Одной из организаций, напрямую связанных с Кибернетической группой, был Институт социальных исследований, в просторечии называемый Франкфуртской школой. Например, Пол Лазерсфельд, руководитель «Радиопроекта», был одним из приглашенных на конференцию Мэйси. Лазерсфельд был приемным сыном австрийского экономиста-марксиста Рудольфа Гильфердинга, который сотрудничал с Институтом социальных исследований с 1930-х годов. Директор Франкфуртской школы Макс Хоркхаймер тоже сотрудничал с Кибернетической группой, когда занимался исследованием социальных и расовых предрассудков.

«В мае 1944 года Американский еврейский комитет (АЕК) создал департамент научных исследований, который возглавил директор Франкфуртской школы Макс Хоркхаймер. Хоркхаймер подготовил проект “Исследование предрассудков”, получивший щедрое финансирование от АЕК и других агентств, включая фонды Рокфеллера.

Наиболее важным из пяти исследований, осуществленных по заказу АЕК в 1944—1950 годах, был проект “Авторитарная личность”. Его авторы Адорно, Френкель-Брунсвик, Левинсон и Сандфорд для проведения опроса тысяч американцев и выявления у них глубоко спрятанных склонностей к авторитаризму, предрассудкам и антисемитизму собрали большой коллектив из членов группы исследований общественного мнения при Калифорнийском университете в Беркли и сотрудников Международного института социальных исследований. Научным руководителем проекта “Авторитарная личность” был доктор Вильям Морроу — главный протеже Курта Левина, который был ключевой фигурой, обеспечивавшей посредничество между Франкфуртской школой и Тавистокским институтом».

В заключительной главе сборника материалов по проекту авторы «Авторитарной личности» резюмируют свои открытия и предлагают рецепты социальной трансформации:

«Очевидно, что изменение потенциально фашистской структуры невозможно исключительно психологическими средствами. Задача сравнима со всемирным искоренением невроза, хулиганства и национализма. Они порождаются самой организацией общества и могут быть изменены только с изменением самого общества. Не психологу определять способы осуществления необходимых изменений. Размах этой проблемы требует усилий всех ученых-обществоведов. Мы лишь настаиваем на том, что на советах и круглых столах, где рассматривается эта проблема и планируются соответствующие действия, психологам должно предоставляться слово. Мы считаем, что научное понимание общества должно включать понимание того, что общество делает с людьми и что возможны социальные реформы, даже широкие и радикальные, которые при всей их желательности необязательно изменят структуру личности, подверженной предрассудкам. Чтобы изменить фашистский потенциал, даже обуздать его, люди должны лучше понимать самих себя и быть самими собой. Манипулированием людьми этого не добиться, даже с привлечением современных психологических методов к разработке инструментов манипуляции... Возможно, что это тот самый случай, когда психология должна сыграть ключевую роль. Методики преодоления сопротивления, разрабатывавшиеся для целей индивидуальной психотерапии, можно совершенствовать и адаптировать для применения по отношению к группам и даже массам».

Авторы заканчивают чрезвычайно красноречивым предложением: «Не следует думать, что право взывать к эмоциям должно быть только у тех, чьей целью является фашизм, а демократическая пропаганда должна ограничиваться доводами разума и сдержанности. Если страх и склонность к деструктивности являются основными эмоциональными источниками фашизма, то эрос принадлежит главным образом демократии».