16
Я не верю в любовь с первого взгляда. Зато верю в электричество – в его мощный энергетический потенциал. Я прямо чувствую, как исцеляюсь. Когда приходит сообщение от Дилайлы, отвечаю: «Уехал к дяде на пару дней».
Лав достает жвачку и протягивает мне. Я раскрываю ладонь, ожидая, что она положит мне туда пару подушечек. Но она пишет: «Можешь запустить руку». Намек понял…
Из переписки я узнал, что она – продюсер этого фильма. И работает в паре с каким-то хмырем, которому и пересылала мои шутки. Ей я наврал про соседку, которая пробуется на роль.
Когда Лав это прочитала, с ней произошло то, что обычно происходит с девушками, когда они узнают, что понравившийся им парень свободен, – она заулыбалась, и отвела глаза, и немного покраснела, и прищурилась, и… Да!
Пишу, что моя соседка «очень высокая блондинка», и спрашиваю, видела ли она ее.
Ни секунды не раздумывая, Лав мотает головой.
«Нам нужна миниатюрная девочка. Высоких блондинок не было; по крайней мере, я не запомнила. Есть фотография?»
Развожу руками.
«Все это уже не важно».
Ее улыбка становится шире.
Вдруг в наушниках раздается резкий мужской голос:
«Прием, прием, это Форти. Заканчиваем, Лав».
Вечно у меня первые свидания обрываются на самом интересном месте…
«Твой парень?»
Она смеется и мотает головой.
Я выдыхаю. Это мой пропуск, мой ключ, моя надежда. Стаскиваю наушники. И целую ее – она отвечает. Ее губы – закрытый частный клуб, бархат и мрамор, только для членов. На большее я пока не претендую, поэтому отрываюсь первым. Она говорит «привет», и голос ее одновременно чарующе порнографический и сдержанно отстраненный, будто она дает показания на суде или просит «не распускать руки».
– Голос как будто чужой, – смеется Лав. И я смеюсь вместе с ней. Пахнет она божественно. – Пойдем, познакомлю тебя с братом. Объявление о пробах писал он.
Лав рассказывает, что в молодости их родители обожали большой теннис (смотреть, не играть) – отсюда у них с братом такие странные имена. Сама Лав редко выходит на корт (это хорошо!), а Форти вообще спорт не уважает (ну и плевать!). Удивительно, сколько всякой бесполезной личной информации умудряются вываливать о себе девушки без всякого запроса. Мы выходим в зал, она здоровается направо и налево. Лав – мой пропуск, как Рей Лиотта в «Славных парнях» или Джулианна Мур в «Ночах в стиле буги». Ей открыты все двери.
Подходим к кинозалу. Прежде чем войти, она смотрит на меня и говорит:
– Наберись терпения. С братом бывает непросто.
В комнате накурено и пахнет лобстерами. Форти разговаривает по телефону. Увидев нас, жестом показывает, чтобы мы вели себя тихо, пока он обхаживает своего агента. А я смотрю на него и не верю глазам: он как две капли воды похож на безвременно почившего актера Филипа Сеймура Хоффмана. Видимо, вопреки расхожему мнению, тот решил не отправляться к праотцам, а реинкарнировался в Форти Квинна, кривоногого светловолосого здоровяка с мальчишеской улыбкой, в клетчатых шортах и в футболке с портретом Стива Миллера. Лав говорила, что они с ним близнецы, однако брат выглядит лет на десять старше ее. У него грубая кожа, испорченная кокаином и выдубленная солнцем на назначенных судом общественных работах. А вот волосы, расчесанные на прямой пробор, напротив, шикарные, мягкие и блестящие, будто пересаженные от куклы.
– Он очень напористый, – шепчет Лав.
– Вы в хороших отношениях?
– Мы близнецы.
Это не ответ на мой вопрос, но я не настаиваю. Она убирает волосы за уши и принимается наводить порядок. Мы заказали два чизбургера, а Форти, похоже, все меню. Я держу себя в руках и стараюсь не заводиться из-за такого безответственного расточительства. Сегодня нельзя облажаться.
У Форти с губы свисает сигарета; время от времени он вынимает ее небрежным жестом и стряхивает пепел в пустую бутылку от «Дом Периньон».
– Нет, девицы из театра импровизаций не подходят, – заявляет кому-то в трубку. – Мне нужны глубокие чувства. А с Нэнси я еще поговорю – просил ведь: никаких истеричек и юморичек. – И кидает трубку.
Лав уже рядом.
– Форти, – увещевает его она тоном учительницы начальных классов, – успокойся. Все будет хорошо.
– Но пока-то плохо! Мы так ее и не нашли.
– Найдем. Кстати, знакомься, это Джо. Который с чувством юмора.
Форти отставляет бутылку, тушит сигарету и хлопает в ладоши.
– Спасибо, старина, насмешил.
Протягиваю ему руку – он мне нравится. Не то чтобы я купился на комплименты, и все-таки… у меня действительно есть чувство юмора и талант. И я тут уже свой.
Мы садимся в клубные кресла, обсуждаем актрис, и я чувствую себя на удивление легко и свободно. Всю свою жизнь я страдал от одиночества. Меня воротило от ублюдочных дружков Келвина, выворачивало наизнанку от дурацких шуток Харви, передергивало от одного вида Дилайлы. Тут совсем другое…
Лав выходит в туалет, и Форти запускает в меня смятой салфеткой.
– Не вздумай ее обидеть.
– Никогда! – обещаю я. – А вы сами отсюда?
Он смотрит на меня как на сумасшедшего.
– Ты серьезно?
Я ничего не понимаю.
– Ну да.
Он заходится хохотом и лупит себя по коленке.
– Чувак, я тебя обожаю! Это эпичная херня, – хрипит он. Затем вдруг его глаза темнеют. – Если, конечно, ты не проходимец…
– Черт, нет! Я искал тут свою знакомую, а нашел Лав.
Она возвращается и спрашивает, что пропустила. Форти и в нее запускает смятой салфеткой.
– Я снова верю в людей! Ты в курсе, что твой Джо не знает, кто мы такие?
– Прекрати! – Она хмурится и скрещивает руки.
– Все нормально, – вставляю я. – Я не из федералов.
Форти ржет на всю комнату. Лав подбирает с пола салфетку и выбрасывает ее, хотя для этого есть прислуга.
– Прости, пожалуйста, моего брата: он почему-то уверен, что мы знамениты. А это совсем не так.
– Это так! – перебивает он ее. – Слышал про магазины «Кладовка»?
– Лучшие в мире! – Я киваю. – Рядом с моим домом есть один.
– В Брентвуде?
– Нет.
– В Санта-Монике?
– Нет.
– Неужели в Малибу?
– Нет, я живу в Голливуде. Снимаю квартиру.
Форти чуть отступает и смотрит на меня так, как в школе смотрят на новичка, когда узнают, что он получает бесплатные завтраки от муниципалитета.
– Ясно, – мычит он. – Круты холмы, да, приятель?
– Хозяева «Кладовки» – наши родители, – поясняет Лав.
Мозг от ее слов взрывается, и я этого не скрываю. Пока брат с сестрой препираются по поводу своей известности, у меня все плывет перед глазами. Поверить не могу, что им принадлежит «Кладовка», мое место силы, мой персональный рай. Рей и Дотти посылали мне свою любовь с первого моего дня в Эл-Эй.
– Поедешь с нами на холмы? – спрашивает Форти.
Я в недоумении смотрю на Лав. Она улыбается.
– Мы собираемся к родителям в «Шато Мармон». Присоединишься?
– Конечно!
Это же самый роскошный и известный отель Голливуда; я мечтал его увидеть, но ехать туда как зевака не хотел. Теперь совсем другое дело…
Форти смотрит на меня, потирая подбородок, Лав спрашивает, в чем дело.
– Подозреваю, у нашего нового приятеля нет пиджака. Придется остановиться по дороге, чтобы исправить эту досадную оплошность. Так?
Я оглядываюсь на Лав и киваю. Да!
