Глава 20

Девочки уже наелись мороженого, и лишь Белка, стащив со стола тарелочку, долго ее вылизывала. Я сделала вид, что не замечаю, – придется купить это блюдечко, но это такая мелочь по сравнению с главной бедой. Марго рассеянно поглаживала щенка, который, свернувшись калачиком, уснул под столом.

Я в который раз задумчиво посмотрела на молчаливо восседающую напротив нас женщину. Света, как приблизилась к девочкам, лишь тихо поздоровалась и присела на край стула. Больше она не произнесла ни слова. Я представила ее, пыталась хоть как-то вовлечь в разговор, но теперь, отчаявшись, просто сдалась. Не понимаю ее – вроде так стремилась пообщаться с Маргаритой, но не делает ничего, чтобы наладить контакт.

– А какие еще баллы можно заработать в день собачьих следов? – весело спросила я девочек и повернулась к Свете. Дала женщине еще одну возможность: – У вас есть идеи?

Она едва заметно поморщилась и передернула плечами, но, заметив, что девочки с интересом воззрились на гостью, белозубо улыбнулась и безразлично ответила:

– Не знаю.

Я едва не зашипела от злости: да сколько можно вытягивать на разговор? Я понимаю, что, возможно, она тоже травмирована и не знает, как вести себя с повзрослевшим ребенком, но хоть попытаться-то можно было?

– Ну же, Светлана, – снова пошла в наступление я, – придумайте что-то, я не буду ставить вам оценок. – Не вытерпев, наклонилась и прошептала: – Ну хоть нарисуйте.

Незаметно указала взглядом на салфетки и карандаши, которые стояли в середине стола. Света вздохнула так обреченно, будто я ее умоляла отдать все имущество бездомным, но все же протянула холеную руку и, брезгливо выбрав одну из салфеток, положила ее на стол. Поломанные и порой погрызенные карандаши женщина проигнорировала и, вынув из фирменной сумочки тонкий сверкающий стразами тюбик, нарисовала на салфетке нечто.

– Пойдет? – уточнила она.

Я растянула губы в улыбке и показала девочкам салфетку.

– Света заслужила балл! Не так ли?

– Не так, – скривилась Маргарита. – Это больше похоже на собачью какашку!

– Марго. – Я строго покачала головой и, пряча улыбку (ее снеговики тоже были не особо эстетичны!), посмотрела на рисунок. – Ну… на цветочек, я бы сказала. Или смазанный след щеночка. Я даю Свете балл!

– Нечестно! – воспротивились девочки.

– Тихо, – резко отозвалась Света и тут же улыбнулась: – Давайте я куплю пирожных? Или торт!

Я нахмурилась: о чем она думает? Девочки и так наелись, на столе полно растаявшего мороженого, а она снова предлагает еду. Будто заткнуть их пытается.

– Не хочу. – Марго снова принялась гладить щенка. Девочка посмотрела на меня снизу верх и протянула: – Я домой хочу. Смотри, уже все разошлись, только мы все еще сидим. Пошли?

– Я вас подвезу, – поднялась Света.

Я кивнула, понимая, что это начало конца. Не прошло месяца, а я потеряла работу. Я понятия не имею, где буду жить и как выкручусь, но главное – я обрела диплом, а Марго маму. А Лев Сергеевич жену. Больше ему не придется нанимать нянь и переживать, что его ванную или спальню атакуют мокрые полуобнаженные девушки. Все получили что хотели. Почему же у меня чувство, что я потеряла гораздо больше? Нельзя поддаваться печали. Да, Света не такая мягкая и добрая, как бы мне хотелось для подопечной, но она мама. Маму не знаменит никто.

Света уже направлялась к выходу, когда ко мне подошел официант. При виде счета у меня дар речи пропал, а новая знакомая уже покинула кафе. Я пожалела, что не взяла пару купюр из конверта Льва Сергеевича. Как же быть?

– Марго, – тихо позвала я и, избегая пристального взгляда насторожившегося официанта, прошептала: – У тебя карточка с собой? У меня денежек не хватает.

Девочка кивнула и вытащила кредитку из маленькой детской сумочки. Жалея, что приходится платить за то, что мы больше испортили, чем съели, я протянула карточку Лаврентьева. После того как платеж прошел, официант от нас отстал, и мы с девочками и собаками направились за рассеянной женщиной, которая пригласила нас в кафе. Видимо, так сильно переживает встречу с дочерью, что даже расплатиться за заказ забыла.

Марго, нежно прижимая щенка к груди, топала за мной, Настя удерживала рвущуюся на свободу Белку, пока мы приближались к шикарному черному автомобилю. Света, нетерпеливо постукивая носком туфельки, ожидала нас у раскрытого багажника. Когда мы подошли, кивнула на машину:

– Животных сюда.

Я растерянно посмотрела на багажник.

– Что?

– Это, – медленно, четко печатая звуки, будто разговаривала с плохослышащим, повторила Света и указала пальцем на щенка Марго, а затем на багажник, – сюда положи!

– Это, – с вызовом вскинулась Марго, – собака, а не багаж. Зачем ее в багажник?

– Она грязная, – поморщилась женщина. – Ничего с ней не случится, тут недалеко ехать.

– Сама туда лезь! – громко велела девочка.

– Марго, – покачала я головой. – Будь повежливее.

– Ой, извини, – тут же мило улыбнулась девочка и посмотрела на мать. – Полезайте в багажник, пожалуйста, сами!

Я с трудом сдержала улыбку, а Света лишь хватала ртом воздух. Марго же, откровенно смеясь, отпустила проснувшегося щенка на землю и, удерживая поводок, побежала вперед. Настя вприпрыжку поскакала за подругой. Под заливистый лай собак они неслись к большой луже. Я понимала, что сейчас будет, но остановить не могла. Светлана заявила, что собака грязная, и теперь Марго сделает все, чтобы стать такой же. Если не хуже.

Проследив, как девочки с хохотом плещутся в луже, Света с силой захлопнула багажник. Посмотрела на меня полными вселенской тоски глазами.

– Что я не так сделала? Почему эта девочка так меня ненавидит?

– Э, – я не знала, плакать мне или смеяться, – она не ненавидит, уж поверьте. Это протест. Я бы не советовала приказывать дочери, будто она прислуга. Попробуйте общаться с ней на равных.

– На равных? – нахмурилась Света. – Она ребенок, должна слушаться. Это все пробелы воспитания. Видимо, не такая вы умная, как нахваливал Павел, раз не донесли до девочки эту простую истину. Как вы умудрились получить работу? У вас ведь и диплома нет?

– Пока нет, – процедила я, сдерживаясь изо всех сил. Да, мне эта женщина не нравилась, но она мама Марго, значит, все будет хорошо. А то, что я готова ее ненавидеть, простая ревность. – Меня приняли на работу и без диплома.

– Ну понятно, – окинув меня до дрожи противным взглядом, скривилась Света. – Подбирал для себя, а не для дочери. Но я в доме любовниц не потерплю, так что вы уволены.

Захотелось развернуться и уйти, но я не могла себе позволить бегство. Да, эта женщина мать Марго и жена моего босса, но она мне никто, и я не обязана выслушивать о себе гадости.

– Опоздали, Светлана, – сухо ответила я, – ваш муж меня уже уволил этим утром.

Она, казалось, облегченно выдохнула и усмехнулась:

– Почему же тогда вы все еще здесь? Дополнительный бонус?

– День еще не закончился, – объяснила я. – Я не могу бросить ребенка. Передам родителю и уйду. Не переживайте.

– Переживать? – пожала она плечами и снова окинула меня насмешливым взглядом. – Тут не о чем. Вы можете оставить Маргариту мне и уйти прямо сейчас.

– Вам ее тоже в багажник засунуть? – не сдержала я колкости и тут же взяла себя в руки, холодно добавив: – Мой работодатель Лаврентьев Лев Сергеевич, а не вы. Кстати, вы не показали ни единого документа, как вы подтвердите, что Маргарита ваша дочь?

Светлана переменилась в лице, взгляд ее стал злым, а я лишь усмехнулась:

– Вы просто незнакомка с улицы и для меня, и для Марго. Так что извините, мне надо следить за ребенком.

И побежала вытаскивать мою упрямицу из лужи, как мимо пролетела вырвавшаяся из рук Насти Белка, а за спиной раздался дикий крик – будто белая собачка внезапно превратилась в монстра и загрызла Светлану. Я резко развернулась и, увидев, как веселая, но мокрая собака скачет у ног белой от ужаса женщины, бросилась спасать несчастную…

Собаку, разумеется! Ведь Света отмахивалась от Белки дорогущей сумкой с таким энтузиазмом, что могла запросто выбить псине глаз, пока та думала, что с ней играют. Я с трудом поймала поводок и оттащила животное от разъяренной женщины. Светлана осматривала темные пятна на своем подоле с такой брезгливостью, будто ее зомби слизью обмазали. Девочки подбежали к нам и, прыгая вокруг, радостно смеялись.

– Один, два, три… – звонко считала Марго. – Двенадцать… даже с половиной… почти тринадцать следов. Это больше баллов, чем у нас. Тетя победила!

– Платье от «Диор», – зло причитала Светлана. – Чулки… А туфли?! Вы хоть знаете, сколько стоят эти туфли? – Она вскинула голову и прошипела: – Мерзавки!

– Эй! – перебила я и миролюбиво улыбнулась: – Это лишь игра.

Но внутри я ликовала и ничего не могла с собой поделать. Было приятно, что эта женщина не понравилась Марго. И в то же время я осознавала, что это неправильно. От раздирающих меня противоречивых чувств не знала, что сказать, поэтому просто передала поводок Насте и взяла свою подопечную за руку. Светлана, безуспешно попытавшись отряхнуть подол, гордо выпрямилась и, открыв дверцу автомобиля, высокомерно заявила:

– Я была доброй и хотела вас подвезти, но передумала. Ноги вашей в моей машине не будет!

– Вообще-то будет, – вдруг хмыкнула Марго и, вырвав ладошку из моей руки, шагнула к ней.

Я с ужасом поняла, что девочка хочет сделать, но не успела остановить, как Марго подняла ногу и оставила четкий след от туфельки на светлой обивке сиденья.

– Ах ты!..

Светлана замахнулась, а я поспешно бросилась между ней и девочкой. Ощутив удар, сжала челюсти, желая защитить подопечную, стерпела боль и, не останавливаясь, увела Марго на несколько шагов. За спиной взревел мотор, а передо мной, удерживая свою собаку, растерянно оглядывалась Настя.

– А где щенок?

И тут раздался визг, такой пронзительный, что у меня в ушах зазвенело. Я оглянулась и проследила взглядом за удаляющейся машиной Светланы. А на том месте, где только что стоял автомобиль, собирались люди. Марго вырвалась и бросилась туда, а я, похолодев, кинулась следом, но не успела перехватить девочку прежде, чем она увидела то, что я бы предпочла Марго никогда не показывать.

Судорожно вдохнув, я развернула Маргариту, отворачивая от ужасающего зрелища, и, прижав к себе, соображала, как поступить. Марго рыдала в мой живот, и хрупкие плечики ее подрагивали под моими пальцами, а я так ничего и не придумала, лишь прижимала к себе расстроенного ребенка еще сильнее.

Все пошло не так, и я не могла не признать свою вину. Жуткая неудача, просто катастрофа! Света, желая познакомиться с дочерью, обратилась за помощью ко мне как к специалисту, но я мало того, что не справилась, так еще и поддалась чувствам. Не наладила контакт между взрослым и ребенком, не расположила Марго к матери, и даже наоборот – настроила против Светланы. И не оправдание, что не нарочно. Теперь, после всего случившегося, для девочки эта женщина едва ли не чудовище!

Я с трудом увела Марго. Повезло, что к нам присоединился отец Насти, который как раз возвращался с работы. Он заверил меня, что позаботится о трупике, поэтому мы ушли. Я никак не могла успокоить безутешную девочку, да и у самой в глазах стояли слезы. Такой маленький, крохотный, беленький комочек. Он никому не причинил вреда. Вот бы никогда не было дня собачьих следов! Я не смогу забыть то, что увидела на дороге, да и Марго тоже.

Вина все сильнее и больнее скручивала меня. Я не уследила! Вместо того чтобы думать о своей гордости и ревновать не принадлежащего мне мужчину к его жене, нужно было смотреть за девочками и собачкой. Любознательный щенок прыгал вокруг, но я даже не подумала о нем, когда уводила от машины Марго. И то, что я не могла быть сразу в двух местах, меня не извиняло. Я няня! Я должна быть везде, думать обо всем и все предвидеть!

Я то обнимала Марго, то вытирала катившиеся по щекам слезы. Сжала челюсти: не ожидала, что Светлана замахнется на девочку. Да, Марго поступила нехорошо, но разве это повод бить ребенка? Таких поводов вообще не существует! Может, это болезнь так отразилась на женщине? Павел говорил, что Лев сломал ее… Это же не значило, что Света психически нездорова?

Я вела Марго и вспоминала, как вела себя Светлана, что говорила, как действовала. Было ли ее поведение подозрительным, совершала ли странные поступки? Я не согласна с ее мнением, но слова женщины не показались мне безумными. А то, что она разнервничалась из-за грязи и собаки, можно объяснить фобиями. Возможно, она до смерти боится животных, не просто же так собиралась пихнуть их в багажник? Невесело усмехнулась: хотя сам факт такого желания навевает мысли о сумасшествии.

Когда подвела Марго к двери ее дома, то заметила машину Лаврентьева. Решила не тянуть кота за хвост и спросить Льва напрямик обо всем. Мне терять нечего, он уже не мой босс. Быстренько отвела Марго в дом и, попросив Анну Васильевну посидеть с плачущим ребенком, спустилась в холл как раз вовремя – Лев ступил на порог.

– Ваша жена сошла с ума? – приближаясь, тихо спросила я. – Именно поэтому ей пришлось лечиться вдали от дома? Скажите мне! Она сегодня встретилась со мной и вела себя странно, и я…

– Как мило, что твоя любовница хочет убедить чужого мужчину, что мать его дочери сумасшедшая. – Услышав знакомый голос, я замолчала и обернулась. Светлана, пока мы брели до дома, уже переоделась и теперь снова сияла красотой и затмевала элегантностью. Женщина вошла следом за молчаливым и мрачным Львом и с усмешкой осмотрела меня с головы до ног. – Ты же уволена. Что забыла здесь? Расчет? Вот…

Она раскрыла сумочку и бросила в меня смятой купюрой. Очень щедро! Не дожидаясь ответа, Светлана прошла прямо в туфлях мимо меня и поднялась на второй этаж. Я посмотрела на Льва.

– Нам нужно поговорить, – ледяным тоном сообщил Лаврентьев и, не кивнув на дверь, вышел из дома.

Я же взволнованно проследила за женщиной, которую уже ненавидела всеми фибрами души. Если эта стерва направилась к Марго, я ей…

– Люба! – рявкнул Лев.

Я шагнула к лестнице, но, убедившись, что Света скрылась в спальне Льва, вернулась к двери. Аккуратно закрыла ее за собой, чтобы из дома нас никто не подслушал.