Глава 7. Ультиматум

— Это что за покемон? — Ермак подался вперед, и мне пришлось схватить товарища за плечо и оттащить от амбразуры, чтобы он не повторил судьбу плавающего в крепостном рву бойца.

Подъехавший на ящероподобном звере персонаж и в самом деле отличался крайней степенью колоритности. Я немного привык к запаху замерших за спиной предводителя бесов, протер наконец глаза от пелены и как следует рассмотрел таинственного гостя.

Первое, на что обратил внимание — женоподобная внешность, на фоне которой мое эльфийское лицо казалось вершиной брутальной самцовости. Особенно теперь, когда покрылось двухдневной порослью, а борода у меня, к слову, ровная и густая как обувная щетка. Если бы не клинышек на остром подбородке, я бы ни за что не распознал в пришельце парня — тощий, невысокий, с почерневшими, будто накрашенными (а может и накрашенными) губами, болезненно-бледной кожей и жидкими рыжими локонами аж до середины спины. С такими патлами ему бы в рекламе шампуня сниматься, который от корней до самых кончиков, а не разъезжать с ордой чудищ на прицепе.

На широком лбу его виднелись рожки — вполовину меньше, чем у моей суккубы, причем правый то ли срублен, то ли спилен почти до основания. Глаз под ним на манер кутузовской повязки закрывал отрез кружевного (как у вуали) черного шелка. От виска до левой щеки через сломанный тонкий нос протянулся уродлиый шрам с запеченными краями. Похоже, кто-то от души треснул парня огненным клинком по роже, отшиб рог и выжег глаз, отчего уцелевшее око полыхало алой яростью, а зрачок сжался до вертикальной щелки.

Носил странный тип черную как смоль сутану с позолоченной оторочкой и воротом под горло. С правого плеча свисало нечто вроде короткой кожаной накидки — этакого разрезанного надвое пончо — с истерзанными растрепанными полами. Плащ прятал согнутую в локте и прижатую к груди руку (то ли перелом, то ли культя). А то, что я издали принял за прямоугольный рюкзак, оказалось здоровенной — под метр в диагонали и в пол локтя толщиной — книгой, окованной золотом и запертой на замок из того же металла.

Чужак остановил скакуна, бросил усеянные шипами вожжи и поднял руку в белой перчатке.

— Меня зовут Легат! — голос звучал на удивление низко, никоим образом не соответствуя изнеженной внешности, но при том мелодично и в какой-то степени благородно. Однако спеси и надменности в нем таилось больше, чем блох на бродячей собаке. — Я — тысячник Темного Владыки и уполномоченный наместник Нижнего мира! Мне нет дела до вашего города, но ходят слухи, что здесь всплыла вещица, которую не так давно у меня украли. Я буду ждать тринадцать дней — и если мою собственность не вернут, Хаб-Харбор сгорит дотла, а его жители станут фуражом для моего воинства. Послов и переговорщиков не шлите — ни один не вернется живым. Мои условия неизменны, неколебимы и обсуждению не подлежат. За сим прощаюсь. Время пошло.

О цэ квест! Всем квестам — квест! Будь такие в современных ммо, и жанр не скатился бы в унылый гринд и фарм эпиков. Жаль можно сфидить по-настоящему, особенно если учесть, что из города теперь хрен сбежишь, а на оборону или, упаси демиург, контратаку понадобятся все доступные силы. И я знал, где их искать, ведь мою сумку тяжелил медный ключ от квартала знати. В конце концов, мы с Ермаком повстречали Легата первыми из игроков, значит и заданием рулить нам.

Спустившись со стены, встретили Ингрид и Леру — единственных людей кроме нас, осмелившихся узнать, по ком звенел колокол — и вкратце обрисовали суть проблемы.

— Легат? — рыцарь изогнула бровь. — Украденная вещь? Впервые о таком слышу.

— Я тоже, — кивнула жрица. — Наверное, мы прибыли слишком поздно.

— Послушайте, — вот и настал черед проявлять лидерские качества, и уж лучше переступить через себя, чем сгинуть в цифровой помойке. — Знаю, вы меня, мягко говоря, не любите. Но сейчас я предлагаю не просто пати для прокачки. Я предлагаю объединиться, чтобы протянуть эти две недели. Получится — разойдемся миром. Провалимся — мертвые сраму не имут.

— Че? — насупился воин.

— Мертвым не стыдно, — перевела Лера и не сдержала уважительную улыбку. — Допустим, мы согласны на временный союз. И кто будет лидером? Ты?

— Если честно — без разницы, — чуть слукавил я, чтобы завоевать доверие недотрог. — Устроим демократию. Каждый вносит предложения — сообща решаем, браться или нет. Мы с Ермолаем, например, планируем навестить ребят из верхнего квартала. Авось, получится убедить их вынуть головы из песка.

— Это вряд ли, — валькирия фыркнула и посмотрела на внутренний рубеж. — Но попытка не пытка.

— А вы тогда поищите библиотеку или архив — вдруг удастся нарыть побольше инфы об этом Легате и нужной ему штуке.

Девушки переглянулись и кивнули.

— Хорошо. Тогда встретимся вечером у фонтана. Удачи, мальчики.

— Спасибо... — я малость опешил, ведь никто прежде не называл меня мальчиком, причем без иронии и попытки оскорбить. — И вам того же.

— Гарные дивчины, — крякнул напарник, когда подруги скрылись из виду.

— Кто больше нравится?

— Ну... — воин пригладил усы. — Иришку взял бы в жены. А Лерку — в любовницы. А если бы согласились — то на обеих бы женился. Бабы в хозяйстве лишними не бывают.

— Во даешь, — хмыкнул и по-дружески хлопнул ловеласа по плечу. — А хозяйство не треснет?

— Не. Мое — точно. Но я думаю так — жизнь слишком коротка, чтобы тратить на одну девку.

— В этом определенно что-то есть. Ладно, пошли проведаем наших затворников.

Как вскоре выяснилось, не мы одни озаботились мнением поборников насчет осады. На площади гудела толпа неписей, внимая пламенным речам заводилы, вышагивающего по краю фонтана точно пушкинский кот по золотой цепи. Гладко выбритый молодец, приодевшись по случаю в чистые брюки и белую сорочку, во весь голос обличал героев, которые на самом деле сплошь трусы, слабаки и дармоеды.

— Весь год мы кормили господ исполнителей в надежде, что те соизволят сунуть нос из крепости и защитить нас от тварей! Сами недоедали, чтобы эти позорники не сдохли от голода, пока умирали наши родные — жены, матеря, дети! Но как оказалось, не нужно выходить из города, чтобы наткнуться на логово людоедов. Вот оно! — дрожащий не то от гнева, не то от волнения палец указал на внутренние ворота.

— Да! — ревел люд и воздевал к небесам кулаки, а кое-кто на галерке — и вилы. — Упыри! Кровососы!

Попутно особо активные стаскивали к стене доски, мебель и прочий деревянный хлам — или собирались строить лестницы, или жечь костры во славу протеста. А вот в чем сомнений не было, так это в здоровенном заточенном с одного конца сосновом стволе, что притащила на площадь дюжина крепких бородачей.

— Вот только гражданской войны нам сейчас не хватало, — проворчал я.

— Надо бы вмешаться, — кивнул соратник. — Пока не поздно.

Меня аж перекосило от мысли не просто вклиниться в качающееся и воющее море людей, но и выступть перед ним, обратить на свою персону всеобщее внимание. Да, я бывал на концертах, тряс башкой и вроде не умер, но перед сценой — все свои, все единомышленники, все смотрят в одну сторону, а на тебя им по большому счету плевать. Перетерпеть пару часиков сложно, но возможно, однако здесь ситуация кардинально иная. Ведь я — тоже один из поборников, и меня прямо сейчас клеймят мошенником и вором: пойди теперь докажи, что оказал реальную помощь, а не прятался за чужими спинами.

— Герои! — босоногий оратор воздел руки, и многие из собравшихся потянулись к нему словно к пророку. — Да что они могут, эти герои?! Что они сделали за все это время? Так может хватит их бояться? Может, пришла пора призвать негодяев к ответу?!

— Смерть! Смерть! Смерть! — подхватила сотня глоток.

— Ну-ка пошли, — шикнул Ермак и вклинился в толпу, споро работая локтями.

Я поспешил следом, сощурившись и положив ладонь приятелю на плечо, чтобы случайно не затеряться среди ожившей ненависти. Понятия не имел, что задумал крепыш, но прежде он ни разу не подводил и не предавал, так что вполне мог рассчитывать на мое доверие, а этой привилегии достойны лишь единицы. Но меньше минуты спустя человек, ради которого я рисковал жизнью, предал меня самым жестоким и беспощадным образом.

А именно — взобрался на каменную чашу и втянул меня следом, несмотря на отчаянные попытки сопротивляться.

— А ну цыц поймали, босота! — густым басом проревел бородатый медведь и замахнулся на горлопана пудовым кулаком. — Это кто тут ничего не может, а? Давай-ка один на один, ты — петушара бесхвостая.

— Глядите! — зачинщик побледнел и поспешил отойти от воина, и походка его была далека от твердой. — Вот ваши поборники! Чуть что — убить хотят! Слово скажи — зверьми кидаются! Сколько мы терпели эти унижения? Хватит! Долой козлов!

Но голос паренька растерял былую уверенность, а вместе с ней поутихла и ярость народа. Люд перестал орать во всю мощь и начал тихонько перешептываться, бросать на пришельцев удивленные взгляды и обсуждать развитие событий.

— Ты стрелки не переводи, чепуш! — Ермолай встал под статуей — самом удобном и просматриваемом со всех сторон месте, согнав оттуда крикуна одним лишь решительным напором. — Ты сказал, что герои — слабаки? Твои слова, что поборники ничем не помогают?

— Его-его! — хихикнула старушка из первого ряда, и сердито загудевшее сборище ткнуло пальцами на своего недавнего кумира. — Он! Он говорил!

— Так, мужики! — напарник повернулся к зрителям и подбоченился. — Ну-ка подскажите: за базар отвечать надо или нет?

— Надо! — хором ответили не только мужики, но и немногочисленные женщины.

— Тогда смотрите сюда! Я — поборник. Зовут Ермолай. Два дня назад прибыл на корабле вот с этим славным парнем. Ежели кто думает, что мы, герои, слабые и бестолковые — пусть выходит в круг. Я ему наглядно докажу, чего стоит пустая болтовня, а чего — мои руки. Ну, есть желающие?!

Желающих не нашлось. Я стоял, опустив очи долу и борясь с назревающей паникой, и не сразу заметил, что подстрекатель бесследно испарился с фонтана, бросив паству тем, кого минуты назад собирался жечь и убивать.

— И правильно, — хмыкнул крепыш. — С нами драться не надо. Драться надо против чертей снаружи. Мой добрый друг по имени Артур не так давно избавился от Пожирательницы...

Толпа ахнула и отпрянула от импровизированной сцены — память о людоедке была еще слишком свежа, а вот слухи о ее гибели расходились слишком медленно.

— Не без моей помощи, конечно, — Ермак хмыкнул и крутанул кончик уса, и в напряженном людском котле послышались смешки и блеснули улыбки. Судя по всему, управлять массами гораздо проще и безопаснее, чем я всегда думал. — И теперь собирается решить проблему с Легатом. Хотя я бы назвал эту нечисть Легаткой — уж больно на бабу похожа!

Площадь взорвалась хохотом, но все звуки стихли по мановению мозолистой ладони.

— Говори, брат, — спутник уступил центр постамента и поклонился, приглашая произнести речь.

— Да... — я потер занывшую грудь и сглотнул. Это боты, просто виртуальные болванчики — сколько раз уже приходилось выступать перед ними — от «котора» до «драгон эйджа». Да, эти более детализированные, высокополигональные и несравнимо умные, но суть та же — графика и код. Соберись, Артур. Пора вынуть меч из камня. — Слушайте! Скажу как есть — мы не знаем, что это за тип и как его побороть, но обязательно выясним в ближайшее время! Главное сейчас — объединиться перед общим врагом! Там, в квартале знати, его нет. Я попробую договориться с поборниками. А пока те из вас, кто в силах сражаться — отправляйтесь в крепость и записывайтесь в стражу. Не ради героев, не ради богатеев — а за родных и близких!

Не Сократ, конечно, но хотя бы не мэкал и не запинался. Я ожидал подтруниваний, каверзных вопросов, провокаций или просто посыла на три буквы, но жители к удивлению молча покивали друг другу и покинули замусоренный пятачок.

— Ты крут, — Ермак протянул «краба».

— Ты круче, — с громким хлопком пожал руку. — Вот бы так и живых людей убеждать.

— Ну... — воин спрыгнул с фонтана и вразвалочку зашагал к воротам, — сейчас попробуем.

Я открыл замок и налег на дверь плечом.

— Пойти первым? — спросил Ермак, взявшись за клевец.

Качнул головой и вошел в цитадель Хаб-Харбора. Хотел бы назвать это место сердцем, но сердце города нервно билось о сваи причалов, колоколом гудело над крепостью, гоняло кровь в переулках и подворотнях. Здесь же, среди мостовых, засохших газонов и мраморных скульптур царила настолько иная жизнь, что квартал уместнее называть анклавом.

Вдоль стен выстроились двухэтажные виллы с балконами и навесами на украшенных лепниной колоннах. Сходящиеся к центральной площади секторальные участки украшали статуи богов и чудовищ, а искусно выкованных заборчикам и калитками позавидовал бы даже ювелир.

Я ждал гомона и праздного шума, либо наоборот — возмущений из-за наглого вторжения, но район пустовал, однако не выглядел заброшенным. На это намекала идеальная чистота дорожек и тротуаров, которые давным-давно засыпало бы палой листвой. Но если здесь кто-то живет, то где все? Побоялись штурма и спрятались в ратуше? Не она ли стоит напротив входа с красным флагом на фасаде?

Спутник на всякий случай достал оружие, и мы зашагали через типичный для поздней осени парк — голые ветки, мрачное небо, мокрые камни. Нас никто не окрикнул, не заступил дорогу, и как я ни вглядывался в окна, так и не заметил чье-либо присутствия — ни блика на дрогнувшем стекле, ни колыхнувшейся занавески, ни хлопнувшей форточки. Беспрепятственно добравшись до дубовой двустворчатой двери, трижды ударил навесным бронзовым молоточком, но изнутри не донеслось ни звука.

— Эй! — Ермак саданул преграду сапогом. — Мы пришли с миром! Открывайте по-хорошему!

— Нам надо поговорить! — присоединился я. — Город в опасности! Мы все — в опасности! И на этот раз дело куда серьезнее полтергейста или кобольда!

Вскоре раздались шаркающие шаги — судя по скорости отклика, неведомый товарищ по несчастью все это время стоял неподалеку. Скрипнули петли, и я увидел на пороге... седовласого старика лет семидесяти в красной тунике, просторных белых штанах и шлепанцах. Огромный красный нос, едва заметные из-под косматых бровей глаза, разбитая артритом дрожащая рука.

В холле ратуши собралось около десятка мужчин и женщин от сорока и старше. Все в обычных одеждах, бездоспешные и безоружные, перепуганные и трясущиеся, смотрящие на меня как на палача, пришедшего исполнить приговор на дому.

— Видимо, этого не избежать, — проскрипел открывший нам дедушка. — Что же — проходите, пообщаемся.

Больше всего ратуша напоминала санаторий для престарелых, если не обращать внимания на развешанные всюду церемониальные мечи и стойки с полными латами у лестницы на второй этаж. Немногочисленные обитатели устроились за длинным овальным столом, где прежде заседал мэр и чиновники. Во главе, в изысканном кресле бургомистра сел старик в красном, похоже, ставший главным по старшинству.

— Не понимаю, — шепнул я, когда принесли серебряный заварник и поднос с сухарями. — Вы же игроки, разве нет?

— Разумеется, нет! — раздраженно бросил хозяин.

— То есть, вы неписи?

— Тхо есть, — сидящая подле старика женщина немногим младше его положила ладонь на руку соседа и продолжила с сильным немецким акцентом, — Вахльдемар хотеть схасат, што ми отхасываемса принимат правила этхой мерсхой игры.

— И не обязаны! — добавил мужчина в сером камзоле и с внешностью опытного юриста. — Мы попали сюда из-за обмана. Нас принудили выбрать классы и начать играть. Поэтому все это — афера и преступление.

— Не знаю, как такое возможно, — развел руками лысеющий старик в очках. — Пытался разобраться, да все без толку. Но одно известно точно — мы уважаемые люди и под чужие дудки не пляшем.

— Мошенник, — поддержала сухопарая блондинка лет пятидесяти, — он и в волшебном мире мошенник. Или где мы там очутились.

— Думаю, это Средиземье, — скрипнула божий одуванчик, едва выглядывая из-за стола. — Клянусь, однажды я видела эльфа!

— Одним словом, Артур, — продолжил председатель, — это все не для нас. Мы свое уже отвоевали и мечтаем когда-нибудь вернуться домой. За годы в этом городе каждый из нас повидал десятки, если не сотни ребят вроде тебя. С огнем в глазах, азартом в сердце и ветром в голове. Они отправлялись на поиски славы и не возвращались, покуда не остались только мы. А наше время приключений давным-давно закончилось.

— Там под стенами, — для пущей убедительности ткнул пальцем в окно, хотя орда Легата находилась в противоположной стороне, — тысяча бесов. И меньше чем через две недели они сотрут Хаб-Харбор в порошок, если я не дам им то, никто не знает что. Поэтому самое время вашим приключениям начаться, иначе нашими могилами станут желудки адских бестий.

— Юхнайа кроф, — немка закатила глаза и покачала головой. — Невоспитахний. Глюпхий.

— Завтра зайду за ответом, — я встал и направился к выходу — уговаривать и давить бесполезно, надо лишь дать пищу для размышлений, и пусть решают сами. Толк от девяти нулевых рангов, конечно, будет, но явно не переломный. — Надеюсь, вы предпочтете сделать хоть что-то, а не погибнуть, сложа руки, — у порога задержался, посмотрел на каждого и кинул: — Спасибо за чай.

— Ну и дела... — буркнул Ермак, когда мы вышли на крыльцо.

— Не то слово. Думал встретить зажравшихся трусов, а тут... Знаешь, я их не виню. Кому надо в сознательном возрасте заморачиваться с игрушкой, да еще и с риском для жизни?

— Да уж, — воин вздохнул. — Надеюсь, девчатам повезло больше.

Несмотря на ранний час, девушки уже ждали у фонтана — как раз встретили их на выходе из квартала. Ингрид держала на коленях стопку старых пожелтевших листов, Лера прижималась к подруге плечом как Шурик в знаменитой сцене и бегала напряженным взглядом по строчкам.

— О, привет, — жрица постучала листами о бедра, выравнивая. — Как успехи?

— Тухло... — я поморщился что тот кот, который не любит бананы. — Вы знали, что там обосновались престарелые нубы?

Девушки удивленно переглянулись и пожали плечами.

— Когда мы тут очутились, ворота уже закрыли, — сказала рыцарь.

— Престарелые нубы? — Ингрид изогнула бровь, услышав незнакомый сленг. — Это мем какой-то?

— Нет, — развел руками. — Это суровая правда жизни. Боюсь, помощи от них не дождемся. А у вас что как?

— Почти вся библиотека забита кулстори о борьбе бобра с ослом, — жрица закатила глаза и покачала головой. — То есть Демиурга и Владыки. Один раз они сошлись в кулачком бою — я не рофлю, так и написано. Потом Светлая Рать вышла против Темной Орды. Затем божки устроили философский диспут, и Демиург так затроллил оппонента, что тот провалился сквозь землю. И так далее, и далее, и далее. Надеюсь, ты понимаешь, кто в этих книжках альфач, а кто лалка.

— Ага, — фыркнул. — Слушай, а про сотворение мира ничего не нашли?

— Ха! Конечно, нашли. Сначала была великая белая пустота. Потом из иной вселенной пришел Демиург, взял золотое перо и начал писать.

— Золотое перо? — Ермак хлопнул меня по плечу. — Как после квеста, помнишь?

— Не перебивай, — насупилась милашка. — В общем, на первой странице он нарисовал карту мира — тут у нас континент, на нем долины, реки, горы, бла-бла-бла, типичная фэнтезятина. А назовем все Иринор — в честь себя любимого. На второй странице...

— Погоди, — мягко произнес я и поднял ладонь — все таки время поджимало, а девушка, похоже, могла болтать как пулемет. — Дай угадаю — когда Творец закончил гениальный труд, из глубин Нижнего интернета, то есть, мира пришло Великое Зло и сказало: креатифф говно, аффтор — мудак. И началось великое противостояние. Если так — то фиг с этим лором. Нам город отбивать надо, а карты потом изучим.

— В принципе, все верно, — жрица кивнула. — Но правды в здешней библиотеке столько же, как и в новостях.

— Зато в архиве, — Лера подмигнула, — обнаружилось кое-что занятное.