Книга: Как влюбиться без памяти
Назад: Глава VII. Как стать друзьями и заслужить доверие
Дальше: Глава IX. Как радоваться жизни: 30 простых способов

Глава VIII

Как искренне просить прощения

Значит, это он?

– Да, – прошептала я, присев у постели Саймона.

– Знаете, он ведь вас не слышит. – Адам нарочно говорил громче обычного. – Незачем шептать.

– Шшш.

Меня возмутило его неуважение и очевидное желание показать, что состояние Саймона его ничуть не трогает. Ну а меня очень даже трогает, и я вовсе этого не стыжусь, напротив, меня переполняет жалость. Всякий раз, как я смотрела на Саймона, мне вспоминался тот момент, когда он выстрелил. В ушах раздавался грохот. Я мысленно еще раз произносила слова, которые его тогда успокоили, и он положил пистолет на подоконник. Все было хорошо, его решимость покончить с собой ослабла, он готов был передумать. А потом вдруг я потеряла нужный настрой и сказала что-то не то – если вообще сказала. Я зажмурилась и постаралась вспомнить.

– Так что, я должен немедленно осознать нечто важное? – Адам бесцеремонно вторгся в мои мысли. – Это такой психонамек, поучительная демонстрация: радуйся, Адам, что ты здесь, а не там, где бедняга Саймон? – вызывающе спросил он.

Я бросила на него уничижительный взгляд.

– Вы кто такие?

Я вскочила со стула – в палату вошла незнакомая женщина. Ей было лет тридцать восемь, она держала за руки двух маленьких светловолосых девочек, и обе они удивленно смотрели на нее большими голубыми глазами. Джессика и Кейт. Саймон мне про них говорил. Джессика очень переживала, когда умер ее кролик, а Кейт, чтобы она не так грустила, притворялась, будто видит его, стоит только сестре отвернуться на минутку. Саймон еще сказал тогда: интересно, будет ли Кейт делать то же самое, когда он умрет, а я ответила, что гораздо лучше для всех ему остаться живым. Женщина выглядела абсолютно измученной. Вспомнила, Саймон говорил, ее зовут Сьюзан. Я страшно разволновалась, сердце колотилось как бешеное. Я всячески убеждала себя, что и Анджела, и все остальные были правы: моей вины тут нет. Я старалась помочь, но, увы, безуспешно.

– Здравствуйте.

Непонятно, как мне лучше представиться ей. Я замялась, и она выжидательно, с нескрываемой враждебностью смотрела на меня. От этого я занервничала еще больше и почувствовала себя виноватой во всем. А тут еще Адам внимательно наблюдает, как его спасительница демонстрирует уверенность и самообладание в сложной ситуации.

Я шагнула к ней и протянула руку, голос у меня дрожал:

– Меня зовут Кристина Роуз. Я была рядом с вашим мужем в ту ночь, когда он… – я посмотрела на девочек, которые таращили на меня круглые глазенки, – когда это произошло. Я хотела бы объяснить вам, что…

– Убирайтесь отсюда, – негромко сказала Сьюзан.

– Простите? – У меня моментально пересохло во рту.

Сбывался мой худший ночной кошмар. В уме я сотни раз проигрывала эту сцену, представляла ее так и эдак глазами разных людей, но все же не думала, что это может случиться на самом деле. Я убеждала себя, что мои опасения абсурдны, единственным, что помогало мне с ними справляться, была вера в их нереалистичность.

– Я, кажется, ясно сказала. – Она слегка подтолкнула девочек вперед, освобождая выход.

Ошеломленная, я словно приросла к месту. Адаму пришлось положить мне руку на плечо и малость встряхнуть меня, чтобы я наконец очнулась.

Мы оба не произнесли ни слова, пока ни сели в машину и ни выехали с больничного двора на улицу. Адам открыл рот, намереваясь что-то сказать, но я его опередила:

– Я не хочу говорить об этом.

Мне с трудом удавалось не разрыдаться.

– Ладно, – сочувственно кивнул он, потом поглядел на меня, словно собирался что-то добавить, но передумал и отвернулся к окну.

Интересно, что же он хотел сказать?



Я выросла в Клонтарфе, прибрежном районе северного Дублина. А познакомившись с Барри, любезно переехала на другую сторону Лиффи, в Сандимаунт. Мы жили в его холостяцкой квартире, потому что он хотел быть поближе к матери, которая меня невзлюбила за то, что я протестантка, хотя я вовсе не религиозна, – и неизвестно, что раздражало ее больше. Барри ухаживал за мной полгода, потом предложил пожениться, возможно, потому, что так поступали почти все наши сверстники, и я сказала да, возможно, потому, что почти все мои сверстницы говорили да, и это казалось взрослым, разумным поступком. А еще через полгода я была уже замужем и мы жили в новой квартире, которую купили там же, в Сандимаунте. Свадьба осталась позади, наступила реальная жизнь, отныне и навеки. Офис у меня в Клонтарфе, и каждое утро я совершала туда короткий бросок на скоростной электричке. Барри не мог расстаться со своей холостяцкой квартирой, поэтому сдавал ее, а деньги уходили на взносы по ипотеке. Если бы теперь Барри вернулся обратно в свое жилище, которому он вечно пел такие хвалы, а мне позволил пока остаться дома, это избавило бы нас от кучи лишних хлопот, но нет, он не желал поступиться ничем. Машину, как я уже говорила, он тоже оставил себе, и я временно ездила на автомобиле своей подруги – год назад Джулия эмигрировала в Торонто, но продать машину ей все не удавалось. Взамен я обязалась ездить с наклейкой «Продается» на переднем и заднем стекле, где был указан мой номер телефона. Так что я подробно рассказывала потенциальным покупателям о достоинствах машины, а также проводила тест-драйвы. Выяснилось, что люди, желающие приобрести машину, звонят в самое неожиданное время суток и задают самые идиотские вопросы, точно не верят тому, что написано в объявлении на сайте и в журнале, и надеются услышать нечто противоположное.

Мой офис находится на Клонтарф-роуд, на втором этаже четырехэтажного дома. Раньше дом занимали три незамужние тетушки моего отца, Бренда, Адриана и Кристина, в честь которых нас с сестрами и назвали. Сейчас здесь живут отец и мои сестры, и здесь же расположена их адвокатская контора «Роуз и дочери»: мой отец – феминист, это ясно из ее названия. Отец обосновался тут тридцать лет назад, когда последняя из его теток решила перебраться в изолированную квартиру в цокольном этаже, с отдельным входом. Поддерживать порядок в большом доме ей было уже не под силу. Как только сестры получили дипломы, они пришли в отцовскую фирму. Я с ужасом ждала того дня, когда мне придется объявить ему, что я там работать не хочу, но он отнесся к этому с полным пониманием.

– Ты у нас из породы философов, а мы все – практики, – сказал он. – Девчонки пошли в меня, мы дело делаем. А ты в маму, ты размышляешь. Вот и размышляй.

Бренда специализируется по имущественному праву, Адриана – по семейному, а отец защищает интересы клиентов при несчастных случаях и убежден, что это самое прибыльное. Они занимают весь верхний этаж, мой офис на втором, там же последние двадцать лет арендует помещение бухгалтер, который все эти годы держит бутылку водки в ящике письменного стола и думает, что никто об этом не знает. Вообще-то и его комната, и он сам прочно пропитались перегаром, но подробности я узнала от Джасинты, нашей уборщицы, которая поставляет папе сплетни обо всех его арендаторах. Они об этом не уговаривались, но молчаливо подразумевается, что чем больше она добывает информации, тем больше он ей платит. Порой я думаю, что же она рассказывает ему обо мне?

Арендаторы на первом этаже сменялись с такой скоростью, что я не понимала, кто есть кто, сталкиваясь с ними в холле. Из-за кризиса они сдавали позиции, не успев толком нанять помещение. В квартире, которую занимала в последние годы жизни моя тетя Кристина, сначала была страховая компания, потом там обосновались биржевые маклеры, вскоре их место заняла студия графического дизайна, а теперь там временно обитаю я. Все циклично – от одной Кристины к другой. Без большой охоты отец все же согласился мне ее сдать и даже слегка обставил: въехав, я обнаружила односпальную кровать в спальне, одинокий стул на кухне и одинарное кресло в гостиной. Пришлось совершить рейд по домам сестер. Бренда расщедрилась и отдала мне спальное покрывало своего сына с гигантским изображением Спайдермена – ей показалось, что это ужасно смешно. Она считала, что подарочек поднимет мне настроение, но я совсем загрустила, что дошла до жизни такой. Сначала я собиралась его куда-нибудь сбагрить, а потом и вовсе перестала замечать.

В соседнем доме находится «Приют книголюба», также известный как «Последний приют». Это прозвище закрепилось за ним из-за упорного нежелания признать поражение в борьбе с крупными сетевыми магазинами, когда все остальные книжные лавки в округе давным-давно закрылись. Его хозяйка Амелия моя близкая подруга, и подозреваю, что только благодаря мне она еще держится на плаву, потому что покупателей в магазине почти нет. Выбор книг у нее небогатый, их приходится заказывать, а кому охота тратить время. Амелия живет над магазином со своей больной матерью, за которой после обширного инсульта требуется постоянный уход. И колокольчик в зале чаще звонит не потому, что вошел посетитель, а потому, что матери нужна помощь и она зовет Амелию наверх. Она заболела, когда Амелия была еще подростком, с тех пор дочь неустанно о ней заботится, и мне кажется, она сама настоятельно нуждается в отдыхе, любви и поддержке. Как и большинству тех, кто ухаживает за больными, ей нужно иметь возможность в свою очередь на кого-то опереться. Книжный у Амелии на втором месте, а на первом мать, все свои силы и время она отдает ей.

– Привет, солнышко. – Амелия вскочила с кресла, в котором проводила бо́льшую часть рабочего дня, читая книжки в ожидании покупателей.

Тут она узрела Адама, который, оказывается, последовал за мной в магазин. Глаза ее восторженно округлились.

– Я думала, вы меня в машине подождете.

– Вы забыли оставить окно открытым, – невозмутимо парировал он, оглядываясь вокруг.

– Амелия, это Адам. Адам, это Амелия. Адам… мой клиент.

– А, – разочарованно протянула Амелия.

Я точно знала, зачем пришла, поэтому сразу направилась к разделу «Помоги себе сам», а он бесцельно прохаживался вдоль книжных полок с совершенно отсутствующим видом.

– Он потрясающий, – прошептала Амелия.

Я рассмеялась и шепнула в ответ:

– Он – клиент.

– Он – потрясающий.

– Фреду бы твои слова не понравились, – улыбнулась я.

Амелия принялась изучать свои ногти, задумчиво задрав брови.

– Он пригласил меня в «Перл» на обед.

– В «Перл»? Как романтично. – Вот так новость, Фред вовсе не романтик. Потом меня осенило: – Он хочет сделать предложение!

Амелия больше не могла сохранять равнодушный тон, она явно думала то же, что и я.

– Ну, может, и нет. Знаешь, вовсе не обязательно, но… ты думаешь…

Я восторженно ахнула:

– Господи, Амелия, я так рада за тебя! – Мы взволнованно обнялись.

– Не хочу радоваться раньше времени. – Амелия шутливо меня отпихнула. – Перестань, а то сглазишь.

– Ладно, пробей вот это.

Амелия посмотрела, что я беру.

– Ну наконец-то! Кристина, это замечательно, – с воодушевлением заявила она.

Я нахмурилась.

– Это не для меня. А ты вообще о чем?

– О, прости, пожалуйста. Это я так… ну, ни о чем. – Она покраснела и резко сменила тему. – Барри звонил вчера вечером.

– Да ну? – Я напряглась.

– На самом деле уже почти ночь была. Думаю, он хорошенько выпил.

Я нервно хрустнула пальцами.

Адам подошел к нам. Он, как акула, кружит поблизости и, почуяв запах крови, безошибочно идет на цель, то есть выбирает момент, когда я даю слабину.

– Знаешь, я уверена, что это неправда, то есть, может, и правда… но все равно он не должен был мне говорить. То, что вы обсуждали, должно было остаться между вами, даже если это касается меня. И я тебя не осуждаю, если ты так обо мне сказала. – Ее обиженное лицо явно противоречило этим словам.

– Амелия, что он тебе наговорил?

Она глубоко вздохнула и продолжала:

– Он сказал, что ты думаешь, будто я лузер, потому что живу вместе с мамой, и что мне нужно жить своей жизнью и отдать ее в дом престарелых, а самой переехать к Фреду, не то тебя не удивит, если он меня бросит.

– О боже. – Я закрыла лицо руками. – Боже мой, Амелия, прости, что тебе пришлось это выслушивать.

– Да ничего. Я ему сказала, что понимаю, у него мерзко на душе, но он и ведет себя мерзко. Надеюсь, ты не в обиде.

– Нет, конечно. И вообще ты вправе говорить ему все, что хочешь.

Щеки у меня горели, что подтверждало мою вину. Мы и правда обсуждали это с Барри, но как он посмел рассказать Амелии! Черт побери, кому еще Барри спьяну позвонил вчера ночью и что еще наговорил людям, которых я люблю, чтобы, обидев их, обидеть меня?

Амелия ждала, что я скажу – это все неправда.

– Пойми, я говорила это совсем не так.

Лицо у нее обиженно вытянулось.

– Меня просто беспокоит, что ты заботишься только о других, а о себе забываешь. Было бы лучше, живи вы с Фредом вместе, совместной жизнью.

– Кристина, ты прекрасно знаешь, я так живу с двенадцати лет. – Амелия начала злиться. – И я не собираюсь отдавать маму в дом престарелых, чтобы самой развлекаться и прожигать жизнь.

– Да я знаю, знаю… но ты даже не бываешь нигде, ни разу из города не выезжала. У тебя и выходных-то не бывает. Я только это сказала, клянусь тебе. Потому что я за тебя переживаю.

– А нечего переживать. – Она сердито задрала подбородок. – Фреда вполне устраивают такие отношения. Он все понимает.

Нас перебил звонок колокольчика. Амелия торопливо извинилась, сказав, что ее зовет мама. Я вышла из магазина в ужасном настроении, но в сумке у меня лежала полезная книжка. Адаму я ее показывать не хотела.

– Значит, теперь он еще и вашим друзьям названивает. Весело, – сказал он. – И час от часу все веселее.

Я небрежно пожала плечами.

– Да, но здесь главное, как ты относишься к происходящему. Понимаете, Адам, надо позитивно воспринимать события.

Он сделал круглые глаза:

– Точно, с этим у меня проблемы. Я, например, считаю, что вашу подругу не стоило обнадеживать насчет сегодняшнего обеда.

– Вы подслушивали.

– Нет. Это вы вопили.

– Он пригласил ее в «Перл»!

– Ну и что?

– А то, что там обычно делают предложения.

– Вообще там обычно просто обедают. Рано радоваться, ничего еще не произошло. Может, и не произойдет.

Ну что за человек, вздохнула я, прямо сил нет.

– Вот это нам надо обязательно проговорить. Вы все воспринимаете негативно. И постоянно прокручиваете в голове, что может случиться плохого. В итоге оно случается. Вам известен закон притяжения? – Я вспомнила сцену с женой Саймона в больнице, тысячу раз я проигрывала ее в уме, и в конце концов кошмар обернулся реальностью. – Если будешь думать, что жизнь – дерьмо, жизнь будет дерьмом.

– Боюсь опять показаться недоверчивым, но я сомневаюсь, что «дерьмо» – признанный в психотерапии термин, – усмехнулся он.

– Ну так идите к психотерапевту.

– Нет.

Мы зашли в дом и поднялись по лестнице на второй этаж.

Я достала ключи и хотела отпереть дверь в свой офис. Ничего не вышло. Попробовала другой ключ, потом еще один, и еще – у меня их на брелке штук десять.

– Вы что, тюремный надзиратель?

Я проигнорировала этот выпад и вставила очередной ключ.

– Черт, опять они дурью маются. Пошли. – Я сердито потопала на верхний этаж.

Войдя в контору, мы обнаружили отца и моих сестер за круглым столом. На папе был костюм в тонкую полоску, розовая рубашка и галстук, из кармашка изящно торчал носовой платок. Черные туфли начищены до блеска, прическа – волосок к волоску, ногти отполированы и сияют так, что глазам больно. Роста он небольшого и скорее похож на модного портного, чем на адвоката.

– Ну, я так и знала, у нее новый парень. – Бренда громко щелкнула пальцами, едва Адам переступил порог. – Господи, да Барри сдохнет, когда его увидит. Разве можно сравнить его лысую голову с такой шевелюрой? – Она махнула рукой на светлые кудри Адама.

– Привет, семейство. Это Адам. Он – мой клиент. Адам, это мой отец, Майкл, а те две ведьмы – Бренда и Адриана.

– Имена даны в честь двух других ведьм, которые здесь когда-то жили, – пояснила ему Адриана и, поглядев на меня, добавила: – Третью звали Кристина, так что ты одна из нас, как ни открещивайся.

– У них были ярко-фиолетовые космы, и они постоянно курили папиросы, – сказала Бренда, оценивающе глядя на Адама.

– И ни одна не вышла замуж, – встрял папа.

– Лесбиянки, – кивнула Адриана.

– Да нет, – возразила Бренда, – Адриана была шлюха. Ее пять раз звали замуж.

– Один и тот же претендент? – усмехнулась я.

– Нет. Все разные. – Папа задумчиво наморщил лоб. – Кажется, третий дошел до того, что грохнул кого-то. Но я могу его с кем-то путать.

– Точно, шлюха, – кивнула Бренда.

– Она с ними не спала, – заметил папа. – В те дни предложения делали и без этого.

– Лесбиянка, – настаивала Адриана.

Я ждала, когда они угомонятся. Спектакль «Шлюха или лесбиянка» нередко показывали новым людям.

– Ты думаешь, что вокруг одни лесбиянки, потому что сама такая, – сказал папа.

– Я бисекс, папочка.

– У тебя было пять подружек и всего один парень, и то в качестве эксперимента. Ты лесбиянка. Чем скорее ты это осознаешь, тем раньше наконец уймешься и заведешь нормальную семью.

– Ну и откуда вы знаете Кристину? – спросила Адама Бренда. – Садитесь. – Она отодвинула ему стул.

Адам посмотрел на меня. Я устало пожала плечами, и тогда он сел. Потом быстро прикинул, что к чему, и сообщил:

– Она не дала мне прыгнуть с моста Хафпенни позапрошлой ночью.

– Да, она вечно всех обламывает, – осуждающе заметила Адриана.

– Он не ради развлечения туда пришел, – уточнила я.

Мои родственники дружно поглядели на него.

Адам чувствовал себя неуютно под их взглядами, он явно раздумывал, не пора ли откланяться. Но они у меня мастера на подобные разговоры – умеют повернуть все так, что важное становится второстепенным и наоборот. Они сами решают, что важно, а что нет.

Адриана с недоумением протянула:

– А почему Хафпенни? Он же совсем не высокий.

– Это ты о чем? – осведомилась Бренда.

– Там и прыгать-то нечего. От воды двух с половиной метров не будет.

– Ну он же не хотел разбиться, Адриана, – деловито пояснила Бренда. – Он, как я понимаю, утонуть собирался. Так ведь? – Она обернулась к Адаму.

Они опять на него воззрились.

Адам не знал что и сказать, настолько они его сбили с толку. Люди реагируют на моих родных очень по-разному. Некоторые мои друзья просто не могут с ними общаться. Есть такие, кто с удовольствием принимает правила игры и присоединяется к ней. А есть те, кто, как Адам, готовы с интересом наблюдать со стороны за необычным спектаклем, ничуть на него не обижаясь, но и не участвуя в нем. Кстати, намерения обидеть у моих шутников никогда нет.

– Я говорю, вы утопиться ведь хотели? – чуть погромче повторила Бренда.

– Что ты орешь, как будто ему вода в уши попала, – вклинилась Адриана. – Она спасла его заранее, не забывай.

Они тихонько захихикали. Адам удивленно смотрел на меня.

Я беззвучно сказала: «Извините», а он в легком обалдении покачал головой, словно показывая, что извиняться мне не за что.

– И хорошо сделала, Кристина, – одобрительно подмигнул папа. – Умница.

– Мм, спасибо.

– Теперь тебе, наверное, полегчало, да? Ну, я насчет того, первого.

Адам бросил на меня озабоченный взгляд, в котором читалось сочувствие.

– Но Лиффи ведь неглубокая, правда? – задумчиво спросила Адриана.

– Слушай, можно и в луже утонуть, если завязнешь, или спину сломаешь, или еще чего-нибудь, – сказала Бренда.

Адриана посмотрела на Адама:

– У вас спина не сломана?

– Нет.

Она прищурилась.

– А плавать вы умеете?

– Да.

– Тогда я чего-то не улавливаю. Это как Бренда, которая целыми днями жрет мороженое, чтобы похудеть. – Она ткнула в Бренду пальцем: – Не отпирайся, и жрешь, и похудеть надеешься.

– Эндрю, а хотите посмотреть мой рекламный ролик?

– Его зовут Адам, и он не хочет.

– Думаю, он сам в состоянии ответить. – Папа вопросительно посмотрел на Адама.

– Да, конечно, почему бы и нет.

Папа вышел из-за стола и отправился в свой кабинет.

– Отец у нас адвокат-стервятник, вы наверняка слышали это выражение. Как где несчастный случай или авария, они тут как тут. И очень приличные деньги могут отсудить для пострадавшего, кстати говоря, – пояснила Бренда.

– Он по травмам и оскорблению личности, – добавила я. – Зарабатывает больше, чем они обе, вместе взятые.

– И тратит все на педикюр, – съязвила Бренда.

– Да, и на интимную эпиляцию, – радостно подхватила Бренда, и они расхохотались.

– Я все слышал. – Отец вернулся с видеокассетой. – Признаю, было – но только один раз, в Индии. Стояла зверская жара, а так ее легче перенести, – небрежно заметил он, и мы содрогнулись, вообразив себе эту картину. – Вы никаких повреждений на мосту не получили, Эндрю?

– Адам. Нет, никаких, – вежливо ответил тот.

– И там не было ржавых гвоздей? И горло не застудили?

– Нет.

Папа был разочарован.

– Ну, не важно. Где мы можем это посмотреть?

– Наш телевизор кассеты не берет. Это что-то доисторическое.

Папа вновь был разочарован.

– Да, знаете ли, эта реклама опередила свое время. Я ее записал двадцать лет назад. Ирландия тогда к этому не была готова. А сейчас сплошь и рядом такое по ТВ крутят. Особенно в Америке. Если вы случайно порежете палец, подстригая ногти, они отсудят вам компенсацию. – Он восхищенно покачал головой. – У вас есть видак? Можете взять ее домой, потом вернете.

– Он живет в Типперэри, – сообщила я.

– А здесь вы что делаете?

– Пап, ну ты слушаешь, что тебе говорят?

– Он собирался прыгнуть с моста Хафпенни, – напомнила Адриана.

– Но в Типперэри есть прекрасные мосты. Старый мост в Каррик-он-Шур, прелестный мостик в Фетарде, очень неплохой железнодорожный виадук в Кейре…

– Ну все, спасибо. – Я решительно остановила его.

– Адам, – Бренда подперла рукой подбородок с видом заправской сплетницы, – а Кристина вам сказала, что бросила своего мужа?

– Да.

– И что вы об этом думаете?

– Я думаю, что это бессердечно. Он, похоже, ничего плохого ей не сделал. – Адам говорил так, словно меня вообще в комнате не было.

– Не сделал. Я с вами согласна, – кивнула Бренда.

– Вообще говоря, он малоинтересный субъект, – заметил папа.

– Занудство – не повод для развода, – сообщила Адриана. – В противном случае Бренда давно бы рассталась с Брайаном.

– Точно, – согласилась Бренда.

– Брайан не зануда, – вступился за зятя папа. – Он ленивый пофигист. А это не одно и то же.

– Совершенно точно, – опять согласилась Бренда.

– Нам пора идти, – сказала я. – Не знаю, кто поменял замок, и знать не хочу. Просто дайте новый ключ.

Бренда с Адрианой посмотрели на папу. Он расхохотался:

– Извините, не могу удержаться. Она так на это реагирует. Очень забавно. Ладно, сейчас ключ принесу. – Он взял свою кассету и ушел обратно в кабинет.

– Стало быть, Джемма к вам за ключом не приходила? – спросила я.

Джемма всегда заявлялась на работу первая, раньше нас с Питером и Полом, а значит, мне предстоит и дальше самой разгребать бардак в офисе.

– Мы слышали, ты ее вытурила, бросив ей под ноги книжонку «Как уволить сотрудника». Это негуманно, Кристина.

Адам неодобрительно поглядел на меня.

– Да так случайно получилось. А что, она вам рассказала об этом?

– Она была здесь в пятницу, работу искала.

– Только не говорите, что взяли ее!

– Все может быть.

– Нет, не может, она у меня работает.

– Тебе она не нужна, но ты ее и другим не отдаешь. Ты не работодательница, а рабовладелица. Я ее точно к себе возьму. – Адриана насмешливо мне улыбнулась.

Им нравится меня дразнить. Как они в этом между собой похожи. И юмор у них одинаковый, такой особенный, свой юмор. Я его понимаю, но не разделяю. Это их еще больше подстегивает, они словно члены тайного общества, которые жаждут раскрыть мне его тайну, чтобы я тоже в него наконец вступила. Но это невозможно. Я слишком от них отличаюсь. Нельзя даже сказать, что я паршивая овца в их стаде, я вообще другой породы.

– Джемма опередила события. Я не собиралась ее увольнять, а только обдумывала этот вариант. Мне нужно как-то сократить свои расходы. Вот за квартиру, например, я плачу слишком дорого. – Я с намеком посмотрела на папу, который тряс ключами у меня перед носом.

– Я милостыню сроду не подавал. И вас так воспитывал – за все надо платить, – с назидательно-добродушным видом изрек он.

– Есть такая штука, как протянуть руку помощи. – Я потихоньку начала заводиться.

– А ты возвращайся обратно к мужу, – посоветовал он. – Подумаешь, зануда… бывает и похуже. Посмотри вон на Бренду. Они с Брайаном – славная парочка, приклеились друг к другу так, что не оторвешь.

– Ты всегда можешь пожить у меня, – предложила Бренда. – Ты не помешаешь, наоборот, хоть какое разнообразие.

– Нет, благодарю.

– Почему нет-то?

– Ты будешь действовать мне на нервы. И Брайан, знаешь ли, он нависает.

Адриана с папой рассмеялись. Даже Адам, который Брайана в глаза не видел, тоже усмехнулся.

– Это правда, он действительно нависает, – хихикнула Адриана. – Мне как-то это раньше в голову не приходило.

– Он всегда был такой. – Папа заглянул Адриане через плечо и состроил смешную рожу, одновременно хитрую и вожделеющую. Они оба расхохотались, и Адам тоже засмеялся.

– Ваша правда, – снова согласилась Бренда.

– Я говорю лишь о том, что домовладелец мог бы сделать мне небольшую скидку, – уточнила я.

– Мне надо выплачивать кредит за дом. – Папа отошел от Адрианы и сел за стол.

– Да он уже сто раз оплачен, и моя квартира стояла пустая бог знает сколько времени. Там сыро, как в болоте, смыв в туалете толком не работает, мебели считай что и нет, так что я вряд ли лишила тебя шанса выгодно ее сдать.

– Извини, я ее для тебя обставил.

– Положить чайную ложку в комод еще не значит обставить квартиру.

– Богатые – как хочется, нищие – как можется. Им выбирать не приходится, – развел руками папа.

– Вообще-то я не нищая. И к тому же я твоя дочь.

– И тут тебе выбирать не пришлось.

– Ну, это ничего не значит, папа.

Он многозначительно посмотрел на меня, имея в виду, что это кое-что значит.

– Ну, и чем вы вдвоем занимаетесь? – спросила Бренда у Адама. – Она ищет вам новую работу и наставляет на верный путь?

Адама все это слегка забавляло, в глазах у него загорелся насмешливый огонек.

– Ей нужно успеть убедить меня до моего дня рождения, что я хочу жить.

Тут они примолкли. Никто не спросил, что будет, если у меня не получится, это подразумевалось само собой.

– И когда он у вас? – поинтересовалась Адриана.

– Через две недели, – сказала я.

– Через двенадцать дней, – уточнил Адам.

– Собираетесь праздновать? – спросила Бренда.

– Да. – Его изумлял ход их мыслей.

– Можно нам прийти? – спросила Адриана.

– Вам надо обязательно заказать творожный торт. Знаете, они такие круглые, слоеные. Очень полезные.

– Папа, ты просто помешался на этих творожных тортах.

– Я считаю, они очень полезные.

– У вас грустный вид, Адам, – сообщила ему Бренда.

– Это потому, что он грустит, – сказала Адриана.

– Я не думаю, что Кристина – то, что вам нужно, – продолжала Бренда. – У нее не тот профиль.

– О, а я знаю отличного психотерапевта! – обрадовалась Адриана. – Кристина ведь не терапевт, – подчеркнула она.

– Если это тот, к которому ты ходишь, я бы его не рекомендовал, – сказал ей папа.

– Минутку, вы что, сомневаетесь в моих способностях? – спросила я. – Трудоустройство вовсе не ограничивается простым поиском работы. Я помогаю людям не только в этом. Надо сначала понять, что именно они ищут, затем переместить их на другое место. – Я пыталась набить себе цену и избегала при этом смотреть на Адама.

– Ну да, прям как таксист, – ввернула Бренда.

– Нет… это гораздо сложнее. – Я велела себе не заводиться, они же просто подтрунивали надо мной любя.

– Никто в твоих талантах не сомневается, – успокоила меня Бренда.

– Это она так говорит, потому что у тебя тоже вид невеселый, – объяснила Адриана.

– Ну вот, может, они друг друга и осчастливят, – заключил папа и встал из-за стола. – Заседание окончено, пора за работу. Всего вам наилучшего, Мартин, и не забудьте про творожный торт. Очень, очень полезно. – Он лучезарно улыбнулся Адаму и направился в свой кабинет.

– Это самый перспективный… клиент, какого я у тебя видела, – тихонько сказала Бренда, провожая нас с Адамом до двери. Он шел впереди нас и пару раз изумленно встряхнул головой, словно не верил, что все это было на самом деле.

– Бренда, в прошлое воскресенье он пытался покончить с жизнью, – прошипела я в ответ.

– И все равно. По крайней мере, в нем есть жизнь, которую можно убить. У Барри и в лучшие-то времена пульс еле бился.

Я нагнала Адама на лестнице.

– Ой, кстати, – завопила Бренда с верхней площадки, – Барри мне звонил вчера ночью сказать, что ТЫ ПИСАЕШЬ В ДУШЕ!

Мы с Адамом встали как вкопанные. Он медленно обернулся ко мне, я закрыла глаза и сделала глубокий вдох. А затем пошла вниз вперед него.

– Об этом я тоже говорить не хочу, – четко произнесла я.

Я слышала, как он тихонько рассмеялся. Замечательно он смеется, жалко, что так редко.

В офисе Джемма оставила нечто вроде сообщения: положила мне на стол книжку из моей коллекции «Как искренне просить прощения, если понял, что кого-то обидел». Я так понимаю, она советовала мне ее почитать, вместо того чтобы извиниться передо мной.

В тот день я получила множество звонков и сообщений от своих друзей и знакомых, с которыми Барри пообщался прошлой ночью. Выходило так, что придется мне изучить эту книжку. Похоже, она мне очень пригодится.

Назад: Глава VII. Как стать друзьями и заслужить доверие
Дальше: Глава IX. Как радоваться жизни: 30 простых способов