24

Хулиана помнила Агилара, и когда руки сменило достаточное количество песо, оказалось, что она действительно знает человека, хорошо разбирающегося во взрывчатке. Звали его Оскар, и он, как и Хулиана, не удосужился поведать о себе больше ничего.

Они тоже не назвали своих имен и не сказали, на кого работают. Их свела Хулиана, и это достаточное основание для доверия. Оскар встретился с ними на гравийной парковке горного парка. Вокруг была уйма людей; одни явно снарядились в серьезный поход, другие просто наслаждались прохладным весенним днем. Хулиана велела им высматривать черный фургон без окон, и Змееглаз остановил их «Ленд Крузер» рядом с ним.

Мужчина в фургоне был небрит, грузен, сутул, с нависшим над маленькими глазками массивным лбом. Поглядев на них из фургона и, видимо, удовлетворившись результатами осмотра, он распахнул дверцу и вышел. Не улыбнулся.

Когда они выбрались из «Ленд Крузера», Оскар указал на одну из туристских троп:

– Пойдем-ка прогуляемся.

– Спасибо за встречу, – сказал Агилар.

– Нет проблем.

– Нам нужно…

Оскар оборвал его взмахом ладони.

– Ни слова, пока не будем на тропе.

Агилар понял. Оскар не хотел, чтобы кто-нибудь подслушивал или использовал аппаратуру для прослушки. Откуда ему знать, вдруг их вседорожник нашпигован жучками? А им неведомо, не относится ли то же самое к его фургону.

– Правильно.

Они зашагали в лес. Легкий ветерок шелестел листвой и сосновыми иглами, наполняя воздух ароматом. Птицы, перекликаясь, порхали вокруг. Наконец Оскар остановился.

– Ладно, что вам надо провернуть?

– Нам нужно что-нибудь такое, что можно сунуть в ливневый сток, – ответил Отрава. – Достаточно мощное, чтобы разнести бронированный «Субурбан», стоящий рядом.

– А днище тоже бронированное?

– Мы не знаем.

– Тогда следует предположить, что да. Какой сопутствующий урон допустим?

– Что за сопутствующий урон? – не понял Змееглаз.

– Заряд, который должен разнести бронеавтомобиль, разнесет не только его. Здания на той же стороне улицы, что и ливневый сток, получат серьезные повреждения. Это не больница, приют для ветеранов или что-нибудь вроде, а?

– На той стороне только магазины, – сказал Агилар. – И бюро путешествий, по-моему. Через дорогу кафе.

– Ладно. Долго она должна лежать в ливневом стоке? Минуты? Часы?

– Думаю, минуты, – решил Отрава. – Мы знаем расписание машины, так что можем сунуть ее незадолго до того.

– А как вы устроите, чтобы она не упала в канализацию?

Отрава и Агилар переглянулись.

– Об этом мы, пожалуй, как-то не подумали, – признался Агилар. – Есть идеи?

Оскар минутку поразмыслил.

– Добудьте коробку. Довольно плоскую, сантиметров пятнадцать в высоту, но достаточно большую, чтобы не провалиться. Позаботьтесь, чтобы она выглядела замызганной, чтобы казалось, будто вы суете в слив мусор, но при этом постарайтесь укрепить достаточно, чтобы удержать устройство. Потом покройте ее дно чем-то вроде резинового клея, чтобы когда вы ее установите, она не съехала, когда мимо будут проезжать машины. Если поставите ее прямо перед подъездом «Субурбана», ее вряд ли кто-нибудь возьмет. А если кто-то возьмет и она сработает? – он пожал плечами. – Нефиг брать чужой мусор.

– Ты можешь сделать устройство? – спросил Отрава. – Чтобы его можно было запустить дистанционно?

– А вы поперлись бы сюда потолковать со мной, если б не мог?

– Нет, вряд ли.

– Сделать могу. А вам это по карману?

– Сколько?

Оскар назвал цену. Отрава прикинулся, что обдумывает.

– Это приемлемо. Если это сработает, наш босс будет на седьмом небе. Может даже подкинуть тебе еще работы в дальнейшем.

– Сработает, – пообещал Оскар. – Если будете делать в точности, как я скажу, результат гарантирую.

* * *

На изготовление устройства ушло четыре дня, в ходе которых Осорио опубликовал вторую передовицу из антикартельной серии. «НИКОГДА НЕ СТАВЬТЕ НА КОЛУМБИИ КРЕСТ!» – вопила шапка. Первый параграф гласил: «Еще ни разу с той поры, когда Симон Боливар изгнал испанцев, правление колумбийского народа не подвергалось такой угрозе. Пока что мы обладаем правом голоса и властью избирать свою участь. Но по мере того как безмерное богатство наркокартелей – а вместе с ним и их власть над избранными народом колумбийскими чиновниками, блюстителями закона и армией – растет что ни день, права народа и возможность выбора становятся вымирающими видами».

Эскобар позвонил и потребовал объяснить, почему с гребаным Осорио еще не разобрались.

– Мы работаем над этим, Patron, – заверил его Отрава. – Нам сказали, что завтра бомба будет готова. И завтра к вечеру от Осорио останется только мокрое место на тротуаре и скверные воспоминания.

– Смотрите у меня! – отрубил Эскобар настолько громко, что Отрава отстранил трубку от уха. Агилар слышал его с другого конца комнаты. – Я отправил вас в Медельин не затем, чтоб вы там целую неделю тешились выпивкой и шлюхами!

– Мы не тешились, Patron. Клянусь. Осорио слишком хорошо защищен, вот и все. А потом мы придумали этот план, но на изготовление нужно время, чтобы она сработала, как нам надо. Завтра вечером мы сможем вернуться в Наполес.

– Хорошо, – бросил Эскобар. Судя по интонации, он малость поостыл, но все равно говорил на повышенных тонах. – Позаботьтесь об этом и дуйте сюда.

– Завтра, дон Пабло, – повторил Отрава. – Наверняка.

Эскобар повесил трубку. Отрава положил телефон на стол со словами:

– В следующий раз пусть трубку снимает кто-нибудь из вас.

Наконец Оскар доставил устройство. Оставил его у Хулианы, а та позвонила Агилару, чтобы сообщить, что заказ у нее. Агилар с остальными доставили вторую половину суммы – половину уплатили вперед – и обменяли ее на устройство. Агилар подумал, что выглядит изделие тяп-ляп: большой ком чего-то вроде замазки, опутанный проводами, и электронный приборчик с тускло горящим зеленым огоньком на другом конце проводов.

– Это оно? – спросил он. – Я думал, будет динамит или типа того.

Отдельно шла коробочка вроде пульта дистанционного открывания гаражных ворот.

– Это C-4, – объяснила Хулиана. – В нем детонатор. Когда нажмешь на это, – указала она на пульт, – детонатор сработает и подорвет C-4. А без этого можете хоть ронять, хоть стрелять в него, хоть в огонь сунуть – и ничего не будет. Пробовать это я бы не советовала, особенно в огонь совать, потому что пары́ ядовитые. Но она совершенно безопасна и стабильна, пока не будет детонирована запальным зарядом. Да вдобавок она лепится, как пластилин, но лучше не трогайте. Оскар сказал, что она как раз такой формы, чтобы дать нужный вам результат. Сказал, чтобы эта сторона, – указала она на один бок, – была обращена к мишени. Радиус действия детонатора метров пятнадцать-двадцать. Чуть ближе – и вы в опасности, чуть дальше – и связи не будет.

Змееглаз принес помятую, но укрепленную коробку, куда они собирались ее положить, а Агилар – «дипломат», набитый долларами США. Поставил «дипломат» на стол и открыл его. Хулиана оценивающе пролистала пару пачек.

– Выглядят путем, – сказала и наскоро обняла Агилара. – Спасибо, что ведешь дела со мной. Надеюсь увидеть тебя снова.

– Взаимно, – отозвался Агилар, раньше и не предполагавший, что свидится с ней снова после того первого раза. По факту, знакомство с ней оказалось сподручным.

– А кстати, как тот нож тебе служит?

– Он прекрасен.

– Так это ты дала Ягуару его Коготь? – заинтересовался Отрава. – Он теперь знаменит. Во всяком случае, в нашем мире.

– Ягуар? – улыбнулась она. – Мне нравится. Тебе подходит.

– Только потому, что я пятнистый?

– Потому что ты загадочный, – объяснила она. – И опасный.

Агилару это пришлось по душе.

* * *

В четыре часа Агилар с остальными с виду непреднамеренно прошли мимо ливневого стока. Отрава нес коробку, а у Агилара на плече была спортивная сумка с оружием. Чуть не доходя до стока, Агилар сошел с тротуара на мостовую. Отрава за ним. Агилар помедлил у ливневого стока, поворачиваясь вправо-влево, будто что-то высматривая. На тротуаре Змееглаз поступил точно так же. Оба старались отвлечь на себя внимание всякого, кто в противном случае мог бы заметить, как Отрава пригнулся и сунул коробку – с дном, вымазанным резиновым клеем, – в сток.

Секунду спустя Отрава ступил на бордюр, Агилар за ним.

– Готово, – вполголоса сообщил Отрава. – Пошли в ту забегаловку через улицу, полюбуемся фейерверком.

Их усадили у окна лицом к дороге и уже успели подать кофе, когда конвой Осорио наконец показался в конце квартала. Отрава сунул руку в карман своего светлого пиджака. Агилар знал, что в этом кармане детонатор. Остались считаные секунды.

Отхлебнул крепкого кофе и поставил чашку на стол, подобравшись перед взрывом.

Передний «Субурбан» плавно остановился на углу. За ним второй – автомобиль Осорио – загородил от глаз ливневый сток. В голове мелькнула жуткая мысль: а что, если броня вседорожника заблокирует радиосигнал гаражного пульта? Эскобар будет рвать и метать.

А потом белая вспышка вышибла все мысли из его головы.

Все разыгралось будто разом. Бетон тротуара над ливневым стоком вспучился и взмыл в воздух. Окна ближайших зданий разлетелись вдребезги, а передняя стена ближайшего здания вмялась, роняя на улицу кирпичи. «Субурбан» оторвало от земли – и мостовую вместе с ним, – перевернуло в воздухе на четверть оборота и жахнуло о землю с изодранной в клочья сталью борта, обращенного к взрыву. И все это под оглушительный рев изжелта-белого огненного шара, рванувшего в воздух метров на шесть, а после начавшего вспухать.

Окна кафе вылетели, осыпав посетителей градом стеклянных осколков. Агилар закрыл лицо, но слишком поздно, и смутно осознал, что порезался. Увидел другой осколок, торчащий из плеча – инстинктивно выдернул его, и из раны хлынула кровь. Зажал его левой рукой, чтобы унять кровотечение.

И лишь тогда осознал сразу три вещи: что его порезало хуже, чем он думал – кровоточила не только рука, но и многочисленные ранения лица, а из груди кровь проступала через рубашку; он почти ничего не слышал, кроме пресловутого звона в ушах; а из переднего и заднего «Субурбанов» посыпались вооруженные бойцы, только и глядя, кого бы расстрелять.

И четвертое: пара наемников направились к опрокинутому автомобилю Осорио и помогли двоим оставшимся в живых выбраться через дверь, теперь ставшую верхней.

– Шиздец! – крикнул Змееглаз. Голос его долетел откуда-то издали, будто со дна океана. – Это Осорио!

Агилару не требовалось его слышать, чтобы понять, что это правда. Осорио жив вопреки всем их стараниям.

Потому-то они и принесли стволы. Агилар подхватил сумку с пола, поставил на стол и расстегнул. Каждый схватил по мини-«Узи» и по два запасных магазина. Отрава что-то сказал, Агилар не расслышал, что именно, и вышел через выбитое окно кафе. Агилар и Змееглаз последовали за ним.

Вокруг царил полнейший хаос – густой дым и пламя, бросившиеся к ним зеваки и Осорио, истекающий кровью из десятков ран, – и все это помешало наемникам заметить их сразу же. Они были всего лишь еще тремя жертвами взрыва – дезориентированными и бредущими к его эпицентру. Когда же стволы ожили, наемники осознали свою ошибку и отреагировали, но с опозданием. Как и было уговорено заранее, Отрава взял на прицел Осорио, пока двое других поливали огнем наемников. Шквальный огонь Отравы разнес голову Осорио в хлам.

Трое из наемников, нырнув за бронеавтомобили, открыли ответный огонь, но теперь, избавившись от Осорио, Агилар и остальные уже во весь дух неслись к мотоциклам, оставленным в конце квартала. Агилар стрелял через плечо, а Отрава, когда добежал до своего байка, принялся поливать «Субурбаны» из автомата веером.

Змееглаз тащился к мотоциклам в хвосте, и Агилар увидел, что он приволакивает левую ногу. Его джинсы промокли от крови.

– Ну же, мужики! – гаркнул Агилар. – Почти на месте!

Змееглаз поднял глаза, встретился с ним взглядом – и шквал огня автоматов наемников, прошив его спину, изодрал грудь кровавыми ошметками. Змееглаз ничком плюхнулся на мостовую.

– Погнали! – крикнул Отрава. – Он готов!

Агилар не хотел покидать Змееглаза, больше всего подходившего под определение настоящего друга среди sicarios, но Отрава был прав. Осорио покойник, а Змееглазу уже ничем не поможешь. И чтобы не полечь здесь всем скопом, они должны пошевеливаться. Он стартанул байк и дал газу. На случай погони они наметили для каждого отдельные маршруты до квартиры, так что на следующем углу он юркнул вправо, а Отрава отвалил влево.

Цена высока, но дело сделано.

Для El Patrón’а имеет значение только это, а остальное – несущественные подробности.