Правовая система

В Соединенном Королевстве до сих пор не существует единой писанной конституции. Вместо нее – совокупность актов различного характера, нормы общего права и конституционные обычаи. Самые важные акты, которые нельзя нарушать, – Великая хартия вольностей 1215 года, Хабеас Корпус и билль о правах 1689 года, акт о престолонаследии 1701 года. От отсутствия конституции хаос только возрастает.

Нет никакой разницы между обычными статутами и конституционным правом, и потому парламент может провести «конституционную реформу», просто приняв очередной закон, – изменяя или отменяя практически любой письменный или неписаный элемент законодательства. Причем ни один парламент не сможет принять закон, который следующий созыв не смог бы изменить или отменить.

Каждая из трех стран Соединенного Королевства имеет свою правовую систему. Единых гражданского и уголовного кодексов тоже не существует.

Правовая система всего Соединенного Королевства основана на судебных прецедентах: на вынесенные судами решений по конкретным делам. Эти решения становятся правилом, обязательным для применения в аналогичном деле всеми судами той же или низшей инстанции. Получается, что запутанное право Соединенного Королевства создается самими судами в процессе их работы путем применения законов и толкований законов. Не все адвокаты могут разобраться в хаосе накопившихся прецедентов.

При этом вышестоящие суды не обязаны придерживаться решений, вынесенных нижестоящими судами, но могут их учитывать.

Полиция и прокуратура могут передавать дело в суд, уголовные дела рассматриваются присяжными. Двенадцать присяжных назначаются судьей. Каждого из присяжных может отвести адвокат тяжущейся стороны.

В Шотландии присяжные могут выносить три вердикта: «виновен», «не виновен» и «не доказано». Вердикт «не доказано» в шутку называют «не виновен, но больше так не делай».

Судей избирают, а потом утверждает Верховный суд. То есть судит преступника само общество: избранные судья и присяжные. Героям Конан Дойля крайне рискованно передавать в суд дело, если вина преступника плохо доказана.

В эпоху Ватсона и Холмса роль парламента уменьшилась в пользу гражданской бюрократии.

Парламент

Какой ненормальный первым назвал парламент символом демократии, еще предстоит установить. Потому что парламент Англии хорошо работал только во времена, когда был совершенно недемократичным.

Собственно, палата лордов и сегодня на 65–80 процентов состоит из наследственных пэров. Во времена Ватсона и Холмса введение в палату лордов кого-то за выдающиеся заслуги было редчайшим исключением.

Что до палаты общин… Само ее название происходит от слова commons (общины). В XIV веке в общины городов входили в основном владельцы городской или пригородной недвижимости.

Далеко не все населенные пункты Великобритании имели право посылать своих представителей в парламент. Существовал список общин, составленный еще в конце XV века и не обновлявшийся до XIX века.

Огромный город Бирмингем вообще не имел представительства в парламенте, потому что во время составления списка общин не имел никакого значения. Промышленное графство Йоркшир могло послать в парламент всего 2 депутатов.

А другие населенные пункты обезлюдели в ходе промышленной революции, но право посылать депутатов в палату общин сохраняли. Рекордсменом стал населенный пункт Гаттон в графстве Суррей: из его жителей семеро имели право голоса, но эти семеро посылали в парламент двоих депутатов.

Такие населенные пункты и называли гнилыми местечками. Голосами избирателей в гнилых местечках часто распоряжался лендлорд, хозяин земли. Избрать от гнилого местечка могли вовсе не только местного жителя, а кого угодно. Но избранный таким образом депутат был кем угодно, только не представителем народа.

С самого начала для избиравшихся в парламент существовал избирательный ценз: избираться могли от силы 20 тысяч человек в конце XVII века, 50 тысяч в конце XVIII века – значительно меньше людей, чем один процент населения страны.

Это о формальном праве выставить свою кандидатуру. А ведь кроме того, процедура избрания в парламент стоила немалых денег, шел откровенный подкуп избирателей. Избирательный голос в Англии уже XV века был капиталом, который не так трудно было превратить в живые денежки, фунты и шиллинги.

В XVIII веке в Британии говорили, что цена голоса избирателя установлена с такой же точностью, как цена на хлеб или цена сажени земли. В среднем место в парламенте в первой половине XVIII века можно было купить за одну – полторы тысячи фунтов стерлингов. Это огромная сумма, равная примерно 100–160 тысячам современных фунтов.

Во второй половине XVIII века цена на места возросла до пяти тысяч фунтов стерлингов. Ведь во время промышленной революции увеличилось число лиц, обладавших значительными капиталами. Они не пользовались политическим влиянием, а покрасоваться в парламенте хотели. Все логично! Спрос определяет предложение.

Известно, что в начале XIX века банкир Лопес платил по 20 фунтов каждому, кто голосовал за него. Это громадные деньги! Океанский корабль водоизмещением в 200 тонн стоил около 800 фунтов, а каменный двухэтажный дом в городе – 100–150 фунтов.

Поскольку прямая уплата денег все же запрещалась, а как-то договариваться надо, в городе Шорхэме для целей продажи голосов избирателей был организован Христианский клуб. При вступлении в клуб избиратели и покупатели (будущие депутаты) давали друг другу торжественную клятву не обманывать друг друга, не утаивать полученных денег и по-христиански делить полученные суммы.

Дав клятву, члены клуба решали, каким избирателям нужно продать свой голос.

Продажа голосов была так хорошо налажена, что если кандидат не имел нужных средств в момент избрания, то деньги могли быть уплачены им в течение ряда последующих лет. В рассрочку. Например, в Стаффорде один голос стоил семь фунтов стерлингов, а деньги выплачивались в течение 12 месяцев после выборов. Парламент в кредит!

В XVIII веке подкупы избирателей совершаются в массовых масштабах и постепенно становятся все более открытыми, да к тому же и не считаются в обществе чем-то аморальным. Считалось, что нет стыда в даче и получении взяток при выборах. Некто Кочрэйн, не стесняясь, признался палате общин, что после его избрания от города Хэнитона он послал в город глашатая – передать избирателям, чтобы они шли к главному банкиру получать по 10 фунтов стерлингов каждый. А что? Честный делец. Получил услугу и сразу же расплатился.

Во время избирательных кампаний на видных местах вывешивались плакаты, призывавшие избирателей подать свой голос за кандидата и тут же называлась сумма, которую можно получить.

Для подкупа избирателей и приобретения мест от городов правительство тратило огромные средства, достигавшие иногда 50 тысяч фунтов стерлингов на одни выборы – та самая стоимость имения. Лорд Рокингэм утверждал, что на выборах в 1782 года около 70 избирательных округов контролировалось голосами зависимых от правительства людей.

Абсолютное большинство британцев ничего не имели против. По их мнению, все было справедливо. Система продажи мест в парламенте их не раздражала и не возмущала. Люди, обладавшие богатством, могли иметь соответствующую богатству власть. Люди, богатством не обладавшие, получали от кандидатов деньги или какие-то важные для них услуги.

Британцы, не имевшие избирательных прав, боролись за то, чтобы их получить… На то было много причин, но одна из них очевидна: гражданские права были делом далеко не безвыгодным. Одна только важная экономическая проблема: чем большему числу людей давали право голоса, тем меньше стоил этот самый голос.

Еще в XVIII веке на торговле своим голосом можно было если не разбогатеть, то уж, по крайней мере, купить дом или выучить в колледже детей. К концу XIX века избирателям ставили бесплатную выпивку и кормили рыбой с картошкой. И правда… Не устрицами же кормить рабочих и фермеров?