19

В каждой хорошей комедии в какой-то момент происходит сцена, в которой сходятся все персонажи, в разной степени осведомленные относительно обстоятельств, предшествовавших сложившейся ситуации. Часто такая встреча происходит во время светской вечеринки, в полицейском участке, в гостиничном лифте, а иногда на террасе маленького ресторанчика. Тут все зависит от случая. Каждый герой знает (или думает, что знает) что-то свое и делает собственные выводы, как правило, неверные или не вполне верные.

И как правило, один персонаж, который оказывается в самом центре этого вавилонского столпотворения, и мог бы все объяснить. Но так уж водится в жизни, что каждому человеку есть что скрывать, а потому этот персонаж не говорит всей правды, а в крайнем случае прибегает к маленькой лжи.

Неспешно идя солнечным январским утром к площади Сан-Марко на встречу с Валентино, Нелли не подозревала, что через несколько часов ей выпадет роль этого персонажа, у которого находится ключ к разгадке. Нелли не интересовали структурные особенности комедии. В кино она ходила нечасто и отнюдь не принадлежала к числу заядлых киноманов. Вдобавок она к этому времени как-то утратила ясность взгляда на окружающий мир.

Поцелуй Валентино вскружил ей голову. Ее давно уже никто не целовал так страстно, и во мраке ночи перед маленьким кафе она позволила себе увлечься, наслаждаясь каждым мгновением происходящего. Сначала перед ее внутренним взором встало симпатичное лицо Даниэля Бошана, но дальше она видела только темный блеск карих глаз Валентино, ощущала своей щекой его колючую щеку и прильнувшие к ее губам его губы. «Жаль, что тебя целует всегда не тот, кто надо», – мелькнуло у нее в голове, но затем ее представления о том, что надо, а что не надо, безнадежно смешались в том головокружительном ощущении, которое ее охватило. Она не чувствовала под собою ног и сама не знала, как очутилась потом на Калле-дель-Театро. Нелли помнила только, как по дороге на каком-то мостике Валентино набросил ей на плечи свою куртку. Она пришла в себя, лишь когда очутилась перед старым домом, в котором снимала квартиру.

«Граппа-то оказалась еще какой крепенькой!» – мысленно улыбнулась Нелли, переходя через мост Риальто. В отличие от других туристов, она пересекла его, даже не остановившись на середине. Или дело было не в граппе? Она не могла не признать, что все еще находится под впечатлением от поцелуев Валентино.

К счастью, когда он захотел подняться с ней вместе в квартиру, ей хватило здравого смысла, чтобы спровадить его домой. Впутываться в амурные приключения в Венеции казалось ей сейчас совершенно ненужным.

Хмельная и непривычно расслабленная, она сразу же улеглась на широкую кровать, но потом еще долго не могла сомкнуть глаз, все еще ощущая на себе его прикосновения и поцелуи. В конце концов она погрузилась в глубокий сон без сновидений.

Проснулась Нелли только в двенадцатом часу. Она блаженно понежилась в постели, разглядывая цветочные узоры на обоях, напоминавшие весеннюю рощу. Так долго она уже давно не спала. По-видимому, ее внутренние часы на время отказали, подумала Нелли, ставя на огонь маленький кофейник для эспрессо и поджаривая ломтик чиабатты.

Она поймала себя на том, что то и дело поглядывает на мобильник и что ее тревожит, почему это Валентино до сих пор не позвонил. Она не хотела придавать слишком большое значение ночной эскападе. Такое вполне в порядке вещей между мужчиной и женщиной, принявшими некоторую дозу алкоголя, если обстоятельства тому благоприятствуют. Есть даже специальные исследования, посвященные этой теме. Но то, что верный чичисбей не давал о себе знать, было обидно.

С того вечера, когда Валентино разыскал ее сумочку, на ее telefonino ежедневно поступали его звонки. А тут вдруг нацеловался и пропал. Такое поведение не свидетельствует о душевной деликатности. Интересно, какие мысли в голове у этого итальянца, чтобы так целоваться, а потом взять и раствориться в пространстве? Очевидно, никаких!

Нахмурив брови, Нелли позавтракала тостом с маслом и джемом.

– Ну и ладно, – бормотала она себе под нос. – Ну и ладно.

Но в душе ей было досадно.

Остаток дня она провела, бродя наугад по Каннареджо – району, в котором еще не успела побывать раньше и где все показалось ей каким-то серым. В траттории «У Альвизо» она пообедала превосходной жареной рыбой, а вечером, когда зажглись первые огни, ей вдруг пришло в голову покататься на гондоле. Услужливый и приветливый гондольер показал ей самые заповедные и сказочные места Венеции (и даже согласился сбавить плату, после того как они договорились обойтись без пения). И хотя ничто не может сравниться с катанием на гондоле, чего-то все-таки недоставало.

В то время как черная гондола, едва касаясь воды, почти бесшумно скользила по каналам, Нелли вспомнились слова из книжечки Сильвио Тодди: «Гондола – только тогда гондола, когда в ней катаются двое влюбленных».

Когда на следующее утро наконец-то позвонил Валентино, сердце у нее так и подпрыгнуло.

– Да, я слушаю! – Взволнованно схватив трубку, она поднесла ее к уху и стала молча ждать, что скажет он.

Пускай заговорит первый! Он ведь вчера так и не позвонил. Но Валентино, кажется, искренне сокрушался о своем упущении. Только про поцелуй не упомянул, а потому и она промолчала. После нескольких смущенных обрывочных фраз, которые заканчивались томительными паузами, он в конце концов сказал, что она восхитительная и что с ней было замечательно хорошо и потом он всю ночь не мог уснуть, думая о ней.

Нелли крепко прижимала к уху трубку, невольно радуясь его словам. Ее охватило горячее желание снова увидеть своего министра хороших мыслей, не задумываясь о том, что все это ни к чему не приведет.

На площади Сан-Марко по случаю хорошей погоды собралось необычайно много туристов. Нелли взглянула на часы. Она слишком поторопилась, так что ждать оставалось больше двух часов. Прогулявшись под аркадами вокруг площади, наглядевшись на витрины магазинов и купив в кафе «Флориан» CD-диск с записью «Кончерто аль кафе», она не спеша направилась к Кампаниле и свернула на Пьяцетту. Две недели назад она впервые зашла сюда с красной сумочкой и запиской с телефонным номером незнакомого молодого человека в кармане. Впереди у нее было еще две недели в Венеции. В задумчивости Нелли повернулась лицом к лагуне.

Жизнь не устает удивлять человека, предлагая за каждым поворотом новые сюрпризы.

Едва успев это подумать, она краем глаза заметила знакомое лицо. Нет, это был не Валентино Бриаторе, который, охваченный порывом влюбленности, устремился на площадь Сан-Марко на два часа раньше назначенного времени. Навстречу ей с отсутствующим видом шел мужчина в больших очках и с увесистым портфелем в руке – шел, не замечая Нелли. Правую ногу он слегка приволакивал.

– Профессор Бошан! – воскликнула Нелли. – Какими судьбами?

– Нелли! Не могу поверить своим глазам! – Профессор Бошан рассмеялся. – Как приятно вас видеть! Как вы поживаете?

– Спасибо, хорошо, – ответила Нелли.

Они поздоровались, и профессор Бошан, весело подмигивая, рассказал, что удрал сюда от своей новой и многолюдной итальянской семьи.

– Нет-нет! Это, конечно, шутка, – тотчас же добавил он. – Я только что был в библиотеке, проверял кое-какие данные. Я приехал сюда из Болоньи всего на один день. – Он радостно посмотрел на Нелли, которая стояла перед ним в темно-синем плаще. – А вас что привело в Венецию в такое время года?

– Ну я… Я тоже сбежала, – улыбнулась Нелли. – Сбежала из Парижа от плохой погоды, – добавила она с лучезарной улыбкой.

– Ну, тогда вам сегодня повезло, – заметил профессор.

Нелли с ним согласилась. Встретить профессора Бошана в Венеции было большим и совершенно неожиданным счастьем.

Бошан взглянул на часы:

– Мой поезд будет только вечером, а с работой я уже покончил. Если у вас есть время, мы могли бы где-нибудь посидеть и перекусить.

Разумеется, у Нелли нашлось для этого время. Надо всегда правильно расставлять приоритеты! Покривив душой, она отправила Валентино эсэмэску, в которой отменяла намеченное свидание. Не придумав ничего лучшего, она сослалась на головную боль. Министр хороших мыслей как-нибудь это переживет, с ним они могут встретиться и завтра, а профессора Бошана завтра уже не будет в Венеции.

Отправив эсэмэску, Нелли отключила телефон. Затем взяла профессора Бошана под руку и весело объявила:

– Все, мы можем идти. Только давайте погуляем где-нибудь не на Пьяцце, тут столько народу, и все, знаете ли, ужасно дорого!

Нет, профессор этого не знал, он еще не освоился в Венеции и охотно позволил своей бывшей студентке увести себя с оживленной площади Сан-Марко, на которой толпились кормящие голубей и фотографирующие друг друга туристы. И вскоре они оказались на тихой, залитой солнцем площади Санто-Стефано.

Нелли не заметила белокурого рослого мужчину в парке, который в дальнем конце Санто-Стефано доставал из футляра гитару. Она бы не заметила даже Валентино Бриаторе, если бы он в этот час тут появился. Нелли не видела никого, кроме прихрамывающего профессора, который так долго царил в ее мечтах и о котором она так долго печалилась.

Они сели на открытой террасе ресторана, расположенного на защищенной от ветра стороне площади, выбрав место поближе к одному из обогревателей, заботливо расставленных официантами для туристов. Никто из венецианцев не стал бы обедать в плаще на открытой террасе только потому, что в этот день показалось солнышко.

Садясь за столик напротив профессора, Нелли ни сном ни духом не ведала, какой неожиданный оборот примут дела в этот день.

– Ну так рассказывайте! Как вы поживаете, чем занимаетесь? А главное – как идет магистерская диссертация? – спросил Бошан после того, как они сделали заказ. – В декабре нам даже не удалось толком попрощаться, потому что вы не пришли на празднование в честь Рождества. Я очень сожалел об этом, – сказал профессор, поправляя очки.

– Да, жаль, конечно, что так получилось, – сказала Нелли, впервые обратив внимание, что очки профессора слишком ему велики. – Я тогда заболела.

– Да, я слышал. Неужели тоже ангиной?

– Нет-нет. – Нелли отломила кусочек хлеба, но так и держала его в руке. – Да я и не могла от вас заразиться. Помните, вы отказались, когда я предложила вас навестить? – пояснила она, скривив рот в улыбке.

– Да, вы правы, – ответил профессор, не заметив намека, и, немного подумав, спросил: – После этого мы лишь однажды встречались в моем служебном кабинете… Это было в тот раз, когда я рассказал вам про Изабеллу.

– Правильно.

Нелли с ужасом вспоминала эти минуты, самые кошмарные в своей жизни.

– Ну и как? – предприняла она новую атаку. – Все вышло так, как вы себе представляли?

Бошан пожал плечами:

– Ну, это как посмотреть. При моем знании итальянского это, можно сказать, катастрофа средних масштабов. Мне казалось, что с этим будет проще. Но скоро начнется интенсивный курс обучения. Очевидно, мои лингвистические способности не так хороши, как я думал. – Он вздохнул. – Я, можно сказать, ничегошеньки не понимаю. Особенно когда собирается вся семья и все начинают кричать, перебивая друг друга. – Он улыбнулся с комическим отчаянием. – Для француза это требует некоторого привыкания. Мне кажется, это было самое утомительное Рождество в моей жизни. И я так объелся, что мне потом было нехорошо. Вы даже не представляете себе, какие у них накладывают порции… C’est incroyable…

Профессор увлекся описанием кулинарных и коммуникативных сложностей, связанных с празднованием Рождества в Болонье, и Нелли, слушая его, раскрошила от скуки еще один кусочек хлеба. Лекции о Вирильо и Бодрийяре были как-то интереснее.

Между тем профессор незаметно перешел на свою любимую тему – Изабеллу. Дивную, прекрасную, умную Изабеллу, женщину его мечты, с которой он обручился наконец под восторженные крики и аплодисменты семейства Сарти.

Тут профессор заметил, что Нелли давно уже не произносила ни слова.

– Что же это я, все о себе да о себе! – воскликнул он. – А вы-то как провели Рождество?

– О, мое Рождество не было таким утомительным, как ваше, – сказала Нелли. – Но у меня оно прошло без обручения. – Она посмотрела на профессора долгим взглядом. – Я была одна, лежала в кровати, кашляла и страдала от несчастной любви, – пояснила она несколько вызывающе.

– Да что вы! Ах, Нелли! Какая жалость! Я же не имел представления…

Сбитый с толку Даниэль Бошан поправил очки и сочувственно пожал девушке руку, не поняв ни слова из услышанного.

– Поэтому я и поехала в Венецию. Среди прочего и по этой причине, – уточнила она.

– Да, да, – закивал профессор. – Это я хорошо понимаю. Вы совершенно правильно сделали, дорогая моя Нелли. Когда на тебя падает крыша, надо поскорей выскочить на волю. – Он посмотрел на нее сочувственным взглядом. – Ничего, все наладится! Я всегда говорю: работа – это лучшее средство, чтобы отвлечься. – Он снова ободряюще пожал ей руку. – Вот увидите! Как сядете за магистерскую диссертацию, так и забудете этого человека.

Нелли в этом сильно сомневалась.

– Но работа-то у вас хорошо продвигается?

Нелли покачала головой. Интерес к магистерской диссертации в последнее время у нее резко снизился.

– Ну ничего, не вешайте голову.

Тут профессор снова озабоченно погладил ей руку.

– А если возникнут вопросы, вы всегда можете мне написать, вы же знаете. – Он кивнул ей ободряюще. – Ну а теперь-то вам уже получше?

– Да, немножко, – с улыбкой ответила Нелли и, к своему удивлению, поняла, что говорит чистую правду.

И в этот миг на террасу ворвался возбужденный молодой человек, его карие глаза гневно сверкали.

– Надо же, какая неожиданность! Надеюсь, я не помешал? – сказал Валентино Бриаторе и с размаху хлопнул что-то на стол.

Это были таблетки от головной боли.

На протяжении следующего часа Нелли много раз всей душой желала себе провалиться сквозь землю. Но какими бы ненадежными ни были деревянные сваи, на которых держался этот город, Венеция все же не исполнила ее желания.

В результате Нелли оказалась за одним столиком с тремя ничего не понимающими, находящимися во власти заблуждения мужчинами, один из которых считал ее лгуньей и подозревал в том, что у нее есть давняя связь со вторым, а этот второй даже не догадывался, что долгое время был предметом мечтаний Нелли в качестве потенциального любовника и, следовательно, невольным виновником ее душевных страданий. Ситуация накалилась до невозможности, когда к ним присоединился третий участник и, совершенно ошибочно оценив положение дел, принялся громогласно поздравлять ее с романтическим путешествием в Венецию в обществе «летающего профессора» (при этих словах он изобразил пальцами кавычки). Нелли утихомирила его, дав ему под столом хорошего пинка. Но вследствие этого действия на беду опрокинулся бокал, и его содержимое вылилось профессору на брюки.

Когда в довершение всего профессор, демонстрируя небывалую выдержку, как ни в чем не бывало спросил ее, кто же все-таки этот летающий профессор, и на Нелли обратили свои взоры три пары глаз (две пары голубых и одни – карие), ее охватило неодолимое желание опрометью выскочить из-за стола и бежать.

Помощь явилась с неожиданной стороны.

– А-а-а! – протяжно заговорил Шон.

Поняв наконец, что на самом деле все обстоит не так, как кажется, он пришел Нелли на помощь, избавив ее от необходимости самой отвечать на этот вопрос.

– А-а-а, это! – Он небрежно махнул рукой и засмеялся. – Это просто такой поговёрка. На самом деле нет летающего профессора, понимаете? Это поговёрка у летчиков, – сочинял он на ходу. – Когда говорят, что все будет хорошо с тобой и с летающим профессором, это значит пожелать ни пуха ни пера.

– Ах вот что! Очень интересно. Надо будет запомнить. – Профессор Бошан поправил сползающие с носа очки и погрузил вилку в лазанью.

По его лицу было заметно, что поговорка летчиков показалась ему весьма странной. Но он явно решил, что бесполезно пытаться понять шального барда. Эта девушка, бывшая в прошлом его любимой студенткой, сейчас, кажется, окружает себя странноватыми фриками. Вероятно, это вызвано несчастной любовью.

– Что сказал американец? – требовательно спросил Валентино.

– Это слишком сложно, я потом тебе объясню, – пообещала Нелли. Она пододвинула свою дымящуюся лазанью Шону. – Спасибо.

В конце концов все как-то утряслось в атмосфере всеобщего благоволения. Первым попрощался Шон, сказав, что ему надо вернуться в гостиницу за рюкзаком. Он собирался ехать в Париж и признался Нелли, что, пока болтался по Европе, все время вспоминал не только «сладкий грушевый пирог», но и Madame la tigresse.

Они разговаривали, отойдя немного в сторонку.

– Как ты думаешь, Жанна бюдет рада? – спросил он неуверенно.

Нелли улыбнулась. Странно было видеть этого большого и сильного парня таким оробевшим.

– Я уверена, что да.

– Только ты ей ничего не говори. Это будет surprize. Okay?

Нелли пообещала, что не скажет. В последнее время она обогатилась опытом по части сюрпризов и сочла, что сюрприз Шона имел все шансы на успех.

– Но и ты тоже не рассказывай, пожалуйста, Жанне про эту встречу, – попросила она.

Шон подхватил футляр с гитарой и, обняв Нелли на прощание, шепнул ей:

– Ты уж извини, меня, пожалуйста. Я не хотел ставить тебя в неловкое положение.

Затем он прищурил один глаз:

– Но ведь это же он, летающий профессор, да?

– Да. Но только он этого не знает и не узнает никогда, – так же шепотом ответила Нелли.

– Почему ты не выберешь тот, другой, – посмеиваясь, сказал Шон, прежде чем удалиться большими шагами через кампо, где к этому времени заметно похолодало.

Когда Нелли вернулась за столик, профессор Бошан уже успел расплатиться по счету. Мужчины молча ждали ее возвращения. Один при ее приближении встал, другой остался сидеть.

– Ну, пожалуй, и я уже пойду, – сказал Бошан.

Коротко кивнув Валентино, он вместе с Нелли отошел на несколько шагов от ресторана.

– Было очень приятно неожиданно вас встретить, и можете быть спокойны: я сохраню ваш маленький секрет. – Он дружелюбно улыбнулся девушке. – Можно сказать вам одну вещь? Хотя, конечно, не мое это дело. Вы, Нелли, прелестная девушка. Не надо предаваться печали. Забудьте этого человека. Гоните тяжелые мысли и наслаждайтесь отдыхом! И дайте о себе знать, когда вам понадобится моя помощь. Я знаю, что вы напишете превосходную работу. – Он обстоятельно протер немного запотевшие стекла очков. – Берегите себя, Нелли!

Нелли кивнула. Затем она привстала на цыпочки и поцеловала Бошана в щеку:

– И вы, профессор, тоже берегите себя!

Солнце скрылось за домами, и площадь постепенно опустела. На террасе не осталось никого, кроме Валентино и Нелли.

– Наконец-то одни! – иронически заметил Валентино, когда Нелли вернулась к нему за столик. – Какой замечательный спектакль! Старый dottore из Болоньи, Скарамучча с гитарой, обманутый Арлекин и прекрасная Коломбина, которая водит его за нос. Комедия дель арте в ее лучшем виде! – Он подпер голову рукой и пристально посмотрел через стол на Нелли. – Я с нетерпением жду твоих объяснений.

– Ах, Валентино, поверь мне, пьеса далеко не так замысловата, как тебе кажется, – сказала Нелли.

– О, для меня она была достаточно замысловата.

Валентино откинулся на спинку стула. Он все еще сердился.

– Что там за шашни у тебя с профессором?

– Да ничего между нами нет.

– И ты хочешь, чтобы я в это поверил?

– Да, – сказала она, глядя ему в глаза. – У Бошана в Болонье невеста. Они помолвлены, и он по уши в нее влюблен. Ради нее он переехал из Парижа.

– Он держал тебя за руку!

– Он только хотел меня утешить, Валентино. Сегодня утром я нечаянно встретилась с ним на Пьяцетте. Я как раз рассказывала ему, как провела Рождество – одна лежала с гриппом и страдала от неразделенной любви, и вдруг ты врываешься на террасу, как берсеркер! – сказала Нелли то, что, вообще-то, было чистой правдой.

Она улыбнулась:

– Кстати, спасибо тебе за таблетки от головной боли.

– Которые, оказывается, были тебе совсем не нужны.

– Да. Извини, что я соврала. – Нелли пристыженно опустила глаза.

– Ты не пришла ко мне на свидание, – сердито буркнул Валентино.

– Да. Знаю. Но профессор приехал в Венецию только на один день.

– И ты не могла мне просто сказать все, как есть?

– Я подумала, что будет слишком сложно объяснить, – пожала она плечами.

– Слишком сложно объяснить? Так-так! – Валентино вскинул брови, на губах у него заиграла понимающая улыбка. – Ну что ж, значит, не будем вдаваться в объяснения.

– Да, так, наверно, будет лучше всего, – с облегчением согласилась Нелли.

– Ну, раз этим все сказано, остается только одно…

– Только одно?

– Как быть с таблетками от головной боли?

– Таблетки можешь отдать мне, они, кажется, очень пригодятся.

Нелли провела себе рукой по лбу, почувствовав, что голова начинает болеть. День выдался сегодня такой, что волнений было предостаточно. И сейчас, когда напряжение несколько спало, она ощутила, как оно ее утомило.

– Может быть, к вечеру мне как раз потребуется таблетка аспирина. Мне кажется, у меня и впрямь заболела голова. Только этого не хватало. – Она покачала головой.

– Вот-вот! За маленькие грешки Боженька наказывает сразу по горячим следам. – Посмеиваясь, Валентино протянул ей коробочку. – Ну что, ты хотя бы успела получить удовольствие от свидания со своим старым профессором? До того как я влетел, словно какой-то берсеркер, и к нам присоединился твой неотесанный приятель, а ты все норовила упасть в обморок?

– Ну, честно говоря, – начала Нелли, метнув на Валентино лукавый взгляд, – честно говоря, это было не так здорово, как я себе представляла, но все же, в каком-то смысле… да. Это многое прояснило.

– Рад это слышать, – сказал он, внимательно глядя на нее. – А несчастная любовь?

– Можно сказать, прошла.

– Ну, это внушает определенную надежду, – улыбнулся Валентино.

Нелли наклонилась к нему через стол и взяла за руку:

– Ну так как же? Мой министр хороших мыслей больше не будет сердиться на меня за то, что я не пришла на свидание?

Валентино удержал ее руку.

– Смотря по обстоятельствам, – сказал он, став серьезным.

– Это как же? – спросила Нелли, почувствовав вдруг неуверенность.

– Ну, скажем, когда ты в следующий раз захочешь меня кому-то представить, то изволь уж придумать что-нибудь получше, чем называть меня тем человеком, который помог тебе вернуть пропавшую сумочку.

– И что же будет лучше?

Он широко улыбнулся.

– Ну, хотя бы так: это Валентино Бриаторе, реставратор старинных картин, который так целуется, что невозможно перед ним устоять, – предложил он, дурачась.

Коробочка аспирина просвистела по воздуху и довольно крепко угодила ему в лоб. Он пригнулся и закрылся руками:

– Эй… эй!

– Ой, знаешь, с тобой невозможно серьезно говорить, Валентино Бриаторе! – воскликнула Нелли.

– Знаю, – ответил он, смеясь. – Я до того хорош, что просто не верится, что такие бывают.

Вскоре они уже шли, взявшись за руки, через площадь Санто-Стефано. И когда Валентино провожал Нелли вечером домой, обоим было ясно, что она не позовет его с собою наверх на чашечку кофе или бокал вина.

У Нелли голова разламывалась от боли.