Глава 2

Лана обернулась: на пороге стояла совершенно незнакомая ей рыжеволосая женщина, не похожая на нее ни одной чертой лица. На вид ей было около тридцати, простое, но элегантное платье подчеркивало ладную фигуру, строгая вместительная сумка в руках выдавала в ней деловую женщину. Или, скорее, женщину, занятую делом.

– Неужели ты меня совсем не помнишь? – сдержанно улыбнулась незнакомка. – Я вот тебя помню. Правда, мы виделись всего один раз, но тебе тогда было лет десять, ты была уже достаточно взрослой, чтобы запомнить меня.

Лана снова недовольно скрестила руки на груди, окидывая женщину пристальным, изучающим взглядом. Нет, ничего. Ни единого шевеления памяти, что заставляло подозревать: эта женщина – самозванка.

– У меня нет ни братьев, ни сестер, – процедила Лана все так же недовольно.

– Госпожа Бренон ваша сводная сестра, – наконец смилостивился и объяснил поверенный. Уже теперь бывший.

– Марта, господин Оберман, – мягко поправила женщина, подходя ближе, – мы же договорились.

Оберман улыбнулся ей, как показалось Лане, куда теплее, чем следовало. Ей до сих пор было трудно поверить, что этот человек больше не на их стороне.

– Марта – дочь вашего отца от первого брака, – продолжил он знакомить их, снова повернувшись к Лане. – До вашего совершеннолетия она будет исполнять роль опекуна. И, соответственно, будет распоряжаться средствами вашего личного счета.

– Вот подфартило-то, а? – язвительно усмехнулась Лана. – Господин Оберман, надеюсь, вы можете хотя бы сообщить мне, сколько точно денег на моем счете сейчас. А то боюсь, что пока я доживу до совершеннолетия, он заметно опустеет.

Улыбка на лице Марты погасла, она плотно сжала губы и холодно заметила:

– Мне не нужны твои деньги, Лана. Потому что это деньги твоего отца… нашего отца, а мне от него давно ничего не нужно.

– Отлично, тогда давай сделаем это по-быстрому: пойдем в банк, ты их снимешь, отдашь мне – и мы забудем обо всем, как о страшном сне!

От последнего словосочетания по спине неожиданно пробежала волна неприятных мурашек. Словно какое-то темное воспоминание коснулось края сознания, но тут же испарилось, так и не показав себя во всей красе.

– Нет, – предсказуемо отказалась Марта.

– Я так и думала, – фыркнула Лана.

– Господин Оберман, – новоявленная сестра повернулась к поверенному, – не могли бы вы оставить нас на пару минут? Может быть, для спокойствия Ланы действительно стоит подготовить документы о состоянии счета?

– Да, конечно, как скажете.

Оберман изобразил легкий поклон, адресованный им обеим, и покинул гостиную. Марта дождалась, пока за ним закроется дверь, прежде чем продолжить разговор. Все это время она задумчиво смотрела на небольшой чемодан, который Лана забрала с собой из Лекса. Небольшой и легкий, он вмещал в себя практически бесконечное количество одежды, косметических снадобий, книг и прочего. Отличная вещь, очень дорогая.

– Тебя исключили из Лекса? – догадалась Марта. – Поэтому ты с вещами?

– Да.

– Они сделали это за два триместра до выпуска? – не то удивилась, не то возмутилась сестра. По ее тону было непонятно. – Просто потому, что твои родители оказались преступниками?

– Нет, потому что я дала повод, – процедила Лана.

Этот разговор с каждой секундой злил все больше. В Марте ее бесило практически все: и этот мягкий тон, и невозмутимый вид, и гордо вздернутый, несмотря на дешевое платье, подбородок. А больше всего: теплота во взгляде карих глаз. В мире Ланы было не принято смотреть на людей с теплотой.

Сестра тем временем вздохнула и снова попыталась изобразить улыбку.

– Послушай, я здесь не для того, чтобы с тобой воевать. Я хочу только узнать тебя получше и убедиться, что у тебя все будет хорошо…

– Какое тебе до этого дело? – резко перебила Лана. – Думаешь, тебе за это орден дадут?

– Нет, просто ты – моя сестра.

– Мы чужие друг другу!

– Сейчас – да, но раз уж случай позволил нам встретиться и мне поручили заботу о тебе, то почему-то бы нам не стать хотя бы подругами? Думаю, это пойдет на пользу нам обеим.

– Если ты рассчитываешь откусить кусок от наших денег, то хочу напомнить: этот коронованный мерзавец все забрал.

– Не стоит так говорить о Его Величестве, он очень достойный человек, – все тем же мягким, но уверенным тоном возразила Марта.

– Можно подумать, вы с ним знакомы, – снова не удержалась от язвительности Лана, выразительно посмотрев на простенькое платье из обычного магазина. Массовый ширпотреб.

Марта только улыбнулась шире, отчего захотелось плеснуть ей в лицо воды. Но воды под рукой не оказалось, а магический поток сфокусировать все еще было трудно. Теперь уже не столько от похмелья, сколько от злости и растерянности.

– Как я уже сказала, от нашего отца мне ничего не нужно. Особенно его денег. Если кто и мерзавец, то это он, и я очень давно не желаю иметь с ним ничего общего.

– Не смей так о нем говорить! – тут же снова взъелась Лана. Просто по инерции.

– Я имею на это право.

Вот теперь в голосе Марты послышались лед и сталь. Те самые интонации, что были так хорошо знакомы Лане. Интонации отца. Может быть, новоявленная сестра его и ненавидит, но она на него похожа.

– Послушай, – снова заговорила та, вернувшись к прежнему тону, – у меня есть предложение, которое тебе должно понравиться. Я преподаю в Столичной Королевской Академии. Уверена, что по моей просьбе тебя примут туда на четвертый курс, чтобы ты спокойно доучилась и получила диплом. За это время ты как раз достигнешь совершеннолетия, сможешь распоряжаться своими деньгами и пойдешь дальше по жизни самостоятельно, своей дорогой. А пока тебе будет где жить и чем заниматься. Да и мы сможем общаться.

– СКА, ты серьезно? – хмыкнула Лана, презрительно кривя губы. – Академия имени Норда Сорроу, щелчком пальцев уничтожившего мою семью? Да я лучше отгрызу себе руку, чем пойду учиться туда.

– В любом другом учебном заведении тебе придется как минимум потерять год, – резонно заметила Марта. – А то и вовсе начать сначала. В Лексе весьма своеобразный подход к образованию, так просто из него не перевестись.

– А может быть, я вообще не хочу доучиваться? Зачем мне это? Лучше перетряхну список женихов и осчастливлю одного из них.

Сестра посмотрела на нее с сочувствием.

– Каким бы длинным ни был твой список, ни один из его пунктов больше не захочет иметь с тобой дела. На твоем счете достаточно денег, чтобы оплатить год обучения в СКА, и хватит еще на год умеренных трат, но это совсем не то, что ищут в качестве приданого люди твоего круга.

Лана так крепко стиснула зубы, что они заболели. Здесь сестра была права. Рыжеволосая ведьма!

– Тогда просто отдай мне деньги – и дальше я разберусь со своей жизнью сама!

– Этого я сделать не могу. И не хочу.

– Почему?

– А что ты будешь делать? Чем займешься, когда получишь деньги?

– Не знаю, разберусь как-нибудь, не маленькая.

Марта снова печально вздохнула и сокрушенно покачала головой.

– Да, ты не маленькая, Лана. Но ты не готова к той жизни, которой тебе теперь придется жить. Ты больше не богатая наследница, не часть «новой элиты». Не знаю, как ты видела свою жизнь после Лекса, но теперь тебе придется скорректировать планы. Нужно кем-то стать и решить, куда ты будешь стремиться. Тебе придется работать, чтобы зарабатывать деньги, а не просто бегать по магазинам и клубам с подружками. Если я сейчас отдам тебе деньги, ты спустишь все до последней монеты еще до того, как тебе стукнет двадцать лет. Я не могу этого допустить. Я предлагаю тебе доучиться и получить диплом, но если у тебя есть другой план – дай мне знать. Мы обсудим, и, если он жизнеспособен, я с удовольствием дам тебе столько денег, сколько тебе будет нужно на ближайшие три с половиной месяца.

– Через три с половиной месяца ты мне так и так их отдашь. А до тех пор – проваливай!

Марта невозмутимо кивнула.

– Как скажешь. Но если передумаешь, ты знаешь, где меня найти.

* * *

Сестра действительно просто ушла, не пытаясь продолжить разговор и убедить в чем-то Лану. Минуту спустя та и сама покинула дом бывшего поверенного, не прощаясь и гневно чеканя шаг. Оберман едва успел вручить ей на ходу лист бумаги с выпиской по счету. Лана нервно сложила его и убрала в карман жакета, даже не заглянув в содержимое.

Потом какое-то время она просто шла по узким и почти пустым улочкам Аларии, не разбирая дороги и не имея в голове никакой цели, даже не заметив, что забыла чемодан в доме поверенного. При ней осталась только маленькая дамская сумочка с помадой и документами.

Остановилась Лана лишь тогда, когда услышала резкий предупреждающий звонок велосипеда. Она едва успела отскочить в сторону, чтобы ее не сбили. При этом неудачно оступилась: каблук соскользнул с бордюра, и она едва не упала, подвернув ногу. Устояла, некрасиво раскорячившись и ругаясь сквозь зубы.

Ей редко доводилось бывать на городских улицах, а потому Лана и не подозревала о таящихся здесь опасностях. Люди ее круга предпочитали перемещаться порталами. Собственный имелся в каждом приличном доме, как и во всех нормальных заведениях. Если Лане хотелось погулять, она перемещалась в городской парк или в загородное поместье. По улицам бегают только те, кто вынужден перемещаться общественными порталами, сеть которых имеется в каждом городе и более или менее крупных поселках. От портала к месту назначения порой приходится шагать добрых полчаса, но долгое время это воспринималось как само собой разумеющееся.

А потом Норд Сорроу, древний король, исчезнувший больше пятисот лет назад, вдруг снова объявился, сверг задержавшегося на посту и погрязшего в коррупции и интригах канцлера и заявил, что он восстанавливает монархию и возвращает себе престол, от которого когда-то давно сам же и отрекся, создав Первую Республику.

Вместе с ним стала королевой его жена, выросшая в мире людей. Вслед за этим в магический мир хлынул поток Возвращенцев: магов, прежде тайно проживавших среди обычных людей с другой стороны Занавеси. У каждого на то были свои причины: кто-то бежал от режима последнего канцлера, кто-то – от терактов монархистов, пытавшихся привести к власти наследника другого великого королевского рода. Третьих в свое время выслал сам канцлер за те или иные преступления.

И вот когда все эти люди массово вернулись в магический мир, они притащили с собой то, к чему привыкли в мире людей. Например, моду на ношение брюк женщинами, джинсовую ткань и транспорт, помогавший сократить время на перемещение от портала к месту назначения, а порой и вовсе отказаться от порталов. И если велосипеды были вполне терпимы, то магоциклы – более крупные и тяжелые, приводимые в движение специальными артефактами, а потому более быстрые, – представляли настоящую угрозу.

Сейчас Лана едва не угодила под колеса велосипеда, но по крайней мере это помогло ей очнуться: хватит просто бегать, пора бы уже и подумать, как жить дальше. Пустой желудок урчанием напомнил, что время идет к обеду, а кое-кто еще даже не завтракал. Пришлось оглянуться по сторонам в поисках кафе или ресторана.

К счастью, Лана в своей бесцельной прогулке не успела уйти за пределы центра, а потому вполне приличное на вид заведение обнаружилось буквально в двух шагах. Внутри оказалось достаточно пусто, а тот факт, что Лана вошла через обычную дверь, а не появилась из портала, не вызвал у официанта никаких вопросов: наметанным глазом он быстро оценил стоимость ее одежды и гостеприимно проводил за столик.

Не глядя в меню, Лана заказала большой чайник чая, теплый салат с морепродуктами и полдюжины воздушных профитроли с разными начинками. О бокале вина она лишь задумалась на секунду, но тут же отбросила эту мысль: противопохмельное снадобье плохо сочеталось с новыми порциями алкоголя, даже с незначительными.

Прогулка помогла проветрить голову, а привычная роскошная обстановка и вкусная еда заставили ее работать. Постепенно в памяти ожил эпизод из давнего прошлого: теплый солнечный день на исходе лета, их загородный особняк, в котором Лана выросла, распахнутое по случаю хорошей погоды окно отцовского кабинета и ругань, долетавшая до ее слуха.

Она тогда даже подобралась поближе к стене дома, пытаясь услышать, о чем и с кем отец спорит, но так толком и не разобрала слов, ей доставались лишь обрывки предложений, которые не складывались в общую картину, а потому быстро забылись. Запомнилось только, что отец говорил непривычно резко, даже зло, а отвечал ему женский голос, буквально звеневший от напряжения и слез.

Когда ссора оборвалась, Лана поспешила уйти, чтобы ее не застали под окнами. Обогнув внушительных размеров особняк, она вдруг замерла, увидев незнакомую девушку. Та стояла, прислонившись спиной к стене и запрокинув голову. По ее щекам текли слезы, и она судорожно всхлипывала, прячась от посторонних глаз за раскидистыми кустами, которые в этой части сада подходили почти вплотную к дому.

Заметив Лану, девушка вздрогнула от испуга (или просто неожиданности?) и торопливо вытерла слезы и глубоко вдохнула, подавляя рыдания.

– Привет, – поздоровалась она, попытавшись улыбнуться.

Лана только кивнула, глядя на нее настороженно.

– Я тебя напугала? Прости, – повинилась незнакомка. – Ты, должно быть, Лана?

– Да. А ты?

– А я Марта.

– Я тебя не знаю.

– Увы, – снова улыбнулась девушка.

Лана ее толком не помнила, но чем больше думала о том дне, тем больше ей казалось, что неожиданная гостья действительно была рыжей. Она ей тогда ничего так и не сказала. Не объяснила ни почему они с отцом так кричали друг на друга, ни почему она плакала. И зачем приходила, тоже не сказала. Она лишь перекинулась с ней парой ничего не значащих фраз, а потом попрощалась и торопливо ушла. Больше Лана ее никогда не видела.

Почему? Почему отец их никогда не знакомил? Почему Марта не навещала его? Почему она его ненавидит? И зачем она приходила в тот раз? Чем так разозлила отца? Ответов не было.

Подошедший официант забрал у нее пустые тарелки и ненавязчиво предложил на десерт шоколадный торт.

«Отличная идея», – успела подумать Лана, но, к счастью, не успела произнести этого вслух, потому что внезапно вспомнила, что у нее нет денег. То есть нет доступа к счетам, на которых они лежат. Раньше она никогда не задумывалась о том, сколько стоит обед в ресторане, потому что просто ставила на счет особую магическую метку – и он оплачивался. Теперь же она так сделать не могла.

Официант отошел, получив в ответ едва заметное отрицательное движение головы, а Лане внезапно стало очень жарко. Сердце снова забилось быстро и нервно, а щеки наверняка загорелись.

Как же будет стыдно! И что с ней сделают? Вызовут легионеров и арестуют? Нет, конечно, она полагала, что в таком случае Марта все-таки оплатит счет из контролируемых ею средств, но это будет просто ужасно стыдно.

Стараясь не привлекать к себе внимания, Лана торопливо открыла сумочку и порылась внутри, делая вид, что ищет помаду или платок. Порой у нее залеживались в кармашках наличные: за мелочи вроде бокала вина, чашку кофе с пирожным или порцию мороженого в городском парке проще было платить сразу. Во время недавних каникул она не раз ходила гулять и тусоваться с подружками, а потому наличные деньги вполне могли где-то заваляться.

Несколько банкнот действительно нашлись, а когда официант принес счет, оказалось, что их даже хватает. Ждать сдачу Лана не стала, поскольку ее было принято оставлять в качестве чаевых, но когда уходила, внутри что-то неприятно тянуло и болезненно ныло. В сумочке осталось всего несколько монет. Теперь у нее окончательно нет денег даже на еду. Разве что на мороженое в парке.

Снова оказавшись на улице, Лана первым делом достала из кармана жакета сложенный лист бумаги – выписку со счета, которую ей успел вручить поверенный. Моргнула несколько раз, всматриваясь в изображенные там числа.

Или она чего-то не понимает, или Марта как-то уж очень опрометчиво заявила, что на эти деньги можно оплатить годовое обучение и останется еще на год умеренных трат после выпуска. По мнению Ланы, этих денег могло хватить от силы на месяц. Ну, на три, если не покупать новую одежду. И, конечно, не тратить ни на какое обучение.

Впрочем, и до этих денег нужно как-то дожить. Единственное, что пришло Лане в голову, – это постучать в двери родителей Альмы. Они дружили с самого детства, часто гостили друг у друга по несколько недель, наверняка Даймонды не откажутся приютить ее на пару дней, а то и на месяц, пока она не разберется, что делать дальше. Может быть, у короля проснется совесть, и он вернет ей все то, что принадлежало семье до того, как отец возглавил Правительство.

После секундного колебания Лана вернулась в ресторан, чтобы воспользоваться их порталом. Ее, конечно, тут же провели в соответствующий зал, однако дальше все пошло не так.

– Кто запрашивает открытие? – вежливо поинтересовался управляющий порталом маг.

– Лана Лерой.

– Одну секунду.

Он поколдовал над панелью управления и вдруг нахмурился.

– Прошу прощения, госпожа Лерой, но пришел отказ.

– Не может быть, они мне никогда не отказывали. Попробуйте еще раз!

Маг послушно повторил свои манипуляции, после чего виновато пожал плечами и развел руками.

– Увы, может быть, они сегодня не принимают гостей. Я могу отправить вас куда-нибудь еще?

Лана вздохнула и попросила открыть портал в Центральный парк. Хотя бы это прошло без проблем.

Медленно шагая по широким дорожкам и прячась в тени ветвистых деревьев, Лана с тоской думала о том, что слова Марты оказались верны не только в отношении потенциальных женихов. Похоже, никто из ее прежнего окружения не протянет руку помощи, если даже Даймонды не захотели пускать на порог. Впрочем, даже родная мать предпочла сбежать, прихватив с собой все, что смогла унести, и бросив ее на произвол судьбы. Так чего ждать от чужих людей? Лана с детства усвоила главное правило: пока ты богат и обладаешь достаточно устойчивым положением в обществе, перед тобой открыты все двери. Стоит упасть, тебя перестанут замечать. Хорошо, если не затопчут.

И вот что теперь делать? В кармане всего несколько монет, ночевать негде, есть нечего. И даже чемодан остался у поверенного. Не то чтобы гордость позволила Лане встать посреди парка с открытым чемоданом и продавать прохожим по бросовым ценам дорогущую одежду и всякие безделушки, надеясь заработать на ночь в гостинице.

Воспользоваться предложением сестры? Хотя бы для вида, до совершеннолетия? Внутри моментально разгорался пожар негодования, стоило только представить, как она пойдет к Марте на поклон.

Мысли Ланы бродили по замкнутому кругу, пока она сама бродила по тропинкам парка. Устав, пристроилась на скамейке, предварительно купив на оставшиеся деньги несколько газет, в том числе оппозиционный «Ястреб». И если большие статьи в «Столичном Вестнике» и «Королевской Правде» вновь заставили ее кровь вскипеть, а ее саму – едва не расплакаться от злости и обиды на резкие слова об отце, то колонка Ле Крока пролилась на сердце бальзамом.

Об аресте и приговоре он действительно сообщил первым, но, как ни странно, его статья была не столько о канцлере Лерое, сколько о Его Величестве Сорроу. Ле Крок задавался теми же вопросами, что и Лана: что это за суд такой, который проходит за закрытыми дверями, за один день и без права на защиту? Можно ли доверять вердикту короля? Или он просто уничтожает неугодного политика? Мог ли король испугаться харизматичного канцлера на фоне выступлений республиканцев и недовольства некоторых граждан восстановлением монархии?

Пожалуй, Ралм Ле Крок оказался единственным журналистом, усомнившимся в виновности отца Ланы. Это давало слабую надежду на то, что с арестом и приговором все-таки можно что-то сделать. Жаль только, что голос оппозиционного «Ястреба» оказался быстро заглушен другими голосами. Если бы только таких журналистов было больше…

Лана прочитала «Ястреба» от корки до корки, в глубине души надеясь найти портрет Ле Крока. Многие статьи сопровождались небольшим изображением их авторов, но не в его случае. За это время день успел начать клониться к вечеру, вопрос ночлега и ужина снова встал ребром. Бросив еще один взгляд на газеты, Лана решительно встала со скамьи и направилась к порталу.

«Другой план, говоришь? – думала она, испытывая внезапный прилив энтузиазма. – Будет тебе другой план!»