Подлый Умник опять обманул Лину. Едва они сели в машину и тронулись, лишь только она приготовилась наброситься на него с вопросами, Умник протянул ладонь, на которой лежала прозрачная капсула, и сказал:

– Проглоти это.

– Что это такое?

– Проглоти.

– Куда мы летим? На Слона? На астероид Виктора? Его нашли, да?

– Пока не проглотишь, ничего не скажу.

Лина тихо ругнулась неприличными русскими словами, взяла пилюлю, проглотила на удивление легко, не подавилась. И только открыла рот, чтобы задать очередной вопрос, как отрубилась.

Она чувствовала сквозь сон, как ее переносят куда-то, потом, кажется, были старт и посадка скипера, потом ее снова несли на руках, и в конце концов уложили на кушетку и оставили в покое.

А потом сон кончился – резко, ознобисто, словно окатили ведром холодной воды. Лина открыла глаза и увидела Юрия. Тот сидел и смотрел на часы.

– С пробуждением, детка, – сказал он.

– Сволочь ты, Умник,– заявила Лина. – Ты в курсе, что ты – гад и предатель?

– В курсе.

– Чем ты меня накормил?

– Снотворным с коротким фиксированным сроком действия. Ты спала пять часов.

– Зачем это было нужно?

– Нам предстоит большая работа. Тебе нужно быть свежей, как огурчик. Именно в такой степени свежести ты сейчас и находишься. Выспалась. Не думаю, что ты заснула бы сама по себе, если б я рассказал, что нам предстоит.

Лина огляделась. Похоже, они снова находились где-то под землей. В комнате не было окон, в ней вообще ничего не было, кроме кушетки, стола и стула.

– Давай, рассказывай, – потребовала Лина, садясь на кушетку. – Мне твои игры в секретность уже вот где сидят, – она чиркнула пальцем по горлу. – Рассказывай все, или я всерьез обижусь.

– Ты угадала. Слон. Личный астероид Виктора Дельгадо. Его искали давно – и мы, и американцы. Сама понимаешь, чем этот астероид напичкан. Тот, кто захватит его первым, получит в лапы настоящее сокровище.

– И вы нашли его первыми?

– Все-таки не мы. Американцы. А мы воспользовались их информацией.

– Как это?

– Что значит как? – Юрий усмехнулся. – Русские шпионы не дремлют, детка. Они бдят в нощи и фотографируют правым глазом все, что попадает на стол оберштурмфюреру из штата Юта.

– Понятно… И что, американцы уже там, на астероиде?

– Пока нет. Долго они запрягают, и есть шанс, что мы успеем раньше их.

– И я туда полечу?

– Полетит куча народу. Три взвода космодесантников. Техгруппа из КБК. И мы с тобой впридачу.

– А ты-то зачем? – искренне удивилась Лина. – С мной все понятно, я нужна в этом деле позарез, потому что знаю где и что на этом астероиде. А ты что там забыл? Ты же это… из спецслужбы уволился.

– Я подполковник запаса, – сухо сообщил Юрий. – И если Родина прикажет, я всегда готов исполнить свой долг.

– И какой же твой долг в этом случае? – осведомилась Лина.

– Присматривать за тобой, американской девчонкой со строптивым характером и слишком острым языком.

– Чтоб не сбежала?

– Чтоб не убили тебя, милая. Я твой ангел-хранитель, детка. Твоя жизнь, конечно, ценна для России, но ценнее всех она для меня. И за тебя я кому угодно глотку перегрызу.

– Кто меня может убить? Ваши русские десантники?

– Ваши американские. Думаю, там может быть серьезная заварушка. Хочется надеяться, что обойдется без эксцессов… Увы, это маловероятно.

– Блин, как-то сразу жить захотелось… – Лина зябко передернула плечами. – Достали все эти заварушки. Юр, а мы с тобой можем отказаться и не лететь?

– Можем. Все зависит от тебя – только скажи «нет», и мы остаемся на Земле. Никто не вправе тебя принуждать.

– А твоя честь офицера при этом пострадает?

– Трудно сказать, – Юрий мотнул головой. – Не думай об этом, Лин. Решай сама.

– Летим, – решила Лина.

Дальше произошло вот что: Лину разлучили с Умником, привели в длинное помещение, основательно пропахшее потом и дезинфицирующей жидкостью, похожее на гибрид спортзала и медицинской лаборатории. Шесть обнаженных девиц сидели здесь на велоэргометрах и крутили педали. Их розовые мускулистые тела были облеплены разноцветными присосками датчиков, лица закрывали маски с трубками. Трое мужчин в белых халатах сновали между приборами и, кажется, не обращали на девиц особого внимания. «Хелена Горны?» – спросил один из мужиков, глянув в сопроводительную карту. «Так точно», – по-военному ответила Лина, хотела даже отдать честь, но поняла вдруг, что дурашливость тут не к месту. «Раздевайтесь вон там за ширмой, – буркнул тип, – потом занимайте свободный велоэргометр». Лина разделась догола, тихо проклиная Умника за то, что не предупредил. Бесстыжие русские, как выяснилось, все сплошь нудисты-натуристы, но она-то приличная девушка, она к такому не привыкла. Прикрываясь руками, вышла из-за ширмы, села на велосипед. Один из белохалатных облепил ее датчиками, бесцеремонно поворачивая за плечо в нужном направлении, нацепил на лицо маску. Потом сказал: «Крутите не останавливаясь», – и удалился к своим мониторам. Лина трудилась минут пятнадцать, стараясь не разбудить пальцеглаза – не хватало только перестараться и сломать хлипкий русский велик. Потом к ней подошел самый молодой из мужиков, сказал, что достаточно. «Вы форсфайтер, Хелена?» – спросил он. «Что-то типа этого» – ответила Лина. «Будьте осторожны там, на астероиде». «Со мной все в порядке?» – спросила она. «Более чем. У вас все идеально. Но еще раз говорю – будьте особенно осторожны». «А в чем дело?» «Вам все объяснят на месте».

Девицы, мокрые от пота, освобожденные от масок и присосок и кажущиеся из-за этого еще более голыми, сидели на лавочке вдоль стены и перешучивались. Дождавшись Лину, всей гурьбой пошли в душ. Вода была слишком холодной и температура ее никак не регулировалась. Кроме того, в воду был добавлен какой-то антисептик с не слишком приятным запахом, а вот мыла не полагалось. Лина терпела, только фыркала под едва теплыми струями, и исподтишка рассматривала девиц. Все шестеро выглядели если не как культуристки, то как профессиональные спортсменки. Мощные ноги, мускулистые руки, плоские животы, маленькие аккуратные грудки. Впрочем, Лина, с ее постоянными тренировками, сама выглядела не намного хуже. Девушки бросали на нее любопытные взгляды, а потом одна из них, коротко стриженная крепышка с китайскими раскосыми глазами, сделала шаг к Лине и бесцеремонно схватила ее за задницу.

Лина напряглась, преодолела желание дать наглой девке по морде. Подерешься, пожалуй, с такими шестерыми. В миг по стенке размажут.

– Убери руки, – сказала она ледяным тоном.

– А ничего, мышца есть, – сообщила девчонка, продолжая тискать ягодицы Лины не по-женски крепкой рукой. – Качаешься регулярно?

– Убери лапу, – повторила Лина. – А то ты у меня сейчас закачаешься.

– Ладно, ладно, – девица отступила в сторону, засмеялась, продемонстрировав отсутствие одного из передних зубов. – Ты что, думаешь, я лесбиюшка, что ли? Я нормальная. Я только мышцу потрогала. Фатима.

– Чего? – не поняла Лина.

– Фатима. Зовут меня так, – девчонка ткнула себя пальцем в грудь. – А это – Ольга, Нина, Лейла, Маруся и Гульнар, – представила она поочередно всех остальных. – А ты, значит, Хелена?

– Лина. Так лучше.

– Так ты все-таки кто – полька или американка?

– И то и другое. А ты кто? Китаянка?

– Казашка. Знаешь, что это такое?

– Жена казака? – наобум предположила Лина. В ответ грянуло дикое ржание, бабенки едва не попадали на пол от смеха.

– Ох-х, – сказала Фатима, вдоволь насмеявшись. – Ну ты и приколистка, Лина. Казахи – это такая национальность. А жена казака называется казачка. Поняла?

– Поняла.

– Говорят, что ты у нас форсфайтер?

– Я у вас не форсфайтер. Форсфайтеры, они того, тупые, – Лина постучала костяшками пальцев по лбу.

– Знаем. Видели. – Фатима скривилась.

– Кого видели?

– Форсфайтеров, кого еще? Уроды! – Фатима сплюнула на пол. – У нас во взводе полгода назад один такой пятерых убил за минуту. И Людку тоже. Прямо разорвал ее пополам. Сука неживая, зомби. Мы его достали, конечно, завалили, только толку-то – он самоликвидировался, взорвался. Ничего… Говорят, всем этим зомбакам скоро крышка. Что придумали против них что-то.

– Так вы кто, сестрички? Десантницы, что ли?

– Десантники, – поправила Лину Маруся, рослая блондинка с фиолетовым фингалом под левым глазом. – Десантура мы чистой воды. А что, у вас в Юсах баб в армии не бывает?

– Почему, бывают. Только я думала, что в России все по-другому…

– Есть такие дела, с которыми только бабенки могут справиться, – пояснила Маруся. – Поэтому у нас в десанте небольшая часть состава – женщины. И у вас, насколько я знаю, тоже.

– А какие дела? – сразу поинтересовалась Лина.

– Ага, так мы тебе сразу и сказали! – Фатима хлопнула Лину по плечу.

Запиликал зуммер, под потолком замигал фиолетовый фонарик.

– Все, девки, кончаем дезинфекцию, пошли одеваться, – сказала Маруся.

– А я? – встрепенулась Лина.

– И ты с нами, само собой. Считай, мы шефство над тобой взяли.

Лина, облаченная в костюм десантника, стояла в общем ряду, Юрий стоял рядом с ней.

Костюмчик, надо сказать, оказался просто шикарным – Лина, в прошлом любительница экстремальных видов спорта, могла его оценить. Четверной кевлар, спереди сочленяющиеся пластины из серого сплава, на груди надпись: «Воздушно-космические силы России». Активный экзоскелет, компенсирующий тяжесть брони, удобный щиток управления на левом рукаве, компактные кислородные баллоны на спине. Разумеется, полная герметичность, и при этом удивительный комфорт. «Как эту штуку настраивать?» – спросила Лина в раздевалке. «Никак, – ответила Маруся, – залезаешь в костюм голой, он тебя считывает и полный порядок». Действительно, наблюдался полный порядок, ничего не давило, ощущения у Лины были такие, словно она стояла в привычных джинсах и рубашке.

Шлем Лина держала в руке – как и все прочие в шеренге. Прохладный ветерок шевелил ее волосы.

Все четыре взвода выстроились на плацу под ярким светом прожекторов, разгоняющих ночную тьму. Вел инструктаж генерал-майор – высокий, сухощавый, с крючковатым носом, с лицом старого вампира.

– Господа десантники, – говорил он в микрофон, придающий его голосу каркающие интонации, – цель операции – опережение предполагаемого противника и захват астероида 2031 DA, условно именуемого «Элефант». Предполагаемый противник – военно-космический флот США. По расчетам наших специалистов, мы должны опередить противника на шесть часов. За это время произвести необходимые работы, демонтаж указанного оборудования, погрузить оборудование в скиперы. Образцы инопланетной флоры и фауны, находящиеся на астероиде, уничтожить. Соблюдать соответствующие меры предосторожности ввиду присутствия на «Элефанте» стансовских ксенобионтов. Также не исключено наличие разумной формы инопланетной жизни, поэтому применять мнемозащиту по классу «А»…

– А почему надо уничтожать?.. – Лина повернулась к уху Умника и завела обычную свою почемучную песенку.

– Заткнись. Ты в строю! – прошипел Юрий, яростно пихнув ее локтем.

Генерал на секунду запнулся, бросил на Лину недовольный взгляд, пошевелил седыми бровями и продолжил:

– Непосредственное руководство операцией осуществляет подполковник ВКС Дабылов. В операции участвуют три взвода ВКС, командир роты – капитан Гришанин. Транспортировку осуществляют два транспортных скипера «Альбатрос». В прикрытии – два средних скип-крейсера «Баклан». Действия по захвату астероида выполняет первый взвод ВКС под командованием старшего лейтенанта Завойко, второй и третий взводы остаются в резерве. Демонтажные работы осуществляет приданная техническая группа Комитета биологического контроля во главе с майором Голубеньких и старшим экспертом КБК Симоновым. Также в качестве экспертов привлечены гражданские лица господин Ладыгин и госпожа Горны – прошу обратить особое внимание на обеспечение их безопасности. Основные инструкции по плану действий будут даны личному составу во время скип-транспортировки. Скип-транспортировка осуществляется в обычном режиме…

После окончания инструктажа двинулись к складу, личному составу выдали оружие. Всем, кроме Лины. Она нисколько не расстроилась. Не ее это дело – из пушки палить. Потом бодрой трусцой – на скип-площадку. Лина в первый раз увидела вживую космические скиперы русских. По виду – ничего особенного, четыре скипера среднего класса, два из них боевые, с дополнительными двигателями для маневрирования. Пушек, само собой, не видно – спрятаны в фюзеляже. Эх, пробраться бы в кабину такого, а еще лучше сесть за пульт управления, посмотреть, на что летучая машинка способна. «Не останавливаться, бегом, бегом!!!» Плюх в сиденье. «Пристегнуть ремни! Старт через двадцать секунд». Ту-думм! Уши заложило, в голове зазвенело. Ого, не сказала бы что старт в совсем обычном режиме. Судя по ощущениям, прыгнули как минимум с двойной скоростью. Хотя возможно, что для военных это и есть обычный режим.

– Ты как, Лина? – спросил Юрий.

– Все нормально, – Лина показала большой палец. – Сколько нам лететь?

– Три часа.

– Ничего себе. Это даже не двойная, а четверная скорость.

– А ты чего хотела? Здесь тебе не гражданская авиация.

– Зубы у нас при посадке не вылетят?

– У нас – нет, – туманно пообещал Юрий.

Лина и Юрий сидели посередине между взводом Военно-космических сил и техгруппой КБК. Инструктаж шел одновременно, и Лина вслушивалась в голоса сразу двух офицеров, не зная, кому отдать предпочтение. Ничего особо нового она не узнала. Известно было, что Виктор Дельгадо покинул астероид четыре месяца назад, но ни русские, ни американцы не знали, в каком состоянии находятся сейчас внутренние помещения Слона – заминированы ли входы, живы ли стансовские организмы, произошла ли разгерметизация их контейнеров. Все это предстояло узнать на месте. Кроме того, инструкторы вкратце рассказали о хиту – так назывался червь со Станса. Особо было подчеркнуто, что на астероиде могут находиться взрослые особи хиту (в этом Лина усомнилась) или личинки червей (а вот это вполне вероятно, почему бы и нет). Основной целью операции, насколько поняла Лина, был захват технологических наработок Виктора Дельгадо. По сути дела, русские собирались сейчас совершить то, что сделал некогда сам Дельгадо, уворовавший технологию у Пентагона – хапнуть готовенькое.

– Юр, – повернулась она к Умнику, – что вы сделаете, когда программы Вика попадут вам в руки? Сами начнете делать форсфайтеров, да еще и улучшенных – таких как я? Ты же говорил когда-то, что СГБ и американские военные тянут человечество в могилу. Помнишь? А теперь вы что, присоединяетесь к ним?

– Успокойся. – Юрий похлопал Лину по руке. – Во-первых, мы не будем делать форсфайтеров. А во-вторых, ты все-таки не форсфайтер, вынужден тебя разочаровать, солнышко. Дельгадо в корне переделал украденную им генную начинку – не забывай, он предназначал ее для себя и вовсе не собирался становиться зомбированным берсерком. Если когда-нибудь увидишь форсфайтера – не дай бог, конечно, такому случиться – поймешь, в чем между тобой и ним разница.

– Спасибо, утешил. Тогда непонятно, почему вы из кожи вон лезете, чтобы захватить наработки Вика. И почему ты решил, что их не используют в военных целях? Кто может дать гарантию?

– У нас есть технология изготовления псионных и меганейтронных бомб, – сообщил Юрий. – И у американцев она есть, и у европейцев, и у желтых. По сравнению с этим оружием атомные и водородные бомбы прошлого столетия – детские игрушки. Двумя десятками ракет с такими боеголовками можно превратить половину Америки в бесплодную пустыню, и никакая противоракетная оборона не поможет. Однако никто не стремится стрельнуть оными мегабомбами по противнику, если ты заметила. Потому что это все равно что стрелять в себя. После единственной атаки планета Земля станет непригодна для жизни. Поэтому такие бомбы не производятся – нет смысла изготавливать сверхдорогое оружие, которое нельзя использовать. Форсфайтеры – совсем другое дело. Это типа как хитрейший ход со стороны Америки – штучная работа, огромная эффективность, дешевизна, монополия на производство. Но только на этот раз ребятки из Пентагона перехитрили самих себя. До сих пор форсфайтеры срабатывали безотказно, но скоро их начнут бить в хвост и гриву. Может быть даже с сегодняшнего дня. Форсфайтеров нет смысла делать – это тупиковый путь. Вот тебе и гарантия.

– Это из-за меня? – догадалась Лина. – Вы изучили мои гены и придумали, как справиться с форсфайтерами?

– Тс-с! – Юрий приложил палец к губам и оглянулся. – Сие есть великая тайна.

– Да ладно, тайна. Все девчонки-десантницы ее уже знают.

– Ничего они не знают. Даже я ничего не знаю. А ты – тем более. Запомнила?

– Ага.

Умник опять начал играть в секретность. Впрочем, рассказал достаточно, чтобы поднять Лине настроение. Честно говоря, происходящее нравилось Лине. Так здорово сидеть в космическом скипере и мчаться в астероидный пояс. Она давно уже была отлучена от полетов – родной ее стихии, даже уже начала забывать о них, а теперь вдруг вспомнила о сокровенной мечте – похороненной, вроде бы, навсегда.

– Юр, – шепнула она, – знаешь, кем я хочу быть?

– Кем?

– Астронавтом.

– Космонавтом, – поправил ее Юрий. – У нас это называется так. Ты хочешь быть пилотом космического скипера, детка?

– Да нет, совсем не это. Я хочу покорять новые планеты.

– Эк куда хватила, – Умник озадаченно покачал головой. – Улететь девочка захотела. А кто же будет вести мое домашнее хозяйство, печь пироги, мыть пол и кормить кур и поросят? Кто корову доить будет?

– Не дурачься, я серьезно. Это моя сокровенная мечта. Почему вы, русские, не колонизируете новые планеты? Кто вам мешает?

– Есть международный мораторий на колонизацию – на тридцать лет.

– Все я знаю, давно разобралась что к чему. Сейчас я тебе все расскажу. Этот дурацкий мораторий заключен черт знает когда – ему осталось существовать всего два года. Он устарел, и смысла в нем больше никакого. Как только он кончится, сразу надо начинать подготовку к колонизации. Даже раньше нужно начинать – прямо сейчас. Потому что два года – это ерунда. Они быстро пройдут, ничего даже толком сделать не успеем. А колонизировать надо Мирту. Это классная планета, она похожа на Землю, только там жизни нет. Зато там природных ископаемых выше крыши. А жизнь мы создадим сами – такую, какую нам нужно. А первым колонистам нужно ввести присадки – такие как у меня. Тогда они будут легче адаптироваться…

– Стоп, стоп, – Умник замахал рукой, отбиваясь от Лины, как от назойливой мухи. – Остынь, детка. Сегодня мы точно не начнем колонизировать эту твою Мирту, просто не успеем. Сегодня у нас кое-какие другие дела.

– Ну ладно, не сегодня, – Лина мечтательно уставилась в потолок. – Завтра… Как только вернемся, сразу займемся этим делом.

– Ага. Склепаем в папашиной мастерской ракету из старых бочек, набьем ее селитрой и подожжем. И полетим вверх тормашками – колонизировать Мирту. Вдвоем. Ты да я, да мы с тобой.

– А что, это идея, – Лина оживилась. – Ты полетишь вместе со мной. Я тебя возьму. Ты даже будешь командиром экипажа, у тебя получится, командовать ты умеешь будь здоров. Только не на самодельной ракете, конечно. Это должна быть очень большая экспедиция, может, даже международная. Три или четыре скипера класса «Фар Спейс» или «Тай Гун» – для начала. И народу там будет полно, человек пятьсот, не меньше. Это же не шутка – колонизация планеты. Все должно быть не по-детски.

– Ну спасибо, Линка, придумала мне работу, – Юрий рассмеялся, поцеловал девушку в щеку. – Значит, идем в астронавты?

– Идем! – с энтузиазмом воскликнула Лина. – Сразу же, как только разделаемся с делами. Как у вас попадают в космические отряды?

– Понятия не имею, – честно ответил Юрий. – Никогда этим не интересовался.

– Ну вот… – Лина расстроилась. – Я думала, у тебя везде есть знакомые…

– Такие вещи по знакомству не делаются. Если даже колонизация Мирты будет когда-нибудь организована, конкурс туда будет тысяча человек на место, и отбор самый строжайший. Об этом ты не думала, юная покорительница планет?

Лина совсем скуксилась – опустила глаза, зашмыгала носом. Юрий обнял ее за плечи, прижал к себе, погладил по голове – в костюме десантника это получилось неловко, и со стороны, должно быть, смотрелось забавно – как брачные ухаживания горных горилл.

– Ну что ты, солнышко, – ласково сказал он, – что ты так расстраиваешься?

– Я хочу быть астронавтом. Это то, ради чего я перенесла муки от Виктора. И даже больше – то, для чего я рождена. Моя судьба. Почему ты мне не веришь?

– Я верю тебе, детка. Верю.

– Пообещай мне, что ты сделаешь все, чтобы моя мечта исполнилась.

– Милая, я не могу пообещать даже того, что мы останемся сегодня живы.

Она подняла голову и его поразил ее фанатичный взгляд – никогда он не видел, чтобы она настолько чего-то желала.

– Юр, пообещай. Если мы останемся живы, то мы сделаем все, чтобы полететь на другую планету. Мы с тобой. Оба, вместе. Ради нашей с тобой любви.

– Обещаю, – сказал он.

За час до окончания пути к Лине пожаловал старший группы ВКС капитан Гришанин – двухметровый лысый детина гипертрофированно славянской внешности. Он сообщил, что один из крейсеров уже закончил скип, вышел к «Элефанту» и занимается рекогносцировкой. Сказал, что при сканировании поверхности астероида труда найдены три замаскированных шлюза, но открыть их пока не удается. И двадцать минут мучил Лину вопросами – как звучали команды при посадке, как выглядела шлюзовая камера, не видела ли Лина признаков, говорящих о наличии оружия в шлюзе и вокруг него, знает ли она тип атомного реактора, находящегося на «Элефанте», менялась ли сила тяжести от периферии астероида к его центру, и так далее и тому подобное. Лина рассказала все, что знала, за минуту: голосовой код был «Кейкуок-омега», идентификацию скипера, пилота и пассажира выполнял сам астероид, а как – ей неведомо, посадка шла полностью в автоматическом режиме, коридор там отделан по высшему классу, денег на него не пожалели, а оружия никакого она не видела, да и не разбирается она в этом. Гришанин качал круглой головой, хмурился, снова задавал те же вопросы – только в разных вариациях. Лина чувствовала, что русский офицер не доверяет ей, злилась на него, злилась на себя за то, что была на Слоне такой невнимательной, и только было собралась взмолиться о пощаде, как объявили о выходе из скипа. Капитан срочно ретировался.

Выход из скипа продолжался аж полчаса, и пилотов стоило поблагодарить за это. Если бы вышли из четверной скорости быстрее, все, кто находился в корабле не то что зубов – голов бы недосчитались. Впрочем, и эти тридцать минут не показались раем – фюзеляж сотрясался в толчках, словно скипер не несся сквозь вакуум, а прыгал по ухабистой дороге. Людей, пристегнутых к креслам, кидало во все стороны. Низкий гул исходил отовсюду, пронзал кости, заставлял их вибрировать. Лина хотела одеть шлем, чтобы приглушить этот ужасный звук, но Юрий остановил ее. Она знала почему – могла пойти носом кровь, можно было потерять сознание и захлебнуться собственной рвотой, и никто не увидел бы этого. «Потерпи, милая», – сказал он, беззвучно прошевелил губами в общем гуле. «Все нормально, не переживай», – беззвучно ответила она.

Кончилось все резко. Тишина ударила по барабанным перепонкам, на мгновение люди взмыли в кратком приступе невесомости над креслами и рухнули обратно. Корабль тряхнуло в последний раз. Приехали, слава тебе Господи.

«Выход из скипа закончен, – прогремело из-под потолка, – личному составу дается пять минут на проверку амуниции. Ладыгин и Горны, срочно пройдите в кабину пилотов».

Лина встала на ватные ноги, едва не свалилась обратно – голова закружилась. Поковыляла по проходу между креслами. Умник заботливо придерживал ее за локоть, хотя и сам выглядел неважно – потный, вялый, бледно-зеленый. Большинство бойцов сидели с закрытыми глазами и дышали так, словно пробежали десятикилометровый кросс. Проверять амуницию личный состав явно не спешил – очухивался. В салоне ощутимо попахивало блевотинкой.

В кабине находились два пилота, оба бодрые и розовые – привычные, видать, к перегрузкам и перетряскам. Также присутствовали капитан Гришанин, эксперт Симонов и майор Голубеньких, все трое голубенькие от пережитого, но вполне в рабочем состоянии, сосредоточенные и хмурые. Командующий операцией подполковник Дабылов, как уже объяснили Лине, находился на головном крейсере – том самом, который уже почти час занимался исследованием входа в астероид. Лина подумала о том, что этот крейсер добирался даже не на четверной, а на пятерной скорости, представила, как он выходил из скипа, и ей стало дурно.

Весь лобовой экран занимал Слон-Элефант собственной персоной – гигантский выщербленный камень, тускло освещенный солнцем. Воспоминания нахлынули на Лину. Их с Виктором скипер подходит к Слону на малой тяге… Лина передает управление автомату, улыбается, шутит: «Мы не перепутали каменюку, Вик? Они все такие одинаковые»… Вик зло молчит, застыл в недовольной гримасе, он плохо переносит скип-транспортировку… Так началась эта история. Закончится ли она сегодня?

Все возвращается на круги своя.

– Как там дела? – спросила Лина.

– Вроде бы нормально, – картаво сказал эксперт КБК Симонов, высокий молодой человек с нервным лицом, с длинными русыми волосами, стянутыми сзади в хвост и выдающими в нем гражданского. – Мы кинули на астероид зонд, он пробурил микротуннель рядом со шлюзом, запустил туда видеокабель и сейчас осматривается. Вот, поглядите, – он показал на боковой экран. – Видите, он уже внутри шлюза. Встроенного оружия в стенах более чем достаточно, но пока все говорит о том, что оно не активировано. Что вы об этом думаете, Лина?

– А что, оно должно быть активировано? – в свою очередь спросила Лина.

– Теоретически – да. Когда хозяин покидает астероид, он ставит его на охрану. Чтобы никто чужой не сунулся. Мы произвели провокационные пробы, но оружие никак не реагирует. Совсем никак.

– Я не знаю, как Виктор уходил со Слона, – сказала Лина. – Кто его оттуда увез, и как спешно это произошло. Но внутри у него сидел червь, и, стало быть, это был уже не совсем Виктор. Этот червь любил поиздеваться над людьми. Он заставлял тех, в ком сидел, действовать наоборот. Ну, в смысле, вопреки их желаниям. Может быть, и здесь так же было? Например, Вик хотел поставить астероид на охрану, а червь ему не разрешил.

– Хорошая мысль, – заявил капитан Гришанин. – Во всяком случае, для нас такой вариант был бы очень желательным.

– Время, время идет! – раздался голос сзади и все обернулись. Противоположный боковой экран показывал человека азиатской внешности – он сидел в кабине скип-крейсера, поодаль виднелся экипаж, сосредоточенно колдующий над пультом управления. – Мы расшифровали код открытия шлюза. Похоже, что удастся войти без подрыва наружных створов. Капитан, объявляй готовность. Через десять минут начинаем захват объекта. Как там твои ребята, в порядке?

– Так точно, господин подполковник, – отозвался Гришанин. – Личный состав в порядке, объявляю десятиминутную боевую готовность.

– Юрий, – глаза подполковника Дабылова повернулись к Умнику, – сейчас начинаем. Не вздумай действовать без команды, соваться вперед. Здесь тебе не Земля, здесь все по-другому. И девушку при себе держи. Головой за нее отвечаешь.

– Все понятно, Вагиф, – Юрий кивнул. – Не беспокойся, не впервой.

– Потому и беспокоюсь, что не впервой. Знаю я тебя… И про Лину наслышан. Никаких подвигов, понял? Сидеть и не высовываться, пока не позовем.

– Так точно.

– Бегом на место!

– Есть.

Юрий подтолкнул Лину в спину, побежал вслед за ней по салону. Народец уже полностью пришел в себя – десантники одевали шлемы, проверяли рабочее состояние костюмов, помогая друг другу. Лина плюхнулась в кресло, взяла круглый шлем, опустила его на голову. Вокруг шеи раздалось тихое шипение –происходила автогерметизация шва. Прозрачное стекло шлема замутнилось на секунду, моргнуло, и в верхней правой его части появилась физиономия эксперта Симонова.

– Как вы там, коллега? – спросил он. – Не душно?

– Все путем, – Лина бодро улыбнулась, – дышится как в лесу. Как возле елки… под которой нагадили. Давайте на ты, а?

– Давай, – согласился Симонов. – Макс. Меня зовут Макс.

– Мы так ничего и не увидим, Макс? Будем сидеть здесь, пока все не закончится?

– Все мы увидим. Нам покажут захват шлюза во всех подробностях. И ты смотри внимательно, Лина. Ты единственная, кто была на Элефанте, если что-то покажется тебе не так, сразу говори, тебя услышат.

– Лина, какой длины коридор от шлюза? – в левом верхнем углу появилось лицо Гришанина.

– Ровно двести метров, по стандарту. Дальше – вторичный шлюз, там три усиленных двери. А дальше – еще триста метров, за ним обычная дверь, и дальше жилые и рабочие помещения.

– Как открывались двери?

– По голосу. Сперва они слушались и меня тоже, потом мой голос убрали из списка допуска, открывали их только Вик и Тутмес.

Лина уже рассказывала все это – еще на Земле, там ее допрашивали и составили видеореконструкцию внутренностей Слона, очень похожую на реальность. И у Гришанина эта запись, без сомнения, была. Но такой вот он был дотошный тип, этот Гришанин, готов был по сто раз задавать одни и те же вопросы. Все, что оставалось Лине – в сотый раз давать на них одни и те же ответы.

– Готовность – три минуты! – голос Дабылова. – Разговоры отставить. Первому взводу занять позицию.

Гришанин исчез из поля зрения, на месте его появилась картинка, снятая из космоса: транспортный скипер причаливал задом к шлюзу. Лина увидела, как створы шлюза раздвинулись, прищурилась, ожидая взрыва… Шлюз открылся полностью, Лина облегченно вздохнула. Оторвалась от экранчика, вернулась в реальность скипера. Десантники по очереди вскакивали с места и бежали по проходу назад. Снова картинка: в хвостовой части корабля открылся выход, из него высунулась широкая металлическая труба. Скипер выпустил яйцеклад и начал заражение астероида личинками-солдатами. Изображение сменилось, переместилась внутрь шлюзовой камеры: десантники вылетали из трубы один за другим, разбегались в стороны и занимали позиции вдоль стен.

– Гравитатор работает, – негромко прокомментировал Юрий в левом ухе.

– Это хорошо? – спросила Лина.

– Отлично. Это дает нам шанс, что внутренние системы Слона не разладились. Сама понимаешь, что бегать по полу при свете куда лучше, чем кувыркаться в темноте и невесомости.

Шлюзовая камера представляла собой прямоугольный грот, вырубленный в камне, площадью сто на двести метров, высотой двадцать метров – по объему достаточный для того, чтобы без труда вместился малый космический скипер. Тридцать десантников находились там сейчас в полной готовности и ждали дальнейших приказов. Камера повернулась и Лина увидела, как наружные створы шлюза закрываются.

– Эй, подождите, – крикнула она. – А мы? Нас забыли?

– Потерпи, – сухо произнес Юрий. – Мы пойдем во вторую очередь, вместе со техгруппой КБК. Если все будет нормально, конечно.

Тем временем пятеро десантников работали у внутренних ворот шлюза, подсоединяя какую-то аппаратуру к кабелям, идущим по стене.

– Что они делают? – спросила Лина.

– Сейчас главное войти в локальную сеть астероида, – пояснил Макс Симонов. – Ты сказала, что там было голосовое управление, но это еще не все. Были также команды с пультов, которые отдавали Дельгадо и Афати. Мы должны подключиться к центральному блоку компьютеров, расшифровать коды и переключить управление на себя. Тогда астероид будет нашим. Более или менее нашим. Потому что от дополнительных неприятных сюрпризов это все равно не застрахует.

– Ну и как там получается?

– Не знаю. Я биолог, а не программист. Спроси у Юрия. Он специалист по этим делам, может быть, он в курсе?

– Юр, что там происходит? – Лина повернулась к Юрию и обнаружила, что он снял перчатки и сосредоточенно работает на компе, высунувшемся из спинки переднего сиденья.

– Не мешай! – рявкнул Юрка. – Сказал же тебе – потерпи!

– Ну ты только скажи, идет дело или нет?

– Идет.

Ждать пришлось не так долго, минут пятнадцать, но Лине это время показалось бесконечно длинным. Она полазила по щитку на левом предплечье, нашла управление экраном, попыталась включить земное телевидение, убедилась в том, что здесь, в астероидном поясе, это невозможно, вошла в архив видеозаписей, выбрала какую-то из старых русских комедий, запустила ее и вытаращилась в экран, стараясь понять, что там происходит и ежеминутно отвлекаясь. Отвлекаться, увы, было не на что – в шлюзовой камере люди все так же стояли вдоль стен, Юрка все так же молча юзал комп, бегая пальцами по клавиатуре. О чем говорилось в древнем кино, понять было попросту невозможно – какие-то корявые, мутантской наружности люди ехали в цистерне, заполненной цементным раствором, потом пытались отстирать свою одежду, потом бежали по городу в черных трусах, потом играли в шахматы и непрестанно ругались друг с другом. Лина попыталась найти в архиве какую-нибудь игрушку или учебную программу – увы, наличествовали лишь комедии полувековой и даже вековой давности, названия которых ни о чем Лине не говорили.

– Уфф! – Юрий оторвался от компа и откинулся на спинку кресла. Поднял вверх руки, сцепил пальцы, потянулся. Лина не могла видеть его лица, забрало шлема было непрозрачным снаружи, но почему-то она знала, что он улыбается.

– Ну, не молчи, Умник. Получилось?

– Да.

– Ура! Ура!!!

– Не кричи, ради бога, – страдальчески взмолился Юрий. – Твои вопли разносятся по всей галактике. Побереги мои уши.

– Ой, извини. Ну расскажи хоть что-нибудь.

– Твой Вик не переусердствовал в создании защиты. Не знаю, с чем это связано. Может быть он понимал, что если СГБ найдет астероид, защищаться будет бесполезно. А может, просто не хватило умения – биотехнологом, конечно, он был выдающимся, но нельзя быть специалистом во всех областях.

– А может, Тутмес напортачил? – предположила Лина. – Специально, чтобы напортачить. Вика он ненавидел. В компьютерных делах соображал будь здоров, лучше Виктора. Он вполне мог там что-нибудь нагадить в защите, а Вик об этом не догадывался.

– И такое возможно. Теперь уже не важно. Главное, что мы быстро сломали электронную защиту и объяснили компьютеру, какие мы хорошие ребята и как нас нужно любить. Видишь, что творится?

– Вижу.

Десантники уже открыли внутренний люк шлюзовой камеры и двигались по коридору. Знакомый Лине интерьер – квадратный коридор, стены, отделанные серым пластиком, свет с потолка, рубчатый темно-синий пол. На преодоление вторичного шлюза потребовалось всего три минуты. Дальше солдаты проникли во внутренние помещения Слона и двинулись по коридорам, рассредоточившись по четыре человека.

Картинка померкла, в левом углу высветилась монголоидная физиономия подполковника Дабылова.

– Симонов, Ладыгин и Горны, приготовиться ко входу на объект. Пойдете в составе второго отделения техгруппы. Приступить к выполнению задачи.

Изображение Дабылова исчезло, вместо него появился донельзя серьезный майор Голубеньких.

– Пятиминутная готовность. Экспертам строго следовать указаниям командира второго отделения старшего сержанта Петракова вплоть до особых распоряжений.

– Лина, когда тебя будет выдувать из эвакуатора, сгруппируйся, – проговорил Юрий, спешно натягивая перчатки.

– Ага, – Лина кивнула головой.

Знать бы еще, что это значит – «сгруппируйся».

Она поняла, что означало это слово, когда ее выплюнуло из трубы. Означало именно то, чего она не сделала. Не успела перевернуться на спину, вперед ногами. В результате ее выкинуло враскоряку, боком, с нелепо растопыренными конечностями. Лина со всей дури шмякнулась о камень и покатилась по полу. Тут же набежал Юрий, выплюнутый десятью секундами раньше, схватил девушку поперек туловища и оттащил в сторону. Вовремя, иначе на нее свалился бы очередной солдат. Лишне говорить, что Лина перенесла падение безо всякого ущерба – десантный костюм взял на себя силу удара. Но все равно было ужасно стыдно.

Умник поставил Лину на ноги, прислонил к стене.

– Ты в порядке, детка?

– В порядке. Там, наверное, все уржались надо мной.

– Кому ты нужна? Только мне, – В руках Юрий появилась катушка с ярко-желтым тонким фалом, он прицепил ее к своему поясу, конец шнура с карабином защелкнул на поясе Лины. – Это страховка, – пояснил он. – Здесь мы с тобой ходим только парой. И делать будешь только то, что я тебе скажу. Никакой самодеятельности. Поняла?

– Так точно, господин подполковник.

Эвакуация закончилась в считанные минуты. Труба-яйцеклад вползла обратно в задницу скипера, наружные врата шлюза захлопнулись. «Бегом, бегом!» – заорал в наушниках Голубеньких. «Двигай за мной», – приказал Юрий и трусцой побежал к открывающейся внутренней двери. Лина следовала за ним метрах в двух, фал между ними чутко реагировал на расстояние, то вытягиваясь, то вкручиваясь обратно в катушку, но ни на миг не провисая.

Группу выстроили в туннеле в две шеренги. Туннель уже наполнился воздухом, вторичный шлюз открылся и внутренние помещения Слона мерцали через него ярким светом, манили к себе. Майор Гришанин вышагивал перед строем и давал последние распоряжения.

Говорят, преступника тянет на место преступления. А жертву, жертву тянет? Лину определенно тянуло туда, где Виктор поиздевался над ней вдосталь. Но тянуло вовсе не из-за подонка Вика, не было у нее таких извращенных мотиваций. Астероид стал для нее не только тюрьмой, но и священным местом. Она томилась в этой узнице почти два месяца, мучилась от боли и унижения, не спала по ночам, и мечтала, мечтала. Представляла, как ступает на серую глинистую почву Мирты вместе с десятками таких же как она колонистов, как снимает шлем, делает первый вдох, как атмосфера чужой планеты заставляет ее закашляться, задохнуться, как темнеет в глазах. Но проходит пара минут, и становится легче, спокойнее, а потом совсем легко и спокойно – так, словно она всегда жила на Мирте и дышала этим стерильно чистым, не загаженным людьми воздухом.

И была еще одна причина думать о Слоне с любовью. Отсюда начался ее путь к Умнику. Здесь она встретила Тутмеса. Он умер… жаль его до слез, мир его праху, но он успел сделать главное – подарил Лине банковскую карту. Пластиковый прямоугольник, ключ ко всему, что он накопил за свою жизнь. Поистине царский подарок – не важно, что Лина не сумела воспользоваться этими деньгами. Карта стала ключом к гораздо большему – ее судьбе. Судьбой ее стал Юрий Ладыгин, русский шпион. Теперь – бывший шпион.

Лина всегда стремилась к независимо сти. То, что она вопреки воле отца не поступила в университет, то, что закончила скипер-колледж и стала работать пилотом, было вполне логичным поступком – она строила свою жизнь самостоятельно, так, как хотелось ей. Она хорошо зарабатывала, она не отказывала себе ни в чем. Она свысока смотрела на мужчин, которые влюблялись в нее, или изображали, что влюблены, водили ее в самые дорогие рестораны, исполняли любую ее прихоть, готовы были бросить свои семьи ради нее – юной польки, красивой, как северная богиня (расхожее выражение, кое она слышала в те времена по пять раз на дню). Она была уверена, что так будет всегда, что ленивое, само собой разумеющееся удовольствие никогда не кончится. И что же из этого вышло? Ее обвели вокруг пальца и изнасиловали как наивную школьницу, в первый раз накурившуюся марихуаны. Как только она встретила Виктора Дельгадо, независимость ее умерла, а она даже не подозревала об этом целых полгода, пока сама не привезла Вика на астероид и не обнаружила, что стала беспомощным лабораторным кроликом.

Независимость ее кончилась и не восстановилась по сей день. Из гадких рук Виктора она попала в нежные лапищи Умника. Вик использовал ее, Умник тащил за собой. Вот он, стоит впереди, в строю, навытяжку, Лина привязана к нему веревкой. Какие, к черту, аллюзии – имеет место прямой и тупой факт. Ее вели и ведут, контролировали и контролируют каждый ее шаг. Еще недавно она почти не сомневалась, что Умник делает это по чьему-то приказу, теперь она знала, чувствовала сердцем, что он не играет с ней, любит ее честно и самозабвенно, готов носить ее на руках, вытирать ей попу и кормить с ложечки, потому что… Просто потому что любит до смерти. Он бросил ради нее то, чему посвятил всю жизнь. Он не выражает свою любовь в громких словах и экзальтированных поступках, он просто делает то, что считает нужным. Но если ей будет угрожать хоть малейшая опасность – задушит голыми руками кого угодно, хоть врага, хоть друга, и только потом задумается о том, что наделал. И стоит подумать о том, хорошо это или плохо.

Хорошо – потому что они по-настоящему любят друг друга, потому что им славно, счастливо и уютно вдвоем. Плохо – потому что она слишком зависима от него, а он зависим от нее, и вечно так продолжаться не может. Пиеса, в которой повидавший виды крутой мужчина носит на руках и лелеет спасенную им девочку-куколку, не может продолжаться бесконечно. Мужчина на верху блаженства, да и девочка вроде бы пока довольна, но проблема в том, что она вовсе не куколка. Она предназначена для другого.

Она должна быть астронавтом. Или космонавтом – какая разница, как это называть. Она пыталась забыть свое предназначение, стать образцовой невестой, но здесь, на астероиде 2031 DA «Элефант», вспомнила свой истинный путь, снова ступила на него. И напрасно Юрий отшучивается, воспринимает ее слова как очередную детскую прихоть – он не избежит судьбы. Хотя он пытается выстроить жизнь по собственному сценарию, целенаправленно и жестко – сейчас это становится ясным. Когда Лина бегала по резиновым дорожкам в комплексе КБК, когда лазила там по перекладинам и трубам на десятиметровой высоте, когда прыгала там же с двойным сальто в воду, когда вдыхала обедненную кислородную смесь, когда писала в колбочку два раза в день и смущенно отдавала мочу доктору Иконникову, она не сомневалась, что ее не просто изучают, а готовят к чему-то. К чему – так и не узнала. Хитрый Умник сделал финт хвостом – уволился из шпионов, ушел из КБК и утащил ее с собой. Судя по словам того же Мишки, это было не так-то просто, на Лину строились немалые планы. Умник обломил всех. Лина вообще с трудом представляла человека, которого он не смог бы обломить.

Таким человеком должна стать она. Лина. И вовсе не во вред Юрке, любимому человеку, но во благо ему.

– …и приступить к выполнению поставленных задач, – закончил между тем капитан Гришанин. – Напрааа-во! Шагом арш!

Все дружно повернулись направо, в том числе, как ни удивительно, и Лина. И затопали к вратам вторичного шлюза. Вот так-то – задумалась Лина о своем, о женском, и пропустила все на свете. Наверное, там говорили и о том, что делать ей. Впрочем, и так ясно что делать – то, что скажет Умник. Как и всегда.

– Юр, – шепнула она на ходу, – я все прослушала. Что нам делать?

– Потом объясню. Не болтай в строю.

Техгруппа добралась до лабораторных блоков и разделилась на звенья по пять человек. Таким образом, вместе с Юрием, Линой и Симоновым оказалось еще два спеца (так называли себя люди, входящие в техническую группу). Симонов заметно оживился, перебегал от звена к звену, что-то объяснял, не по-военному эмоционально размахивая руками. Наконец отправил всех по местам и вернулся обратно. На экране в шлеме Лины появилось его изображение.

– Что-то не очень я понимаю, зачем меня сюда привезли, – заявила Лина. – Я думала, что буду объяснять и показывать, где и что тут находится, а вы и сами прекрасно разобрались что к чему.

– Разобрались? – Макс усмехнулся. – Да тут неделю разбирайся – не разберешься. Аппаратура уникальная, причем половина ее – производства оборонной американской промышленности, а еще четверть – русской сборки. Ума не приложу, как все это можно было купить или, украсть, и вывезти сюда, и не привлечь при этом никакого внимания. Большой вопрос: зачем Дельгадо все это затеял?

– Я же говорила – он хотел переделать себя. Чтобы стать совершенным и наслаждаться жизнью.

– Он так тебе и говорил? – прищурился Симонов.

– Ну да, конечно.

– А о колонизации планет разговор был?

– И об этом тоже. Но потом оказалось, что это враки.

– Похоже, все-таки не враки. Пойдемте, кое-что вам покажу.

Они прошествовали через третий блок, где содержались стансовские ксенобионты. Симонов сообщил, что герметичность контейнеров сохранилась, автономность их работы не нарушилась, но некоторые животные, увы, погибли. Они прошли мимо стеклянных террариумов – маленьких, средних, больших и просто огромных. Лина уже видела это инопланетное чудо, и все же сердце ее снова громко забилось от восторга. Стансовские растения напоминали земную подводную фауну – такую, какая встречается на коралловых рифах. Анемоны, кораллы, морские лилии, губки причудливых форм и пышной яркой расцветки – вот на что это походило. Растения выжили, и мелкие зверюшки тоже, а вот крупные животные умерли. Пальцеглаз лежал на спине, запрокинув уродливую голову, раскинув ноги и задрав вверх когтистые передние лапы. Он не разложился, а высох, превратился в мумию. Он умер, но сила его осталась. Он передал ее Лине, сила осталась жить в ее мышцах, ее переделанных генах.

Лина остановилась, постучала пальцем по толстому стеклу, словно надеясь, что зверюга вдруг оживет и вскочит на ноги.

– Пальцеглаз равнинный… – проявил эрудицию Симонов. – Кластеры этого хищника – главный компонент геноприсадки при создании форсфайтеров.

– Я знаю, – печально произнесла Лина. – Он здесь, у меня внутри. Он спасал меня много раз. Жаль, что он умер. Его надо было отвести обратно на Станс и выпустить на свободу. Он заслужил это.

– Представляю, во сколько обошлась бы такая гуманная акция… – улыбнулся Симонов.

– А русские на Станс летают? – спросила Лина. – Или только китайцы?

– Русские летают куда угодно, – встрял в беседу один из спецов КБК. – Я вот, к примеру, был на Стансе два раза. Здорово там, красиво, экзотика всякая – супер, глаз не оторвешь! Только ходить трудно – сила тяжести в полтора раза больше, чем на Земле. И обработка долгая – каждый раз, когда на корабль возвращаешься, час в скафандре паришься, пока его снаружи отскребут и щелочью отмоют. Они, эти стансовские организмы, опасные очень, но щелочи они не выдерживают.

– И как же вы туда попали? – поинтересовалась Лина, умирая от зависти.

– Посылали меня, – туманно сказал спец.

– Кто посылал?

– Подразделение Комитета биологического контроля в составе официальной российской научной экспедиции, – пояснил Симонов. – Для изучения планеты и сбора образцов. Международный лимит для каждой страны – четыре недельных экспедиции в год. Я тоже был на Стансе. Один раз, правда. Но впечатлений хватило.

– А на Мирте был?

– На Мирте? Что там делать? – Макс пожал плечами. – Там же нет жизни. Все летают на Станс, остальные планеты малоинтересны.

– Это неправильно, – категорично заявила Лина. – Мирта – самая интересная планета. Там нет жизни, зато есть вода и кислород. Нужно только засеять все это…

– Слова Дельгадо цитируешь? – спросил Макс.

– Откуда ты знаешь?

– Сейчас сама поймешь. Пойдемте дальше.

Они прошли через несколько блоков – спецы суетились в них как муравьи, деловито разбирали аппаратуру и складывали в пластиковые ящики.

– А почему в восьмом блоке ничего не разбирают? – спросила Лина. – Там же живые звери со Станса, это самое ценное.

– Приказано их уничтожить, – флегматично отозвался спец – тот, который летал на Станс.

– Уничтожить? Зачем?

– А что с ними еще делать? Их так просто не увезешь – и корабль нужен специальный, и работы на несколько дней. А нам америкосы на хвост наступают – через пять часов, говорят, уже здесь будут. К тому же у нас в России этих ксенобионтов уже пруд пруди. В московском зоопарке не были?

– Нет.

– Сходите. Там уже два года их показывают. Специальный отдел открыли. Билеты, правда, дорогущие, по тыще рублей, но народ дуром ломится. Там даже гравитацию сделали как на Стансе – а то эти зверюги при нашей силе тяжести дохнут слишком быстро, внутренности у них раздуваются. Пальцеглазов там целых пять штук, и все разных цветов – представляете?

– А черви в них есть, в этих пальцеглазах? – Лина брезгливо передернула плечами.

– Почему вы спрашиваете про червей?

– Я понял почему, – вмешался Макс. – Лина имеет в виду хиту, лентеца, оказавшегося разумным.

– Ага. Непонятно, как так получилось – вы возите со Станса зверюг чуть ли не тоннами, и до сих пор не наткнулись ни на одного разумного глиста. А может, уже наткнулись, только не подозреваете об этом. И там, в вашем зоопарке, в каком-нибудь из зверюг находится самый настоящий свистун, только затаился, ждет возможности убежать. Знаете, что он может натворить…

– Знаю, Лина. Знаю. История с хиту обсуждалась у нас на ученом совете. И конечно же сразу были обследованы все экземпляры стансовских хищников – и в России, и в Союзе, да и по всему миру тоже – мы не вправе держать такую опасную информацию в секрете.

– И что? Нашли других хиту?

– У нас нет. В Европе – нет. В США – нет. В Китае нашли сразу пятерых, и сразу же уничтожили. К счастью, они еще не успели адаптироваться, их привезли меньше месяца назад. Тому хиту, который жил в Тутмесе, а потом в Викторе, на адаптацию к человеку понадобилось, насколько нам известно, не меньше чем полгода. Догадываетесь, почему разумных червей нашли именно в Китае?

– Контрабанда?

– Совершенно верно. Это были контрабандные особи хищников, не прошедшие стандартной обработки. Во-первых, в крупных стансовских хищниках всегда полным-полно внутрикишечных паразитов разных видов, и все образцы, отловленные для транспортировки на Землю, обязательно проходят дегельминтизацию, очистку от глистов. Возможно, это одна из причин того, что мы до сих пор не натыкались на хиту. Во-вторых, по международным договоренностям все ксенобионты, вывозимые на Землю, отлавливаются на Клюгге – самом крупном из материков Станса, из остальных мест вывоз запрещен. Но контрабандные экспедиции иногда привозят животных, выловленных на других трех материиах. Где именно был выловлен пальцеглаз, находившийся на Элефанте, мы уже никогда не узнаем, но то, что он контрабандный – безо всякого сомнения.

– Понятно…

Лина надулась, дальше шла молча. Надо же, как, оказывается, ушлые русские преуспели в межпланетных делах. Она знала, что американцы – основные потребители стансовских биообразцов – посылали на Станс не больше одной экспедиции в год, и даже за это правительство упрекали в непозволительной роскоши. Освоение космоса считалось в Штатах делом неперспективным, не оправдывающим затрат. Выгоднее было покупать биоматериалы у китайцев (особенно контрабанду, хотя об этом вслух не говорилось). Про космическую промышленность русских в США отзывались пренебрежительно – мол, у этих отсталых дикарей скиперы на дровах летают. И вот тебе на – в московском зоопарке целый стансовский отдел… Обидно.

Чем ближе подходили к пятому блоку – былому месту обитания Виктора Дельгадо, тем хуже чувствовала себя Лина. Сама аура блока заставляла Лину содрогаться от отвращения. Отсюда паучина Вик командовал всем. Тут он сидел в одиночестве и наблюдаЫ за жизнью астероида по мониторам, подглядывал через видеокамеры, натыканные через каждый метр. Здесь, а своем кабинете, он убий Тутмеса и почти убил ее, Лину.

– Личный кабинет Дельгадо, – провозгласил Симонов, не подозревая о переживаниях Лины. – Здесь мы нашли большой архив его записей в дисках – как ни странно, не уничтоженный. Такое впечатление, что он собирался вернуться на астероид через непродолжительное время.

– Ничего он не собирался, – сказала Лина. – То есть вообще ничего. Внутри него был червь, а червю по фигу человеческая логика. Уничтожение архивов, постановка Слона на охрану и все прочее были для глиста лишней тратой времени.

– Да, пожалуй так, – согласился Симонов. – Червь спутал все его планы. А какие у него были планы в действительности – сейчас покажу.

Кабинет Виктора был основательно разграблен – спецы выносили последние коробки. Симонов подошел к сержанту, командующему процессом, что-то сказал, и протянул руку. Сержант извлек из поясной сумки диск и отдал эксперту. Макс подошел к ноутбуку, стоящему на столе, вставил в него диск.

На экране появилось изображение. Вик Дельгадо собственной персоной, сволочь такая. Лина передернулась.

– Четырнадцатый день эксперимента, – произнес Виктор. – Лина успешно адаптировала присадку гипооксигенации, и это оправдывает наши надежды на то, что человек сможет дышать атмосферой Мирты. Конечно, сама Лина не попадет на Мирту никогда, – Виктор усмехнулся. – Я ожидал, что она окажется избалованной и капризной девицей, но не до такой же степени. Для тех, кто станет колонистами, биологические изменения – лишь минимальное и совершенно недостаточное требование. Не менее важны психологические характеристики – смирение, трудолюбие, дисциплинированность, готовность беспрекословно подчиняться вождю. Но это уже не моя работа. Преподобный Паддингтон подберет колонистов сам, и думаю, что в этом у него не возникнет особых проблем. Хай-стэнды не пригодны для такого вида колонизации, у них слишком развиты индивидуализм, стремление к комфорту и вера в то, что государство решает их проблемы. Насколько я знаю, у овечек-паддингтонитов таких пережитков нет – если их святой отец сказал, что Новый Иерусалим должен быть построен на Мирте, и места Храма Христа Свет Дающего именно там, то никакому сомнению сие не подлежит…

Изображение моргнуло и исчезло.

– Пока достаточно, – сказал Симонов. – Там еще два десятка записей, в которых он говорит практически одно и то же. Я думаю, вам все понятно, Лина?

– Ничего мне не понятно.

– Вы не знаете, кто такие паддингтониты? Вообще-то это ваша, американская секта.

– Меня никогда не интересовали секты.

– Реорганизованная Церковь Иисуса Христа Свет Дающего – такое вот название у этой секты, – пояснил Юрий. – Еще их называют паддингтонитами, по имени преподобного Стива Паддингтона, их духовного вождя, временного заместителя Христа на Земле, наделенного священством ангелами. Приходилось мне с ними сталкиваться… своеобразные ребятки. Всего их около пяти тысяч, все не старше тридцати пяти, все выходцы из деревенских мормонов, все, само собой, не испорченные биоприсадками – считай, элитный генофонд американской нации. Так вот, милая, основная идея этого самого Паддингтона такова: Иисус сказал ему при личной встрече, что Земля грязна и греховна, и надо отсюда сваливать. И работать денно и нощно, и отдавать деньги свои в Церковь Христа Свет Дающего, и не забывать молиться, и слушаться во всем преподобного отца Паддингтона – только его и никого больше. И тогда Иисус милостью и чудом своим перенесет всех достойных в другой мир, на Новую Землю, и будет заложен там Новый Иерусалим, далее по стандарту – план действий у всех мормонских сект, появившихся в последние двадцать лет, приблизительно одинаков. Вот уж не думал, что у Паддингтона появится желание привести свои планы в действие – он и так неплохо живет, денег у него просто море. Церковь Христа Свет Дающего – одна из самых богатых сект в Штатах. Вот, значит, на что они деньги копили. На колонизацию.

– Тогда получается, что есть две правды! – заявила Лина. – Первая: Вик заварил всю эту кашу, чтобы переделать себя, и вложил в это личные деньги. Вторая: он делал это для падме… паддингтонитов, на их бабки. Какая из этих правд более правдива?

– И то и другое вписывается в общую картину, – уверенно сказал Умник. – У меня были рабочие гипотезы на этот счет, я проверял их еще в Америке, и теперь они подтверждаются. Дельгадо обанкротил свое предприятие, потратил все деньги на то, чтобы превратить астероид в лабораторию и притворился убитым. Думаю, когда он отладил бы технологию, он непременно применил бы ее на себе – почему бы не стать совершенным, если сие возможно. Но отлаженная новая технология – это высоколиквидный товар. Дельгадо был искушенным дельцом, и думаю, что паддингтониты, с которыми он завязал дела, были не единственными его возможными клиентами. Виктор точно рассчитал время – через два года кончится мораторий на колонизацию, и вероятно, начнется настоящая гонка – кто наиболее успешно закрепится на других планетах. Имея несколько сотен переделанных наподобие тебя людей, паддингтониты имели бы хорошие шансы стать одними из самых удачливых.

– Значит, у меня не было шансов полететь на Мирту… – грустно произнесла Лина. – Я, значит, неподходящая. А покорные придурки из секты – подходящие…

– Ты так хочешь полететь на Мирту? – поинтересовался Макс.

– Очень хочу!

– Я думаю, у тебя есть шансы.

– А ты что, можешь помочь?

– Причем тут я? КБК начал готовить тебя по космической программе, там было прекрасно известно, с какой целью переделаны твои гены, а ты вдруг взяла и заявила о том, что ничего тебе не нужно, что хочешь жить спокойной семейной жизнью и сбежала.

– Ничего я такого не заявляла! – Лина метнула гневный взгляд на Юрия. – Это ты, Умник? Ты напортачил?

– Спокойно, Лина, – Юрий поднял руки в примирительном жесте. – Не кипятись.

– Почему ты не сказал мне? Почему никогда ничего не говоришь, шпион чертов…

– Лин, давай не будем устраивать здесь разборки. У нас будет время спокойно все обсудить.

– Нет, будем, будем! Вот что я тебе скажу…

– Общая тревога! – прогремело в наушниках. – Общая тревога! В десяти километрах от Элефанта вышли из скипа шесть кораблей американского военно-космического флота. Техгруппе КБК срочно покинуть астероид. Взводу ВКС занять оборону. Дальнейшие инструкции командному составу – по спецканалу.

– Опа, – сказал Юрий. – Началось… Я так и думал. У нас в запасе шесть часов… дурь какая. С какой стати америкосы станут ждать шесть часов? И шесть скиперов, мать их за ногу. Наверняка с командой форсфайтеров. Ловко, ничего не скажешь. Зажмут нас здесь и нашинкуют в мелкую стружку. А если не нашинкуют, то поджарят.

– И чего теперь? – ошарашенно спросила Лина. – Мы ведь даже ничего вытащить с астероида не успели.

– Нашла о чем думать, – отозвался Макс. – Все, что надо, вынесли. Теперь бы еще успеть ноги унести.

– Симонов, Ладыгин, Горны! – на экране появилось лицо Голубеньких. – Чего ждете? Бегом к выходу! Петраков и Носачев – обеспечить сопровождение!

– Так точно! – дружно гаркнули спецы.

Бежать пришлось долго – уже десять минут неслись они по коридорам и блокам, а до шлюза было еще далеко. Спецов КБК на их пути не наблюдалось – видимо, искусство драпания было доведено у комитетчиков до совершенства. Десантники космических войск изредка встречались – минировали помещения. Новости получали на бегу, и были они отвратными, хуже некуда. Один из русских крейсеров с ходу пошел в бой, начал обстрел американцев в момент выхода из скипа, самый неудобный для врага, подбил два корабля и сам был взорван. После этого сразу три штатовских скипера ломанулись к астероиду, открыли огонь по пришвартованному к шлюзу транспортнику, и тому пришлось немедленно уйти от Слона. Получил пару ударов в бок – не смертельных, но весьма ощутимых, в результате чего вынужден был сразу войти в скип и покинуть поле боя. «Альбатрос» утащил в себе тонну оборудования с астероида, почти всю группу КБК и двадцать из тридцати десантников ВКС. То, ради чего затевалась операция, теперь успешно неслось к Земле. Но тем, кто остался на Слоне, от этого было ничуть не легче. Они попали в ловушку. Два американских скипера оккупировали первый и второй шлюзы, шарахнули по ним из пушек, превратив в дыры, и начали высадку десанта. В третьем шлюзе, куда бежала наша пятерка, шел бой – Лина видела его на экране. Ей, непривычной к военным действиям, трудно было понять, что там происходит – сплошная пальба и взрывы.

– Там уже форсфайтеры, да? – прокричала она Юрию.

– Пока нет. Дабылов говорит, что их запустили во второй шлюз. Сколько нам осталось до выхода, Лина?

– Метров пятьсот.

– Значит, выбегут на нас сзади, – резюмировал Юрий.

– Форсфайтеры?

– Да, они. Кто еще?

– И что тогда?

– Да ничего хорошего. Давай, жми во все лопатки и болтай поменьше.

Уж кто бы говорил… Лина давно бы обогнала Юрия, она бежала, считай, вполсилы, но вынуждена была двигаться сзади него. Впрочем, Юрий шпарил во вполне приличном темпе. А вот эксперт Макс Симонов уже выбился из сил, еле бежал сзади, подталкиваемый в спину спецом КБК.

Поднажать стоило – ситуация изменилась к лучшему. Боевой «Баклан», на котором находился подполковник Дабылов, с честью выдержал дуэль с крейсером США и разнес его на осколки. После чего напал на американский транспортник, дежурящий у третьего шлюза – не добил до конца, но основательно продырявил и отогнал от астероида. Каждая секунда ценилась сейчас на вес золота – путь к отступлению был свободен, но вряд ли это могло продолжаться долго. Второй транспортник с десантом держался на безопасном расстоянии – следовало признать, что в сегодняшней операции он оказался совершенно бесполезен. Вот бы вместо него второй боевой крейсер… Увы, «Баклан» остался всего один против двух скиперов американцев. Пока он отплевывался-отстреливался от них достаточно успешно, выставив защиту по максимуму, но боекомплект подходил к концу.

На экране внезапно появился коридор, через который Лина пробегала три минуты назад. Снималось все камерой, установленной в стене. Интересно, кто транслировал картинку? Впрочем, не важно – куда важнее было то, что там происходило. Лина увидела троих русских десантников, бегущих из всех сил – их скорости мог бы позавидовать любой спринтер. Еще два бойца стояли, повернувшись назад, и стреляли из автоматов. Миг – и на них налетела черная фигура – вполне человеческая, но двигающаяся с нечеловеческой скоростью. В грудь ей вошли сразу две автоматных очереди – отбросили назад и свалили с ног. На смену упавшему тут же набежал второй – такой же черный человек. Лина не поверила глазам – в руках у него был не пулемет, не автомат, а топор с двумя лезвиями – такой огромный, что им можно было, наверное, с одного удара отрубить голову быку.

– Форсфайтеры! – прохрипел, задыхаясь, Юрий.

Лина и сама догадалась. Все произошло молниеносно – форсфайтер наотмашь рубанул одного из десантников, и пока тот падал, прыгнул на второго, покатился вместе с ним по земле. «Боже, – молилась про себя Лина, – сделай так, чтобы они отбились, на них же четверной кевлар, что против него дурацкий топор»… Поздно. Набежали еще три форсфайтера, дружно замахали топорами и через пять секунд понеслись дальше. На полу остались лежать два жутко искромсанных трупа.

– Почему топоры? – крикнула Лина.

– Это же безмозглые твари, – отозвался Юрий, – с автоматом они не справятся. Да и не нужен им автомат – пока такого пристрелят, он десять человек на тот свет отправит. Силищи у них немерено. И топоры тоже будь здоров – мономолекулярное острие, кевлар рубит как картон.

– Мы успеем?

– Должны успеть…

Спасительная дверь шлюзовой камеры уже распахнулась впереди. Обессилевший Юрий запнулся было за порожек, попытался упасть, но Лина не позволила – поднырнула к нему сбоку, обхватила рукой за пояс и потащила вперед – к благодатному эвакуатору крейсера, торчащему из развороченных взрывом наружных ворот.

В гроте было абсолютно пусто. Ни души. Посреди зала стояло нечто, напоминающее двухметрового ежа с иглами-ракетами – каждая длиной в полметра, толщиной в три пальца.

– Форсфайтеры! – просипел на последнем издыхании Юрий. – Вагиф, там форсфайтеры, мать-перемать. Сейчас здесь будут…

– Знаю, – ответил голос Дабылова. – Падайте на пол, быстро. Прикрой девчонку. Запускаем «Смерть зомби».

– Да ты с ума сошел, Вагиф! Ее же убьет!

– А что я могу сделать? Ты хочешь, чтобы форсфайтеры до «Баклана» добежали? Они добегут, не сомневайся. Тогда всем нам кирдык!

– Вагиф, мать твою, ну подожди еще чуток! Нам сто шагов осталось…

– Блядь, да ты назад посмотри!!! – крикнул Дабылов, ужас прорвался в его голосе. – Я отчаливаю. Спасай Лину, подполковник. Спасай как можешь. Запускаю салют через тридцать секунд…

Они не успели добежать до эвакуатора – тот втянулся в задницу крейсера, корабль резво отскочил от астероида и тут же вступил в перестрелку с налетевшим скипером противника. Умник рухнул на пол и повалил за собой Лину. Лина обалдело крутила головой, пытаясь понять, что происходит. Форсфайтеры уже ворвались в шлюз, недоуменно озираясь, не видя целей. Симонова и двух спецов КБК в зале не было – можно не сомневаться, что они не добежали, погибли. Впрочем, Лина и Юрий тоже не успели. Не хотелось думать о том, что сейчас с ними сделают…

– Лина, сейчас ты встанешь и побежишь, – прошептал Юрий. – Беги так быстро, как только можешь. Наружу не прыгай – улетишь к чертовой матери. Переползи через край, уцепись там снаружи за что-нибудь, если получится, и сиди тихо. И не вздумай совать голову внутрь.

– А ты?

– Я останусь здесь.

– Почему?

– Так нужно.

– Юра… Пожалуйста, давай вместе. Нас подберут…

– Замолчи. Приготовилась?

– Юрка. милый…

– Готова?

– Да.

Лина огляделась: от зияющей пасти ворот ее отделяло всего лишь пятьдесят метров. До ближайшего форсфайтера, рыскающего в поисках добычи – метров сто пятьдесят. Успеет?

– Беги! – скомандовал Юрка.

Лина вскочила и побежала, не оборачиваясь.

Конечно, она не успела затормозить – это всегда давалось ей с трудом. Вылетела в открытый космос и понеслась вперед, размахивая по инерции руками и ногами. Желудок взмыл вверх, сердце дало перебой, накатила тошнота – искусственная гравитация кончилась, началась невесомость. Лина попыталась повернуться назад, лицом к астероиду. Не тут-то было – так и продолжала мчаться в черноте, усыпанной звездами, чувствуя, как разматывается трос.

– Юрка, Юрка! – позвала Лина. Умник не отозвался.

Она вперилась глазами в экран, моля Бога о том, чтобы он переключился на шлюзовую камеру. Так оно и случилось – неизвестно, кто был телеоператором сегодняшнего действа, но картинки он давал вовремя, исключительно в контексте. Она увидела «ежа» – тот выпускал иглы-ракеты одну за другой. Ракеты носились в воздухе, выписывали сложные траектории, гоняясь за бегающими форсфайтерами. Юрия в поле зрения не было.

Снаряды находили свои цели – втыкались в форсфайтеров, освещая их на миг краткой мранжевой вспышкой. Пораженные зомби останавливались, застывали ненадолго, а потом валились навзничь.

Черт! Bloody shit!!! Изображение замутнилось, изошло сиреневыми полосами, моргнуло в последний раз и пропало. Остался черный провал космоса, испещренный бесчисленными белыми точками звезд. С правой стороны в поле зрения вторгались синие сполохи – там «Баклан» русских сражался с двумя штатовскими скиперами. Лина повернула голову вправо до упора, насколько это позволял костюм, попыталась скосить глаза в том же направлении… Бесполезно. Он так и не увидела ничего, не получила информации, кто побеждает. Наши или не наши.

Она вдруг с удивлением осознала, что НАШИ – это русские. До сих пор она не отождествляла себя с рашенами, всегда понимала, что она лишь американская девчонка, закинутая волей обстоятельств в Евразию и попавшая в невесты к самому милому из славянотюркских шпионов. И вот тебе на… Лина попыталась вызвать в себе хоть долю симпатии к тем людям, что сидели сейчас в американских кораблях и сражались сейчас против «Баклана» – вовсе не безобидного, смертельно опасного, утыканного современнейшими пушками, плюющегося торпедами, ракетами и лазером. Симпатия возникла… Слабая. Гораздо меньше, чем симпатия к тем, кто находился в «Баклане».

Лину резко дернуло и начало разворачивать вокруг оси. Похоже, что пуповина, свяЧывающая ее с Умником, выбрала всю свою длину. Хороший оказался фал – нежно амортизировал рывок, не закрутил Лину подобно волчкс. Повернувшись влево на девяносто градусов, Лина обнаружила, что к ней не спеша подплывает форсфайтер.

Он был мертв. Он медленно вращался, из спины его торчала игла-ракета, выпущенная ежом. Лина могла рассмотреть форсфайтера во всех подробностях. Толстенный скафандр – по складкам видно, что не просто кевлар, а многослойка, прошитая полосами из пуленепробиваемых сплавов. Лина видела такой костюмчик в каталоге, в Нью-Йорке, такой скафандр можно было заказать, купить за кучу тысяч баксов, но носить его нормальному человеку не представлялось возможным – для этого нужно было иметь силу слона. Или силу форсфайтера. Скафандр был устроен просто, даже примитивно – ни пульта управления, ни кислородных баллонов, ни экзоскелета. Дешево, сердито и архипрочно. Шлем имел широкое прозрачное оконце, сквозь него виднелось лицо – оно было вполне обычным, только вот слишком зеленым. Лина увидела, как физиономия форсфайтера начала вздуваться, как тонкие фиолетовые прожилки поползли по ней. Мертвый зомби распухал там, в своем скафандре, с ним происходили метаморфозы. Когда расстояние между форсфайтером и Линой сократилось до двух метров, лицо его лопнуло, забрызгав шлем изнутри зеленой слизью. Ракета вывалилась из спины трупа, вытолкнутая внутренним давлением, из дыры в скафандре ударила струя густой жидкости блевотного цвета, распалась в невесомости на шарики. Лина взвизгнула, опомнилась, оторвалась от жуткого зрелища, двинула обратно к астероиду, перебирая фал руками. Через полминуты оглянулась – форсфайтер летел уже далеко от нее, продолжая выбрызгивать свое содержимое в мировое пространство.

Вот почему Юрка выгнал ее из шлюзовой камеры. Еж назывался «Смерть зомби», и ракеты его были самонаводящимися. Наводились они именно на форсфайтеров, реагировали на какое-то специфическое их свойство. Похоже, что иглы ежа были шприцами – кумулятивным зарядом они пробивали броню и впрыскивали в тело некую субстанцию – она запускала метаморфозы и превращала суперубийц в белковый кисель. Русские использовали кровь Лины –изучили ее гены, создали присадку, воздействующую на них, и начинили ей ракеты ежа. Нетрудно догадаться, что Лина была для ежа такой же целью, как и прочие носители форсфайтеровских утилит.

Теперь Лина видела русский крейсер во всей его красе. Краса была подпорчена множественными вмятинами и кусками оторванной наружной обшивки, однако скипер бодро двигался к астероиду и никто не стрелял по нему. Стало быть, «Баклану» удалось отбиться. Во всяком случае, хотелось на это надеяться.

В наушниках щелкнуло, левый экран осветился и на нем появилась физиономия Гришанина.

– Лина, оставайтесь на месте, – сказал майор. – Сейчас мы вас подберем.

– Как там Юрий? – крикнула Лина. – Он в порядке?

– В порядке, – ответил Гришанин голосом настолько фальшивым, что Лина поняла – случилось что-то совсем плохое.

– Что с Юркой? – сипло спросила она. – Почему он не отвечает? Я пойду в шлюз, я ему помогу!

– Лина, немедленно прекратите движение к «Элефанту»! – рявкнул Гришанин. – Держитесь подальше от шлюза, вам там не место.

– Там Юрка…

– Мы в курсе. Сейчас заберем его. Оставайтесь на месте.

Ну что тут делать? Только подчиниться приказу, болтаться на привязи в пустоте, мучиться от неизвестности и ждать, пока все кончится.

Ждать пришлось недолго. Скипер потратил на маневры меньше минуты – подошел задом к шлюзу и почти сразу же отчалил, драпанул от астероида во все лопатки. Фал Лины дернулся так резко, что перехватило дыхание. Скипер помчался сквозь космос, потащил за собой Лину на веревке как спортсменку на водных лыжах. С той только разницей, что спортсменки-лыжницы не кувыркаются через голову со скоростью пять оборотов в минуту. И веревка у них гораздо короче, чем триста метров.

Несмотря на кувырки, Лина видела, от кого драпал «Баклан». Из-за астероида вынырнул американский крейсер – целехонький, во всеоружии, с явным намерением продолжить драку.

Юрка уже там, на «Баклане» – это ясно. Также понятно, что русские не имеют ни малейшего желания продолжать бой – ни к чему это им, нужно всего лишь войти в прыжок, в состоянии скипа их никто не достанет. Вот только что случится с Линой, если ее не успеют затащить на корабль до прыжка?

Понятно что. Кордыбец. В лучшем случае фал лопнет и она останется болтаться здесь, в вакууме, до конца дней своих, и придет тот конец достаточно скоро. Если же фал выдержит и ее затянет вместе с кораблем в скип, то будет гораздо проще, без мук – она умрет через сотую долю секунды. Но самый вероятный вариант такой: она так и не узнает, от чего умерла, потому что вовремя рывка при уходе в скип ее позвоночник переломится пополам, а сосуды лопнут от запредельной перегрузки.

– Эй, люди! – крикнула Лина. – Вы что там, с ума сошли? Забыли про меня? Разгоняетесь для скипа, да?

– Так точно, – на экране возник подполковник Дабылов собственной персоной. – Уходим в скип.

– А как же я? Я уже не нужна? Выкинете меня как мусор? – срывающимся голосом спросила Лина.

– Отставить сопли, – скомандовал Дабылов. – Слушай сюда, Лина. Сейчас мы затянем тебя на скипер, и сделаем это достаточно быстро. Ощущения будут неприятными, но ты не пугайся, и главное, руки-ноги не растопыривай. Сгруппируйся. Готова?

– Да, – Лина оглянулась на американский скипер – тот уже приближался к рубежу атаки. – Давайте быстрее!

– Поехали.

Лину снова дернуло, потащило вперед. Она едва успела свернуться, обхватить руками колени, как ее втянуло в задницу скипера и влепило во что-то мягкое. В глазах потемнело. Лину кувырком протащило сквозь трубу и выплюнуло на пол. Тошнотворный ком встал в горле и перекрыл дыхание.

Два дюжих бойца схватили ее за руки и попытались поставить на ноги. Не получилось. Ватные нижние конечности отказывались слушаться.

– Идти можешь? – проревел голос в правом ухе.

– Ы-ы, – Лина замотала головой, пытаясь выдавить из себя хоть слово.

– Понятно. Тащи ее, Гоша. Бегом. До скипа – сорок секунд.

Один из бугаев схватил Лину, перекинул ее через плечо как мешок с картошкой и резво ломанулся вперед. Лина моталась вверх-вниз при каждом шаге, не понимала уже ни черта, не видела ничего, кроме мигания фиолетовых сигналов тревоги. Через полсотни шагов десантник скинул ее с плеча в кресло, пристегнул ремнями, сам шлепнулся рядом. Содрал с Лины шлем. Лина втянула ртом воздух скипера – чистый, кондиционированный, и закашлялась, выхаркнув ярко-красный сгусток крови.

– Запусти аптечку, – сказал ей боец. – Быстрее, до скипа пятнадцать секунд. Знаешь, как это делается?

– Н-нет… – просипела Лина.

– Ясно, – десантник схватил левую руку Лины, активировал щиток управления на ее предплечье, пробежался пальцами по кнопкам. Под лопаткой Лины раздались три хлопка – инъектор впрыснул медикаменты.

– Входим скип в экстренном режиме, – объявил голос. – Всем активировать аптечки по программе 14

Лина подумала о том, как туго сейчас всем придется. Эта мысль была последней – навалилась сонная тяжесть, глаза закрылись сами по себе. Лина зевнула, откинула голову на спинку кресла и отчалила в бесчувственное забытье.