Глава 9. Я учусь пытать

Пыточная находилась в дальнем конце подземелья и занимала втрое большую площадь, чем обычная камера. И неудивительно, ведь требовалось немало места для хранения всего собранного инвентаря — дыбы, крюка с блоками для подвешивания, сваренного из тонких прутьев кресла с ремнями, жаровни и стола, больше похожего на витрину в строительном магазине. Молотки самых разных размеров, клещи, щипцы, всевозможные ножи, шипы и гвозди теперь были переложены на край, а половину столешницы заняла переносная алхимическая лаборатория.

Невысокий пожилой мужчина с обширной залысиной, мясистым носом и моноклем колдовал над склянками с разноцветными порошками, тиглями, ретортами и перегонными кубами. Для защиты от крови мастер Фехталь носил кожаный фартук, однако рукава белой сорочки сплошь покрывали бурые пятна. Такие же облепили круглую сливную решетку в центре комнаты, закрывающую желоб в канализацию.

Ингрид сидела в кресле — нет, ее не привязали и не мучили, а даже любезно предоставили дощечку со сложенным мешком в качестве сиденья. Палач же тихонько и очень красиво напевал густым оперным тенором, всеми силами стараясь скрасить девушке пребывание в тюрьме. И, тем не менее, когда я подошел, жрица вскочила, вцепилась в прутья и разревелась.

— Ну все, все... — я погладил ее по дрожащим оледеневшим рукам, хотя горка углей наполняла камеру не просто теплом, а летней жарой.

Киман отпер замок, и бедняга тут же кинулась мне на шею, прижавшись, как детеныш панды к брюху матери.

— Все кончилось, — неловко провел ладонью по спине. — Можешь идти.

— Не может, — прогнусавила Ариша, зажимая нос надушенным платком.

— В смысле?! — злобно зыркнул на женщину. — Мы же договорились! Я привел суккубу!

— Вижу, — мэр посмотрела на Хиру как на заползшую в кровать змею. Легко выпендриваться, когда от демоницы отделяют трое стражников, включая сержанта. — Но тварь исчезнет по одному твоему слову. И не будет у меня ни пленницы, ни суккубы.

— Но у вас буду я!

— Не усугубляй, — де ла Кюр вздохнула. — Проводим испытания, подбираем состав и все вместе убираемся отсюда. Мне, знаешь ли, не очень-то по душе торчать в этой зловонной яме. Но Хаб-Харбор для меня превыше всего, что бы ты ни думал. И ради города я пойду на все.

О да. Получила в руки власть — так почему бы не цепляться за нее до последнего? Крохотный порт, конечно, не столица, но и тут найдется чем поживиться.

Блин.

Я всерьез обсуждаю мотивацию компьютерного болванчика.

— И ты хочешь, чтобы Ингрид видела эти твои... испытания? А точнее — пытки? — не унимался я.

— Не испытывай мое терпение, — со злостью процедила Ариша. — Сержант!

Киман махнул рукой, дюжий вертухай оттащил взвизгнувшую Иру и грубо схватил за плечи грязными лапищами.

— Мастер Фехталь, начинайте, — распорядилась мэр, и в каждой нотке надменного голоска слышались упоение и восторг. Она и прежде была вершительницей судеб, а теперь, похоже, собралась насладиться спесью и тщеславием на полную мощность. — Сей юноша вызвался вам ассистировать.

— Прошу, господин, — мужичок с добродушным лицом и внешностью учителя истории указал на место подле себя.

На полированном подносе блестели короткими, но чертовски острыми лезвиями пять ножей, напротив каждого стояла плоская пронумерованная баночка с серой вязкой жижей.

— Намазываете тонким слоем на обе стороны клинка, — палач протянул кисточку. — Делаете надрез на любом свободном участке кожи. Для наблюдений удобнее всего предплечье. Затем я прослежу за реакцией и запишу наблюдения в журнал. Велите вашей... кхм... спутнице занять кресло.

— Это... — я сглотнул, не смея поднять взгляда на стоящую рядом Хиру, — больно?

— Признаюсь честно, — Фехталь смущенно улыбнулся и положил ладонь на грудь, — никогда еще не работал с демонами. Полагаю, все зависит от концентрации. Поэтому сперва начнем с самой сильной пасты, пока у суккубы достаточно сил и выносливости. Пятый номер, если что. Вот этот. Затем, в качестве передышки, возьмем самый слабый — единичку. Ну а дальше — по обстоятельствам.

— У вас... — я зажмурился и тяжело задышал, — воды нет?

— Ох...— мастер достал из-за пазухи фляжку и заговорщицки зашептал. — Первый раз, да? Ученик, которого я недавно взял, на первом допросе — простите за подробности — дефецировал.

— Дефе... что? — в памяти почему-то всплыло слово «аннигилировал», за ним — «трансклюкировал», но палач явно имел в виду нечто иное.

— Обкакался, — Фехталь глупо хихикнул. — Советую не воспринимать наше занятие как пытку. Считайте, это научный эксперимент во благо всех добрых людей.

— Да... — ледяная жидкость обожгла горло. — Конечно.

— Вы там скоро? — проворчала суккуба.

Обернулся к ней, глубоко вздохнул и произнес, скрепя ноющее сердце:

— Прости. Я должен.

— Я тебя умоляю... Думаешь, ты знаешь, что такое боль, сопляк?

Хира сняла куртку, обнажив покрытое шрамами поджарое тело. На боках и плечах белели белые полосы с ровными краями — очевидно, следы порезов. Спину же украшали толстые рваные «макаронины», и по направлению ударов легко угадывался кнут — возможно, с кусками проволоки или вшитыми крючками.

— Кто это?..

— Хер в пальто, — девушка кинула кожанку мне в лицо и развалилась в кресле. — Давайте уже. Быстрее начнем, быстрее закончим. И уберите, блин, посторонних. Посмотреть можно и снаружи.

По моей просьбе в камере остались двое стражников — Киман, Ингрид и Ариша вышли и заперли за собой решетку. Я подошел к прутьям и попросил жрицу отвернуться и закрыть уши. Милашка посмотрела на меня полными слез глазами и часто закивала, отчего с век сорвались крупные капли и прочертили серебристые полосы на мертвецки-бледных щеках.

Вернулся к столу и трясущимися пальцами принялся мазать лезвие ровным густым слоем, преднамеренно оттягивая пытку.

— Извините, — раздался позади заискивающий голос палача. — Не могли бы вы... пристегнуть вашу слугу? Я, признаться честно, еще не работал с демонами, так что лучше сами...

Хира внезапно рыкнула, мужичок отшатнулся и поджал руки, будто рядом клацнула зубами злобная собачонка.

— Угомонись, — я затянул широкие — в два пальца — ремни на запястьях и повыше копыт. На спинке висел еще один — не то для лба, не то для шеи, но его и трогать не стал. — Не туго?

— Ни тюго? — передразнила демоница и захлопала ресницами. — Давай, трусливая ты жопка, покажи страсть! Ненавижу мямлей и рохлей, так что режь от души, как батон копченой колбаски! Вперед, я уже теряю терпение!

— Я тоже, — буркнула Ариша из-за плеча бородатого верзилы.

Подошел к столу нарочито неспешным шагом, взял нож и поднес к подсвечнику, проверяя в тусклом свете качество смазки.

— Давай, давай, давай... — заканючила суккуба и начала раскачиваться, и стальное кресло весом под центнер заскрежетало по каменному полу словно деревянное.

Столь же медленно вернулся к прислужнице, сжал рукоятку сперва левой ладонью, потом правой, устраиваясь поудобнее.

— Я тебе нравлюсь? — с ехидцей спросила Хира. — В лифчике и ремнях... Колись, заводит?

— Быстрее там! — прикрикнула мэр, и Киман для острастки тряхнул взвизгнувшую жрицу за плечи. — Или начнут резать твою подружку!

— Прости...

Набрал воздуха побольше, зажмурился и... схватил суккубу за правый рог. Сильно, но осторожно запрокинул голову и с размаху, точно хотел боднуть, прижался к лицу. Вряд ли это можно назвать поцелуем — скорее обсасыванием плотно сжатых губ, но несмотря на это я добился нужного эффекта. Браслет дрогнул, но проверить шкалы фиалов не успел. Кожа пленницы в мгновения ока потемнела, будто за доли секунды загорела до бронзовой красноты. Рот распахнулся в столь сокрушительном вопле, что задрожали стены, а нас с Фехтелем сшибло с ног волной раскаленного воздуха.

И без того увеличенные клыки выросли так, что Дракула бы обзавидовался, коготки вытянулись в блестящие обсидиановые клинки, распахнутые глаза целиком заволокло алым огнем. Спинка кресла изогнулась от удара вырвавшихся из-под лопаток кожистых, как у летучей мыши, крылышек. Стражник посмелее подбежал с мечом наголо, но Хира одним движением разорвала кожаный ремень как полоску бумаги и полоснула по дублету.

Видя, что соратник рухнул на колени, роняя кровь и кишки, второй вертухай вжался в прутья и заверещал не своим голосом, требуя открыть замок. Но Киман не успел бы, даже если б захотел — секунду спустя подчиненного продавило сквозь решетку, а следом вместе с кусками камней упала и сама преграда. Понимая, что больше медлить нельзя, я на полном ходу промчал мимо взбесившейся бестии, схватил Ингрид за руку и потащил к выходу.

Сержант — стоит отдать должное его электронным мозгам — грудью заслонил обомлевшую от ужаса Аришу, но суккуба не удостоила их ни каплей внимания. Хиру интересовал только я, и демоница вальяжно месила грязь копытами, покачивая бедрами как на подиуме и щелкая хвостом. Этот звук становился все громче, подгоняя точно кнут. Вне себя от ужаса, мы выбежали из крепости и рванули по узкой улочке между внешней стеной и кварталом знати. Заметив распахнутую дверь брошенного дома, затолкал внутрь спутницу и велел сидеть тихо, а сам погнал дальше, не разбирая дороги. Планировал оторваться и где-нибудь спрятаться, пока бестию не засосет обратно в Нижний мир, но как вскоре выяснилось, сбежать от взявшего след демона попросту невозможно.

Когда до площади оставались считанные шаги, в десятке метров по курсу взорвался огненным цветком пентакль, и оттуда в клубах дыма выпрыгнула Хира. Присела, раскинула руки, закрывая путь к отступлению, и зашипела как налитая в раскаленное масло вода. В искаженном облике не осталось ни намека на дерзкую девчонку, предо мной возвышалась тварь из ночных кошмаров, ударами острого хвоста раскалывающая брусчатку.

Я резко затормозил и шлепнулся на бок, поскользнувшись на мокрых камнях. Вскочил, чувствуя дрожь от приближающихся шагов, и помчал в обратном направлении, надеясь схорониться в крепости. Один порезанный гард — это сюжетная условность, но целую армию прислужница нулевого ранга не одолеет. Но ей бы и не пришлось — защитники опустили гурдицу, а когда я начал трясти ее и приказывать поднять, бородач в дублете отогнал меня копьем.

Отшатнувшись, врезался во что-то мягкое и горячее. Не успел обернуться, как меня схватили за капюшон и швырнули в сточную канаву, находящуюся — между прочим! — шагах в двадцати от ворот. Приземлился на заваленное гниющим мусором дно, отплевался, откашлялся и полез из ямы, умудрившись сломать ноготь на левом указательном пальце. Ощущение, словно окунул кончик в кипяток, но боль тут же унесло волной адреналина. Напитавшись конвульсивной силой, выкарабкался до пояса, не переставая барахтаться, пока не схватился за копыто.

Поднял голову и увидел нависшую надо мной суккубу. Хира уперла кулаки в бока, сердито помахивала хвостом и смотрела на добычу с улыбкой, рядом с которой комиксовый Джокер — королева Несмеяна. Легкое движение, и меня вытащили за шкирку как облезлого котенка и швырнули на землю. Кое-как встал на четвереньки, но получил увесистый пинок под зад и распластался в грязи.

Меня рывком перевернули на спину и наступили на грудь — слегка, не мешая дышать, но и встать я уже не мог. Пока щадили, но скоро кошка наиграется, и дай демиург, чтобы мышке просто раздавили голову, а не порезали на лоскуты или еще чего похуже. При умелых руках и богатой фантазии такими коготками можно причинить «наслаждение», какое не снилось и целой артели палачей.

— Последнее слово, человечек, — гулко прорычала демоница.

Я улыбнулся. Вечно моросящий дождик падал на красную кожу, отчего суккуба исходила испариной. Мои же патлы промокли и противными щупальцами упали на лицо, закрыв левый глаз. Я посмотрел на вставшую в победную позу смерть, хохотнул и прошептал растрескавшимися сбрызнутыми кровью губами.

— Что ты бормочешь? — Хира нахмурилась и чуть наклонилась.

— Пофиг... — сказал громче.

— Пофиг? — брови поползли вверх.

— Ага... — закашлялся и сплюнул. — Пофиг. Хочешь — убивай. Все равно я дурак и долго тут не протяну.

— Думаешь, сможешь меня разжалобить? Взять на плак-плак и выклянчить помилование?

— Повторяю — пофиг.

Девушка схватила за грудки и подняла на ноги, приставив бритвенно-острый коготь к бешено пульсирующей шее. Дыхание бестии обдавало жаром как из открытой духовки и пахло кипящей смолой, а взгляд, казалось, пронзал насквозь.

— Пофиг? — в который раз уточнила она.

— Ага, — я пошатнулся как пьяный, не устояв на ватных ногах, и если бы не «поддержка» девушки, грохнулся бы к ее копытам. — Пофиг.

— Мне придется тебя наказать, — без намека на издевку произнесла суккуба. — Мы такое не прощаем.

— О, да. Накажи меня, госпожа, — глупое хихиканье оборвалось мокрым и не менее глупым хрюком.

— Тогда стой ровно и не трясись, как тряпка, — процедила сквозь стиснутые клыки.

— Как скажешь.

Было непросто, но я удержался. Горделивой осанкой это не назовешь, но получилось вполне достойно. Хира отшагнула, замахнулась, и последнее, что я увидел перед отключкой — летящий в челюсть кулак.

Холод. Жесткость. Тишина, нарушаемая лишь каплями на стекле. Запах пыли. Прикосновение досок к обнаженному телу.

Я дома?

Ну, конечно, свалился с кровати и заснул на полу — там же, где грохнулся в обморок из-за чертовой книги. Переутомился — бывает.

Но тогда почему так болит лицо?

Потер глаза и осмотрелся — нет, не сон. Пустая комната, паутина в углах, грязь. Как я тут оказался? И кто перебинтовал ноготь? И почему я в одних белых панталонах до колен?

— Хира?

В сей же миг скрипнула дверь, и на пороге появилась суккуба в костюме горничной и с подносом в руке. Причем обновка выглядела как из магазина для взрослых — короткое платьице с прямоугольным вырезом, кружевной передник, чулки, на рогах — черно-белый чепчик. Выражение лица — чопорней, чем у английского дворецкого, а осанка под стать бывалой гейше.

Процокав в угол, прислужница поставила ношу мне на колени, сложила ладони на животе и голосом женской версии Бэрримора произнесла:

— Ваши утренние сухари, сударь. Почти без плесени.

— Как?.. Почему?.. В смысле... — офигевая от происходящего, покосился на браслет — красный фиал демоницы показывал пять делений из десяти. — Что за? Ай!

— Советую не открывать широко рта, сударь.

— Блин... — зашипел, схватился за щеку и зашипел еще сильнее. Надо поскорее найти жрицу.

— Могу подуть, — услужливо предложила бесовка.

— А поцеловать? — с раздражением бросил я.

— А перее(͡๏̯͡๏)ать? — тем же тоном спросила Хира.

Молча посмотрел на нее и захохотал, превозмогая боль.

— Вы в порядке, сударь?

— Да... — не сразу понял, что сопливое шмыганье — это не насморк, а жжение в глазах — не аллергия на пыль. — В полном. Блин... Скажи, а ты бы убила меня?

— Не задавайте вопросы, на которые не хотите знать ответы.

— Но почему? Я же потратил всю твою симпатию. Фиал был на нуле. Как?

Амулет дрогнул — минус одно деление.

— Ладно, ладно, — поднял ладони в примиряющем жесте. — Забыли. Надо найти Ермака и девчонок и заняться поисками Рога. Не знаешь, что в городе творится?

Суккуба сунула два пальца в декольте и достала из ложбинки сложенный вчетверо лист бумаги. Развернув странный подарок, увидел свою рожу и подпись: 50 золотых, брать живьем. Из-за рисунка углем заросшая физиономия в обрамлении гривы грязных волос больше подходила разбойнику с большой дороги, но даже по такой наводке меня легко могли узнать. Как вскоре выяснилось, за товарищей тоже объявили награду, и где их искать — загадка, но в первую очередь стоило проверить убежище девчат в подвале. Идти туда в таком виде — самоубийство, за такие деньжищи за мной даже крысы с собаками охотиться начнут, поэтому стоило переодеться и замаскироваться.

— Слушай. Ты вот все время меняешь шмотки. Можешь и мне чего достать?

— Не могу. Это не шмотки, а субстанция Тьмы, по моей воле принимающая форму шмоток. У человека от нее слезет кожа, как с печеной луковицы.

— А... жаль. Тогда еще одна просьба. Только не сочти за грубость, лады? Не могла бы ты меня постричь и побрить? Когти как раз...

— А жопу тебе не подтереть?! — разозлилась Хира, но браслет, к счастью, не дрогнул.

— С этим сам справлюсь. А вот с этим, — накрутил сальную прядь на палец, — нет. Пойми, чем меньше похожу на плакат, тем лучше. Иначе в город вообще не выйти.

— Котята-чертенята! — суккуба вздохнула и закатила глаза. — Пошли.

Мы спустились по скрипучей лестнице с шаткими перилами. Весь первый этаж поровну делили гостиная и кухня. Судя по сорванным занавескам и растащенной утвари, дом забросили так давно, что его успели обнести раз десять. Удивительно только, где демоница умудрилась раздобыть поднос и сухари.

— Присядь, — девушка указала на почерневший куб дровяной плиты, вмурованный в пол и потому уцелевший.

Огонь в нем давно не разводили, так что рисковал я лишь чистотой трусов, которая заботила меня в последнюю очередь. Не стыдно замарать панталоны пеплом и сажей, стыдно кое-чем иным.

Хира взмахнула рукой, и из пальца с чавкающим щелчком выскочил черный клинок размером с полотно канцелярского ножика. После суккуба бесцеремонно оседлала мои колени, ничуть не беспокоясь, что решетка беспощадно впилась в тощий зад, ухватила за патлы на затылке и запрокинула голову.

— Пены нет. Терпи.

— Да я уж...

— И заткнись. В первый раз занимаюсь такой гадостью. И могу случайно порезать, — лезвие поскребло висок. — Или не случайно. Предыдущие хозяева просили о всяком... но о бритье? Стыд какой...

— Предыдущие хозяева? — я так удивился, что забыл о предупреждении.

— Нас, мятежников, не очень-то много, — Хира взяла за подбородок и осмотрела плоды нелегкого труда. — Порой случается так, что демонист погибает, а его демон — нет. Тогда он возвращается и ждет новых предложений. Понял? А теперь будь добр — хлопни варежкой.

Процесс девушке явно не нравился. Постоянно фыркала, пыхтела, вертела головой (и моей, и своей), то отсаживалась, нещадно елозя по причинному месту, то приближалась, врезаясь грудью в мою. Несмотря на всю опасность происходящего и крайне болезненное сидение, амулет начал неистово дергаться. Суккуба так старалась, что, казалось, вовсе этого не замечала. А когда закончила и встала, чтобы занятья волосами, мой нижепоясной приятель встал вслед за ней.

— Надо же... — девушка изогнула бровь, глядя на покачивающийся холмик. — Немало фетишей знаю, но чтобы от бриться так торчало?

— При чем тут фетиш! — огрызнулся, покраснев и прижав негодника ладонями. — Скачешь на мне, как кобыла, сиськами трешься, а я, значит, виноват?

— Остынь, — ноготь-клинок свистнул в опасной близости от промежности. — А то еще кое-что отстригу.

Щелкнуло второе лезвие, и пальцы-ножницы захрустели шевелюрой. Отрезанные локоны щекотно скользили по спине, но я ничуть не переживал из-за утраты. Волосы всегда отрастут, а вот шея, увы, нет. К тому же, когда Хира принесла пыльное зеркало, я увидел в отражении не забитого лохмача, а чуть взволнованного Тора из третьей части.

— Ого, — с нескрываемым удовольствием провел ладонью по колючему ежику. — А здорово у тебя получается. Спасибо.

— Фпафиба, — суккуба скривилась и высунула язык. — С тебя должок. В следующий раз побреешь мне киску. Заодно узнаешь, каково это.

Решил не педалировать опасную тему и озаботился новой одеждой. Черный балахон — слишком приметная вещь, в Хаб-Харборе в нем как метросексуал в Чертаново. Добыть барахло квестами или купить на рынке не мог по вполне очевидной причине. Значит, оставался последний вариант — кража. Но и тут загвоздка — брошенные дома давно обчищены, жилые — заперты, а вскрывать замки по идее могли ловкачи, коим никто из нас не являлся. Сливать же отношение с суккубой, чтобы та озверела и вышибла дверь, слишком чревато — во второй раз Хира если что-то и вышибет, то исключительно мои мозги. К тому же, придется опять ее изгнать — благо моджо хватит на экстренный вызов, ведь когда рядом щеголяет демоница, тебя не скроет даже шапка-невидимка. И тут меня осенило.

— Слушай! А можешь открыть портал в соседний дом и притащить немного барахла?

Девушка снова закатила глаза, но все же не послала куда подальше.

— Допустим.

— Тогда найди мне что-нибудь неброское, но и не слишком бомжовое. Чтобы не выделяться, но и не выглядеть лохом. И чтобы по местной моде, но в то же время необычное и стильное.

— Как прикажете, сударь!

Суккуба присела в книксене, что весьма непросто с учетом копыт, и в таком положении ухнула в разверзнувшийся пентакль.

Ожидание затягивалось, а холод в пустом доме царил собачий. Облачка пара изо рта еще не вырывались, но гусиная кожа выросла размером с просяные зерна. Вот и пришлось нарезать круги по комнате, растирая плечи и подпрыгивая с ноги на ногу аки якутский шаман, чтобы меньше морозить стопы.

И вот, спустя полчаса мучений и упражнений с больной от нокаута башкой, на стене вспыхнула огненная звезда.

— Ну, наконец-то! — я подскочил поближе к порталу, чтобы хоть немного согреться.

Однако в комнату шагнула не Хира, а высокая плечистая фигура в плаще с высоким воротником и широкополой шляпе, из-под которой выбивались длинные седые волосы. Суккуба же враскорячку тащилась следом, а таинственный незнакомец держал ее за ухо точно нашкодившего ребенка.

— Ну и кто тут шарил в моем гардеробе?!