Глава 16

Джот скончался спустя тридцать один час после того, как был доставлен в больницу Земли-Африки в отделение изоляции и контроля заболеваний. Причина смерти – малярия, возбудитель – штамм 2789-бета.

Плейдон вошел в столовую, едва мы пообедали, и рассказал о случившемся. Я сидела как громом пораженная, не веря своим ушам. Я ведь так радовалась, что помогла спасти Джота, но в итоге и не спасла вовсе. Считала, что через несколько дней он вернется на занятия, но мы больше никогда его не увидим. Мне стало нехорошо.

– Университет Асгарда отправляет психотерапевта, чтобы помочь нам справиться с горем, – сообщил Плейдон. – Моя комната отдается в его распоряжение каждый день с девяти утра до семи вечера, так что можете говорить с ним, о чем хотите. Разумеется, я тоже к вашим услугам.

Учитывая историю моих взаимоотношений с психологами, я уж точно и близко не подойду к специалисту по утрате. Какой смысл? Джота не вернешь.

– Как и положено в случае внезапной смерти, – продолжил Плейдон, – боюсь, должно быть официальное расследование. Учитывая наши особые обстоятельства, специалист по несчастным случаям от федерации археологов работает со следователем с Земли. Я уже передал им подробности произошедшего, сейчас с ними Петра, возможно, в ближайшие дни им захочется поговорить с кем-то из вас.

Я и не заметила, что не хватает Петры, даже не вспоминала о ней, пока Плейдон не упомянул ее имя. Хаос, что же она сейчас испытывает…

Голос Плейдона и так звучал устало, а теперь в нем слышались нотки подавленности:

– Работа на раскопе приостановлена до тех пор, пока мы не получим разрешение продолжать. Будем заниматься теорией. Надеюсь, вы приложите все усилия, чтобы поддержать друг друга в этот трудный час, и если я могу хоть чем-то помочь – только дайте знать.

Преподаватель какое-то время постоял, выжидая, но никто не нарушил потрясенного молчания, так что он пошел к своему обычному месту в углу. Со мной за столом сидели только друзья из первой группы, но я все еще инстинктивно таращилась на поднос с пустым стаканом и тарелкой с крошками, пытаясь спрятать лицо и эмоции. Джоту было всего восемнадцать. Ему предстояло когда-нибудь жениться, завести детей, дожить и отпраздновать столетие, но он умер.

– Почему Джот так поступил? – Тихий голос Далморы был полон скорби. – Почему вышел туда? Он точно не хотел, чтобы так случилось.

– Он повздорил с Петрой, – сказал Фиан. – У меня нехорошее ощущение, что это имело отношение ко мне.

Я пораженно подняла на него глаза и увидела, что Фиан обеими руками вцепился в свои длинные волосы.

– К тебе? С чего бы?

Он поморщился:

– Ссора как-то касалась нашего возвращения. В начале курса Петра пыталась завязать… дружбу со мной. Она не в моем вкусе, так что я вежливо отказался, но она не смирилась. Мне даже пришлось пригрозить подать на нее официальную жалобу, если она не оставит меня в покое. Мне ужасно стыдно.

– Я этого не знала.

Фиан нахмурился:

– Не знала? Я все время преследовал тебя, но ты подчеркнуто меня игнорировала. А буквально через пару дней после этого у нас что-то начало намечаться. Я думал, ты увидела, как меня поцеловала Петра, или услышала, как меня из-за нее дразнит Крат, и поэтому изменила мнение. Тема не поднималась, но учитывая, как ты обычно избегаешь обсуждать вещи, которые тебя расстраивают…

– Нет. – Я замахала обеими руками, показывая свое полное неведение. – Я ничего такого не видела.

Он скривился, насмехаясь над собой:

– Сейчас-то я понимаю, у тебя хватало гораздо более важных вещей для волнений: церемония чествования твоей бабушки, смерть родителей. С моей стороны глупо было думать, будто ты станешь ревновать из-за поцелуя Петры.

– Я могла бы приревновать, если бы увидела, но… – Я потрясла головой: – Джот с Петрой поругались не из-за тебя, Фиан. А из-за меня. Петра терпеть не может инвалидов, так что пыталась запретить Джоту со мной дружить.

– Не хочу, чтобы казалось, словно я считаю себя центром вселенной, – возразил Фиан, – но ты уверена, что это было только из-за твоей инвалидности? Петре не нравится быть отвергнутой, а учитывая, что мы с тобой начали встречаться через два дня…

– Я уверена, что случившееся с Джотом никак не связано ни с кем из вас, – вмешалась Далмора. – За последние несколько недель у них с Петрой случилось еще несколько стычек, а вас двоих тут даже не было. А я была. И должна была попытаться…

– Не ты, – сказал Крат. – Я! Он был моим другом, и…

Амалия испугала нас, хлопнув ладонями по столу:

– Прекратите обвинять себя в случившемся! Пользы от этого никакой. Никто не виноват, что Джот подверг себя такой опасности.

– Но если он чувствовал себя таким несчастным, что… – Далмора не договорила.

– Ничего подобного, – отрезала Амалия. – Это глупая случайность. Если бы Джот намеренно планировал самоубийство, то оставил бы на файндере сообщение, а его нет.

– Но тогда почему он пошел туда? – спросил Фиан. – Он видел инструктаж по безопасности и знал, как там опасно.

– Думаешь, несколько предупреждений остановило бы его? – Амалия покачала головой. – Мы говорим о Джоте, не забывайте! Он из тех, кому десять раз можно твердить об осторожности у костра, а он спокойно поднимет докрасна раскаленную ветку и обожжется. В каждой партии новых колонистов, поселяющихся на Миранде, обязательно находится хоть один такой. Никогда не вставал вопрос, произойдет ли с ними несчастный случай – произойдет, только неизвестно когда и насколько все будет плохо. – Она в отчаянии взмахнула руками. – Джот мог посмотреть все ролики, слышать, как Плейдон снова и снова талдычит нам, что мы не должны выходить из купола без костюма, и тем не менее считать, мол, за пять минут ничего не произойдет. Он только что поссорился с Петрой. Возможно, хотел лишь выйти из купола проветриться, а оказавшись снаружи в темноте, потерялся и, поскольку забыл файндер в комнате, не смог позвать на помощь.

Я снова уставилась в тарелку, представляя эту картину: Джот, продирающийся сквозь бесконечные деревья в джунглях. Конечно, Джот есть Джот, и он точно выбрал бы неверное направление, а затем…

Раздался звук яростно отодвигаемого стула, и я подняла взгляд как раз вовремя, чтобы увидеть, как Крат тыльной стороной руки трет глаза и вылетает из столовой. Я поднялась, чтобы последовать за ним, но Амалия меня удержала:

– Лучше, если я с ним поговорю. Мы… ну, если Крат разовьет некоторые качества, у нас может что-то получиться.

Я смотрела ей вслед. Крат был ближайшим другом Джота. Случившееся стало тяжелым ударом для него, для Петры, для остальных членов четвертой группы, для… всех нас.

Далмора тоже поднялась.

– Пойду поговорю с Плейдоном. Он выглядит очень утомленным, и, уверена, ни крошки не съел.

Я перевела взгляд на Плейдона и заметила и выражение его лица, и то, как поникли его плечи. Он страдал так же сильно, как мы, если не больше. Он чувствовал ответственность за своих студентов и… У меня всего два способа бороться с эмоциональной болью. Один – попытаться забыть о проблеме, другой – обратить боль в гнев, поскольку совладать с гневом гораздо легче. Забыть не получится, как и злиться на Джота, но я могла злиться на…

– А я пойду позвоню Иссетт. Вопрос не в том, почему Джот оказался там, а почему врачи позволили ему умереть!

Я направилась в нашу комнату и набрала Иссетт, пометив звонок как срочный и выведя его на настенный телик. Прошла минута или две, прежде чем лицо подруги с отчаянным стоном показалось на экране:

– Вот всегда ты помечаешь свои звонки как экстренные, Джарра. Пятью минутами ранее, и мой файндер сработал бы на лекции доктора Гармина, а он ужасно саркастичен. Лучше бы кто-то умер!

– Кто-то и умер, – сказала я.

– О. – Взгляд ее тут же сменился с укоризненного на озабоченный. – Кто? Только не Фиан!

– Джот.

– Потеряшка в джунглях?

– Да, я рассказывала тебе, что мы нашли его и отправили в больницу. Ядернутые доктора позволили ему умереть. Какого хаоса это произошло? Они могут отращивать людям новые ноги, новые сердца, новые легкие, даже новое тело целиком! Всем известно, что, пока не поврежден мозг, они могут поправить что угодно. Так что, хаос побери, пошло не так?

Иссетт не жаловалась на мое сквернословие, лишь скорбно посмотрела на меня и осторожно заговорила терпеливым тоном:

– Я лишь студентка, но… Отращивание новых частей тела не останавливает болезнь. Ее нужно вылечить.

– Так почему они не вылечили Джота? – Я сморгнула предательскую влагу с глаз.

На самом деле мне не нужно было скрывать слезы от Иссетт, я всю жизнь ее знала, и она видела меня всякой во всех неприятностях, в которые я попадала, но все равно…

– Мы способны предотвращать болезни, Джарра, но не бороться с ними. Людям каждый год делают прививки от известной заразы. Когда обнаруживается новая мутировавшая болезнь…

– Как штамм малярии два-семь-восемь-девять-бета. – Я покачала головой. – Как Джот мог подцепить малярию?

– Через укусы насекомых. Считается, малярия была ликвидирована много веков назад, но она вернулась и стала гораздо смертоноснее… – Иссетт пожала плечами. – Теперь это не имеет значения. Порталы автоматически отправляют заразных людей в отделение изоляции и контроля заболеваний на лечение, поскольку нельзя допустить распространение новых болезней до того, как мы разработаем от них вакцину. Пациенты получают наилучший уход, но несколько первых случаев…

– Несколько первых случаев смертельны. – Я уронила голову на руки. – Это отвратительно.

– Да, – согласилась Иссетт.

Я завершила вызов и тупо пялилась на стену несколько минут, пока ко мне не присоединился Фиан. Мы молча переоделись ко сну, пошли в кровать и выключили светильники. Фиан обнял меня, притягивая ближе к себе, я положила голову ему на грудь и так и лежала, слушая стук его сердца и чувствуя уютное тепло. Джот мертв, и это не просто ужасно, это вселяет страх. Впервые умер друг, кто-то моего возраста. Это заставило меня задуматься, как резко может прерваться жизнь.

Внутри клокотала жуткая, эгоистичная радость, что я не Петра. Она потеряла Джота, но Фиан по-прежнему рядом со мной, по крайней мере, пока. Всего через несколько дней может разразиться следующая солнечная буря, и неизвестно, что в это время сотворит инопланетная сфера.

– Я люблю тебя, – сказала я.

– Что? – ошарашенно переспросил Фиан. – Ты не в себе, Джарра? Ты никогда не говоришь о чувствах.

– Сегодня говорю. – Я подняла голову, чтобы его поцеловать.