Глава тринадцатая

Кируев энергично спорила с полковником Кел Наджадом в одном из конференц-залов, когда пришел ультиматум. С той поры, как Наджад присоединился к штабу Кируев, этот спор повторялся у них в вариациях. Дошло до того, что Кируев растерялась бы, начни они обсуждать логистику, не огрызаясь друг на друга в связи с вопросами музыковедения, не имеющими никакого отношения к теме.

– …тот концерт Йери Чеджио для флейты, – говорил Наджад, тыча пальцем в карту. Интерфейс не мог решить, что означают эти движения. Наджад хочет добавить путевую точку? Передать её Первой тактической? Изменить цвет маркера? Создать вкладку, привязанную к указанному месту?

– Полковник, – сказала Кируев, – пожалуйста, прекратите. Я даже соглашусь с тем, что семичастная сюита – вполне приемлемая музыкальная форма на том основании, что без нее ранние постлиожские композиторы не могут быть помещены в надлежащий исторический контекст. Просто перестаньте делать то, что вы делаете.

Наджад ухмыльнулся.

– Если хотите, я объясню, в чем фокус, сэр. – У него был явный дар ломать интерфейсы и доводить мот-сеть до зависания. Иногда Кируев думала, что надо бы одолжить этого человека фракции Шуос в следующий раз, когда ей понадобится помощь. – Все дело в том, чтобы запутать…

Кируев взглянула на последнюю карту Наджада и поморщилась.

– Я не хочу знать, как повторить этот подвиг. Я просто хочу, чтобы у меня перестала болеть голова каждый раз, когда я пытаюсь выяснить, кто в этой части космоса ещё может с нами общаться и обладает нужными ресурсами, чтобы отремонтировать такое количество знамемотов.

– Если бы у нас всё ещё были Нирай, – заметил Наджад, – я бы мог пригрозить кому-то из них пытками, чтобы он разобрался с проблемами интерфейса. Но наш любимый генерал заставил их собрать вещички, так что, боюсь, вы в западне.

– Я обязательно внесу это в список своих претензий к нему, – сказала Кируев. – И предоставлю ему в следующий раз, когда мне захочется покончить с собой.

Наджад, слава богу, перестал доводить терминал до истерики.

– По крайней мере, он ещё никому не ткнул ножом в спину. Я вообще-то весьма…

– Сообщение для генерала Кируев от дежурной по связи, – сказала сеть.

Кируев проверила заголовки и скрыла удивление. У неё возникло предчувствие, что Связь пытается сообщить что-то, что по правилам необходимо передать старшему по званию. Было несколько причин, по которым дежурная могла избрать такой курс действий. Ни одна из них не предполагала ничего хорошего.

– Вы свободны, полковник, – сказала она. – Я свяжусь с вами, когда смогу.

Наджад отдал честь, стукнув каблуками, в последний раз ткнул пальцем в интерфейс, заставив Кируев дернуться, и покинул помещение.

– Обезопасить комнату до новых указаний, – сказала Кируев мот-сети. – Дайте мне дежурную.

Ей переслали не одно, а два сообщения от Командования Кел. Она тотчас же поняла, почему связистка не решилась передать их Джедао напрямую. Не было сомнений в том, какое послание важнее, но Кируев знала, в каком порядке с ними нужно разобраться.

Она запросила соединение с дежурной и получила его.

– Проследите, чтобы коммандер Джанайя получила эти приказы. – Джанайя была не на дежурстве, но Кируев знала, что коммандер чутко спит. – Генерал Кируев всем подразделениям. Я знаю, что вы, возможно, получили известия от Командования Кел. Всем оставаться в строю. Нарушения формаций повлекут за собой обычные последствия.

– Мы все передали, сэр, – через пару секунд ответила офицер.

– Хорошо, – сказала Кируев. Это не даст много времени, но если повезет, она сумеет со всем разобраться до того, как рой охватит паника.

Она велела мот-сети отыскать Джедао и пометила запрос как срочный. Сеть странным образом зависла, а потом ответила, что Кируев надлежит встретиться с Джедао в его каюте. Строго говоря, Джедао мог ограничивать доступ к собственной персоне, как ему вздумается. Для этого могла быть какая-то заурядная причина. И всё же ей ничего не оставалось делать, как явиться на зов, веря, что немертвый генерал просто хочет поговорить.

Кируев покинула конференц-зал и направилась прямиком в апартаменты Джедао. Дверь её впустила. Ревенант стоял, заложив руки за спину, и разглядывал несколько больших картин, которые проецировались в разные места на дальней стене. Кажется, он пытался понять, каким образом цвета гармонируют друг с другом, и большей частью терпел неудачу – это было одно из его любимых развлечений.

– Вы слышали новости, сэр? – спросила Кируев, войдя.

– Какие новости?

Дежурная по связи не хотела приносить такие вести. Кируев её не винила, но в том, чтобы переадресовать сообщения так, чтобы Джедао про них не узнал, был огромный риск.

– Их две, – сказала она. Пора рискнуть самой. – Мы получили от гекзархов ультиматум.

– Должна быть причина, по которой он попал напрямую к вам, – проговорил Джедао, устремив на неё заинтересованный взгляд. Он отключил картины взмахом руки. – Не желаете ли меня просветить?

– Вы позволите?

По кивку Джедао Кируев проиграла сообщение на основном терминале. При виде видонского ската по её телу пробежал давно знакомый холодок. На лице Джедао отразилось вежливое любопытство. Женский голос, лишенный эмоций, проговорил на чистейшем высоком языке:

– Шуос Джедао. Вам предписывается передать рой «Лебединый узел» ближайшей станции Кел к двадцать седьмому дню месяца Погребальных костров и сдаться властям гекзархата. Мвеннин находятся под надзором Видона. Если вы не подчинитесь, мы их уничтожим. Если вам требуются напоминания, мы…

И она продолжила, излагая вкратце, кто такие мвеннин, какова их численность и где они живут. Всего насчитывалось около пятидесяти восьми тысяч представителей этой народности, обитающих преимущественно в мире под названием Кострище. Единственная причина, по которой Кируев о них слышала раньше, заключалась в том, что Брезан обратил её внимание на эту часть личного дела Черис. Гекзархат был домом для ошеломляющего числа этнических групп, но мвеннин выделялись тем, что избегали службы во фракциях и, помимо других культурных причуд, практиковали в основном естественное деторождение. Они с Брезаном гадали, что привело Черис в ряды Кел. Её личное дело указывало на стремление вписаться в более широкий культурный контекст гекзархата. Такова была официальная точка зрения, но Кируев готова была поспорить, что мотивация Черис в конечном итоге изменилась.

– Я не совсем понимаю, чего они надеются достичь, – сказал Джедао, и в его голосе было мало беспокойства. – У них ушло – сколько? – два с половиной месяца, чтобы придумать такую угрозу? Интересно, сколько канцелярской работы для этого понадобилось. Впрочем, я никогда не был высокого мнения о зацикленности Видона на процедурах.

Кируев сосчитала до шести. Игра уже пошла плохо. Поверив, что голос не будет дрожать, она произнесла:

– Сэр, неужели вам всё равно? Они умрут из-за того, чье тело вы для себя выбрали. – Неужели она все-таки ошиблась в Джедао? – Должно же быть что-то, что вы можете…

Она мысленно увидела, как мать Экесра кладет руки на плечи Ктеро, как опадает трупная бумага, складываясь в пару лебедей. В лебединый узел.

– Что я могу, генерал? – ледяным голосом поинтересовался Джедао. – Давайте выясним, где находится это Кострище. – Он набрал запрос. Перед ними возникла карта гекзархата, постепенно обретая четкость. Расположение роя было отмечено золотом. Мир под названием Кострище обозначался синим. – Полагаю, вы когда-то изучали логистику? Глядите-ка, Кострище находится в Оссеровской марке, по другую сторону гекзархата. Это чертовски большой крюк, и мы не знаем – ведь Кел благоразумно не сообщают мне о своих перемещениях, – есть ли где-то поблизости достойный рой, способный во время нашего отсутствия удержать Отсеченную марку. Вы хотите сказать, что я должен предоставить захватчикам свободу действий ради шестидесяти тысяч человек, которым не могу помочь?

– Я надеялась, что вы придумаете какой-то план, – огрызнулась Кируев. – Одна из моих матерей была Видона. Знаете, как они проводят чистки? А я знаю. Она приходила домой и рассказывала, потому что для неё это была просто работа. Каждая мелочь была разделена на подзадачи, и они складывались, как кусочки головоломки. Аннулируйте право целевого населения заниматься определенной деятельностью. Выдайте им специальные удостоверения. Обновите запасы ресурсов в учреждениях, предназначенных для обработки. Убедитесь, что вам хватит пуль, ножей, канистр с ядом или что там в моде в этом месяце. Вышлите дополнительные патрули, чтобы расправиться с теми, кто вздумает заняться терроризмом или довести остальную часть населения до бунта. Если сосредоточиться на кусочках головоломки, можно было и не заметить, что она, будучи сложенной, приводила к гибели целого народа.

– Я знаю историю вашей семьи, генерал, – сказал Джедао. – Я понимаю, что смерть отца на вас сильно повлияла. Но прекратите действовать импульсивно и начните соображать. У меня нет сверхъестественных сил, как и у вас. Ни один из нас не имеет никакого влияния на власти Кострища, и даже если бы в рое нашелся кто-то со связями, для полезного вмешательства уже слишком поздно. И куда именно мы эвакуируем шестьдесят тысяч человек? Наш рой с таким наплывом беженцев просто не справится.

– Очень рада, что вы вооружились причинами, позволяющими даже не пытаться, – сказала Кируев. Глядя на себя со стороны, она поражалась: это же надо было так потерять самообладание. Что с ней такое? И, что самое главное, почему она ожидала большего от человека, на чьей совести массовые убийства?

– Продолжаете реагировать импульсивно, – заметил Джедао. – Вам не приходило в голову, что Видона могут лгать? Шестьдесят тысяч – это слишком много, чтобы без труда перевезти в воображаемое убежище, но по стандартам гекзархата это тривиальное количество потенциальных жертв. Да, я знаю – вы можете мне всё рассказать о том, как Видона гордятся своей основательностью. В строгом смысле слова, эти люди уже мертвы.

Кируев разочарованно посмотрела на него. Она служила тому, кто занял тело женщины из фракции Кел. Катастрофа, грозящая соплеменникам этой женщины, и на её совести тоже.

– Не так уж плохо, что вы столь взволнованы, – тихо проговорил Джедао. – Значит, Кел не безнадежны. – Кируев вздрогнула. – Но, генерал, вы способны на большее. Подумайте-ка. Допустим, некое чудо все-таки возможно. Мы телепортируемся через весь гекзархат с флотилией космических станций, которые можно собрать за пять минут, и вызволим мвеннин. Что дальше?

Кируев начала ходить из угла в угол, потому что не могла придумать, куда ещё направить свою нервную энергию. Джедао оставил дверь в первую из внутренних комнат открытой, как обычно. Проходя мимо, Кируев заметила на столе полированный камень с выгравированной на нем птицей. «Странно», – подумала она, с неловкостью осознавая, что сует нос не в свое дело. Если не считать вездесущих карт джен-цзай и металлической чаши, это была первая личная вещь Джедао, которую Кируев удалось увидеть.

Дойдя до стены, Кируев повернулась на каблуках – и застыла, как вкопанная. Она собиралась что-то сказать, но слова вылетели из головы, когда генерал увидела, что Джедао вытащил пистолет. Он рассеянно глядел на стену, ведя дулом по подбородку. Сердце Кируев сбилось с ритма.

– Сэр, – неуверенно произнесла она. – Вам нужен курс повышения квалификации по безопасности обращения с огнестрельным оружием?

Джедао бросил на неё хмурый взгляд.

– Что? О, простите. Вредная привычка.

Кируев воздержалась от упоминания о том, что она сделала бы с любым своим солдатом, который продемонстрировал такую «вредную привычку». К её облегчению, Джедао положил пистолет на стол рядом с колодой джен-цзай. Переступил с ноги на ногу и на мгновение замер, постукивая по столу в беспорядочном ритме.

«Он не так уж равнодушен, как мне кажется», – поняла Кируев. До сих пор она редко замечала, чтобы Джедао нервничал, даже если лицо его выражало только раздражение. Как это ни парадоксально, открытие воодушевило Кируев.

– Так или иначе, – проговорил Джедао, начиная расхаживать по комнате, где на каждой горизонтальной поверхности он разбрасывал карты, как будто рисуя созвездие проигранных партий, – это надо обдумать. Итак. Мы волшебным образом спасаем мвеннин. Скажите мне, каков будет следующий шаг гекзархов.

Кируев приостановилась возле одной из карт. Башня-в-цепях. Она невольно поискала взглядом двойку шестерней, но не нашла. Зато Джедао оставил туза шестерней, выглядывающим из-под карты, которая лежала рубашкой вверх.

– Двое моих родителей родом из хайгарской общины на Денозине-4, – медленно проговорила Кируев. – По всей системе разбросаны и другие поселения хайгарцев. Потом командир Джанайя. У неё смешанное происхождение, но она предпочитает называть себя мойонна из-за любимой бабушки. Мурис тоже имеет мойоннские корни, хоть и далекие. Четверо родителей подполковника Риозу были частью волны иммигрантов, которая хлынула из Ансяо на Ин-Нан во время гражданских волнений. Я могу продолжать. – Брезан рассказал бы об этом больше, не заглядывая в шпаргалки, но упоминать о нем в присутствии Джедао было плохой идеей. – В рое много людей, и представлено много народов.

Губы Джедао изогнулись в невеселом подобии улыбки. Он ждал, что Кируев доведет свою мысль до конца.

– Видона смогут получить личные дела через Командование Кел, – сказала она, – если уже не получили. Они могут без труда выбрать ещё несколько народностей и пустить их в расход, чтобы оказать давление на экипаж роя. – Она не гордилась тем, каким ровным голосом произнесла слова «пустить в расход». – Это приведет к массовым восстаниям, но, возможно, они достаточно отчаялись, чтобы всё равно пойти на такой шаг.

– К сожалению, – сказал Джедао, – даже если мы не выкажем ни малейшего интереса к такому малоизвестному народу, как мвеннин, нет никакой гарантии, что они всё равно не попытаются сделать то, что вы описали. Я надеюсь, что Кел будут возражать по причине, о которой вы упомянули, но не могу сказать, что очень верю в Командование Кел.

– Сэр, – сказала Кируев, – я спрошу ещё раз: каковы ваши намерения относительно роя? У вас должна быть какая-то долгосрочная цель.

«Вы должны были понимать, что рано или поздно случится что-то в этом духе».

– У меня нет оснований испытывать теплые чувства к тому, во что превратился гекзархат, – сказал Джедао. – Но люди не станут сражаться с собственным правительством, пока не решат, что у них есть возможность победить. Мы дадим им эту возможность.

– Моя видонская мать часто приходила домой с бюллетенями о еретиках, которые думали, что смогут одолеть Кел и Шуос каким-нибудь новым секретным оружием, – ответила Кируев. – Никому из них это не удалось.

– В этом и заключается их главная проблема, – возразил Джедао. – Думаете, я не положил свою долю еретиков по приказу Командования Кел? Они всегда думают, что дело в гребаной технике. Это не так. Дело в людях.

Кируев пристально вглядывалась в лицо Джедао.

– Экзотическая технология по определению связана с системами верований – значит, вы имеете в виду что-то еще.

Они обсуждали государственную измену.

Всю свою долгую карьеру Кируев выполняла волю Командования Кел, потому что решила, что будет верной Кел. Как только она стала ястребом, выбор сделался весьма ограниченным. Тем не менее она спросила себя, не следовало ли ей подумать об измене раньше. Она бы никогда так не поступила, если бы не встретила Джедао. Она, по крайней мере, достаточно хорошо разбиралась в себе, чтобы не сомневаться в этом.

Джедао сделал неопределенный жест.

– Генерал, вы должны были заметить, что математика – не мой конёк, так что мой план не может на неё полагаться по определению. В бою я часто обращаюсь за помощью к сети.

– Я предполагала, что у вас есть какой-то способ это компенсировать, – сказала Кируев, не скрывая любопытства. Человека с математическими проблемами, наличие которых она подозревала у Джедао, не должны были принимать в офицеры Кел. Однако он попал во фракцию кружным путем, через Шуос, и было трудно оспаривать его полезность.

– У меня разновидность дискалькулии, – сказал Джедао и отвел взгляд. – Этого никто не заметил, пока я не закончил Академию Шуос, потому что я… ну, просто работал усерднее. Но это означало, что пока мои однокурсники выполняли замысловатые вычисления, я был занят тем, что придумывал, как их обмануть, чтобы эти замысловатые вычисления им не пригодились. И в любом случае я думал, что моя будущая карьера не потребует от меня быстрого обращения с цифрами, так что какое-то время это не имело значения.

Но у еретиков есть одно свойство. Они обычно зациклены на цифрах, будь то манипулирование атмосферными параметрами или создание календарных всплесков, чтобы их новая разновидность оружия сработала, когда появятся Кел. Люди одержимы оружием… – Он ненадолго сжал губы. – Но упускают главное. Все дело в том, чтобы выстоять против гекзархов вместе, а не перестрелять их всех. Это возможно. Я учился пропаганде у знатока этого искусства. – Его голос дрогнул на слове «искусство», но выровнялся. – Вот увидите.

Кируев поразмыслила.

– А в ваше время гекс… гептархат был совсем другим?

– Кое-что было плохо, – сказал Джедао. – Кое-где дела уже тогда шли плохо. Но ситуация не была такой целиком и полностью кошмарной, какой стала сейчас. – Надлом в его взгляде был невыносим. – Кое-что из того, что стало хуже… кое-что из этого стало хуже из-за меня. Я должен всё исправить.

Не было тактичного способа спросить, когда Джедао это понял. Историки Кел обходили вопрос стороной, но не требовалось большой проницательности, чтобы понять: половина проблем с Командованием Кел была связана со страхом, который ранний коллективный разум испытывал перед Джедао. Со временем этот страх не уменьшился. Немертвый генерал и коллективный разум кружились в подобии танца вот уже несколько веков; они могли продолжать кружить ещё столетия.

– Со службой гекзархам покончено, – сказал Джедао. – Думайте что хотите, но я больше не мог выносить «черную колыбель», и я не мог продолжать убивать людей ради Командования Кел. Может, слишком поздно мучиться угрызениями совести. Но все же я проявил бы беспечность, не оставшись на последний раунд карточной игры. – В его улыбке было что-то жестокое. – У вас – у всех вас – не было выбора. Я не лучше, чем они. Но мне требовался рой, и вот мы здесь.

– Ваш план…

– Нет. Я не могу рассказать вам подробности, потому что не могу рассказать их никому. Я прошу вас довериться мне. Я ничего не сделал, чтобы это заслужить.

– Вы выигрывали битвы. Значит, можете выиграть войну.

– Если бы существовал способ спасти мвеннин, мы бы этим занимались прямо сейчас, – сказал Джедао. – Можете сомневаться во всем остальном, если пожелаете, но это правда.

Кируев устремила на него долгий взгляд, вспоминая, что Джедао говорил про убийство детей, затем кивнула.

– Есть ещё одна вещь, которую вы должны услышать, сэр.

– Кажется, я догадался. – Джедао изогнул бровь и прислонился к стене.

По крайней мере, он относился к этому с юмором. Кируев включила воспроизведение второго сообщения. Оно открылось эмблемой Командования Кел – пепельный ястреб с мечом. Когда эмблема исчезла, появилась гекзарх Кел Тсоро. Она была в парадном мундире.

– Сообщение всему персоналу Кел, – сказала Тсоро ровным голосом. – В силу сложившихся обстоятельств, офицерское звание Шуос Джедао отозвано. О его передвижениях необходимо сообщать властям гекзархата. Конец связи.

В короткой передаче было нечто обескураживающее, как будто в конце терминал должен был взорваться.

– Вот так, – сказал Джедао. Он подтащил ближе стул и оседлал его, положив руки на спинку и уткнувшись в них подбородком. – Вы свободны.

Такого ответа Кируев не ожидала.

Улыбка Джедао почти согрела его лицо.

– Вы сначала показали мне другое сообщение, чтобы выведать, что у меня на уме, не так ли? Стоит признать, вы хитрее, чем я думал. Знаете, Командование Кел, похоже, убеждено, что я могу очаровывать людей, заставляя их делать всё, что мне нужно – словно какой-нибудь супер-Андан. Им бы стоило больше верить в собственных подчиненных.

– Я буду командовать роем за вас, сэр, – сказала Кируев, гадая, полностью ли Джедао оценил серьезность ситуации. – Но скоро они захотят получить более четкое представление о своем положении.

– Вы выбираете это вместо того, чтобы оправдаться в глазах Командования Кел. Вам ведь не составит труда доставить им мой изрешеченный пулями труп.

Кируев скривилась.

– Я не такой меткий стрелок, как вы.

– Это неважно. С вашей стороны людей много, а я один. Разве что вы и впрямь думаете, что я мог бы с боем прорываться на свободу через весь пепломот.

– Это бы означало предать вас, сэр.

– Генерал, неужели вы забыли, кто я? – Улыбка Джедао стала шире. Он достал пистолет, аккуратно вытащил патроны и бросил оружие в дальний угол. Кируев поморщилась: «Неужели Шуос совсем не учат кадетов, как безопасно обращаться с оружием?»

– Упрощу вашу задачу. Никакого сопротивления.

«Ну да, – мрачно подумала Кируев, – я ведь просто обожаю стрелять по беспомощным мишеням». Впрочем, четырехсотлетний Шуос мог быть каким угодно, но только не беспомощным.

– Почему вы так сильно хотите, чтобы я вас предала?

– Вы женщина, которую трудно раскусить, – сказал Джедао, имея в виду противоположное. – Весь этот разговор… Вы явно не хотите вернуться в лоно Командования Кел. Они были бы рады услышать, что вы разобрались со мной навсегда.

Кируев сердито посмотрел на него.

Голос Джедао смягчился.

– Вы могли бы продолжить карьерный рост. В этом вся проблема, не так ли? В тот момент, когда в личном деле накопилось слишком много хвалебных отметок, вы подали заявление на должность инструктора. В досье указано, что у вас был нервный срыв, но он всё ещё длится, как я погляжу.

Кируев проговорила ледяным голосом:

– Если хотите обвинить меня в трусости, то вы…

Она спорила не потому, что ей этого хотелось, а потому, что знала: этого ждал от неё генерал.

Джедао перебил:

– Не может быть, чтобы вы ненавидели саму идею композитной работы. Это тело для неё не приспособлено, а когда я был жив, технологию ещё не изобрели, так что я понятия не имею, каково это, но вы были частью композита много раз и отлично справились. Вы могли бы даже использовать композиты против Хафн, принимая во внимание то, как странно локализованы календарные возмущения, но тут появился я и помешал. Нет… вам просто ненавистна мысль о том, чтобы присоединиться к Командованию Кел, верно? Или, может быть, правильнее сказать, что вы боитесь.

– К этому моменту, – сказала Кируев, – вас совершенно не должно удивлять то, что я не питаю к начальству особо тёплых чувств. Но я в этом смысле отнюдь не редкость среди Кел, даже среди старших офицеров.

– Я уже понял, что вы готовы пожертвовать карьерой, потому что появился союзник, пусть и опасный. Чего я не понимаю, так это того, зачем вы изначально стали ястребом.

– Я рассчитывала, что погибну при исполнении ещё в молодости, – призналась Кируев. – В то время как и сейчас, гекзархат был охвачен серьезной смутой. Кажется, вам не нужно объяснять, что собой представляет стремление к смерти.

– За четыреста лет, – ответил Джедао, – я узнал, что есть судьбы, по сравнению с которыми смерть выглядит легкой прогулкой. Я уже говорил, что мне нужна ваша жизнь, а не смерть. Это по-прежнему правда. Но я должен понять, каким образом вы игнорируете прямой приказ Командования Кел.

– Вы здесь, – проговорила Кируев. Как же вышло так, что Джедао не знает?.. – А Командование Кел – в тайной крепости далеко отсюда.

– Трогательное умозаключение, но к делу не относится. Вы так сильно страдали от эффекта нарушения формации, когда пытались убить меня, – это значит, что прямо сейчас вы должны испытывать нечто вроде реакции на желание переметнуться от Командования Кел к человеку, которого только что выгнали из армии.

– А кто говорит, что реакции нет? – спросила Кируев. Ноги вдруг стали ватными. Она отыскала кресло и села.

– Да, вы выглядите ужасно, – согласился Джедао. – Каково это – обладать формационным инстинктом?

– Прошло столько времени, что я уже не помню, что испытывала до того, как мне его впрыснули, – сказала Кируев. Ей хотелось закрыть глаза и ждать неизбежной пули. Она была уже достаточно взрослой, чтобы понимать: не все пули сделаны из металла или выпущены из оружия. – Сэр, должна предупредить. Я сказала, что буду командовать роем вместо вас, и слово сдержу, но не ждите, что я буду полезной на протяжении долгого времени. – Собраться и произнести нужные слова вслух оказалось очень тяжело. – Отсчет уже пошёл.

– Отсчет? – резко спросил Джедао.

Он все-таки не знал. Да уж, забавно…

– Генерал, если есть что-то, о чем я должен знать, лучше скажите. Прямо сейчас.

– Сэр, – проговорила Кируев, – вам известно об оговорке Врэ Талы?

– В жизни об этом не слышал.

– Значит, вы ничего не знаете и о генерал-лейтенанте Врэ Тале.

– Я так понимаю, вы кружным путем подбираетесь к какому-то выводу.

Кируев мрачно улыбнулась. Её сердце билось медленней обычного, но последствия не могли наступить так рано – значит, ей кажется.

– Генерал Врэ Тала принимала участие в кампании Огненных Трав двести восемьдесят один год назад. Из-за проблем со связью последним приказом, который она получила, был приказ о полном фронтальном наступлении на очень хорошо защищенные позиции противника, ввиду неизбежного прибытия вражеского подкрепления, в то время как сама она не могла рассчитывать на таковое из-за сбоев в логистике. Вы бы как-нибудь прочитали официальную хронику. Историки Кел, вопреки своему обыкновению, язвительны.

– И что же, Врэ Тала потерпела неудачу пред лицом ужасных обстоятельств? Не первый такой случай в истории военных действий.

– Врэ Тала была хорошим генералом. Я читала хронику. Она поступила с приказами наилучшим образом. Истинная проблема заключалась в том, что Командование Кел их бы никогда не отдало, если бы у него была текущая информация о происходящем.

Губы Джедао сжались в ниточку.

– Неужели «отсчёт» означает то, о чем я думаю?

– Это относится только к генералам, – сказала Кируев. – И мы нечасто об этом говорим, но да. Если я считаю, что приказы ставят меня в безвыходное положение, я могу приостановить действие формационного инстинкта, чтобы выполнить дело. За это надо платить, разумеется. Они не отказались бы от контроля так легко и не позволили бы злоупотреблять оговоркой, поэтому ссылка на неё неизбежно фатальна. У меня есть сто дней. У нас есть поговорка: каждый генерал – это часы. Что ж.

– Идиотка долбаная… – прорычал Джедао. – Ты не имела права…

– Командование Кел неизбежно узнало бы о том, что вы ещё живы, – перебила Кируев, расправив плечи. – И в тот момент они, вне всяких сомнений, должны были изорвать ваш офицерский патент на пиксели. Но они не собирались лишать рой всех офицеров – это же нелепо, особенно если требуется, чтобы он в короткий срок опять сделался боеспособным. Они совершенно точно отправили кого-то, чтобы принять командование, но до той поры, пока этот человек не прибудет сюда, меня никто не разжалует, и я могу отдавать приказы от вашего имени. Вам придется как-то выкручиваться, когда я упаду замертво. Но вы же лис. Думаю, вы найдете выход.

На этот раз Джедао лишился дара речи.

– Вы просили моей жизни, сэр, – сказала Кируев. – Это лучший способ, которым я могу вам её предоставить.

– Не могу не спросить, отчего вы не задействовали оговорку раньше. Ваше покушение на убийство могло бы пройти лучше.

Кируев посмотрела ему в глаза.

– Я не хотела совершать самоубийство ради Командования Кел, – проговорила она. – Даже для того, чтобы остановить вас.

– Я не хотел для вас такой участи, – сказал Джедао спустя секунду.

– Знаю, – ответила Кируев. – Вот почему я так поступила.

Они некоторое время молчали. Потом Джедао отпустил Кируев, не скрывая беспокойства. Она вышла, мимоходом отметив, что Джедао, по всей видимости, прихватил со стола загадочный полированный камень, когда ходил туда-сюда. Но вспомнить об этом ей предстояло гораздо позже.