42

Южная дорога была посуше, здесь росли деревья без нижних веток, так что видимость была хорошая. Меньше лиан, меньше кустов, а стало быть, и меньше жуков-жемчужников, пауков и шипохвостов.

Правда, их отсутствие компенсировали змеи, сновавшие в высокой траве. Красные, синеватые, черные и желтые, они атаковали со всех позиций, однако пробить зубами прочные ботинки им было не по силам.

Оказалось, что Гольдберг перестал бояться змей, он с равнодушной миной отбрасывал их с тропы, видимо, проглоченная голова сыграла в этом положительную роль.

– А что будет, если все время идти на юг? – спросил Блохин, когда они преодолели поток мигрирующих муравьев.

– Река будет, Селиман, – ответил ему Тони.

– Потому и называется это место – Междуречье, – тут же добавил Гольдберг, подтверждая репутацию взводного аналитика.

– Стой, – скомандовал Тони.

– Что случилось? – забеспокоился Гольдберг.

– Ничего, воды попейте.

– А я не хочу, – сказал Блохин.

– Делай пять глотков – больше не нужно.

– Но если я не хочу…

– Пей, это нужно для твоего здоровья, чтобы обменные процессы не останавливались. Так Док говорит, а я ему верю.

– И я верю, – сказал Гольдберг, прикладываясь к фляге. – Док хороший человек, он нас не только лечил, но и показывал свою коллекцию бабочек.

– Это у него главная гордость. – Джим закрутил пробку и посмотрел на Тони. – Может, тебя сменить? Давай я эту дуру потащу.

– Не, нормально, я ее уравновесил подсумком с боекомплектом.

– Сколько же она весит?

– Семь кило, а боекомплект из двенадцати патронов – четыре с половиной.

– Какой же это калибр, сэр? – поинтересовался Блохин, с уважением глядя на такое мощное оружие.

– Патроны взял бронебойные? – перебил его Джим.

– Бронебойных нет, взял активные с тремя звездочками.

– Про три не знаю, но с двумя разрывные.

– С тремя – значит, сильно разрывные.

– Посмотрите, что это?! – переполошился Гольдберг, указывая на нечто, напоминавшее черную ленту.

– Вот гадость, – поморщился Тони. – У нас от такой даже противоядия нет.

Все четверо как зачарованные наблюдали за двухметровой плоской сороконожкой, которая, двигаясь по спирали, поднималась по стволу дерева. Скоро она скрылась в ветвях, там, где весело чирикали похожие на скворцов птицы. Неожиданно вся стая взлетела и, переместившись на другое дерево, многоголосым хором стала комментировать попытки своего соплеменника вырваться из челюстей охотника. Птица отчаянно трепыхалась, однако черная лента опутывала ее, образуя клубок. Скоро не стало видно крыльев и хвоста – только черный подрагивающий шар.

– Ужас какой, – выдохнул Гольдберг.

– Природа, – философски заметил Тони.

– Ладно, двинули дальше и… давайте потише, мы уже в необжитой зоне.