Книга: Как влюбиться без памяти
Назад: Глава XXII. Как разрешить споры о наследстве: несколько простых способов
Дальше: Глава XXIV. Как упиваться своим отчаянием – один простой способ

Глава XXIII

Как подготовиться к разлуке

Стемнело, наступал ранний вечер. Несколько волшебных часов, которые мы провели вместе, словно никого, кроме нас, в мире не существовало, закончились. Я спустилась с небес на землю. Пора было возвращаться в Дублин. Машину вел Пат, мы ехали молча. Иногда то я, то Адам пытались завязать разговор, но довольно быстро он сходил на нет. В салоне вновь воцарялась тишина, и я чувствовала, как что-то внутри меня болезненно сжимается.

Мы приближались к Дублину, и столь же неотвратимо приближался день рождения Адама. А вместе с ним – день нашего расставания. Две напряженные недели пролетели как один миг. Это были, безусловно, две самые насыщенные недели в моей жизни. Разумеется, мы и дальше сможем иногда видеться, но между нами уже не будет прежней близости, не будет общности. В принципе, я должна бы радоваться. Мне есть чем гордиться: когда мы познакомились, он хотел покончить с собой, а теперь, похоже, выбрался на правильную дорогу, у него появилась цель. Если я желаю ему добра, то странно было бы хотеть, чтобы он во мне по-прежнему нуждался.

Пат свернул с шоссе и направился в центр города.

– Куда мы едем? – спросила я.

– Я заказал номер в отеле «Моррисон», – объяснил Адам. – Это рядом с Сити-Холлом. Подумал, так будет проще.

У меня заныло в груди, и я почувствовала легкий приступ паники. Мы расстаемся, наши пути расходятся. Дыши глубже. Глубокий вдох – и выдох. Вдох-выдох, вдох-выдох. Может, это у меня, а не у него страх разлуки.

– Но срок нашего договора еще не истек. Остался один день. Адам, если ты думаешь, что сможешь от меня избавиться прежде, чем все будет позади, ты ошибаешься. Я буду спать на диване.

Он улыбнулся:

– Я прекрасно себя чувствую.

Он и выглядел прекрасно.

– Конечно, сейчас так оно и есть. Но мы оба знаем, что все может очень быстро перемениться. Кроме того, тебе еще придется немало поработать над собой. Это только самое начало, знаешь ли. И тебе все-таки обязательно надо пойти к психотерапевту.

– Я согласен, – легко сказал он и опять улыбнулся.

– Это не смешно, Адам. Да, Мария придет к тебе на день рождения, но это еще ничего не значит. Так что я настаиваю – мы должны вместе довести дело до конца.

– Мы будем жить в соседних комнатах, – заметил он. – И спасибо, что так в меня веришь.

Я смутилась.

– Слушай, я вовсе не хочу тебя пугать. Я просто хочу, чтобы ты был готов… к тому, что всякое может случиться.

И снова подумала, что скорее как раз я должна быть готова.

В отеле «Моррисон» консьерж сопроводил нас на последний этаж: двуспальный номер, который снял Адам, располагался в пентхаусе.

– Вид, как вы просили, сэр, – с гордостью сказал консьерж.

Я подошла к огромному, во всю стену, окну. Комната выходила на реку Лиффи, внизу прямо под нами сверкал огнями мост Хафпенни, в темной воде отражались зеленые лампочки подсветки и три декоративных арочных фонаря. Я посмотрела на Адама, в голове у меня зазвенел тревожный колокольчик, но я решила не обращать на это внимания.

– Тебе нравится? – спросил Адам.

– У нас комнаты не рядом, – нахально заявила я.

– Верно, – засмеялся он. – Между ними столовая, кухня и гостиная. Я думал, тебе понравится.

Это был самый роскошный номер, в котором мне когда-либо доводилось останавливаться. До того я лишь дважды оказывалась в роскошных апартаментах, и оба раза благодаря Адаму.

– Тут просто потрясающе, – кивнула я. Если бы не вид из окна.

Было уже поздно, и все, чего нам хотелось, – заказать ужин в номер и, развалившись на огромной софе, смотреть огромный плазменный телевизор. Мне было очень уютно сидеть вот так с Адамом рядом и ничего не делать. Никогда в жизни я не испытывала ничего подобного с Барри. Нам с Адамом было легко вместе. Осложнялось все лишь одним обстоятельством – я очень, очень-очень хотела переспать с ним. С Барри у меня такого не было. Поначалу я чувствовала к нему влечение, но вскоре оно сменилось разочарованием. Мне хотелось, чтобы меня обнимали уверенные, сильные руки, чтобы я чувствовала себя желанной. Ничего, кроме раздражения, наше соитие мне не приносило, он моментально кончал и валился рядом со мной, тяжело дыша, а я не успевала толком даже настроиться. Конечно, в самом начале нашего романа дело обстояло чуть иначе, но очень быстро все превратилось в скучную однообразную рутину. А ведь мы были женаты всего год. Трудно себе представить, во что превратились бы наши отношения спустя, например, лет тридцать.

В то время как с Адамом… с Адамом я ощущала себя живой. Он возбуждал меня, действовал как наркотик. Диван, на котором мы сидели, был огромен, но мы устроились бок о бок посредине. Я была влюблена как школьница. Голова кружилась, я вся холодела от волнения. Он был так близко! Когда наши руки случайно соприкасались, меня бросало в жар. Сосредоточиться на фильме никак не получалось. Слишком велико было мое счастье, слишком сильно кружилась голова, слишком я была переполнена желанием. Он вытянулся рядом со мной, ленивый, расслабленный, но такой мужественный и сексуальный. Сил моих не было думать ни о чем другом, кроме как о его длинных мускулистых ногах и крепких, перекатывающихся под футболкой мышцах.

Я боялась отвести взгляд от экрана, боялась, что он обо всем догадается. Поймет, что женщина, которая предложила ему бескорыстную дружескую помощь, которой он доверил свои самые сокровенные мысли, на самом деле готова немедленно, прямо сейчас, стянуть с него треники и отдаться ему на этом самом диване. Краем глаза я иногда смотрела на него: он был полностью поглощен происходящим на экране, время от времени запускал руку в попкорн и клал его в рот. Глядя на его губы, я невольно тихонько вздохнула. И отпила глоток из своего стакана.

– Пойду-ка я в душ, – неожиданно сказал он и отставил попкорн в сторону.

Оставшись одна на огромном диване, я ощутила себя полной идиоткой. И принялась биться головой в коленки, повторяя себе, что Адам не мой мужчина, что я отговорила его от самоубийства, обещала ему вернуть его девушку. Его чертову девушку. В день его рождения. Который будет завтра. И последнее, о чем он помышляет, это о том, чтобы заняться со мной сексом.

Мне нужно играть свою роль. Я как-то утратила сюжетную нить. Я поставила бокал с шампанским на диванный подлокотник и подумала, что похожа на припозднившуюся на вечеринке гостью – все уже разошлись, а она тупо бродит одна по комнате, не понимая, что праздник кончился. Мне стало вдруг чрезвычайно стыдно, что я думаю совсем не о том, вместо того чтобы сосредоточиться на Адаме, который по-прежнему нуждается в моей помощи. Какая же я эгоистка.

Тихонечко, на цыпочках, я подошла к дверям ванной и прижалась к ним ухом. Я ожидала услышать, что он всхлипывает, как это нередко случалось с ним в душе, но нет, до меня доносился лишь шум и плеск воды. Никаких слез. Я улыбнулась. Он почти готов. Осталась только Мария, и он полностью восстановится.

У себя в спальне я разделась и набрала номер Амелии. Последние дни моя жизнь была настолько насыщена всякими событиями, что не было времени даже позвонить ей. В трубке раздавались гудки, но никто не подходил, пока наконец я не услышала задыхающийся голос Амелии.

– Ты что там, марафон, что ли, бежишь? – устало пошутила я, стараясь, однако, чтобы голос звучал бодро.

– Нет, прости… я тут… э-э… – Она хихикнула. – Да, извини. У тебя все хорошо? В смысле как дела?

Я нахмурилась и прислушалась повнимательнее.

– Алло? – позвала Амелия. Потом что-то прошептала, но уже не мне.

– Ты с кем это?

– Я?

– Да, ты, – усмехнулась я.

– Э-э, с Бобби. Ну, ты же знаешь, он мне помогает. Мы с ним… это, ищем. Вместе.

До меня донеслось хихиканье.

– Вы в Кенмэре?

– Нет. Мы временно отложили эту идею и занялись кое-чем другим. – Она снова хихикнула. – Кристина, я совсем не могу сейчас говорить.

Я рассмеялась.

– Да, я уж поняла. Ладно, я просто хотела убедиться, что у тебя все в порядке.

Амелия весело ответила:

– Ты знаешь, как ни странно, все в полном порядке. Даже не верится, но на самом деле все отлично.

– Я рада.

– Ну а ты-то как? Я знаю, что завтра… день рождения. Как Адам? Что у него происходит?

– Все хорошо. – Я слышала, как дрогнул мой голос. – Я тебе завтра позвоню. А сейчас возвращайся к тому, от чего я тебя оторвала.

Нажав отбой, я обхватила голову руками. Когда я подняла ее, то увидела, что Адам стоит в дверях. По привычке я оставила их приоткрытыми, чтобы слышать его ночью. Он был мокрый после ванны, полотенце обвязано вокруг бедер. С подбородка у него капала вода, как будто он вылез из-под душа, не дав себе труда вытереться. Он небрежно смахнул капли с лица, отбросил назад волосы и пригладил их обеими руками. Мышцы перекатывались под атласной кожей. Я беззастенчиво пялилась на него, раз уж он решил предстать передо мной в таком виде.

Я лихорадочно искала какие-нибудь слова. Сказать ему: «Все хорошо?» или «Чем могу помочь?». Нет, уж больно похоже на продавщицу в магазине. В итоге я ничего не сказала, а молча стояла перед ним в одном белье и смотрела на него. А он смотрел на меня. И вдруг, совершенно неожиданно, он впервые за две недели переступил границу и вошел ко мне в спальню. Из своего мира он вошел в мой, он был в моей комнате и шел ко мне, он взял мое лицо в свои ладони, заглянул мне в глаза, и капли воды с мокрых волос упали мне на щеки, а потом он поцеловал меня в губы, долгим, нежным, восхитительным поцелуем. Я боялась, что он отстранится, испугается, решит, что ошибся, но он раздвинул мои губы языком и еще сильнее приник ко мне. Поняв, наконец, что он не собирается останавливаться, я обхватила его влажные плечи и крепко прижалась к нему. Голова кружилась, мысли мои путались, я млела и таяла в его объятиях. Мы подошли к постели и упали на нее, не прерывая поцелуя. Потом он слегка отстранился и улыбнулся, глядя мне в глаза. Я улыбнулась в ответ, и мы продолжили.

Мы продолжили еще дважды.



Адам спал, обхватив меня руками, моя голова лежала у него на груди, чуть приподнимаясь и опадая в такт его дыханию. Я тоже чувствовала себя умиротворенной и сонной. Я слышала, как бьется его сердце, как он дышит, и это было наполнено необычайным ощущением жизни. Странным образом, именно такую рекомендацию авторы книги «Как расслабиться и заснуть» почему-то забыли упомянуть, а по-моему, это как раз самый эффективный способ: заняться любовью с прекрасным мужчиной и задремать потом в его объятиях.

Я уснула и оказалась в многоквартирном доме вместе с инспектором Магуайром, только почему-то дом был в Типперэри, в усадьбе Авалон. Вокруг дома была натянута желтая полицейская лента, а на крыше стоял Саймон. Магуайр хотел, чтоб я поднялась к нему по приставной лестнице, а я отказывалась, потому что было ветрено, а я в платье. В конце концов я все же полезла наверх, платье раздувалось на ветру, и все внизу смеялись. Я забыла надеть трусики, потому что занималась любовью с Адамом, объяснила я им. Мария тоже была там, и они единодушно решили, что меня следует арестовать за столь непристойное поведение. Они все были с этим согласны, даже Лео Арнольд, который стоял рядом с Марией. Инспектор Магуайр сказал им, что арестует меня, но потом, а сперва я должна спасти Саймона. Он кричал мне снизу, что готов заключить со мной сделку: если я спасу Саймона, он не станет меня арестовывать. Но говорил он это с издевкой, явно насмехаясь надо мной. Несмотря на это, я все же согласилась, и мы заключили соглашение. Я все лезла и лезла вверх по лестнице и никуда не могла добраться, все внизу умирали со смеху, глядя, как развевается мое платье. Вдруг лестница начала отклоняться от дома. Я посмотрела наверх и увидела Саймона на краю крыши, он плакал и смотрел на меня точь-в-точь с тем же выражением, какое было у него в ту ночь. Я видела, что он меня осуждает за то, что, если я до него не доберусь, он умрет. Магуайр, Мария и Лео хохотали как ненормальные. Лестница качалась, дергалась туда-сюда, то прислоняясь к стене, то вновь отшатываясь от нее. Я ничего не могла с этим поделать, не могла ее остановить. А потом появился Адам, ему было стыдно за меня, он был сердит и жалел, что связался со мной. Только он принялся им это объяснять, как лестница решительно отклонилась от дома и я начала падать вместе с ней на землю.

И проснулась как от толчка. Посмотрела на часы и поняла, что проспала всего двадцать минут.

– Ты чего? – сонно пробормотал он.

– Ммм.

Он обхватил меня покрепче, грудь его медленно поднималась и опускалась, и я снова уплыла в забытье. И опять попала в тот же дом, но на сей раз все было очень реалистично. Это была новостройка, но уже заселенная, в каждой квартире шла своя жизнь. Саймон стоял передо мной, держа в руке банан, который он взял из вазы с фруктами на кухонном столе. Он сказал мне, что это пистолет.

Я что-то начала ему говорить, но так быстро, что слова сливались в бессвязную, лишенную смысла чепуху. Все же он меня как-то понял. И, когда я перестала нести свою бестолковую ахинею, он положил пистолет на стол. Я вздохнула с облегчением. Оглянулась в поисках инспектора Магуайра, но его там не было, и вообще никого не было, так что я стала ждать, когда приедет полиция. Я свое дело сделала, все обошлось, я его отговорила! Но никто не ехал. Где же они? Я так рада, а в то же время так волнуюсь, что сердце бухает, как молоток. Он выглядел растерянным, измученным от всего пережитого. Я знала, надо что-нибудь сказать, чтоб заполнить паузу.

– Теперь вы можете вернуться домой, Саймон, домой к своим детям.

Как только я это произнесла, сразу же поняла, что это была ошибка. Он мне все время говорил, что эта квартира и есть его дом, что у него пытаются ее отобрать, а все, чего он хочет, это жить здесь со своей семьей, в доме, который он для них сумел отстоять, который они с женой недавно купили и где надеялись жить счастливо. Их первый настоящий общий дом. Неожиданно стало полутемно, вся мебель исчезла, дом опустел, и я поняла – это на самом деле. Я сказала неверные слова. Он посмотрел на меня отрешенно и мрачно.

Взял банан, и тот превратился в пистолет.

– Здесь мой дом.

Он нажал на спуск.



Я проснулась, в ушах еще звучали его слова. Сердце колотилось как безумное, Адам чуть отодвинулся и мирно спал рядом со мной. Часы показывали четыре утра. Я села в кровати, мокрая от пота, в ужасе от своего сна, от того, что мне привиделось. Дотянулась до тумбочки, взяла блокнот и написала:

Мне пришлось уйти. Потом объясню. До встречи.

Заколебалась, не дописать ли «Целую», но решила, что не стоит. Я не хотела показаться слишком самонадеянной, слишком навязчивой. И потом, я надеялась вернуться еще до того, как он проснется.

Потихоньку выбралась из кровати, оделась и быстро спустилась вниз. Вызвала такси и через двадцать минут уже была в больнице.

Охранник поначалу не хотел меня пускать, но потом передумал – видимо, поверил, что мне это правда необходимо. К счастью, в ту ночь дежурила Анджела.

– Кристина, что с вами? Что случилось?

– Это была моя вина.

Я расплакалась.

– Нет, ничего подобного. Я уже вам это говорила.

– Я должна ему сказать. Должна попросить у него прощения. Я все вспомнила.

Я попыталась пройти мимо Анджелы в палату, но она удержала меня.

– Никуда вы не пойдете, пока не успокоитесь, ясно? – решительно заявила она.

Из соседней комнаты выглянула медсестра проверить, все ли в порядке, и мне пришлось немедля взять себя в руки, чтобы не устраивать сцен.



Я сидела у постели Саймона и с тревогой вглядывалась в его лицо. Пока мы были в Типперэри, его отключили от аппарата искусственного жизнеобеспечения, но он все равно оставался в отделении интенсивной терапии. Теперь он дышал сам, но глаза его были по-прежнему закрыты, и он так и не приходил в сознание. Руки у меня дрожали, в голове бились слова, которые долгое время я не могла вспомнить – что-то заблокировало их в моей памяти. Они жгли меня, мучили, беспощадно винили за все, что произошло.

– Саймон, я пришла просить прощения. Теперь я вспомнила, что тогда сказала. Вы, наверное, все время это помнили и вам хотелось прокричать мне об этом, но сейчас я уже знаю сама. Вы отложили пистолет. Позволили мне вызвать полицию. Я видела, что вы успокоились, пришли в себя, и я была так счастлива, что сумела вас отговорить, что не дала вам выстрелить, но я не знала, что делать дальше. Прошло, может быть, всего пять секунд, но они показались ужасно долгими. Я очень боялась, что вы снова возьмете пистолет. – Слезы градом катились у меня по щекам, я закрыла глаза и мысленно опять перенеслась на ту злосчастную кухню. «Вот и хорошо, Саймон, – повторила я. – Полицейские уже едут. Они отвезут вас домой, к жене и дочкам». И вдруг вы изменились в лице. Это из-за того, что я так сказала, да? «Домой». Я сказала «отвезут домой», а вы ведь все время убеждали меня, что ваш дом там, говорили, что вас заставили от него отказаться. Саймон, поверьте, я вас слушала, я поняла вас, просто… я ошиблась. Простите меня за это.

Мне хотелось взять его за руку, но я не решилась вторгаться в его пространство. Я ему не друг, не родственник, я человек, который не сумел спасти его от него самого.

– Возможно, все это была одна сплошная ошибка, и я вела себя совершенно неправильно, но, когда я подумала, что потеряла вас, мне было нестерпимо больно. Так получилось, что мне пришлось спасать еще одного человека, и больше всего на свете я боялась повторить свою ошибку. Может быть, если бы я спасла вас, то не спасла бы его. Я хочу, чтобы вы это знали. – Я подумала об Адаме, обо всем, что мы с ним пережили, и коротко улыбнулась.

А затем долго сидела рядом с ним и молча на него глядела. Вдруг один из аппаратов громко, тревожно запищал. Я замерла, потом вскочила. В ту же секунду в палату вбежала Анджела и бросилась к Саймону.

– Я просто с ним разговаривала, – в ужасе твердила я. – Что я сделала?

– Ничего, – быстро ответила она. Подошла к двери, отдала несколько коротких приказаний другой медсестре и вернулась ко мне. – Вы ни в чем не виноваты. Перестаньте себя винить. Хорошо, что вы были с ним в эту минуту. А теперь пойдемте.

Палата заполнилась людьми, началась суета, и я ушла.

Саймон Конвей скончался в ту ночь.

Назад: Глава XXII. Как разрешить споры о наследстве: несколько простых способов
Дальше: Глава XXIV. Как упиваться своим отчаянием – один простой способ