48

Вызванный из ресторана официант, как всегда безупречно одетый, подал кофе, сделал шаг назад и быстро вышел, оставив майора Вагнера наедине с восхитительным кофе, аромат которого бодрил и обещал новые, неизведанные прежде ощущения.

Сделав первый глоток, Вагнер прикрыл глаза, напиток скользнул по пищеводу – горячий, но ровно настолько, насколько это необходимо.

Из приемной послышались какие-то удары, звуки борьбы, на пол полетели карандаши и пластиковая вазочка под хрусталь.

«Полковник Рубин», – догадался майор Вагнер и с сожалением открыл глаза. Рубин мечтал трахнуть секретаршу майора и пытался сделать это всякий раз, когда приходил к подчиненному. Именно поэтому он не вызывал Вагнера к себе на тридцать первый этаж, надеясь, что ему повезет.

Однако не везло, спецназовское прошлое Рубина было слишком далеко, в то время как Салли регулярно посещала тренировки по рукопашному бою и почему-то пыталась скрыть этот факт от Вагнера.

«Думает, не знаю, что она работает на Дюрекса, дурочка».

Дверь распахнулась, и на пороге появился полковник Рубин, всклокоченный и с неизменной хитрой улыбочкой на губах. За этой улыбочкой могло прятаться что угодно: от заготовленного нагоняя до предложения выпить после службы, потому что «терпеть сил больше нет».

Как и Вагнер, Рубин происходил из настоящих солдат, при штабах должностей не высиживал и считал убитых врагов на сотни.

– Сегодня я залез к ней в трусы, – признался Рубин в ответ на приветствие поднявшегося с места Вагнера. – В следующий раз завалю на стол – вот увидишь, эта шлюха будет моей, никуда ей не деться.

Рубин подошел к гостевому креслу и тяжело в него опустился.

– Вот сука. – Он озабоченно помял бок. – Кажется, она мне ребро сломала.

– Оставили бы вы ее в покое, полковник, думаю, она лесбиянка.

– Да? – Глаза Рубина заинтересованно блеснули. – Никогда не трахал лесбиянку. А ты?

– Нет.

– Жаль, – Рубин вздохнул. – Хотел бы я знать, что от них можно ожидать.

– Она будет упираться до последнего, мужчины для нее как яд.

– Ладно, хрен с ней, я ведь чего пришел, Вагнер, – дело нам подбросили. Гнилое дельце, но требует непосредственного участия. Что такое работа на земле, еще не забыл?

– Разве такое забудешь? – Майор прихлебнул почти потерявший вкус кофе.

– Хорошо, а то я опасался, что ты тут размяк под крылышком этой лесбиянки.

Полковник снова ощупал бок.

– Что нужно сделать, сэр? Я с удовольствием разомнусь.

– Надо сработать за прикрытие.

– Для кого?

– Двум очкарикам и парочке этих парней с обезьяньими яйцами.

– А поточнее нельзя?

– Можно. У очкариков какие-то неполадки, что-то там с найттатчерами, вот их и хотят понаблюдать в лесу, а ты должен будешь посмотреть, чтобы с учеными парнями ничего не случилось, пусть не писают в муравейник, не едят немытых фруктов – ну, ты знаешь все эти правила.

– Да, сэр. – Майору показалось, будто Рубин бредит.

– Что-то я хреново себя чувствую, – признался полковник. – Эта сука хорошо встретила меня с правой, так крепко, – полковник подвигал челюстью, – что я увидел поле одуванчиков…

Рубин немного помолчал, потом поднялся – майор тоже встал.

– Позвони на фабрику, там есть такой – Апдайк, он отвечает за всякие эксперименты и прочее, далее следуй его приказам.

– Есть, сэр.

Полковник ушел, Вагнер прислушивался, ожидая новой схватки, но полковник вышел тихо.

«Должно быть, она действительно сломала ему ребро», – подумал Вагнер. Потом вспомнил найттатчера, в которого на приемных испытаниях всаживали пули, и улыбка сразу сошла с лица майора. Рубин сказал о прикрытии для очкариков, но от кого их прикрывать – от федералов или от самих найттатчеров? И потом – одному отправляться или дадут еще человека? Хорошо бы с напарником, иначе придется не спать сутками, а от этого майор Вагнер поотвык, сидя в просторном кабинете.