Ему снился дурной сон, подробностей которого Дэн не мог вспомнить, пробудившись. Такое в последнее время бывало с ним довольно часто. Он совершенно точно видел кошмары, так как просыпался резко, с колотящимся сердцем, испариной и неприятным осадком на душе, но какие именно – для него оставалось тайной. Будто Морфей, разгневанный тем, что Дэн вырывался из его объятий, наглухо захлопывал дверь в свой мир, не оставляя крохотной щелочки, чтобы в нее подсмотреть…

Он встал с кровати и прошествовал в ванную. Уснул он в одежде и не почистив зубов. Теперь нужно было раздеться, принять душ, прополоскать рот и вернуться в кровать. Сразу уснуть не получится, но можно почитать и посмотреть телевизор. Дэн в последнее время сильно перегружал себя эмоционально, поэтому, наверное, и спал так неспокойно.

Стянув с себя футболку и штаны, встал под душ. На полочке стояла целая батарея гелей, он взял первый попавшийся. Оказался апельсиновый. Поморщившись, Дэн швырнул пузырек в урну. Он терпеть не мог запахи цитрусовых. Близкие люди об этом знали. Значит, гель подарил кто-то из «левых» – бывший коллега (сейчас Дэн не работал), случайная барышня…

Мама…

Да, мама не входила в круг близких людей. Он и узнал-то ее не так давно!

Дэн взял пузырек, на этикетке которого были изображены зерна кофе. Выдавил гель на ладонь, затем нанес на тело. Приятно… И обонянию и осязанию. Значит, этот продукт преподнесла ему Коко. Она подходила к выбору подарков с душой. Даже если это были банальные, как говорят в народе, мыльно-рыльные принадлежности.

Помывшись, Дэн взял маленькое полотенце, чтобы вытереть волосы. А тело само высохнет. Ему нравилось ходить влажным.

Голым он вышел из ванной. Проходя мимо шкафа-купе в прихожей, бросил взгляд на свое отражение. Все в норме. Живот все в тех же кубиках, хотя он не посещал зал уже полтора месяца.

Дэн вообще был из породы красавчиков. Природа его щедро одарила. Рост, сложение, лицо, зубы, волосы – все безупречно. Многие считали его из-за этого баловнем судьбы. Как будто народную мудрость забыли: не родись красивым, а родись счастливым. А Дэн на ней, можно сказать, вырос. Дед, воспитывавший его с пеленок, постоянно эти слова повторял.

Данила появился на свет в деревне под Рязанью. Причем не в больнице, а дома. Потому что роды у его матери начались раньше срока и в такой дождливый день, что до села, где имелась клиника, не доехать по раскисшим дорогам. От кого она забеременела, никто в деревне не знал. Приехала из города брюхатая. Все думали, отец прогонит девку, залетевшую вне брака, но нет, принял. А когда неблагодарная дочь снова сбежала в город, бросив полуторагодовалого сына, стал внука воспитывать.

Мальчишка рос здоровым, смышленым, только каким-то неудачливым. Постоянно попадал в передряги. То его корова боднет, то он в яму свалится, то сосулька ему на голову упадет, то отравится грибами солеными. Главное, дед тоже их ест, а единственный ложный в банке Даниле достается.

В одиннадцать лет Дэн на уроке физкультуры получил гранатой по носу. Одноклассница ее не туда метнула. В итоге – сломанная перегородка и рассеченная бровь. Учителя и директриса плакали, увидев, каким Дэн из больницы вернулся. Такое лицо у мальчика было, как с картины! Без единого изъяна. А что теперь? Нос горбатый, над глазом рубец. Не знали они, что Дэн только радовался этим изменениям. Ему не нравилось собственное отражение. Как будто в зеркало не пацан смотрит, а девчонка. Глазки, губки, носик, все нежное. Даже брови будто пинцетом подщипаны. Из-за этого его одноклассники дразнили. Но не колотили – он уже тогда был высок и крепок.

В тринадцать Дэн записался в секцию бокса. Их участковый, Евгений Яковлевич Митяев, в народе Митяй, бывший афганец, организовал ее, чтоб мальчишки спортом занимались, а не гробили свое здоровье самогоном, сигаретами да клеем. У Данилы не сразу дело пошло. Физические данные были отличными, а вот реакция не ахти.

– Это потому, что ему то на голову что-то падало, то он куда-то, – говорил дед участковому, который иногда захаживал к ним в гости. – У него три сотрясения было, пусть и легких…

– Причину со следствием путаете, Вениамин Дмитриевич, – возражал ему тот. – Реакция у Данилы несколько заторможенная, вот он и не успевал отпрыгнуть или обойти яму. Та же граната ему в лицо прилетела потому, что увернуться не успел.

– И какой ему бокс тогда? Всю башку отобьют парню, дебилом станет.

– Реакцию развить можно. Есть специальные методики. Дэну это не только в спорте, в жизни пригодится.

– Ну, тебе виднее, конечно, Митяй. Только, пока не разовьешь ее во внуке, не выпускай его на ринг, ладно? Я уже старый, за инвалидом ухаживать не смогу.

– Я из вашего внука, Вениамин Дмитриевич, настоящего чемпиона сделаю!

И принялся за Дэна всерьез.

Вскоре бокс стал для парня главным смыслом жизни. Не потому, что Даниле хотелось титулов, славы, денег, наконец. Просто он понял, как это здорово, управлять своим телом, чувствовать в нем мощь, энергию.

– Не это в боксе главное, – возражал ему тренер. – Не мышцы. А мысли. Пока ты – только тело. Если выражаться военным языком, солдат, рядовой. Пушечное мясо. А должен стать маршалом, понимаешь?

Дэн кивал, хотя понимал Митяя не до конца. Мал был еще.

В четырнадцать он одержал свою первую победу. В пятнадцать поехал на соревнования в Рязань и завоевал там юниорский титул чемпиона города. Сразу после этого парня позвали в город. Он не хотел переезжать, хотя понимал, что это шанс стать профессиональным спортсменом. Но как без него дед? Немолодой он уже, сам с хозяйством не справится: у него и огород, и скотина. А тренер? Столько сделал для Дэна, а он, получается, предает его? Ведь в городе с ним будет заниматься другой человек. Но когда он эти мысли озвучил, получил нагоняй и от деда, и от Митяя.

– Для нас главное, чтоб ты человеком стал! – возмутился дед. – Я тебя растил не для того, чтобы ты мне стакан воды принес, когда помирать буду. Может, я и пить-то не захочу!

– А я не затем тренировал, чтоб ты свой талант тут, в дыре нашей, загубил, – вторил ему Митяй. – Обещал чемпионом сделать – сделал. Но только города. А ты можешь мировым стать. Но не со мной. Я тебе дал, что мог. Дальше тебя должен тренировать тот, у кого больше знаний и опыта. Так что не думай – езжай. За дедом я присмотрю.

И Дэн поехал.

Нового тренера звали Прохором. Он был здоров, суров и волосат. Тело боксера покрывали седые лохмы. Когда он раздевался до майки, казалось, что под ней свитер. А вот голова его была абсолютно лысой. Те остатки волос, что кустились над ушами, Прохор сбривал.

Он тренировал Дэна жестко. В отличие от Митяя, не вел с ним бесед о философии боя, а ставил на ринг и лупил, пока подопечный не научится правильно блок ставить.

– Кто тебе сказал, что боксеру нужны мозги? Плюнь тому в лицо! – рычал он, нанося удары. – Инстинкт – вот что самое важное. Доверяйся ему и бей, бей!

Еще он учил его быть злым. Не по жизни, а на ринге. Разжигать в себе ярость, концентрировать ее и направлять на врага. Именно врага – не соперника.

– Ты – супертяж! Один хороший удар – и бой выигран нокаутом. Чтобы нанести его, надо силу помножить на ярость.

И Дэн учился боксировать по-новому. Правда, не так быстро, как хотелось бы тренеру, поэтому многие бои он проигрывал, чем выводил того из себя. Их учебные спарринги становились все более жесткими. Прохору даже делали замечания другие тренеры, но он велел им не лезть не в свое дело. И они замолкали – в коллективе Прохора не любили и побаивались.

Первый, кого Дэн отправил в нокаут, был именно он… Его тренер! Единственный человек, способный вызвать в нем ярость. Дэн с ужасом ждал, когда тот оклемается и встанет. Думал, размажет. Душу вытрясет. Но Прохор удивил:

– Я горжусь тобой, сынок, – прохрипел он, рывком сев. – Меня свалил, молоток! – Он, схватившись за канат, встал на ноги. – И пусть я пьян сейчас и мог бы свалиться и сам, но ты все равно молоток. Буду тебя на общероссийские выставлять. Думаю, ты готов.

Те соревнования он выиграл. С триумфом. Финальный бой продлился недолго. Дэн отправил соперника в нокаут уже в первом раунде. В Рязань он вернулся победителем.

Это был лучший момент в его жизни! Как выяснилось потом. А тогда ему казалось, что все хорошее только начинается. Но судьба напомнила красивому Дэну (с переломанным носом он стал еще привлекательнее) о том, что он не из породы счастливцев.

Как-то вечером они с Прохором шли из зала. Оба жили в общежитии, но обычно тренер отправлялся после занятий в пивную или к одной из своих женщин, а сегодня у него не было настроения ни пить, ни сексом заниматься. Вообще никакого не было! Он даже не разговаривал с Дэном, и это парня радовало. Когда Прохор был без настроения, его могло взбесить все, что угодно, в том числе какое-нибудь невинное высказывание.

– Закурить не найдется? – донеслось откуда-то из темноты.

– Не курим, – бросил Дэн в ответ.

– Кто не курит и не пьет…

– Тот пидор! – И дружный хохот. Темнота скрывала как минимум троих.

Прохор остановился. На его лице появилась кровожадная улыбка. Он нашел тех, на ком сорвет свою злость.

– А ты выйди, сладкий, покажи личико, – вкрадчиво проговорил Прохор. – Если понравишься, я тебя поцелую, и ты узнаешь настоящую мужскую любовь…

Дэн ошибался – задир было не трое, а пятеро. То есть противник превосходил их по численности. К тому же двое парней производили впечатление бывалых драчунов. Остальные так, шакалята при боевых тиграх. И все же их тоже нельзя было сбрасывать со счетов.

– И кого из вас целовать, мальчики? – спросил Прохор, хотя сам уже догадался, кто в этой стае вожак, и обратился к нему: – Наверное, тебя, голубок?!

Реакция последовала незамедлительно. Парень выбросил кулак и снес бы Прохору челюсть, не уйди тот от удара. Второй крепыш кинулся на Дэна. Шакалята до поры держались в сторонке. Но когда поняли, что их предводители вот-вот будут повержены, бросились им на подмогу. На Прохора, как более взрослого и крупного, налетели сразу двое. На Дэна – один. Он легко сбросил его с себя. Но тут ощутил резкую боль в боку. Опустив глаза, он увидел торчащую из бока рукоятку перочинного ножа.

– Вот ты козлина! – в бешенстве заорал Дэн. – Ты мне куртку испортил новую! Знаешь, сколько она стоит?

Он на самом деле в тот момент переживал из-за этого, а не из-за раны. Он на эту куртку все призовые угрохал. Таких, итальянских, кожаных, в Рязани больше ни у кого не было.

Вне себя от бешенства, Дэн ринулся на шакаленка и обрушил на него свой фирменный хук. В ударе сосредоточилось столько силы, помноженной на ненависть, что парень отлетел на три метра и врезался головой в угол дома.

– Атас, менты! – закричал кто-то из шпаны.

И через несколько секунд их след простыл. Причем предводителя поднимали с асфальта и волокли под руки.

На месте драки остались Прохор, Дэн и… парень, пырнувший его ножом.

Он был мертв. Травма, полученная при ударе, оказалась не совместимой с жизнью.

После было следствие, суд, оправдательный приговор. Федерация спорта из Москвы прислала своего адвоката. Он «отмазал» Дэна даже от условного срока. Но на ринг ему путь был заказан. Да и сам Данила не желал туда возвращаться.

…Он тряхнул головой, отгоняя воспоминания. Не любил ворошить прошлое. А в нем, прошлом этом, столько всего было нехорошего, кроме той драки, что, в нем копаясь, можно впасть в глубокую депрессию.

Дэн, уже высохший, разобрал кровать и нырнул под одеяло. Он любил спать голым. Без одежды он быстрее расслаблялся. Щелкнув пультом, он включил канал «Дискавери». Глядя на резвящихся бегемотиков, он взбивал подушку. Сделав это, он собрался опустить на нее голову, как в дверь позвонили.

Смачно ругнувшись, он встал и пошел открыть. Штаны натянул на себя по пути, сорвав их со спинки кресла.

Отперев, он увидел на пороге незнакомого мужчину.

– Здравствуйте, – хрипло сказал он и закашлялся. – Извините, простуда.

– А вы кто?

– Майор Сергеев. Полиция. – Он продемонстрировал удостоверение.

– А что такое? – напрягся Дэн.

– Умерла, предположительно насильственно, Виктория Андреевна Белецкая. Вы знаете такую?

– Да.

– Нам нужно задать вам пару вопросов.

Дэн почувствовал, как от лица отхлынула кровь. А полицейский это заметил.

– Что-то вы побледнели, – протянул он.

– Из подъезда дует, а я, как видите, раздет, – ровно, без дрожи в голосе, проговорил Дэн. – Заходите. Я оденусь и буду в вашем распоряжении…