Летние вечера в Ярун’Але были теплыми, с озера веял легкий приятный ветерок. Четверо молодых людей — два парня и две девушки сидели на самом краю обрывистого берега, без страха свесив ноги вниз.

По озеру пробегала мелкая рябь, щекотание ветра холодило кожу. Даршела положила голову на плечо Ке’Лисо. Разговаривать не хотелось — чтобы не спугнуть магию безмолвной близости.

В двух шагах от влюбленной парочки сидели Дейл и Си’Ран. Эти не обнимались и не прижимались — их отношения не были столь интимными. Си’Ран продолжала считать себя ответственной за судьбу ремидейского юноши, опекала его и помогала влиться в столичную жизнь.

С Даршелой Дейл тоже сошелся. Они оба были чужаками и приемышами Ун-Чу-Лай. Оба пострадали от хитросплетенных интриг ордена, и оба в итоге принимали заботу и покровительство женщины, сломавшей их судьбу.

Иногда они изливали друг другу свое недовольство коварством Ветарии. Но лишь друг другу. Расставаться с орденом Игроков ни Шел, ни Дейл не стремились. Слишком заманчивую, слишком вкусную жизнь им предложили.

А еще оба знали Мириэль и грустили о ней. Даршела спрашивала обоих, хотят ли они поговорить друг с другом через магическое зеркало. И оба отказывались. Дейлу было слишком больно, а Мири не хотела бередить раны бывшего жениха.

Фея была счастлива узнать, что у него все благополучно, хотя и переживала, что он не вернулся в Коф. Но Магайя, старший магистр, распорядилась отправить письмо Дейла с ближайшим грузовым судном, снабжавшим агентов Ун-Чу-Лай в Ремидее.

Об агентах и их снабжении знала только Шел — рассказывать Дейлу Магайя запретила. Девушку потрясло, насколько крупная и разветвленная агентурная сеть действовала на двух восточных материках — Ремидее и Весталии.

У Ранду ничего подобного не было в помине. Ранду ставили на дисциплину, познание и совершенствование магического искусства. Ун-Чу-Лай — на людей, их общение, чувства, мышление. Свою силу и влияние они видели в том, насколько могут менять эмоции и убеждения людей, а не в одной только магической мощи.

С послушницей Си’Ран Даршела тоже сдружилась. Ун-Чу-Лай оказалась добросердечной и искренней — разумеется, со специфической искренностью этого ордена. Они могли всячески лгать, умалчивать, манипулировать, создавая прикрытие своей миссии, или «партии», как выражались сами игроки. Но внутри ордена любое увиливание и подковерные игры строго пресекались на любом уровне иерархии. Лицемерие, обман и лукавство перед собратьями по ордену могли привести к изгнанию.

В осадном Ранду тоже сложилось так, но Шел знала от старших товарищей, что это было не всегда. До осады, прежде чем Ранду оказались заточенными безвылазно под одной крышей, они тоже хитрили и лукавили друг перед другом, как все люди на земном шаре. Да и после осады многие этим грешили, вот только последствия теперь были заметнее, и кара за обман своих — серьезнее.

Четверка друзей безмятежно сидела на берегу, общаясь вперемешку на дакрионе и общеремидейском наречии. Дейл еще не освоил местный язык, а Ке’Лисо не знал ремидейского. Только девушки владели обоими.

Вдруг молодой шпион уставился в одну точку перед собой. Из расслабленного, полного неги стал резким и собранным. Кто-то из ордена обратился к нему ментально, поняла Шел.

— Си’Ран, — окликнул он. — Валд’Оро приказывает вернуться в резиденцию. Вета объявила боевой сбор.

Девушка присвистнула, тут же посерьезнев.

— Против кого? Впрочем, узнаем. Дейл… Прости меня. Ухожу срочно.

Парень заметно погрустнел. Про боевой сбор он не понял — Ке’Лисо говорил на дакрионе. Спросил с надеждой:

— Завтра увидимся?

Си’Ран вздохнула:

— Ох, Дейл, не знаю… Но обещаю, что очень постараюсь! Скучаю без тебя!

Лицо ремидейца озарилось радостью. Шел невольно улыбнулась, глядя на них. Нет, между ними не было влюбленности. Дейл не забыл Мири. Но взаимная симпатия крепла и углублялась. Со временем, может, и до влюбленности дойдет… Хоть и нелегко магу любить смертного.

Си’Ран и Ке’Лисо поднялись, Даршела вслед за любимым.

— Шел, тебя распоряжение не касалось. Можешь посидеть тут еще, составить компанию Дейлу.

Иногда девушку даже злило, с какой свободой и легкостью Ке’Лисо воспринимал ее общение с другими мужчинами. Нет, она понимала, что он просто безоглядно доверяет ей. Но так хотелось, чтобы приревновал хоть пару раз!

Она мотнула головой.

— Пойду с вами. Я тоже Ун-Чу-Лай! Имею право знать, из-за чего боевой сбор.

Шел ждала, что Ке’Лисо начнет ее отговаривать, упросит остаться. Но мужчина коротко кивнул, взял ее под руку, быстрым шагом повел прочь от озера. Шел почувствовала себя маленькой девочкой. Все чаще она ощущала себя так рядом с ним, когда он сбросил личину Кастале и стал собой. Гибкость и хитроумие сочетались в нем с твердостью и уверенностью. Даршела предчувствовала, что ее возлюбленный преподнесет еще немало сюрпризов.

Си’Ран поспевала за ними чуть поодаль. Помимо честности друг с другом, в Ун-Чу-Лай была еще одна негласная, но непререкаемая традиция: выдерживать дистанцию рядом с влюбленными парами, уважать их чувства, не мешать их поглощенности друг другом. Третий — лишний.

В холле резиденции царили суматоха и беготня. Ке’Лисо окликнул пробегавшую мимо Магайю:

— Маг, что стряслось? Вета здесь?

— Ждем с минуты на минуту, Лис.

Когда Великий Магистр наконец явилась, холл замер, суета прекратилась мгновенно. Даршелу поражало, как Ветария мгновенно сосредотачивала внимание вокруг себя, где бы ни появлялась. В Ун-Чу-Лай не было ни гласных, ни негласных правил, предписывающих замирать по стойке смирно при виде Великого Магистра, с миной глубочайшего почтения на лице. Даже послушники здоровались с ней «Привет, Вета!». Но как-то выходило, что она приковывала взгляд и внимание, стоило ей оказаться в поле зрения любого человека.

Она заговорила, и резкий хрипловатый голос разнесся под сводами холла:

— Друзья! Рада всех вас видеть здесь. Спасибо за вашу организованность и оперативность. Валд’Оро предупредил, что у нас боевой сбор. Место сбора — гора Тардиль. Надеюсь, все помнят географию Северной Мерканы, а кто забыл — не страшно, вам это не понадобится. Вопросы, где это, излишни. Мы с Валом, Магайей, Элехом и Гасиналией откроем портал прямо отсюда. Наш противник — орден Дорамон.

При этих словах маги вновь загалдели. Ветария смолкла на минуту, выжидая, пока ее подчиненные выплеснут эмоции после этой новости. У нее самой глаза полыхали злостью и азартом, на выступающих скулах сиял возбужденный румянец.

Даршела знала, что восемьдесят лет назад Дорамон уничтожили ее семью. Рассчитывали, что Великий Магистр Ун-Чу-Лай поведет себя как женщина, ослепленная горем. Бросит все силы ордена против превосходящего мощью врага и погубит себя.

Но Ветария распорядилась отступить. Увела всех учеников из Северной Мерканы в Дакрию, все еще недосягаемую для Дорамон. А потом сгинула на неделю, и ни один адепт не мог ее дозваться.

Никто не знал, никто не видел, как скорбела Великий Магистр по мужу, детям и маленьким внукам, растерзанным в кровавом ритуале. Когда она вернулась, ни следа слез не было на ее лице. И сразу издала официальный запрет для каждого Ун-Чу-Лай ступать на землю, подконтрольную Дорамон, вставать у них на пути, вмешиваться в их войны и борьбу за власть.

На долгие годы Дорамон будто бы перестали существовать для Ун-Чу-Лай. Но Ветария не забыла. Она не стала мстить сгоряча, отправляя орден на верную гибель. Она вынашивала месть восемьдесят лет. И вот, похоже, час пробил.

— Получасовая готовность к сбору! — скомандовала она. — Оденьтесь по-зимнему, чтобы не тратить магию на согревание. У кого есть боевые и защитные артефакты — активируйте. Через полчаса жду вас здесь во всеоружии.

Она махнула рукой, отпуская адептов.

Вместе с остальными Шел побежала в свою комнату — в их комнату с Ке’Лисо. Мужчина уже был там, собирая все необходимое. Невольно Шел замерла на пороге, любуясь его движениями: четкими, размеренными, ни одного лишнего.

Он обернулся, заметил взгляд девушки. Тоже застыл на миг. Потом отложил вещи, подошел к Даршеле, обнял крепко, но бережно. Она утонула в его объятиях, чувствуя себя маленькой и беззащитной в очередной раз.

— Все будет хорошо, малыш. Я вернусь. В последнее время Вета не теряет людей на крупных операциях.

Шел чуть отстранилась, задрала голову, посмотрела на него снизу вверх.

— Я вернусь? Почему не мы? Я вообще-то тоже собираюсь.

— Шел, ты пока новичок. Тебе рано участвовать в подобной операции. Вал не звал тебя, а значит, Вета не предполагает твоего участия.

— Зато я предполагаю! — вспылила девушка, оттолкнув его. — Я маг, Лис! И я владею боевыми заклятиями! Новичок среди вас, но мой опыт в Ранду никуда не делся! Я ничем не хуже тебя. Если ты идешь, пойду и я!

— Не глупи, Шел. Я занимался с тобой в Ранду и прекрасно знаю специфику твоего таланта. Ты — ученый, а не боевой маг.

— Когда одно мешало другому?

Ке’Лисо вздохнул.

— Сейчас поговорю с Ветой. Не надейся на ее демократичность — на боевых операциях она так авторитарна, что Арелато и не снилось.

Он замер, отправляя ментальный посыл на разговор. Через пять минут со вздохом сказал:

— Отправишься с нами как целитель. Подготовь набор для полевого врачевания. В бой соваться не смей. Штраф — лишение права попасть в любую экспедицию на десять лет.

— Это она так сказала?

— Я. Я твой куратор, несу за тебя ответственность и решаю, что можно и что нельзя. Так что будь у меня на виду, пока есть возможность.

— Слушаюсь, мой генерал! — промолвила Шел с ехидцей и в то же время соблазняюще. — Позвольте адъютанту уточнить — вы уже собрались? Отведенные нам полчаса не истекли… У нас есть несколько минут… друг для друга.

Улыбка заиграла на лице мужчины.

— Раздевайся, искусительница! Быстро. У нас десять минут.

Марк смотрел на пустой доспех, в котором минуту назад была Мири. Прошла еще минута, прежде чем он понял, что дрожит. И еще — пока дошло чудовищное осознание: Мири больше нет. Здесь, рядом с ним. Осталась ли она вообще в этом мире?

Сзади на плечо тихо легла рука Оршавы.

— Марк… Она найдется. Прошу, только держи себя в руках.

Последние слова вымолвила шепотом, чтобы никто, кроме него, не услышал.

Арелато поднял голову. Пустым взглядом обвел адептов ордена. Таким же пустым, безжизненным голосом молвил:

— Битва окончена. Мы победили, как всегда. Все свободны.

Один за другим Ранду покинули зал. Никто не осмеливался поднять глаза на Великого Магистра. Вскоре рядом с ним осталась лишь Оршава.

— Я сказал, все свободны, — глухо произнес он.

— Марк… я не могу оставить тебя таким. Нужно что-то сделать.

— Что, бога ради? Что ты хочешь сделать?

— Не знаю. Я боюсь за тебя. Ты не наделаешь глупостей?

— Катись к дьяволу, Оршава. Оставь меня!

— Обещай, что не навредишь себе.

— Убирайся!

Он с силой оттолкнул женщину от себя. Оршава помялась секунду на месте, а потом вышла. Арелато остался один. Рухнул на пол, закрыл лицо руками. Хотелось раскачиваться из стороны в сторону, тихо завывая. В груди поселилась тянущая боль, которая словно выпивала из него жизнь капля за каплей. Что это? Отдача? Он никогда не чувствовал ее так. А может… Вязь?.. Иногда это слово проскальзывало в мыслях Мири в связи с разлукой. Мири… Мири… Где же ты? Как тебя искать? Что он может сделать, чтобы найти ее, отсюда, из замка Ранду, ставшего ему тюрьмой? Он не может выйти за его пределы с Дорамон под стенами. И не может здесь оставаться, зная, что его любимая, ненаглядная фея сгинула неведомо куда. Что это было? Неужели Ал’Танти услышали зов и откликнулись? Тогда… может, и ему воззвать к ним? Может, и его услышат? Если они услышали Мири, услышат и его. Как ему больно ее потерять. Как он хочет сейчас обнять ее и даже попросить прощения. Он ведь даже подумать не мог, что значит для феи отдача… Что она не перенесет быть причастной к войне, быть орудием убийства. Она никогда не сможет простить. А он не сможет ничего изменить.

Марк проклинал день, когда прислушался к Оршаве. Когда велел ей принести книгу Эртана. Он проклинал и самого ремидейского мага, и тех, кто привез его труд на землю Мерканы, перевел на местные языки и распространил. Лучше бы ему никогда не знать о феях. И никогда не увидеть одну из них живьем. Упрямую, горячую девчонку. Которую он никогда не сможет забыть. Без которой не сможет жить. Неужели Ал’Танти не откликнутся, если он попросит? Вернуть женщину, которая стала смыслом его жизни.

Арелато встал. Приблизился к Алмазному доспеху, вдел руки и ноги в блистающие латы. Почувствовал холод кристалла на коже. И закричал:

— Ал’Танти! Помогите мне! Мой орден почитает вас веками. Мы охраняем и бережем ваше достояние. Я чту вас и преклоняюсь перед вами. Я совершил ошибку. Обидел девушку… фею… которая стала очень дорога мне. Дайте шанс исправить это. Верните Мириэль обратно. Верните ее ко мне.

Он смолк. Ничего не произошло. Доспех мерцал ровным кристаллическим свечением. Марк заорал:

— Верните Мириэль, проклятые создания! Услышьте меня! Или я недостоин вашего внимания? Жалкий смертный червь? Покажитесь, проклятые похитители! Вы отняли у меня любимую, так хотя бы сами покажитесь!

Дверь зала распахнулась.

Арелато вздрогнул, будто ожидал увидеть исполинскую фигуру полубога. Но через порог переступила Оршава.

Он вздохнул. Опять она. Всюду она. Он обречен на Оршаву, желая совсем иного… иной. Следом промелькнула мысль: забавно — он назвал древнюю расу так, как Мири не раз называла его самого — проклятый похититель.

— Марк, я получила ментальное послание от Валд’Оро, старшего магистра Ун-Чу-Лай. Ветария просит тебя о разговоре.

— Пусть проваливает. Она и ее проклятые игроки.

— Марк, они передают — это имеет отношение к Дорамон. У них есть информация.

— Пусть проваливают с Дорамон и своей информацией!

— Марк, ты опять под действием отдачи. Давай примем меры, чтобы ты снова смог здраво рассуждать.

— Давай трахнем тебя, хочешь сказать?

Женщина устало вздохнула.

— Хоть бы и так. Меня или кого-нибудь другого. Лишь бы Великий Магистр Ранду вернулся и вновь мог управлять орденом. Упрямый озлобленный подросток, которого я сейчас вижу вместо него, способен лишь погубить Ранду.

У Арелато скрипнули зубы. Он стиснул и разжал кулаки. Затем выбрался из доспеха.

— В зал Обозрения, — скомандовал он. — Выслушаю мартышку А’Джарх.

Пройдя по вытесанным в скалистой породе туннелям, магистры вошли в помещение в пять раз меньше зала Алмазного доспеха. Он был пустым, на четырех стенах располагались четыре огромных экрана с матовой поверхностью. Арелато коснулся одного из них, произнеся: «А’Джарх».

По экрану пробежала рябь. Через несколько секунд на нем появилось лицо Ветарии.

— Ранду.

— Ун-Чу-Лай. Зачем ты меня звала?

— Из-за Дорамон. Ты нанес им критический удар. Я чувствовала магические вибрации на Тардиль. Сейчас они максимально обессилены. Если боевые силы моего ордена переместятся к твоей резиденции, мы можем объединиться и добить их.

— Чтобы следом ты добила Ранду?

Ветария вздохнула.

— Я не собираюсь добивать Ранду. Я не намерена вредить ни тебе, ни твоему ордену ни словом, ни делом. Я хочу уничтожить Дорамон. А ты?

— Это цель моей жизни. Но что ты захочешь взамен? Алмазный доспех? Доступ к нему?

— Всего лишь открыть нам портал с помощью доспеха. Это сбережет наши силы для Дорамон.

Арелато молча смотрел на ненавистное лицо главы недружественного ордена. А’Джарх играла против него. Подсылала шпиона, похищала мальчишку Дейла из-под носа Оршавы. Бог весть что еще она сделала, и каковы будут последствия. Но ненависть к Дорамон была искренней. Ничего удивительного, что она улучила момент и жаждет добить. Они убили ее семью. Но можно ли верить, что она не хочет вредить Ранду?

Выбор непрост. Рискнуть, открыть портал доспехом для боевого отряда Ун-Чу-Лай. Получить шанс завершить четырнадцатилетнюю осаду, избавиться от сборища жестоких, но могущественных выродков. Или последовать за ними, если слова Ветарии лживы.

Ветария промолвила, глядя ему в глаза:

— Марк. Я хочу только возмездия. Клянусь памятью моей убитой семьи. Ранду не причинили мне вреда. Я уважаю твой орден и тебя как его главу. Я не вынашиваю замысла уничтожить Ранду. Я хочу очистить Меркану от чудовищ, которые давно перестали быть людьми и потеряли право называться магическим орденом. Я хотела этого прежде, чем они убили моих родных. Я видела, что они творят. И видела тех, кто хотел последовать их примеру, чтобы возвыситься. Даже в Ун-Чу-Лай нашлась пара отщепенцев, проникнувшихся идеями Дорамон. Месть — лишь часть моей задачи. Главное — показать всем, кому не дают покоя лавры кровососов, что по этому пути далеко не уйдешь. Я рассматриваю Ранду как союзников в этом деле. Не конкурентов, которые должны отправиться вслед за Дорамон.

— Складно говоришь, Ун-Чу-Лай. Ты много берешь на себя. Месть за семью — твое священное право. Но водворять справедливость, устраивать показательную бойню, чтобы другим было неповадно… Считаешь себя вправе?

Глаза Ветарии блеснули.

— А ты? Хочешь разделить со мной это право? Сделаем это вместе.

Марк тряхнул головой.

— Дьявол бы тебя побрал, А’Джарх. Я открою тебе портал и объединю силы Ранду с Ун-Чу-Лай. И будь я проклят, если мое доверие погубит орден. Если еще не проклят до сих пор.

Великий Магистр Ун-Чу-Лай хмыкнула:

— Конечно, ты проклят, Ранду. С тех самых пор, как связался с магией игнов. А я — твой шанс избавиться от проклятия. Мы будем готовы через час. Жди моего сигнала.