Глава 18

Когда Лев Сергеевич уехал, я еще минуту сидела, не в силах отвести взгляда от того места, где только что стояла его машина. В груди разливался холод, меня словно пихнули в болото, под ногами поползла почва, а накрывший туман скрывал возможное спасение.

– Ну все, – прошептала я и поднялась. Посмотрела на подругу. – Ты не пострадала?

– А? – Люся хлопала своими глазищами, а по щекам ее катились слезы. – Нет, но лучше бы пострадала! Я же только что… – Она зажмурилась и начала бить себя по губам. – Не понимаю, зачем я это сказала… Да что со мной?

Я со вздохом поймала ее запястья и отвела руки.

– Не делай себе хуже. – Попросила: – Посмотри на меня. В глазах не двоится? Не тошнит?

– Какая разница? – всхлипнула она и, не глядя на меня, быстро заговорила: – Я же тебе жизнь сломала! Тебя точно прокляли… Да! Надо ехать к бабке. – Оглянулась на машину. – Но как? Я разбила тачку! Что делать?

Лицо Люси слегка позеленело, и я едва успела ее наклонить, как подругу стошнило. Усадив Люсю на газон, я огляделась. Утро еще раннее, зевак не собралось, а те, кто бежал по своим делам, даже не смотрели в нашу сторону. Я вернулась к машине и нашла сумочку подруги. Откопала в бардаке сотовый и, откинув розовые висюльки брелков, набрала скорую.

– Примите вызов, пожалуйста, – попросила я.

Обрисовала аварию, симптомы. Люся все причитала и проклинала себя последними словами, а я, завершив разговор, присела на корточки рядом с подругой.

– Я не злюсь, – мягко объяснила я. – И ты ни в чем не виновата. – Нахмурившись, поправилась: – Ну, кроме того, что села в тачку без прав.

– Нет же, – почти рвала на себе волосы подруга, – из-за меня тебя уволили! Я такого наговорила! Сама не понимаю, зачем я это сказала!

– Ты ударилась, Люсь. – Я взяла ее за руки и заглянула в лицо. – Тебе же плохо, я вижу. Лаврентьев отделался ссадиной, а тебя, похоже, сильно приложило. Ты бледная, шатаешься, тебя тошнит. Возможно, у тебя сотрясение, понимаешь?

– А, – Люся подняла голову, – спутанность сознания? Бессвязная речь?

– Ну да, – улыбнулась я, заметив, с каким облегчением выдохнула подруга.

– Точно ведь. – Она прижала руку к голове и поморщилась. – Вот же… Перед самой защитой! – И тут ее взгляд изменился. – Перед защитой? – Она подпрыгнула на месте. – Это же удача! Если меня положат в больницу, то…

– Похоже, все с тобой в порядке, – рассмеялась я. – Глаза разгорелись, щеки порозовели.

– Нет-нет! – Люся легла и, прижав руку ко лбу, застонала: – Мне плохо! Ты двоишься… Люба, передай Толе, что я не смогу пойти с ним на свидание. И про машину тоже расскажи.

– Сама расскажешь, – фыркнула я.

К нам подъехала скорая, и я, отправив подругу на обследование, побежала в дом Лаврентьевых. Возможно, в последний раз вошла в двери, но грусти по этому поводу испытать не успела – меня едва не сбила с ног собака. Дружелюбная Белка, тщательно облизав мои руки, побежала обратно к хозяйке. Настя, смущенно посматривая по сторонам, ежилась у зеркала и явно ощущала себя не в своей тарелке.

Из кухни выглянула Маргарита. Жуя, она кивнула на подругу:

– Она странно себя ведет. Пирожных не хочет, от зеркала не отходит…

– Иди сюда, – рассмеялась я и, когда Марго подбежала, обняла ее. Прошептала: – Настя твоя гостья. Невежливо оставлять ее одну. Она может расстроиться и больше не придет.

– Но она…

– Тс-с, – прижала я палец к губам. – Давай начнем заново?

Марго кивнула, а я поднялась. Вот же Лаврентьевы! Привыкли сами с ноги двери распахивать и, надев корону, ожидать восхвалений. Даже маленькая Марго ждала, что новая подруга с первой же минуты будет носиться с ней по дому и делать то, что привыкла дочь Льва. Я взяла Марго за руку и подошла к Насте.

– Привет, мы очень рады тебя видеть. Спасибо, что пришла в гости. – Посмотрела на Марго и добавила: – Маргарита хочет тебе что-то сказать. Да? – Шепнула: – Извинись.

– Извини, – опустив голову, буркнула Марго и тут же взвилась: – Почему ты тут стоишь? Я тебя звала-звала. Там Анна Васильевна пирожные делает! Это же весело…

– Белка, – пытаясь сдержать собаку, смущенно отозвалась Настя. И еще тише добавила: – У нее лапы грязные, а у вас тут так чисто.

– Ерунда какая, – отмахнулась Марго. – Идем!

– Не ерунда, – возразила я. – Настя права. Марго, ты просила собаку, а она приносит с улицы много грязи. Чтобы уважать труд Анны Васильевны, придется после каждой прогулки мыть псу лапы!

– У! – надулась Марго. – Это скучно.

– Ничуть, – улыбнулась я и подмигнула Насте: – Давай мы это докажем?

Девочка воссияла улыбкой и с энтузиазмом кивнула. Притащив тазик с водой, мы втроем ловили быстрые Белкины лапы и уворачивались от ее языка, а собака, помахивая хвостом, звонко лаяла в ответ на наш веселый смех. Из кухни иногда выглядывала Анна Васильевна, но женщина улыбалась и не ворчала ни по поводу луж на полу, ни по поводу жуткого шума в доме.

Когда девочки, устав возиться с собакой, вымыли руки и уселись за стол, домоправительница поставила передо мной тарелочку с пирожным и мягко улыбнулась мне:

– Наконец в этом доме появилась жизнь. Как же нам повезло с няней!

– Точно! – показала Марго большой палец и тут же поинтересовалась: – А какой сегодня день?

– Разве не Настя выбирает? – вымученно улыбнулась я.

Марго тут же начала рассказывать подружке, как весело было в день шоколадных снеговиков, а я едва сдерживала слезы. Как им сказать, что я уволена? Как я могу их бросить? Извинившись, я вышла и, воспользовавшись тем, что девочки пьют чай, поднялась в кабинет Лаврентьева.

Тут было тихо, светло и пахло им. Дымный, сладковато-вишневый аромат, что витал в воздухе, едва не послужил последней каплей моего самообладания. Как я могу уйти от босса? Прошла по мягкому ковру к столу Льва и, присев на кресло, стянула со спинки забытый пиджак. Укутавшись в него, зарылась лицом в ткань и глубоко вдохнула. Мелькнула мысль стащить его, забрать с собой, и я расхохоталась. Совсем с ума сошла!

Встала и аккуратно повесила пиджак – я переживу это. Всего лишь первая любовь, с кем не бывает? Кто я и кто Лев? Мы даже близко не пара. Знаю, что Лаврентьев не прочь провести со мной ночь, но на этом все и закончится. Я стану одной из галочек в веренице его бывших любовниц. Оно мне надо?

Нет! Даже не думай, Корнеева, оно тебе не надо! Я решительно отодвинула ящик стола и, проигнорировав толстый конверт, где сквозь белую бумагу угадывалась пачка денег, взяла коробочку с телефоном. Да, это будет и компенсацией, и оплатой. Больше я не заработала. И еще…

Цапнув со стола миниатюрную флешку, ощутила, как быстрее забилось сердце: мой диплом! Неужели Лев сдержал слово, и он полностью восстановлен? Как бы побыстрее проверить? И тут я услышала лай. Звучал он странно, на визгливой ноте, и я поспешила спуститься.

В коридоре стояла Анна Васильевна, она держала девочек за руки и смотрела на грузного мужчину с большим чемоданом. Визгливый лай раздавался именно оттуда!

– Кто вы? – с подозрением уточнила я и вопросительно посмотрела на домоправительницу.

– Лев Сергеевич приказал открыть ворота, – объяснила она. – Больше ничего не знаю.

– Меня зовут Гоша, – широко улыбнулся толстяк и присел на корточки. Глядя на девочек, он открыл на чемодане молнию и добавил: – А как зовут его – решать вам.

Из чемодана выкатился маленький беленький комочек и, заливаясь визгливым лаем, заметался по прихожей. Девочки завизжали и, вырвавшись из рук Анны Васильевны, бросились к щенку. Белка носилась вокруг них. Гоша смотрел на картину с таким умилением, что я и сама заулыбалась. Грусть растаяла. Теперь, когда у Марго появились подруга и собачка, мне будет проще оставить девочку.

– Вы мамочка? – поднявшись, уточнил Гоша.

Не дожидаясь ответа, он осыпал меня рекомендациями по уходу и питанию, выдал папку с графиками, брошюры и памятки. Снабдил кормом на первое время и, всучив в зубы визитку ветеринара, еще раз посмотрел на идиллию: собаки и девочки лежали на ковре животиками кверху. Смахнув скупую мужскую слезу, Гоша удалился.

Я свалила все на столик и прочитала на визитке, что питомник так и называется «Гоша». Неординарно!

– Сегодня день собак! – весело прокричала Марго.

– Разумеется, – улыбнулась я и покачала головой: – Но ты же знаешь, что это слишком просто? Придумай дополнение.

– День собачьего корма, – предложила Настя.

– Ни за что! – возмутилась Анна Васильевна. – На кухне еще десяток пирожных, а они сухим кормом собрались питаться?!

– Маленький хочет на улицу, – предупредила Настя, заметив, как засуетился щенок.

– А! – закричала Марго и, подскочив, схватила щенка.

Они все побежали во двор, а я со смехом проследила за тоненькой мокрой линией на полу: не успели. Анна Васильевна расхохоталась и пошла за тряпкой.

– Чую, будет веселее, чем я надеялась!

– Следов избежать не удалось, – сообщила я девочкам.

– Да! – встрепенулась Марго. – День собачьих следов!

– Здорово! – поддержала ее Настя.

Мы рисовали следы на заборе, затем вернулись в дом и целый час вышивали их на коврике для собачки. Марго никак не могла придумать кличку щенку, и девочки перебирали уже вторую сотню, когда вошла Анна Васильевна.

– Твой новый телефон разрывается, – сообщила она.

У меня сердце кровью облилось, я подскочила и бросилась вниз быстрее, чем подумала, что делаю. Замерла у столика, на котором оставила новый мобильник. Я достала его из коробки, когда девочки гуляли, и, включив, даже синхронизировала с загруженными в «облако» контактами. Позвонила Люсе и, убедившись, что она в порядке, но сотрясение все же есть, отложила смартфон.

Звонить мог только один человек – я не могла остановить своей радости. Может, он передумал? Может, мне не нужно уходить? Или звонит убедиться, что я точно поняла его приказ? Отвечать не хотелось, чтобы не разрубить маленькую ниточку надежды. Я позволила себе еще минуточку понежиться от счастья, что мне звонит Лаврентьев, а затем ответила:

– Да?

– Люба?

От разочарования я едва не сбросила звонок. Павел, конечно, милый и приятный мужчина, но я рассчитывала услышать голос Лаврентьева! Может, Лев не захотел звонить сам, а попросил зама? Похоже на правду, иначе откуда он знает номер?

– Мы можем встретиться? – неожиданно спросил Павел. – Прямо сейчас. Недалеко от вас, около парка, помните, есть кафе-мороженое? Мне необходимо обсудить с вами кое-что важное…

– Но я на работе, – попыталась возразить я.

– Возьмите работу с собой, – рассмеялся Павел. – Она не откажется от мороженого.

– У меня сегодня двойная работа, – тоже улыбнулась я и тут же поправилась: – Даже дважды двойная!

– Это как? – удивился Павел.

– Увидите, – пообещала я. – Хорошо, нам как раз стоит прогуляться. До встречи!

Девочки, узнав о мороженом, весело завизжали, даже собаки залились лаем. Щенок, конечно, мороженого не получит, но пока об этом не знает. Как, впрочем, и о существовании такого лакомства.

Я уточнила у Насти:

– Тебя не будут искать? Может, стоит позвонить твоему папе?

– Он на работе, – помотала головой девочка. – До четырех не вернется. Я очень хочу с вами.

– Ну пожалуйста! – взмолилась Марго.

– Словно я говорила «нет», – рассмеялась я. – Поводки наизготовку! У нас день собачьих следов, а это значит…

– Идем гулять! – закричали они хором.

По пути мы чертили следы мелом на асфальте, рисовали детям прихваченным из дома гримом, фотографировали щенка Марго на «полароид» и оставляли то тут, то там, как след. Мол, мы здесь были. Я не могла налюбоваться девочкой: Маргарита будто повзрослела, стала серьезней. Она с такой гордостью вела на поводке свою собаку, что сердце замирало.

Малыш никого не оставлял равнодушным, милый белоснежный комочек хотелось погладить каждому, и когда девочки рассказывали о дне собачьих следов, новые знакомые с удовольствием присоединялись к празднику. В итоге в кафе мы пришли позже, чем планировалось, да еще и целой толпой. Столики мгновенно были заняты, а официантка с ног сбилась, угождая посетителям, которые сплошь заказывали «что-нибудь на собачью тему».

Нас же проводили в ВИП-зону за ширмой, где большой стол уже ломился от мороженого и коктейлей. Девочки тут же занялись угощением, а я, удерживая собак, чтобы не устроили погром, беспокойно оглядывалась. Видимо, Павел нас не дождался и ушел. Либо не мог дольше оставаться, либо вопрос, по которому он хотел поговорить, был не таким уж серьезным.

– Вас зовут Люба?

Мелодичный женский голос, раздавшийся за спиной, заставил меня невольно вздрогнуть. Я быстро обернулась и при виде высокой красотки в шикарном алом платье и широкополой шляпе на миг потеряла дар речи. Все в ней кричало о больших деньгах и роскоши. А о такой фигурке мечтает каждая: длинные ноги, округлые бедра, тонкая талия, пышная грудь, тонкая шея, лицо кукольное. И такое же безжизненное. И лишь темные блестящие глаза излучали такую печаль, что у меня сердце екнуло. Я запоздало кивнула, отвечая на вопрос незнакомки, и она продолжила:

– Я бы хотела поговорить с вами. Наш общий знакомый Павел рассказал мне о вас много хорошего. Надеюсь, вы действительно такая…

– Какая? – насторожилась я.

Она лишь улыбнулась: одними губами, а глаза так и остались печальны. Я нахмурилась еще сильнее. Выходит, Павел и не думал встречаться со мной, а вызвал, чтобы я пообщалась с этой женщиной? Но зачем я ей? Может, она ищет няню? Нет, слишком просто. Удерживая собак, которым очень хотелось присоединиться к девочкам, попросила:

– Говорите же, я слушаю.

– Это сложно. – Она отвернулась и, тоже наблюдая за девочками, тихо, почти шепотом, призналась: – Маргарита моя дочь.

Я едва собак не спустила. Вот бы они устроили тут день собачьих следов мороженого по всему кафе! Я бы два дня отмывала… ну, если бы Лев помог, как в торговом центре, то один день. Но… Я сжала челюсти до ноющей боли: о чем я думаю?! Да о чем угодно, лишь бы отвлечь себя от ужасающей правды.

Потому что сейчас я поняла, почему меня уволили. Да и зачем Лаврентьеву простушка-студентка, когда у его дочери такая красивая мама?! А утром тогда что было? Хотел развести на прощальный поцелуй, чтобы подогреть свое эго? Какая разница? Но это больно, очень больно. Так тебе, Корнеева! Не будешь влюбляться в красивых и богатых.

– Я поняла. – Слова давались с трудом.

Больше я вымолвить не смогла, и так едва сдерживала слезы. Лев, как всегда, рубил с плеча, а его зам со свойственной ему тактичностью подстроил «случайное» свидание. Павел знал, что я влюблена в его босса, и явно хотел предупредить меня, чтобы не наделала глупостей. Я вцепилась в поводки, словно в спасительные соломинки: теперь не я удерживала собак, а они меня.

– У нас с ее папой сложные отношения, – так же тихо продолжила женщина. Я едва сдержала смешок: не знаю никого, с кем бы у Лаврентьева были простые отношения. – Он постоянно работал, не обращал на меня внимания. Даже когда я поехала рожать, лишь накричал по телефону. Роды прошли… с осложнением. Лечение мне предложили только в зарубежной клинике. Для этого нужны были большие деньги, и Лев предложил оплатить операцию. Взамен потребовал отказ от ребенка. Я подписала.

Меня словно ударили под дых. Я и предположить не могла, что Лаврентьев мог так поступить с женщиной. Как в романе, он словно использовал ее, как инкубатор, а затем выбросил? И это тот человек, которого я так сильно люблю? Я судорожно вдыхала, но все равно ощущала нехватку воздуха.

– Но сегодня все изменится, – не глядя на меня и не подозревая, что творится в моем сердце, продолжала мама Марго. – Я вернусь к мужу, мы станем полноценной семьей. Павел рассказывал, что вы, Люба, очень умная девушка и отличный детский психолог. Я прошу вас познакомить меня с дочкой, ведь мы с ней никогда не виделись. Я даже не знаю, какая из двух девочек моя.

Больше всего на свете мне хотелось отказаться, но… я желала для Марго лучшего. А что может быть лучше родной мамы? С усилием улыбнувшись, я кивнула и, удерживая собак, шагнула к столику. День собачьих следов… Ну и наследил же ты, Лев Сергеевич!