Регулирование торговли

Столкнувшись с ростом конкуренции, Ганза попыталась выстроить оборону. Судя по всему, ганзейцы не рассчитывали на поражение соперников на рынке свободной конкуренции; более того, стремительные успехи голландцев и южных немцев почти не оставляли надежды на победу ганзейцев. Более того, основной принцип Ганзы, согласно которому все ее члены наделены равными правами, не сочетался с системой экономического либерализма. Ганза могла нанести ответный удар единственным способом: с помощью регулирования. Хотя ограничительные правила так и не удалось систематизировать, в XV в. они становились все строже. Главным образом они касались трех пунктов: недопущения неганзейцев к ганзейским привилегиям; лимитирование деятельности неганзейцев в Германии с помощью различных мер, которые в целом получили название «гостевого права» (Gasterecht); а также укрепление ганзейского рынка в Брюгге с целью противодействия голландской торговле.

Торгуя за границей, ганзейцы не могли избежать тесных деловых отношений с купцами из других стран. Одним результатом такого неизбежного сотрудничества было то, что за границей уже не так строго проводили различия между ганзейцами и неганзейцами, и даже меньше между немецким капиталом и иностранным капиталом, если они были вложены в ганзейское предприятие. Пока Ганза развивалась, такое взаимовлияние и взаимопроникновение приносили сторонам больше выгод, чем ущерба. Так легче было вести операции. Судя по всему, в заграничных конторах господствовала широкая терпимость: иногда неганзейцы даже получали в них должности.

Но с появлением иностранной конкуренции, то есть примерно с 1350 г., подобное положение сочли пагубным для интересов Ганзейского союза, и Ганза поспешила принять меры. Некоторые из них относились к правовой сфере и призваны были прояснить различие между ганзейцами и неганзейцами. Главное уже было отмечено: пользование привилегиями было ограничено только гражданами ганзейских городов, должности в конторе имели право занимать только ганзейцы (1366); запрещалось получать номинальное гражданство в ганзейском городе, а также одновременно иметь гражданство двух городов (1417). Кроме того, право на привилегии получали только граждане по праву рождения (1434). Вскоре, однако, выяснилось, что правила удается обходить при помощи зарубежных клерков, которые поступали на службу к немецким купцам, особенно в Англии. Ганзейский собор 1447 г. попытался положить этому конец, провозгласив, что в будущем зарубежные клерки смогут пользоваться привилегиями только после того, как прослужат у ганзейского купца семь лет и сами станут гражданами ганзейского города, где будут владеть собственным домом. Пока не будут выполнены эти условия, они не имеют права ни вкладывать средства в ганзейское предприятие, ни участвовать в прибылях, ни вступать в компанию с хозяином. Вдобавок, даже если все условия были выполнены, исключение из последнего правила составляли англичане, голландцы, зеландцы, фламандцы, брабантцы и нюрнбержцы, то есть все самые опасные конкуренты.

Такие запреты ясно показывают, что целью правовых мер было помешать иностранцам и иностранному капиталу получать выгоду от ганзейских привилегий. Так, особенно яростным нападкам подвергались компании с участием немцев и иностранцев. Подобная практика давно заставляла бить тревогу, особенно на Востоке. К концу XIII в. в устав Новгородской конторы внесли запрет на деловые объединения с русскими – как в форме товарищества, так и комиссионного агентства. Нарушение запрета каралось штрафом в 50 марок. Тот же запрет применялся к ганзейцам, которые перевозили товары для итальянцев, фламандцев или англичан. Долгое время подобная мера оставалась особенностью новгородского «Немецкого подворья», но в 1360 г. контора в Брюгге также запретила все деловые товарищества с фламандцами, а в 1405 г. Ганзейский собор в Любеке распространил общий запрет на все товарищества ганзейцев с неганзейцами. В 1418 г. данную меру распространили на судовладельцев. Иностранцам запрещалось владеть долей в ганзейском корабле, а ганзейцам запрещалось владеть долей в иностранном корабле.

Эти запреты в XV в. периодически продлевались, хотя сложно сказать, насколько строго они применялись. Похоже, что Тевтонский орден и прусские города не особенно их соблюдали. В Брюгге выражали протесты, но тщетно, и в результате многие купцы и еще большее количество капитанов кораблей отказывались от ганзейского гражданства и натурализовались в тех странах, где они вели дела. Ганза стремилась сурово покарать таких отступников. Им навсегда запрещалось получать гражданство какого-либо ганзейского города, а членам Ганзы не разрешалось торговать с ними. Но и здесь санкции в одних местах применялись строже, чем в других, несмотря на угрозу исключения. В целом казалось, что желаемая цель достигнута, и вскоре иностранцы не смогли торговать под защитой ганзейских привилегий. Продление ограничительных мер доказывает, что подавляющее большинство ганзейцев считало их необходимыми, сколько бы ущерба ни нес каждый из них в отдельности. Очевидно, таков был единственный способ противодействия конкуренции.

Правила, составлявшие «гостевое право» (Gasterecht), в основном были нацелены на торговлю иностранцев в Германии. Можно подумать, что проще запретить иностранцам доступ во все ганзейские города, но такую радикальную меру никогда не предусматривали, за исключением, может быть, итальянцев. Да никто и не стремился вводить такую меру. Городские власти и отдельные купцы не желали лишаться прибыли, какую можно было получить, торгуя с иностранцами. А самое главное, ганзейский флот был недостаточно велик для того, чтобы справиться со всем товаропотоком, особенно в Пруссии и Ливонии. В XV в. нехватка кораблей стала ощущаться более остро. Необходимость добыть транспорт для растущего количества зерновых, в которых нуждались на Западе, и удовлетворить спрос на соль на Востоке вынуждала ганзейцев оставлять место для торговли с иностранцами. Главным образом в результате этих новых условий на Балтике так вырос объем голландской морской торговли. Следовательно, «гостевое право» начало благоприятствовать торговле с иностранцами там, где такая торговля предлагала выгоды для ганзейских городов, и тормозить ее там, где она угрожала их интересам.

Юридический статус иностранцев не везде был одинаковым. В Пруссии англичане жаловались на притеснения из-за указов, которые применялись к ним одним. Ливонские города начиная с 1450 г. решили принимать в стране только голландцев и зеландцев. Остальные иностранцы, то есть французы, валлонцы, итальянцы, шотландцы, англичане, испанцы и фламандцы, изгонялись. За пять лет до того прусские города, за исключением Данцига и Мариенбурга, отказались принимать у себя уроженцев Нюрнберга. Но такие меры принимались лишь на время.

Согласно другим постановлениям более общего характера, принятым Ганзейским собором 1417 г. и после того регулярно продлевавшимся, иностранцам разрешалось посещать только ганзейские города и там торговать только оптом и только с гражданами этих городов. Хотя ганзейцы во всех зарубежных городах требовали для себя права торговать напрямую с иностранцами, они не собирались предоставлять конкурентам такие же права на своей территории. Самое главное, они не давали конкурентам проникнуть внутрь страны и вести дела напрямую с клиентами. Соборы, как всеобщие, так и региональные, часто повторяли запрет на посещение иных портов, кроме «традиционных». Очевидно, главной мишенью запрета служили голландцы, которых обвиняли в том, что они вывозят зерно, которое должно было покидать страну исключительно через ганзейские порты. В Ливонии несколько раз принимали постановления, по которым иностранцам запрещалось изучать славянский язык. Тем самым им не давали вести дела напрямую с местными жителями. Их пребывание в стране ограничивалось четырьмя, тремя или даже двумя месяцами, чтобы они не образовывали там колоний. Кроме того, им запрещалось оставаться в Ливонии на зиму и, конечно, становиться гражданами какого-либо ливонского города.

Трудно оценить результаты применения таких законов. «Гостевое право», судя по всему, применялось не везде с одинаковой строгостью. Английским купцам в Пруссии оно серьезно мешало, и их торговля не развивалась. С другой стороны, ни голландцы, ни уроженцы юга Германии как будто не встречались с непреодолимыми препятствиями в развитии своей торговли в Пруссии и Ливонии, несомненно, благодаря благосклонности, которую выказывали им вдали от моря, особенно представители знати.

Укрепление ганзейского основного рынка в Брюгге стало одной из существенных мер по борьбе с конкурентами, особенно голландцами. В XIV в. Брюгге был важнейшим рынком во всех Нидерландах. Там сосредоточился не только ввоз главных продуктов Востока – воска, мехов, металлов, – но и экспорт сукна. К концу века, однако, Брюгге начал терять свое уникальное положение из-за развития других нидерландских центров, составлявших ему конкуренцию. И даже Ганза после блокады 1388 г., судя по всему, уже не придавала Брюгге прежнего значения. Важные привилегии, предоставленные в 1409 г. Антверпену, стали первым шагом к децентрализации в той области. Развитие голландской текстильной промышленности и голландской торговли в целом положило конец этому сотрудничеству. Более того, голландцы все больше сами привозили сукно в ганзейскую зону, где они находили растущее число покупателей. Тем самым они способствовали вытеснению фламандского сукна и нанесли серьезный удар по жизненно важному сектору ганзейской торговли в Нидерландах. В качестве ответной меры Ганзейский союз, особенно Любек, начиная с 1440 г. стал укреплять основной рынок в Брюгге. В 1442 г. на Ганзейском соборе в Штральзунде было решено допускать в ганзейские города лишь сукно, купленное в Брюгге. Три года спустя на соборе в Любеке запретили покупать голландское сукно. Всем кораблям, которые направлялись в Нидерланды, приказали принимать на борт грузы только на рынке в Брюгге. Исключение составляли скоропортящиеся товары (Ventegtiter).

Голландцы получили серьезный удар. Теперь они не могли экспортировать свое сукно напрямую во многие страны Восточной Европы и боялись, что заметное количество иностранных кораблей прекратит заходить в их порты. Но запрет повредил и самим ганзейским городам на Зёйдерзе, а также Кёльну и клиентам в тех странах, которые предпочитали голландское сукно, – оно было дешевле фламандского. Дело окончилось беспрецедентным ростом контрабанды, в которой голландцы повсюду находили сообщников. Вдобавок сама Ганза пострадала от эмбарго, которое она объявила против Фландрии в 1451–1457 гг., чем не преминули воспользоваться ее противники. Это не помешало Ганзе в 1466 и 1470 гг. продлить действие запретов. Однако стремительный упадок Брюгге в конце века свел ее усилия на нет. Сами немецкие купцы, вопреки постановлениям, проникали в города Голландии и Брабанта, и в этой области тоже великая торговая война между ганзейцами и голландцами окончилась полной победой последних.