Всем известно, что мужчины не любят сюрпризов, в то время как женщины их обожают. После того как Валентино пришел к ней ни свет ни заря, Нелли все время гадала, что же это за сюрприз, которым он обещал ее удивить.
– Вот увидишь! – уверял он ее. – Такого подарка ты еще не получала ни от одного мужчины. Поверь мне, ты прямо закачаешься.
Что касается рыжекудрой Тицианы, то у Нелли еще оставались сомнения. Валентино так и не объяснил ей, почему он тогда умчался на Лидо со своей приятельницей, захватив с собой большую дорожную сумку.
– Подожди до Дня святого Валентина, и ты все поймешь.
Вообще-то, по своей натуре Нелли была человеком, вполне способным ждать: одного специалиста по Вирильо она как-никак дожидалась почти год. Но этот последний день, когда испытывалось ее терпение, дался ей нелегко.
Они условились прийти в «Settimo Cielo» поздно вечером, чтобы вместе поужинать и встретить там наступление дня, в который Валентино праздновал свои именины. Судя по всему, в Италии это торжество было очень популярным, не то что во Франции.
После обеда Нелли рыскала по улочкам вокруг церкви Санта-Мария Формоза в поисках подарка для Валентино. В конце аркады ей попались на глаза выставленные в лавке старинных вещей яркие шелковые подушки, разложенные на стульях, перед ними стояли два манекена. Одетые в красный бархат и с масками на лицах, манекены, по-видимому, изображали дожа и догарессу. Привлеченная красивой выставкой, Нелли вошла в магазин и углядела на заваленном антикварными безделушками овальном столике вещицу, которая сразу же показалась ей подходящим подарком. Это было пресс-папье из старинного стекла, на котором в окружении звезд красовался золотой лев, гордо взирающий на посетителей. Лев с площади Сан-Марко.
Нелли не ожидала, что пресс-папье окажется таким дорогим, но все же купила его. Это будет ее подарок имениннику и одновременно прощальный подарок, который она сделает Валентино на память перед разлукой.
У Нелли встал комок в горле, когда продавец антикварной лавки заворачивал драгоценное стеклянное полушарие в папиросную бумагу, а затем укладывал в синюю коробку. В глубине души она знала, что не хочет разлуки, но конец ее пребывания в Венеции неумолимо близился, и через четыре дня наступал день отъезда. Она провела здесь необыкновенные, незабываемые дни – дни, исполненные веселья и легкости. Хорошо бы, чтобы и дальше все шло в том же духе, но никто не может удержать прекрасный миг навсегда.
Нужно было возвращаться в Париж. Действительно нужно? Да, конечно. Венеция – это чудесный сон, а Париж – это настоящая жизнь. Нелли и сама толком не знала, почему вдруг у нее пропала охота возвращаться к настоящей жизни. Держа в руке коробку с тяжелым стеклянным шаром, она вдруг представила себе будущее. Она закончит магистерскую диссертацию и получит хорошее место в университете. Она снова будет выплачивать долг за квартиру, лакомиться блинчиками в кафе «Друзья Жанны», по вечерам гулять в Люксембургском саду и весной дышать ароматом цветущих каштанов. Когда-нибудь она познакомится с интеллигентным французом и выйдет за него замуж, возможно, это будет кто-то из сослуживцев по университету. Иногда – а со временем все реже – она будет брать в руки красную сумочку, которая однажды, в первый день ее пребывания в Венеции, упала с моста Риальто в проплывающую гондолу. И будет при этом с сентиментальной улыбкой вспоминать эти сумасшедшие дни, проведенные в обществе безумно красивого, жизнерадостного венецианца с блестящими темными глазами, который целовался как черт и ни разу не сказал, что любит ее.
Знала же она, что в этом кроется какой-то подвох!
Нелли вздохнула, отворяя в девять часов дверь маленького кафе, куда целую вечность назад (по крайней мере, так ей казалось сейчас) ее занесло по прихоти судьбы. За стойкой стоял Алессандро, он приветливо поздоровался с ней почти как с членом семьи, и это сразу развеяло внезапно накативший на Нелли приступ меланхолии. А завтра ее ждет подарок, великолепнее которого еще ни одна женщина не получала от мужчины ко Дню святого Валентина.
На губах у нее возникла ироническая улыбка при воспоминании о хвастливом заявлении Валентино. Ей было действительно интересно узнать, что же такое он мог придумать. И тут ей пришла на память неоконченная фраза, которая за вчерашними волнениями как-то не дошла до ее сознания, и при мысли об этом сердце у нее взволнованно екнуло. Только после того, как Валентино покинул ее квартиру, она вдруг поняла, что он сказал: этот подарок покажет ей, что она для него значит.
В кафе было не много посетителей. Дедушка Бриаторе, как всегда, сидел в своем уголке с бокалом граппы, Валентино, как всегда, опаздывал.
Нелли сняла плащ, разгладила надетое в честь торжества бархатное платье, села за столик у окна и принялась ждать. Она поставила коробку с пресс-папье на стол, заказала бокал красного вина и стала смотреть в окно на кампо, над которым уже сгущались сумерки. В стекле отражалось ее лицо, освещенное висячими светильниками, и Нелли улыбнулась молодой женщине с уложенными в тяжелый узел волосами и покачивающимися длинными сережками в ушах. Она даже не догадывалась, что ей предстоит сегодня вечером сделать здесь, в «Settimo Cielo», невероятное открытие, которое чудесным образом затмит собой любой другой сюрприз.
Вспоминая об этом впоследствии, Нелли не переставала удивляться, как связано все между собой в великой книге жизни. У каждой вещи есть две стороны, и даже в постоянных опозданиях может быть своя хорошая сторона. Ибо нынешнее опоздание Валентино, превзошедшее все его прежние достижения, послужило причиной того, что произошло в этот вечер.
Рассерженная Нелли встала из-за стола – было уже двадцать минут десятого. Остальные посетители к тому времени ушли, только она сидела и ждала как дурочка. Алессандро принес ей вазочку с арахисом и затем со словами: «Он появится с минуты на минуту» – исчез в кухоньке за стеной.
Нелли оставалось только надеяться, что так оно и будет. К столь широкому толкованию условленного часа действительно нужно еще привыкнуть! Хотя Валентино однажды ей весело объяснил, что в Италии «немножко задерживаться» – это самое обыкновенное дело, она все же невольно задавалась вопросом, в чем причина его теперешнего опоздания. Никакие, даже самые великолепные, сюрпризы не могут служить для этого оправданием.
Нелли беспокойно прошлась по кафе, еще раз, чтобы как-то убить время, посмотрела все картины и фотографии на стенах, она мысленно перебирала все возможные причины и пыталась заглушить голос ревности, которая снова проснулась в ее душе. Рассмотрев подробно все картины и перечитав все дарственные надписи, она перешла к книжной полке. Склонив голову на плечо, Нелли попыталась прочесть названия, а затем принялась наводить порядок в том хаосе, который царил на книжных полках, где вперемешку стояли романы, биографии и художественные альбомы. Книги были кое-как засунуты в стеллаж без малейшей попытки как-то их систематизировать хотя бы по размеру, толстый слой пыли на книгах свидетельствовал о том, что на это кладбище историй давно не заглядывала ни одна душа. От нечего делать Нелли стала по одной вынимать книжки с полок и сдувать с обреза пыль.
Старый Джакомо, который сидел, загородившись газетой, после того как она чихнула, автоматически сказал «Salute». Нелли вежливо поблагодарила за доброе пожелание.
Привычной рукой она начала ставить большие альбомы вниз, повыше – специальную литературу, а затем занялась романами, выстраивая их корешками наружу и подравнивая по краю полки. Стеллаж стал выглядеть гораздо аккуратнее. Нелли с удовлетворением полюбовалась на свою работу. На верхней полке еще выбивалась из ряда одна книга, она торчала, как будто не помещалась по ширине. Нелли принесла стул, вытащила книгу и поводила за ней рукой, стараясь найти, что там мешает. У задней стенки она нащупала завалившуюся сзади книгу и достала ее. Это был небольшой томик в твердом переплете, страницы были погнуты по углам. По-видимому, эта книжка, всеми забытая, пролежала на полке десятки лет, словно спящая красавица.
Нелли стряхнула с обложки пыль и мельком взглянула на название, написанное на рваной буровато-желтой обложке. То, что она увидела, заставило ее замереть от удивления, затем она слезла со стула.
Эта книжка была ей знакома. Не так давно она нашла ее в ящике среди бабушкиных книг и обнаружила внутри загадочную надпись, совпадающую со словами, выгравированными на ее кольце: AMOR VINCIT OMNIA.
Эта тоненькая книжечка стала причиной ее поездки в Венецию. Не отрываясь от книжки, которую держала в руке, она перевела дух. Название гласило: «Действительно в течение десяти дней». И принадлежала книга перу некоего Сильвио Тодди.
На время Нелли забыла о существовании Валентино Бриаторе. Взволнованная, она с книжкой в руке вернулась за столик у окна. Могло ли быть случайностью то, что она нашла еще один экземпляр бабушкиной книжки именно в этом кафе, которое называлось «Settimo Cielo» и с первого же мгновения произвело на нее какое-то магическое впечатление? Нет! Она торопливо открыла книжку и внимательно пролистала первые страницы. Они разочаровали ее, так как в этой книжке она не обнаружила никакой надписи. Она продолжила перелистывать страницы в поисках заметок на полях, но и тут ничего не нашла. Зато эта книжка хранила еще гораздо более волнующую тайну. Нелли чуть не вскрикнула, наткнувшись на засунутое между страниц сложенное письмо, написанное на тонкой бумаге, словно ждавшее ее там все эти годы. Оно начиналось словами: «Мой бесконечно дорогой и любимый» – и кончалось: «Твоя несчастная Клэр».
Письмо, без сомнения, было прощальным, и сейчас Нелли держала его в дрожащей руке. Письмо, за которым угадывалась история несчастной любви. Но главное, это было письмо, написанное ее бабушкой! С бьющимся сердцем Нелли читала написанные авторучкой, местами расплывшиеся строки. Словно кто-то над ними плакал.
Мой бесконечно дорогой и любимый,
когда ты будешь читать это письмо, я буду ехать в поезде, возвращаясь в Кемпер. С каждым километром я буду удаляться от тебя все дальше на север, к побережью Бретани, где море несравненно суровее прелестной Венецианской лагуны, в то время как мои печальные мысли будут с тобой.
Даже самое бурное море не сравнится с бушующим водоворотом любви, сказал ты мне однажды. Помнишь? Когда мы строили отчаянные планы сбежать вместе в Рим. Ах, как бы я хотела уехать с тобой, любимый! Но сейчас меня затопила волна страха, поглотив все наши планы, и унесла меня прочь от тебя.
Я пережила ужасные часы. Мой отец обо всем узнал, и я еще никогда не видела его в таком возмущении. Он то краснел, то бледнел и то и дело хватался за сердце, словно оно в следующий миг перестанет биться.
Как я могла с ним так поступить, спросил он. Не для того он платил за мои уроки итальянского языка и брал с собой в деловую поездку, чтобы я за спиной у него выкидывала такие штучки. Он говорит, что наша любовь ни к чему хорошему не приведет, что обоих нас она ввергнет в несчастье и что я в мои семнадцать лет вообще не понимаю, что делаю. Я сказала ему, что через два месяца мне уже исполнится восемнадцать и к тому же мы любим друг друга всем сердцем, но он ничего не желал слушать. Он сказал, что у него больше жизненного опыта. И он никогда не допустит, чтобы его дочь связалась с венецианским ничтожеством. Прости, пожалуйста, за это слово – «ничтожество», я так не считаю! Ты для меня – всё. Так я ему и сказала. Но тут он обрушился на меня, как разъяренный Зевс-громовержец, мечущий молнии на головы неразумных людей. Неужели-де я забыла свое происхождение? «Ты – Бофор! Бофор!» – кричал он. Неужели я действительно собираюсь всем пожертвовать ради глупого ребяческого каприза, в котором – не пройдет и месяца – я горько раскаюсь!
Я сидела в гостиной нашего номера в «Даниэли», и мне становилось все хуже и хуже. Под конец я уже вообще ничего не понимала. И может быть, папочка в самом деле прав, а мы не понимаем, что затеяли. Я люблю тебя, у меня никогда еще не было такого чувства к мужчине, как к тебе, мой любимый, но ведь я и его люблю, и если бы я сейчас ушла к тебе, то мне пришлось бы порвать со своей семьей, а на это у меня не хватит смелости.
Меня всегда тянуло на юг, мой любимый, но моя родина на севере. Там, где такое бескрайнее небо и бурное море бьется о скалы, там мой дом. Я как-то об этом не задумывалась, а теперь не знаю – могла бы я это забыть навсегда или нет.
Amor vincit omnia. Любовь все побеждает, написал ты мне в книжке, которую подарил, когда мы с тобой в первый раз поцеловались, помнишь? Ты хотел, чтобы эта книжка была у нас обоих, и сказал мне, что двое влюбленных в этой книжке, которые носят наши имена, нашли в конце концов свое счастье.
Ах! Не осуждай меня! В романе, конечно, возможно, что любовь побеждает страх, но в жизни, наверное, частенько случается, что страх побеждает любовь. Прости меня, что у меня не хватило храбрости начать с тобой новую жизнь, прости меня!
Эти недели в Венеции были как прекрасный сон. И наши тайные свидания в «Settimo Cielo», где уже не было «я» и «ты», а было только одно Noi. Наши сердца соединились на короткий миг, который мне бесконечно дорог, и я его никогда не забуду. Да и как могла бы я это забыть! Это единственное, что я могу тебе обещать, мой бедный, бедный любимый, которого я вынуждена так огорчить и по которому уже сейчас тоскую!
Я так и вижу тебя перед глазами, вижу, как ты расстроен, получив в руки это письмо, вместо того чтобы, как ты ожидал, принять меня в свои объятия, и у меня сердце сжимается от горя. Мне так жаль, так ужасно жаль!
Когда-нибудь, возможно в другой жизни, мы будем счастливы вместе, как представляли себе в мечтах.
А пока – прощай. Прощай!
Твоя несчастная Клэр.
Венеция, май 1952 г.
Надеюсь, ты не обидишься на меня за то, что я оставила себе кольцо. Оно должно было служить залогом того, как сильна наша любовь, что она отважно преодолеет все препятствия, но я просто не могу с ним расстаться. Оно всегда будет мне…
Конец предложения невозможно было разобрать, и письмо на нем заканчивалось.
У Нелли перед глазами стоял образ молодой женщины, чьи слезы капали на бумагу. Она и сама чуть не плакала, читая это душераздирающее прощальное письмо молоденькой девушки, поставленной перед выбором между возлюбленным и отцом и раздираемой любовью и страхом. Письмо девушки, которая впоследствии должна была стать ее бабушкой, сильной и бесстрашной Клэр Делакур, несокрушимой бретонкой, на которой держалась семья. Женщиной, которую Нелли любила больше всех на свете и которой восхищалась, которая всегда говорила ей, что нельзя быть такой мимозой, потому что иначе ей будет очень трудно в жизни.
Читая письмо, Нелли вдруг увидела свою бабушку испуганной и нерешительной девушкой, и это только усилило ее любовь.
Нелли глядела на письмо, и строки плыли у нее перед глазами. В это трудно было поверить! Спустя полвека она держит в руках письмо, написанное бабушкой! Бабушкой, которая тоже когда-то сидела в «Settimo Cielo» и, может быть, даже за тем же самым столиком, за которым сейчас сидит Нелли.
На миг ее охватило такое ощущение, как будто она очутилась в пространстве, неподвластном времени, и у нее появилось смутное чувство, что бабушка стоит у нее за спиной и заглядывает ей через плечо. Она невольно оглянулась, но рядом, конечно, никого не было. Она обвела помещение взглядом, и ей показалось, что она видит его глазами бабушки, которая полвека назад смотрела на те же светильники и маленькую площадь за окном, на которой вот-вот покажется влюбленный юноша.
Клэр Бофор приехала с отцом в Венецию и неведомо для остального мира встретила здесь, в «Settimo Cielo», свою первую большую любовь – любовь, которая кончилась трагически и о которой она никогда не рассказывала. Это так и осталось тайной между отцом и дочерью.
Даже Нелли ничего не знала про этот горький эпизод из жизни своей бабушки. Однако же бабушка подарила ей это кольцо как напоминание, чтобы она не упускала своего счастья и верила в любовь, когда встретит ее на своем пути.
Нелли смотрела на старинное гранатовое кольцо, мягко мерцавшее в свете ламп. До сих пор она, оказывается, и не догадывалась, что́ носит у себя на пальце. Теперь ей стало понятно, отчего так загорались бабушкины глаза, когда речь заходила об Италии. Кольцо с выгравированной внутри надписью сейчас предстало в ее глазах в совершенно новом свете.
И маленькое кафе, в котором Нелли с первого дня почувствовала что-то родное, сейчас открылось ей как магическое место, где только что произошло маленькое чудо. Открыв книгу, которая так и лежала перед ней на столе, Нелли совершила путешествие во времени и встретила свою бабушку.
AMOR VINCIT ОMNIA. Нелли бережно закрыла книжку, копия которой осталась на журнальном столике в ее appartamento. Итак, книжка, которую она нашла в Париже, принадлежала раньше ее бабушке. Значит, та, что лежит сейчас перед ней на столе, должна была принадлежать тому несчастному молодому человеку. Но какими же судьбами могла она оказаться здесь, на полках кафе?
Только сейчас она обратила внимание на сходство имен, о котором упоминалось в бабушкином письме. Героиню романа звали Кларой, а бабушку – Клэр. Но кто же тогда прототип героя книги? Кем был человек, подаривший бабушке эту книгу и собиравшийся бежать с ней в Рим? Наверняка он тоже бывал в «Settimo Cielo»!
Сердце Нелли взволнованно забилось.
Подняв голову, она увидела вернувшегося за стойку Алессандро.
– И где только пропадает этот мальчишка? – произнес он с добродушной усмешкой, несомненно имея в виду своего сына. Посмотрев на раскрасневшуюся Нелли, бариста за стойкой издал смущенный смешок и, словно извиняясь, развел руками. – Что тут поделаешь! Валентино, видно, уродился в свою матушку, она тоже вечно опаздывает. Хорошо, вы хоть нашли, что почитать.
Взяв со стола книжку и письмо, Нелли решительно направилась к стойке.
– Алессандро, – сказала она взволнованным голосом, протягивая ему роман Сильвио Тодди. – Как эта книжка попала на стеллаж вашего кафе?
Бросив взгляд на переплет, он недоуменно поджал губы:
– Понятия не имею. Тут столько старых книг… По большей части я не знаю, откуда они. Это важно?
– Да, да, очень важно! – воскликнула Нелли. – Только что я в этой книге нашла старое письмо моей бабушки Клэр Делакур.
Алессандро с изумлением посмотрел на нее.
– Ну и ну! – произнес он. – Так, значит, эта книжка принадлежит вашей бабушке?
– Нет, но она принадлежала человеку, которому она написала это письмо. Значит, он тоже бывал тут. Вот…
Она протянула Алессандро письмо. Он взял его и пробежал глазами, время от времени покачивая головой.
– Подумать только! Это просто ужасно. – Он отдал Нелли письмо. – Но боюсь, я тут ничем не могу помочь, дорогая Нелли. Взгляните на дату. Когда писалось это письмо, меня еще не было на свете.
Нелли растерянно кивнула.
– Но мне необходимо узнать, что же тогда произошло, – сказала она.
– Вам бы, наверное, лучше спросить бабушку.
– Она уже несколько лет как умерла. – Нелли задумчиво посмотрела на баристу. – Но почему книга оказалась здесь, в кафе? Вот чего я не понимаю. Ведь кто-то же поставил ее на стеллаж. Только кто? И кто засунул письмо в эту книжку?
– В мае тысяча девятьсот пятьдесят второго, – повторил Алессандро. – Действительно странно.
Тем же жестом, который Нелли видела у Валентино, он взъерошил свои густые волосы, затем посмотрел на Нелли. В его взгляде она увидела неподдельное удивление.
Оба, как по команде, посмотрели в тот угол, где, уронив голову на грудь, сидел за граппой старый Джакомо Бриаторе. Слышалось негромкое похрапывание.
– Синьор Бриаторе? Синьор Бриаторе! – нетерпеливо потрясла она старика за плечо.
Джакомо Бриаторе вздрогнул и проснулся.
– Что? – вскрикнул он испуганно. – Неужели я заснул? Никак уже двенадцать? Давайте чокаться!
– Нет, не чокаться, – замотала головой Нелли, садясь с ним рядом. – Послушайте, синьор Бриаторе, мне нужно спросить у вас кое-что очень важное. – Глядя на старика, она задавалась вопросом: неужели Бриаторе и есть тот несчастный человек, который когда-то был влюблен в ее бабушку. – Что… Что вы знаете о Клэр Делакур? – начала она осторожно и тут же сама себя поправила: – Вернее, о Клэр Бофор?
Затаив дыхание, она ждала ответа. Рядом был подошедший к ним Алессандро.
– Клэр Бофор? Никогда не слыхал о такой.
Старик пожал плечами, с недоумением глядя на Нелли и своего сына, которые смотрели на него с каким-то странным выражением.
– Чего это вы на меня так уставились! Кто это такая? Еще одна подружка Валентино?
– Валентино, в виде исключения, не имеет к этой женщине никакого отношения, – сказала Нелли. – Пожалуйста, синьор Бриаторе, постарайтесь вспомнить. Все это было очень давно. – Она мысленно сосчитала. – Шестьдесят три года назад, если быть точной. Клэр! Клэр Бофор! Молодая француженка. Ей было тогда семнадцать. Она была очень красивая, блондинка, яркие голубые глаза. Вы знали ее?
– Гм, – растерянно хмыкнул старик. – Если она была такая красивая, я бы обязательно ее запомнил. Но я не знаю никакой Клэр. Нет. Никогда не был знаком.
– И вы не были в нее влюблены, вы уверены? В Клэр Бофор? В мае тысяча девятьсот пятьдесят второго? Здесь, в этом кафе? – не отставала Нелли.
– Что за новости! – Старик Бриаторе изумленно посмотрел на нее. – Какую ерунду вы городите! – начал он громко возмущаться. – Я, может, и много чего забываю, но в кого был влюблен, это уж я, слава богу, как-нибудь могу вспомнить. Еще чего выдумали! Кроме того, – он задумался, мысленно тоже проводя подсчеты, – в тысяча девятьсот пятьдесят втором я был давно благополучно женат на моей Эмилии, единственной женщине, которую я любил, вот вам и весь сказ, basta!
Все трое смущенно замолчали.
– А что там вообще насчет этой Клэр? – спросил наконец Джакомо Бриаторе.
– Клэр была моей бабушкой, – сказала Нелли. – И должно быть, она бывала в этом кафе… с молодым венецианцем, с которым они тайно встречались. Я нашла ее прощальное письмо. – Она пододвинула к Джакомо лежавшую на столе книгу. – В этой книжке, которая стояла здесь на полке. Засунутая за другими. И мне страшно хотелось бы узнать, кто ее туда засунул.
Бриаторе взял книжку и поднес ее к самому носу.
– Действительно в течение десяти дней, – пробормотал он вслух.
И вдруг выражение лица у него изменилось, стариковские глаза осветились воспоминанием, смешанным с жалостью.
– А ведь и правда, теперь я вспомнил! – произнес Джакомо Бриаторе и задумчиво покивал головой. – Я сам поставил эту книжку на полку. Много-много лет тому назад, может быть, это и было в мае тысяча девятьсот пятьдесят второго.
Нелли услышала, как у Алессандро вырвалось вдруг удивленное восклицание:
– Так что же, папа, неужели это значит, что ты…
– Тсс, – остановил сына старик Бриаторе. – Ничего это не значит. Я поставил книгу на полку, чтобы сохранить ее для несчастного человека, который ее тут оставил… Вон на том столике… – Он указал на столик у окна, за которым только что сидела Нелли. – Но он больше никогда не появлялся в «Settimo Cielo».
– Но кто же был этот человек? – спросила Нелли. – Вы его знали?
Старый Бриаторе печально кивнул:
– Да, да. Я знал его, хотя и не близко. Это был Паоло Палладино, сын мастера по светильникам.
– Сын того человека, который подарил вам тогда эти светильники?
Джакомо Бриаторе обернулся к Нелли:
– Тот самый. Он был немного моложе меня. Я тогда был баристой в «Settimo Cielo». Я тогда только что открыл кафе и трудился как одержимый. День за днем, вечер за вечером не вылезал из-за стойки.
Старик отхлебнул граппы.
– Знаете, синьорина Элеонора, работая баристой, много чего услышишь и увидишь. Тут поневоле узнаешь от людей их секреты, многие делятся с тобой своими горестями. Всякие истории так и снуют вокруг тебя, точно стая бездомных собак. – Джакомо вздохнул. – Счастливые истории и грустные истории…
Старик отвернулся к окну, и его взгляд, казалось, устремился в туманную даль времен.
– Но никогда больше за все годы, что я работал баристой, мне не приходилось наблюдать такой печальной истории, как та, что произошла с несчастным Паоло Палладино.