Глава двенадцатая

В доме его ждала миссис Гудринг. Она посмотрела на Льюиса тем же пустым отсутствующим взглядом и произнесла:

– Почему бы тебе не пойти в свою комнату?

Помолчала мгновение и повторила:

– Почему бы тебе не пойти в свою комнату? – точно таким же тоном.

Льюис не ответил и стал подниматься по лестнице, но услышал за спиной какой-то звук и обернулся. Миссис Гудринг шла за ним медленной походкой зомби.

– Почему бы тебе не пойти в свою комнату? – опять сказала она.

«Если она еще раз это повторит, я закричу», – подумал Льюис. Он бросился в спальню и захлопнул дверь. Несколько минут мальчик ходил из угла в угол, потом на цыпочках подошел к двери и тихонько ее приоткрыл. Миссис Гудринг стояла в коридоре, не шевелясь и не мигая, глядя в его сторону. Льюис закрыл дверь и запер ее на замок, а потом притащил стул и подсунул его под дверную ручку. Забаррикадировавшись, он немного успокоился. Дверь в комнату дяди мальчик тоже запер на щеколду и подпер письменным столом.

Потом Льюис взглянул на часы – было начало десятого. Как же ему связаться с внешним миром? Интересно, этот кошмар приключился только с миссис Гудринг и Дженкинсом или со всеми остальными тоже? Вдруг дядя Джонатан тоже бродит где-то по дому, как чудовище Франкенштейна, а кузен Пелли превратился в автомат со стеклянными глазами? Может, один только Льюис остался в своем уме! Эта мысль повергла его в шок. Теперь Льюису было не просто страшно – он чувствовал глубокий снедающий ужас и беспомощность. Что толку от его детских игр в Шерлока Холмса?! Никакой он не отважный детектив, а просто одинокий мальчик с богатым воображением, которому хотелось быть старше, сильнее и умнее, чем он есть на самом деле.

Но сдаваться нельзя. Может, сейчас все зависит только от него одного. Миссис Гудринг сторожит дверь. Как же ее обойти?

Льюис подошел к открытому окну и посмотрел вниз. До земли было метров шесть, но даже после ночного ливня она оставалась твердой. Если бы только у него была лестница…

– Шерлок Холмс сделал бы лестницу, – сказал Льюис вслух и обернулся к постели. Мальчик по-прежнему боялся, но теперь еще и злился – злился на мерзкого охотника на ведьм, из-за которого произошел весь этот ужас с ним, с кузеном Пелли, с дядей Джонатаном и со столькими невинными людьми; злился на невидимую тварь, которая, вероятно, злорадно наблюдала за ним и считала себя страшно умной. Ну что ж, давай поиграем!

Сбросив с кровати покрывало, одеяло и обе простыни, Льюис связал все вместе, а потом, пыхтя от натуги, подвинул кровать к окну. Затем мальчик быстро привязал угол одеяла к столбику кровати и сбросил импровизированную веревку в открытое окно. Нижний конец повис на высоте примерно двух метров от земли. Неплохо… Высоковато, конечно, но все-таки не шесть метров.

Льюис взял фонарик, шляпу Шерлока Холмса и засунул их за пояс. Затем залез на подоконник и подергал за одеяло. А если узел не выдержит? Тогда он разобьется насмерть или останется калекой до конца своих дней. Очень глупо было так рисковать, но у Льюиса не было другого выхода. «Не думай об этом», – сказал он себе и, глубоко вздохнув, соскользнул с подоконника. Льюис с такой силой вцепился в веревку, что заболели пальцы – на секунду ему даже показалось, что он уже не сможет их разжать. Но потом мальчик усилием воли расслабил мышцы и стал скользить вниз по одеялу, сантиметр за сантиметром, пока не добрался до первого узла. За простыню держаться было легче, чем за толстое одеяло, и Льюис заскользил быстрее. Наконец веревка кончилась, и мальчик повис над землей. Руки у него болели, он боялся посмотреть вниз, но все-таки заставил себя это сделать.

Льюис выдохнул с облегчением – до земли оставалось всего полметра. Мальчик отпустил веревку и прыгнул на землю. Он едва не поскользнулся на влажной почве, но удержался на ногах. Свободен! По крайней мере, на время.

Льюис задумался – и что теперь? Хоть бы кто-нибудь помог и посоветовал! Ему нужен Берти, но он понятия не имел, что случилось с другом. Может, злой дух и его заколдовал, но вдруг с Берти все в порядке, просто его держат взаперти? Льюис крадучись обошел дом, держась поближе к стене и пригибаясь, когда проходил мимо окон. Добравшись до угла, мальчик понял, почему телефонная связь прервалась – кто-то перерезал кабель, свисавший по стене дома. Кто бы ни был этот злодей, он позаботился о том, чтобы линию было не так-то просто восстановить: не хватало целого куска сантиметров в пятнадцать.

Льюис нервно оглянулся, но никого не увидел. Он вспомнил, что комната Берти выходит окнами в огород, а значит, это второе окно от угла. Подкравшись к нему, Льюис осторожно заглянул внутрь.

Он оказался прав: Берти лежал на кровати лицом вниз, сложив руки под головой. Похоже, мальчик плакал. Льюис тихонько постучал в окно – не громче, чем ударившаяся о стекло муха.

Берти поднял голову. Нащупав очки, он надел их, подошел к окну и приоткрыл раму.

– Кто там? – прошептал Берти.

– Игра началась, – выдохнул Льюис. Если монстр успел завладеть разумом Берти, эта фраза будет для него бессмысленной. Но если еще нет…

– Я с вами, Холмс, – отозвался Берти. – Льюис? Окно плохо открывается, но вдвоем у нас должно получиться.

Мальчики стали дергать за створку, пока она не открылась чуть шире, и Льюис помог Берти выбраться наружу.

– Где бы нам найти тихое место? – прошептал Льюис.

– Рядом с гаражом есть сарай, – сразу ответил Берти. – Туда никто не заходит, разве что Дженкинс, если нужно что-то отремонтировать в машине.

– Тогда пошли.

Сарайчик сиротливо ютился сбоку огромного гаража. Когда они подошли ближе, Льюис увидел, что «Малютка Остин» все еще внутри – со вчерашнего дня машина ни на сантиметр не сдвинулась с места. Значит, дядя Джонатан и кузен Пелли отправились в небольшую поездку? Ну да, как бы не так! Мальчики забрались в сарай и прикрыли дверь. Сквозь маленькие квадратные окошки, расположенные высоко над полом, в тесное помещение проникало немного света. Под окошками в стену были вбиты крючки, на которых висела всякая всячина: старые автомобильные камеры, мотки медной проволоки, сломанные приводные ремни, похожие на длинных черных змей. Вдоль другой стены тянулась узкая полка, а под ней – открытые ящички, где хранились низкие деревянные коробки с инструментами.

– Что происходит, Льюис? – спросил Берти.

Льюис подпрыгнул и забрался на полку.

– Не знаю, – признался он. – Но наверняка что-то ужасное.

Льюис в двух словах рассказал другу о том, что узнал из дневника Мартина Барнавельта. Помедлив несколько секунд, он решил, что Берти заслуживает знать всю правду. Мальчик глубоко вздохнул и добавил:

– Еще кое-что. Не только Малахай Прюитт был колдуном – Мартин Барнавельт тоже, только добрым. Знаю, в это трудно поверить, но… Берти, такое бывает. Дядя Джонатан – тоже добрый волшебник.

Ну вот и все. Теперь Берти знает.

– А что он умеет делать? – с интересом спросил Берти.

– Ну, он может вызвать лунное затмение и создавать всякие иллюзии, – ответил Льюис. – А еще может заставить соседскую кошку насвистывать песенку, но только до третьего такта. Жаль, но это нам сейчас не поможет. Вообще-то я думал, что ты не веришь в волшебников.

– Я и не верил, – серьезно ответил Берти. – Но раз ты говоришь, что Джонатан – волшебник, значит, так оно и есть. Выходит, я ошибался.

– Только никому не говори, – предупредил Льюис. – Дядя Джонатан это скрывает. Вроде как семейная тайна. А я тебе проговорился, так что не подведи меня.

– Я никому не скажу, честное слово, – пообещал Берти, и Льюис знал, что ему можно верить. Слепой мальчик немного помолчал, а потом спросил: —Что же нам делать, Льюис? С мамой что-то происходит. Сегодня утром она на меня рассердилась просто так и велела не выходить из комнаты весь день. Мне кажется, с ней что-то не так.

– Это точно. Берти, мы с тобой кого-то выпустили из гробницы, и оно заколдовало твою маму. И Дженкинса тоже, – мрачно ответил Льюис. – Хуже всего то, что я понятия не имею, как нам теперь быть – разве что сбежать и позвать на помощь. Вот только если мы выйдем за кольцевую дорожку, этот дух, или демон, или кто он там, сразу нас поймает.

– А как же амулет, о котором говорилось в дневнике? – спросил Берти. – Если с его помощью можно пленить злого духа, то, наверное, и отогнать можно?

Льюис выпрямился.

– Точно, – сказал он. – Я совсем про него забыл. Ты прав. Раз амулет Константина удерживал эту зверюгу целых триста лет, то он наверняка сможет снять заклятие с Дженкинса и твоей мамы, а может, даже прогнать этого незримого слугу.

– Тогда надо попробовать!

– Но амулет остался в гробнице, – возразил Льюис. – Как мы его достанем?

– Ну, у нас есть инструменты, – многозначительно заметил Берти.

– Это верно, – согласился Льюис. У мальчика в голове сразу сложился план, но через мгновение он признался: – Берти, наверное, я не смогу. Я боюсь.

– Я тоже, – помолчав, сказал Берти.

– Знаю. Но ты прав, мы должны попробовать. Как только войдем в лабиринт, сразу побежим к центру. Ты сможешь быстро найти дорогу?

– Думаю, что смогу, – ответил Берти. – Я ведь сто раз там бывал.

– Ладно, – Льюис сосредоточенно наморщил лоб. – Нам понадобится молоток, стамеска и ломик. Думаю, вряд ли эта тварь будет сидеть у гробницы.

– Почему нет?

– Ну, представь, что ты просидел триста лет в маленькой комнатке без окон и дверей, а потом тебя выпустили. Неужели будешь сидеть рядом и ждать, пока тебя загонят обратно?

– Пожалуй, нет, – согласился Берти.

– Так что, думаю, если мы сможем быстро добежать до гробницы, у нас все получится. В дневнике было сказано, что амулет лежит сверху. Скорее всего, он под тем маленьким куполом, в самом центре. Мы разобьем купол и найдем амулет, а потом… потом разберемся, – неуклюже закончил Льюис.

Варианта получше Берти не придумал. Льюис отыскал надежный слесарный молоток, потускневшую, но тяжелую металлическую стамеску и короткий ломик. Ломик он отдал Берти, а остальные инструменты взял сам. Вытащив из-за пояса шляпу, он надел ее в качестве талисмана.

– Мы готовы, – сказал он. – Пошли.

Дженкинса нигде не было видно. Мальчики прокрались вдоль фасада здания и оказались на вершине холма, метрах в двадцати от лабиринта. Но чтобы до него добраться, придется выйти за кольцевую дорожку. Льюис и Берти были уверены, что в этой дорожке скрыта какая-то магия, которая охраняет дом от незримого слуги. Ступить за эту границу было все равно что прыгнуть в воду с высокого трамплина: сначала тебе кажется, что ты никогда не сможешь этого сделать, затем в красках представляешь, как это будет ужасно, а потом вдруг оказывается, что шаг уже сделан и ты летишь в пропасть. Берти и Льюис взялись за руки и шагнули одновременно.

Берти держался за локоть друга, и Льюису приходилось выбирать дорогу за двоих, следя за тем, чтобы Берти не споткнулся о корень или камень. В мгновение ока они уже были у входа в лабиринт и нырнули внутрь. Льюис стиснул зубы. Воздух опять сгустился, точно в грозу перед ударом молнии. Только бы добраться до каменной скамейки…

Они пробегали поворот за поворотом – теперь Берти был впереди. Что-то закопошилось в изгороди позади них – может, просто птица, но друзья припустили еще быстрее.

– Сюда, – выдохнул Берти. Вот она, скамейка!

Берти бросился на землю и полез под скамью. Через полсекунды Льюис тоже протиснулся в проем. Задыхаясь, они повалились на землю и прислушались, нет ли погони. Где-то чирикнула птица, ветер шумел листвой, но больше ничего…

– Думаю, тут безопасно, – выговорил Льюис, отдышавшись. – Здесь эта тварь нас не достанет.

– За дело, – сказал Берти. – Надо спасать маму.

Подтянувшись на руках, Льюис забрался на бетонную крышку гробницы. С прошлого раза кое-что изменилось: на крышке лежали несколько веточек, и черный жук куда-то полз по своим делам. Раньше в тайнике не было никаких признаков жизни, даже опавшие листья сюда не попадали, но когда злой дух вырвался на свободу, в сердце лабиринта все вернулось на круги своя. Льюис приладил к крышке стамеску и ударил по ней молотком. Раздался металлический звон: «Бам! Бам! Бам!», похожий на музыку Верди, которая часто звучит в мультфильмах. Бетон начал крошиться, и мальчику пришло в голову, что если маленький кусочек попадет ему в глаз, то он может ослепнуть, поэтому Льюис прищурился и отвернулся.

Еще удар, и еще – и вдруг стамеска провалилась на несколько сантиметров под бетонный купол.

– Получилось! – воскликнул Льюис. – Дай-ка мне ломик.

Он просунул загнутый конец ломика в пробитое отверстие, и они с Берти что было сил потянули вниз другой конец. Хрясь! Большой кусок купола отвалился. Обратная его сторона оказалась из зеленоватого металла. Наверное, Мартин просто взял медную миску, перевернул ее и покрыл сверху тонким слоем бетона. За столько лет медь из-за коррозии стала хрупкой, и купол легко сломался – в нем образовалась дыра шириной с ладонь. Льюис взял молоток и продолжил разбивать купол, откалывая большие куски бетона. Очень скоро он смог просунуть внутрь руку и вытащил деревянную шкатулку размером чуть больше коробки для сигар. Петли и замок на крышке шкатулки были сделаны из сильно потемневшей бронзы.

– Некогда искать ключ, – сказал Льюис. Он просунул стамеску под крышку и нажал – старые петли со скрипом поддались, и шкатулка развалилась у него в руках.

– Ну что? – взволнованно спросил Берти. – Есть там амулет?

– Есть, – ответил Льюис. – И не только амулет.

Он держал в руке удивительно тяжелый предмет. Вокруг него была обвита золотая цепочка, а к ней прицеплена запечатанная трубочка из зеленого стекла длиной с его указательный палец. Стекло было мутное, покрытое мелкими трещинками, но внутри трубочки Льюис разглядел что-то металлическое, темное и острое. Мальчик размотал цепочку, и трубочка повисла на ней.

– Наверное, это амулет Константина, – сказал он. – Но тут еще кое-что есть.

– Что? – почти взвизгнул Берти от нетерпения.

Льюис посмотрел на предмет, который держал в руке. Это был обруч из чистого золота в дюйм шириной, а над ним выгибалась изящными арками тончайшая золотая паутинка. Среди драгоценных нитей сверкали изумруды, рубины и крупный жемчуг.

– Точно не знаю, – тихо сказал Льюис, – но… Берти, я думаю, это корона Карла I.