхнули вновь в 1449 г., когда англичане захватили 100 судов в Ла-Манше. Половина захваченных судов принадлежала ганзейцам. В ответ ганзейские города конфисковали всю английскую собственность на своей территории. Однако войны снова удалось избежать. Английские аристократы уговорили короля пойти на попятный. Любек требовал компенсации, а Бремен и Кёльн воздержались. В отместку Генрих VI подтвердил привилегии всем ганзейцам, кроме купцов из Любека. Любеку пришлось продолжать войну в одиночку. В 1453 г. Уорик, губернатор Кале, захватил 18 ганзейских судов. Даже вступление на престол Эдуарда IV, который был дружелюбно настроен по отношению к Ганзе, никак не разрядило обстановку. Лондонский Сити лишил «Стальной двор» привилегии опеки над воротами Бишопсгейт, которой тот был удостоен с 1282 г. И снова политика с позиции силы, которую отстаивал Любек, оказалась безуспешной из-за противодействия со стороны Кёльна, Данцига и даже Гамбурга.

Все попытки посредничества оказались тщетными. Вступление на престол Карла Смелого вызвало резкую перемену в политике Бургундии, к большому ущербу для ганзейцев. Герцог подписал торговый договор с Англией, и Эдуард IV уже не так стремился к примирению. Ганза больше не могла натравливать Бургундию и Англию друг на друга, и вскоре стало ясно, что война с Англией неизбежна.

Начиная со второй половины XV в. Франция занимала все больше места в международных отношениях Ганзы. Контакты между ними восходят к XIII в., но всегда были прерывистыми, несмотря на распространение ганзейской торговли на побережье Атлантического океана. Из-за того что начиная со второй половины XV в. Англия управляла Нормандией и Гиенью, а также из-за независимости герцогства Бретань, в чьих владениях находился залив Бурньёф, Ганза едва ли могла ожидать действенной защиты своих торговых интересов со стороны короля Франции.

После вступления на престол Карла VII и освобождения почти всей территории Франции между правителями Франции и Ганзой установились более продолжительные отношения. Ганзе нужна была поддержка французского короля, с тем чтобы ее корабли могли беспрепятственно ходить во французских водах. Карл со своей стороны надеялся привлечь иностранных купцов и переманить на свою сторону немцев в войнах с англичанами и герцогом Бургундским. Хотя у них имелись веские поводы для взаимопонимания, франко-ганзейские отношения складывались трудно и постоянно омрачались из-за пиратства. Французские пираты, грабившие англичан, нападали и на ганзейские суда, а поскольку немцы иногда нанимали английские корабли, за захватом корабля следовали требования выкупа, в которых почти всегда отказывали, и репрессии. Отношения Ганзы и Франции были сердечными только во времена перемирия между Англией и Францией.

Первый известный дипломатический контакт между Карлом VII и Ганзой стал результатом захвата в 1446 г. французского корабля, собственности королевы Марии, одним пиратом из Бремена. После того как город отказался платить компенсацию, король отдал приказ нападать на все ганзейские корабли у берегов Франции. Однако в 1452 г. он предложил ганзейцам свое покровительство на том условии, что они разорвут отношения с Англией. В этом ему было отказано, так как немцы не собирались вставать ни на какую сторону. В результате ганзейская торговля, особенно кёльнская, много пострадала из-за нападений французов, и даже вмешательство императора Фридриха III и Карла VII оказалось безуспешным.

Положение улучшилось, когда на престол взошел Людовик XI. В годы своего правления он демонстрировал устойчивую решимость установить хорошие отношения с ганзейцами. В 1464 г. им предоставили расширенные привилегии. Правда, жалованную грамоту пришлось переписывать, потому что вначале в нее включили и autres nacions d’Alamaiqne, то есть конкурентов с юга Германии. По условиям, ганзейцы наделялись правом торговать на всей территории Франции, если они не торгуют с англичанами или не нанимают английские корабли. Кроме того, им гарантировалась защита от ареста и конфискации их товаров, за исключением конфискации за долги. Им разрешали селиться во Франции; а права на владение спасенного при кораблекрушении имущества были пересмотрены в их пользу.

Но добрых намерений Людовика XI оказалось недостаточно для обеспечения мирных отношений. В Ла-Манше снова расцвело пиратство; грабители из Кампена нападали на французские корабли, что вызывало немедленные ответные действия. Даже отношения с королем осложнились после дела «Сен-Пьер де Ла-Рошель». Эта большая французская каравелла прибыла в Данциг в 1462 г. с грузом соли. В гавани в нее попала молния. После того как умер французский владелец, не оставив наследника, корабль стал собственностью французской короны. Но несмотря на настоятельные требования Людовика XI, Данциг отказался выпустить корабль, пока не будет выплачена стоимость его ремонта. Людовику в конце концов надоел холодный прием, которым встречались его попытки примирения, ив 1470 г., единственный раз в истории, Ганза очутилась в состоянии войны с Францией.