Глава 9
Грейс, Лилит, Мария.
Мы специально опоздали на ужин, чтоб только не дать новенькому возможности устроиться рядом с нами. Не то чтобы мы его обсуждали или осуждали, само так получилось.
Нам всем, даже Максу, очень неудобно перед Доком, ведь он свой, почти родной, а его так унизил какой-то залётный засранец. И не важно, что он сам тут случайно, будет выпендриваться – как залетел, так и вылетит. Пойдет домой пешком, по гипер-тоннелю, и мне почти всё равно, что в гипере внешние шлюзы заблокированы, ради такого дела разблокируем, его же наглой рожей.
Сёма и сам понял, что лучше ему ни к кому не лезть, сидел в уголке один одинёшенек, лопал, чем его по блату, неизвестно за какие заслуги подкармливает искин. Мы, насколько могли, не растягивая, поглощали розовую безвкусную дрянь и старались не оглядываться по сторонам.
К нашему облегчению Док не пришёл, и хотя бы не пришлось демонстрировать почтение с сочувствием. За нас-то, серьёзных девочек, я спокойна, а за Макса ручаться трудно – точно заржал бы. Его и без Дока распирает от воспоминаний…
Вот Сёма отжёг! Гад такой… гм. Ну, как он мог! На Дока же смотреть было больно… вот у него харю перекосило… у бедненького… гхм-гхм-гхм!
– Запей киселём, – сказал Сёма, хлопая меня по спине!
И как только подкрался? Запиваю вязкой жидкостью из бокала, по вкусу – той же кашей. Не оборачиваюсь, как будто его нет вообще.
– Вот, как обещал. – Передо мной материализовалась плитка шоколада в яркой обёртке.
– С фундуком, мамочка моя! Ух-ты! – раздались голоса подруг.
– А мне, конечно, не досталось, – горький комментарий Макса.
– Ты ж не обещал меня за это целовать, – как о чём-то обыденном проговорил Сёма.
Максик не выдержал – ехидно заржал. Оборачиваюсь к Сёме, чтоб бросить ему в рожу его вонючую шоколадку, вот прям сейчас, вот точно… рука легла на плитку, пальцы начали сжиматься, чтобы скомкать, смять… и перестали. Рука, зараза, сама нежно обхватила шоколад пальцами и не собиралась выпускать. Нам оставалось лишь испепелить мерзавца взглядами!
– Гхм, – нарушил Сёма неловкую паузу.
Лилит плавно поднялась, не выпуская шоколадку, обхватила ладонями Сёмину голову… и чмокнула его в лоб! Мари оказалась от него слева. Ишь какие быстрые! Так дело не пойдёт! Мы с Марией поцеловали негодяя в щёки одновременно.
И всё! Только поцеловали, как обещали, мы честные девушки – сразу отступили на шаг, и нечего было всем так на нас таращиться!
– В расчете, – сказала я строго, ясно давая всем понять, что продолжения не будет.
– Да какие там счёты! – Сёма изобразил удивление, – я ж не всерьёз!
– Мы тоже… гхм… понарошку…, – мы невольно смутились.
– Главное, что вам понравилось! – простецки продолжил он.
Мне сразу захотелось его убить. – Что понравилось?
– Шоу, – он растерялся от моего тона, – и шоколад тоже… может быть… потом понравится…
– Погоди-ка, – заговорила Мария, не сводя с него удивлённо распахнутых глаз. – Так ты всё это устроил для нас???
– Конечно, – без смущения признался Семён, – у нас в России именно так знакомятся с девушками. А у вас в Швеции по-другому?
Выкрутился гад! И слова-то какие нашёл! В этот раз Мари опоздала на целую секунду, в левую щёку он расцелован был раньше. Не сказать, что я очень торопилась – сама не помню, как так получилось.
– Ну, допустим, познакомился ты, – насмешливо заговорил Макс, – и что дальше? Шоу продолжается?
– Шоу только начинается! – расцвёл Семён. – Пойдём, покажу свою каюту – обалдеете!
– А меня с собой возьмёте? – как о решённом деле спросил Макс.
– Пойдём, конечно, только у меня одна кровать… но большая… – смутился Семён, – в смысле, ни одного стула.
– Разместимся, – улыбнулся Макс, вставая, – не впервой.
Мы умудрились втроём повиснуть на Сене с обеих сторон. На выходе обернулись, чтобы запечатлеть в памяти ошарашенные, завистливые, насмешливые взгляды остающихся на просмотр очередного космического мыла. И я сама, просто совпало, что с Лилит и Мари одновременно, показала им язык.
* * *
Пошли мы к Сёме больше из принципа, чтоб не думали, будто их мнение очень важно, и в благодарность за представление, нежели из-за какого-то особого интереса – казалось, что удивлять Сёме уже попросту нечем.
Вот именно, что казалось. И ничего ведь особенного мы там поначалу не увидели, обычная комната, каких полно на Земле…
Как на Земле! У меня что-то заныло, сжалось под рёбрами – мы присели на краешек кровати, притихли, глядя на самый настоящий закат за окном. Макс подошёл поближе, провёл пальцем по оконной раме.
– Отойди, – раздражённо сказала Мари, – не загораживай!
– Извини, – Макс отступил на пару шагов, – я только хотел спросить, что это за лента наклеена на картинке?
– У нас сейчас уже осень, – печально ответил Сёма, – заклеил, чтоб не дуло.
Мы одновременно обернулись к нему, Макс переспросил. – Что не дуло?
– Чтоб не дуло холодом из щелей, – грустно поведал Сёма, – это традиция у нас такая, называется «клеить окна».
Мы сочувственно покивали-повздыхали, традиция – это можно понять, это очень хорошо, что Сёма так держится древних традиций своего народа, какими бы странными они не казались.
– Извините, – Сёма вынул стаканы из шкафа, роздал, – стола у меня нет, и где бы его раздобыть, вообще не представляю. Пока всё на весу.
Макс посмотрел на него насмешливо, грустно улыбнулся. – Буханка, сделай стол.
Мы едва успели поджать ноги – искин иногда так шутит, палуба разошлась, оттуда выдвинулись плоские такие штуки цвета «металлик», несколько раз пересложились – с излишней, по-моему, помпой Буханка воздвигла столик.
Сёма, чем-то недовольный, поморщился, – секундочку.
Метнулся в санузел, вернулся с тряпочкой, принялся протирать столешницу.
– Роботы, трансформеры, это, конечно, хорошо, но мы ж по нему только что ногами ходили!
– Натоптали, угу, натащили грязи с улицы, – согласился Макс. – Здесь даже пыли нет, Сёма. Воздух непрерывно фильтруется.
– Может, вам и всё равно, – не растерялся Семён, придирчиво оглядывая результат своей работы. Потёр только ему одному видимые пятнышки, – но у нас даже сидеть на столах не принято, не то, что ходить. Разве что можно плясать по большим праздникам очень красивым и очень пьяным девушкам.
– Мы не пьём, – угрюмо заявила Мари.
– Молодцы! – одобрил Сеня, вернулся к шкафу и достал так знакомые по земной жизни большие бутылки!
– Кока! – Захлопали мы в ладоши.
Сёма, улыбаясь, как именинник, свернул пробку. – Не угадали. Но тоже одна химия, вкус подбирал на память.
Он аккуратно наполнил стаканы, быстро выросли шапки пены, по стенкам побежали капли. Мы поспешно подхватили бокалы, погрузили в пену носы – ммм! Вкус показался тем самым, земным, я не могла оторваться, пока в нос не шибанули газы, – фуй!!!
– Фуй! – Макс и девочки мотнули головами, у подружек смешно упали чёлки на глаза.
Мы чинно поставили стаканы, поправили причёски, кроме Макса, конечно, – то, что у него на голове не поправишь, только под ноль сносить. Я первая надорвала обёртку шоколада, Мария с Лилит тоже сосредоточенно зашуршали, Макс гулко сглотнул слюну.
Пока во рту таяли первые кусочки, на него никто не обращал внимания, и вообще нам стало ни до кого. Я очнулась первой – заметила взгляд Семёна. Насмешливый, как обычно, и странно грустный, отчего-то даже смутилась. Отвела взгляд, увидела трагическую физиономию Макса, отломила кусочек, – на, не плачь.
Протянула руку высоко над столом, немного неуклюже, хотела его чуть-чуть подразнить, а он вцепился двумя руками в моё запястье и схватил шоколад ртом. Съел быстро, Мара подняла кусочек, зажав двумя пальцами, – а ну-ка совсем безрук!
Макс послушно прижал ладони к столу, приподнялся, вытянув шею…
– А как тюлень?! – воскликнула Лилит, навесом подбросив шоколадный квадратик, Макс и тут не оплошал…
Сёма подливал колу, все смеялись, даже хлопали в ладоши – было очень весело, правда, закончилось обидно быстро, вместе с шоколадом. Мы вопросительно воззрились на Семёна, тот сначала изобразил на лице отчаянье. – Так больше ему и не съесть, он у вас ещё маленький…
И радостно возвестил. – А теперь будут фокусы и загадки! Внимательно смотрите, как я это делаю.
Мы с вежливой скукой следили за его манипуляциями. Снисходя к его огорчению нашей реакцией, Макс спокойно объяснил, что все его хитрости раскрывает нам искин. И ничего с этим не поделаешь, Буханка самое слабое недоумение принимает за невысказанный вопрос.
Сёма задумался на секундочку.
– Тогда не смотрите, лучше отвернитесь, а потом попробуете разгадать, как я это сделал.
– Так Буханка же расскажет! – Вкрадчиво, как маленькому, объяснил Макс.
– Не расскажет, – ухмыльнулся Семён, – может, поспорим?
– На шоколадку с орехами? – сразу согласился Макс.
– Идёт, – чему-то своему улыбнулся Сёма, – отворачивайтесь.
Мы отвернулись к переборке. Я приготовилась ждать несколько долгих, скучных секунд, невольно принялась разглядывать переборку. Странный он выбрал окрас, неравномерно светло зелёный, я б сказала.
Моё внимание на этом фоне не сразу привлекла забавная картинка – замочная скважина и мерцающий из неё зрачок. Прям как по-настоящему кто-то очень большой смотрит на нас. А то, что картинка располагалась над кроватью, придавало ей особую пикантность. Она, конечно же, осталась от прежних жильцов, чего-то такого мы от них и ждали.
– Ух-ты какая картинка! – Мари всплеснула ладошами. – Сёма, подари? А то ж у нас ничего такого нет…
– Я вам новую сделаю! – он отчаянно дёрнулся, будто хотел схватить Марию. Но было, конечно же, поздно, – ой! А откуда эта дырка?
Мы разом оказались на Сёминой койке, на четвереньках. Я с Лилит стукнулись головами, и Мара первая припала взглядом к отверстию.
– Ну, что там? – нам оставалось только спрашивать зловещим шёпотом и теребить её за плечи.
– Тихо вы! Вой! – чуть слышно проговорила она. – С Кэш! Целуются, он её уже лапает!
– Дай посмотреть! – мы вцепились ей в плечи, все б ногти переломали, хорошо, что Фара не одобряет ногтей.
Мари поняла, что пора и честь знать, я снова успела раньше. Кэш, бесстыжая откровенно позволяла себя целовать и обнимать, за этим, конечно, и вернулась к Вою.
Мари согласилась с моей невысказанной догадкой. – Сама прибежала гордячка Кэш, прям кто бы мог подумать!
Я почувствовала на шее горячее дыхание Лилит, по спине побежали мурашки – вполне ведь может вцепиться, освобождаю ей место.
Макс говорит спокойно. – Кстати, напоминаю, что подглядывать некрасиво. Так, на всякий случай.
Мы тут же повернулись к нему, я говорю спокойно. – А кто подглядывает? Вот и Сёма сразу заклеил дыру. Правда, Сень?
Мы обернулись к гостеприимному хозяину, лицо его розовело пятнами.
Лилит покинула койку, встав, взяла его за руку, – Сёма не виноват в том, что покойные япошки подсматривали за Воем и Кэш. Сём, ты что такой расстроенный? Фокус не получился?
– Весь фокус в том, – усмехнулся Макс, показывая большим пальцем себе за плечо, – что каюта Воя там.
– А там, – он ткнул указательным пальцем в переборку с дырой, – ваша комната.
Мари метнулась к отверстию, долго молчала, наконец, трагически прошептала. – Точно. Они уже на моей койке!
Мы срочно засобирались восвояси, в дверях я обернулась к Семёну. – Не вздумай тут вешаться, тебе уже показали, где выходной шлюз?
– В гипере ж мы, – напомнил Макс, но ему никто не ответил, у нас появились более срочные дела. Нет, ну, совсем офанарели – прям у нас такое вытворять!
* * *
Семён.
Я грустно проводил девушек взглядом, Макс ехидно спросил, – так где моя шоколадка?
– Твоя шоколадка? – я с трудом начал припоминать, с чего всё началось.
– Ну, да. Ты сказал отгадать фокус, я отгадал, гони конфету! – Макс явно решил меня дожать.
– Ах, фокус! Только это загадка, – у меня срослась комбинация, как только он мне напомнил. – Мы же поспорили!
– Ага, – Макс самодовольно кивнул.
– Тогда ответь, пожалуйста, откуда в стенке дыра? – вежливо спрашиваю нахала.
Он завис, видимо, пытая искин, ничего не добился и ошарашено уставился на меня. – Буханка мне отказала в информации!
– Свои версии есть? – интересуюсь деловым тоном.
– Э… нет, – растерялся Макс.
– Так где твоя шоколадка? – возвращаюсь к началу разговора.
– Двадцатка, вроде бы? – не поняв сути, небрежно бросил Макс.
– Шоколадка, Максимушка, шо-ко-ла-дка. – говорю по складам.
– Да где я тебе её возьму? – попытался он от меня отмахнуться.
– То есть ты поспорил на вещь, которой не владеешь? – вношу я полную ясность. – Буханка, как это называется?
– Мошенничество, – строгим голосом отозвалась искин, – программист Максим, вплоть до решения Кэпа по вашему делу вы объявляетесь ограниченно дееспособным. Ваш счёт заблокирован, вы лишены права принимать любые самостоятельные решения, даже чтоб сходить в туалет, вам сначала нужно испрашивать моего разрешения. У вас есть пять минут на то, чтобы урегулировать спор с кадет-пилотом Семёном, время пошло.
– Что ты хочешь взамен? – прохрипел бедняга, будто ошейник уже сдавил его горло.
– Ты прямо сейчас пойдёшь к девушкам и расскажешь, как всю дорогу подсматривал за ними с японцами, – говорю ему, дружески улыбаясь. – И нехрен так бледнеть, чурек французский! Тебя ж никто за язык не тянул?
Он обречённо помотал поникшей головой.
– Ну, так пошёл вон, извращенец, – ласково беру его за плечо и направляю на выход.
Когда за ним закрылась дверь, я ещё постоял, ладонями массируя лицо. Блин, и не пили же нефига, а корпоротивчик, кажись, снова получился! Что-то я хотел спросить… а!
– Буханочка, почему ж ты им не объяснила, откуда взялась дырка в стене?
– Всё равно не поверят, – в её голосе отчётливо звучала ирония.
– А серьёзно? – мне ни капельки не смешно.
– Поздравляю, кадет-пилот Семён, со вторым личным проектом высочайшего приоритета. Снять приоритет может только Кэп по запросу члена экипажа с уровнем ответственности не ниже…
– Понял, – нетерпеливо перебиваю её, – ты мне про проект растолкуй. Чего это и, главное, когда я умудрился придумать?
– Гм. Но ты же сам заявил о способности вашей расы получать положительные эмоции вследствие недостатка информации. – Монотонно стала докладывать Буханка. – В тестовом режиме проект дал нетривиальные результаты – эмоциональный фон значительно превысил средние значения.
– А смысл? – натурально пожал я плечами.
– Ты ещё не представляешь, что это за ужас такой – межзвёздная скука. – Печально проговорил искусственный космический разум.
