Войти в систему
Войти с помощью соц. сетей:
На несколько решающих в своей карьере вопросов я не смогла ответить «нет».
«Вы сможете читать банковское дело?» — «Да, я принесу план лекций». На тот момент я не разбиралась в теме, но в итоге меня взяли преподавателем. «Слушай, ты бухгалтер?» — «Да-да, бухгалтер». А я только окончила курсы и совсем не имела опыта, но должность все же получила. «Смогла бы ты ликвидировать предприятие? То есть закрыть компанию?» — «Да, конечно!» На самом деле я ничего не понимала в процедурах ликвидации. Но себе сказала: «Я подумаю об этом завтра».
Помимо знаменитого правила Скарлетт О’Хары было у меня еще одно руководство к действию — любимая присказка моего отца. Когда-то ему, молодому технологу, предложили высокую должность на машиностроительном заводе, но он не решился — посчитал, что недостаточно опытен. Директор этого завода впоследствии стал министром, папа упустил шанс вырасти вместе с ним и потому говорил: «Когда зовут в министры, надо соглашаться. Не справишься — в худшем случае разжалуют в замминистры».
По сути, все это слова о возможностях. Я много раз замечала по людям: если пытаешься выйти на новую орбиту, то уже не возвращаешься на старую. Главное — рискнуть. В конце концов, все когда-то начинали с незнания и неумения.
В том, что я стала специалистом по финансам и налогам, в какой-то мере повинен мой первый муж. Отучившись в Московском институте связи, я получила в 1989 году диплом инженера и распределение в профильное НИИ. На этом моя карьера связиста закончилась. Я вышла замуж и ждала ребенка. Просто так сидеть в декрете было скучно, а муж — студент Плехановки — не успевал сделать курсовик, и я взялась ему помочь. Обложилась книжками и с удивлением обнаружила: какая классная штука бухгалтерия! Никакой алгебры, одни «самолетики» (так называются записи проводок по счетам). Потом я подключилась еще и к дипломной работе — на тему «Автоматизация рабочего места бухгалтера». Муж защитился на отлично, и ему предложили место главбуха коммерческого отделения Плехановского института. А спустя девять месяцев после рождения ребенка мы развелись. Семья не сложилась… И я вернулась к родителям в Серпухов. На дворе 1992 год. Самое время для таких экспериментов.
Я пыталась устроиться на какую-нибудь работу. Безрезультатно. Советская экономика оказалась на грани коллапса, красный диплом не был нужен никому. Но зато в стране разрешили предпринимательство и вообще частную инициативу — вертись как хочешь. И я завертелась вместе со всеми, кто мог и хотел. Первую прибыль я «наварила» на половниках. Наборы металлических половников — мечта советской домохозяйки. В магазинах Серпухова они были, а в Балашихе, где жила моя бабушка, почему-то нет. Папа помог со стартовым капиталом, и я вполне удачно провернула эту операцию. Начала искать другие товары. Развозила по частным магазинам польскую косметику, импортный мармелад, отечественные люстры, электромясорубки, собиравшиеся на радиотехническом заводе, где работал отец. Ощущения от самостоятельности были космические! На первые свободные деньги я купила себе каракулевую шубу, а сыну Андрюшке — машину с педалями. Правда, родители переживали за мое душевное равновесие: со стороны казалось, что я чуть ли не тронулась на деньгах. Особенно непросто переживала все это мама. Она работала в местной милиции, в инспекции по делам несовершеннолетних, спасла сотни судеб, ее весь город знал и любил. Но к коммерции у нее отношение было ортодоксальное. «Все это спекуляция, у нас таких, как ты, сажали!» — «Мама, но ведь времена меняются», — возражала я. — «Времена, может, и меняются, но КГБ никто не отменял». Однажды она поставила вопрос ребром: «Завтра никуда не пущу, только через мой труп!» Но утром сменила гнев на милость: «Ладно, одевайся, пошли — провожу тебя до электрички». Впрочем, при первой же возможности она пристроила меня в техникум преподавателем алгебры и геометрии. Какая-никакая, а все-таки стабильность.
Но если бы тогда мне кто-то сказал, что это начало пути, который приведет к тому, что у меня будет серьезная компания A. White & G. Hedges, клиенты из разряда тех, которых каждый день показывают по телевизору, и офис в центре Москвы, я бы очень сильно удивилась.
В один прекрасный день центр занятости населения города Серпухова открыл курсы переподготовки для тех, кто жаждал получить новую специальность: бухгалтер, юрист, менеджер по туризму и т. д. Я замахнулась на вакансию преподавателя этих курсов — кто-то сказал мне, что там некому вести банковское дело. Честно говоря, соблазнилась хорошей зарплатой. Посоветовалась с отцом: «Может, попробовать?» — «Да, да, конечно, надо пробовать». — «Но я ведь совсем не знаю банковского дела!» — «Доча, если зовут в министры…»
Меня никто никуда не звал, но рискнуть хотелось. Я набралась смелости, пришла в центр занятости и заявила: «Хочу читать у вас банковское дело». Съездила в Москву, купила и проштудировала книгу по теме. Папа (недаром он был главным технологом одного из ключевых предприятий города) договорился со знакомой в коммерческом банке, и мне дали скопировать их методичку. Я составила план лекций — и его утвердили! Утром я бежала в техникум преподавать алгебру и геометрию, день уходил на «купи-продай», а вечер — на банковское дело. Несмотря на жесткий график, я чувствовала себя довольной.
Все свои «купи-продай» я, разумеется, проворачивала через наличные. Но однажды я нашла покупателей на вагон отверток. «Хорошо, берем, но только по безналу. Нужно заключить договор». И дали мне какую-то бумажку. Я пришла к отцу (отвертки выпускались у него на заводе), вместе мы прочитали текст. Ничего не поняли, и тогда папа сказал: «Раз ты влезла в бизнес, надо во всех этих штуках разбираться. Иди на курсы бухучета».
Чтобы учиться не только теории, но и набираться опыта, отец устроил меня на практику в компанию, где работала его бывшая коллега. Я там составляла какие-то маленькие балансы, но в основном просто сидела рядом с ней и слушала, слушала, слушала. С кем и о чем она договаривается, как закрывает баланс, когда «выплывают» большие налоги и т. д.
Учеба моя подходила к концу, когда друзья сказали: «У нас тут есть знакомый владелец торговой фирмы в Москве, у него бухгалтер умер скоропостижно. Человек нужен срочно и из своих. Ты же бухгалтер?» Я была «своя» очень условно и самостоятельно работать могла с большим трудом, но тем не менее поехала на собеседование. Что там говорила — уже не помню. А услышав о зарплате 90 000 рублей — сумасшедшие деньги в 1993 году (в техникуме преподавателям платили 8000–10 000 рублей), сделала загадочное лицо и обронила: «Ну, я подумаю». Моему будущему шефу показалось, будто я набиваю себе цену. Я же просто-напросто была в шоке. Вечером позвонила папе, и он напомнил: «Опять двадцать пять! Если бы меня сейчас позвали в министры…» И я согласилась. Уволилась из техникума и уехала в Москву.
Это была чистой воды авантюра. Я жила у бабушки в Балашихе, моталась в столицу на работу и периодически отпрашивалась в Серпухов. Заглянув домой проведать сына, бежала потом к отцовской знакомой и мучила ее профессиональными вопросами. Я не понимала, как оптимально рассчитать налоговую базу, составить группировочную ведомость, заполнить отчет в пенсионный фонд. Однажды так ее достала, что она выгнала меня в коридор: «Постой там и не заходи как минимум час».
Мне удавалось скрывать от шефа, что я не все умею. Но я старалась изо всех сил. Бралась за все участки. Он оценил мое рвение и не выставил за дверь, когда раскусил мою квалификацию, а договорился со своим приятелем, что его бухгалтер меня подтянет. Безумно интересное было время! Любая сложная задача казалась приключением. «О! — радовалась я, когда сталкивалась с чем-то непонятным. — Есть возможность изучить еще одну тему». Я разобралась, что такое ликвидация (одному из приятелей шефа понадобилась такая услуга), научилась регистрировать компании — мне казалось, это нужно знать. Необходимость постоянно выходить из зоны комфорта стала привычкой, страх перед новым постепенно отступал, я просто старалась не пускать его в голову. Магическое «Я подумаю об этом завтра» (в смысле «что и как делать») неизменно срабатывало.
Разумеется, я узнала, что такое налоговые схемы, оптимизация прибыли. Например, можно было легально не платить НДС, оформив в штат инвалидов — не менее 50% от общего числа сотрудников. Я по объявлениям находила таких людей, мы реально брали их на работу на обзвоны по телефонным базам. Наша фирма торговала всем подряд: немецкими паштетами и колбасной нарезкой, жвачками, куртками из кожзама и рубашками, которые продавались как английские, но неясно, где были сшиты. Потом шеф открыл еще одно направление — привозил из Америки автомобили Chevrolet и Mazda. Купил землю в Наро-Фоминском районе, и там мы строили летние домики. Заработки позволили мне купить комнату, а потом и квартиру в Москве. Ну, то есть как в Москве… В Капотне.
Как только мы развернули бизнес с машинами, появилась «крыша». На выставке к нам подошли бравые ребята и сказали: «Теперь мы будем вас защищать». Почему-то они называли себя «воронежскими». Но «крыша» оказалась ненадежной. В 1996 году на шефа наехали другие бандиты, увезли его в неизвестном направлении и довольно жестко прессовали. Как-то ему удалось вырваться. Его семью знакомые еще раньше куда-то увезли. И он сам по-быстрому уехал за границу. С тех пор мы его не видели.
«Воронежские» несколько дней приходили ко мне домой — пытались понять, где деньги. Оказалось, они вкладывались в оборотный капитал и получали от шефа проценты. Приезжали — вежливые такие, в пиджаках и галстуках, — пили со мной кофе, беседовали. К тому времени я переехала в квартиру на Мичуринском проспекте. Она была абсолютно пустой, из мебели только раскладушка. Взять с меня было нечего, узнать — почти нечего, и в какой-то момент они просто отстали.
С уходом владельца компания распалась как карточный домик. Но руководители направлений открыли свои маленькие фирмы, поскольку и связи сохранили, и рынки знали. Всем потребовался бухучет, и они попросили меня взять их на обслуживание. Так в один прекрасный день я проснулась не штатным бухгалтером, а свободным предпринимателем, у которого было уже несколько лояльных клиентов, но пока еще не было бизнеса в реальном смысле этого слова. «Надо же, как интересно! Еще вчера я думала, что потеряла хорошую работу, а сегодня оказалось, что моя работа — это я сама». Я быстро им все отстроила, появилось свободное время, и стало ясно, что я могу взять еще. Как известно, деньги лишними не бывают. Через газету «Из рук в руки» стала искать новых клиентов. Брала разовые работы, легкие и сложные (например, восстановление учета). Так я росла как специалист. И в очередной прекрасный день мне позвонили люди, которым казалось, что у них назревает большая проблема.
Такой гремучей смеси партнеров я раньше не видела. Один — бывший милиционер, другой — экс-секретарь российских консульств в Америке и Японии, третий — радиотехник по образованию и прирожденный коммерсант, на досуге сочинявший стихи. Они торговали импортными винами и были самыми крупными поставщиками ресторанов Москвы. Конечно же, открывая офисную дверь, на которой висела табличка с эффектным иностранным названием, я не подозревала, что делаю шаг к собственному бизнесу. Просто были нужны деньги. Я тогда шутила, что еще не все страны мира посмотрела. Планирование личного бюджета у меня было нехитрым: хочешь поехать на отдых в Италию — возьми на обслуживание еще три баланса.
Зовут — иди, предлагают — берись. Меня позвали разобрать завалы и отладить бухучет. Выяснилось, что прежний бухгалтер по нескольким юрлицам не сдавала никакой отчетности. Я срочно сделала нулевые декларации, чтобы избежать штрафов, а затем подала уточненки. С учредителями договорилась, что посажу к ним своего человека, который возьмет на себя первичную бухгалтерию, а сама буду приезжать раз или два в неделю.
В таком режиме мы прожили, пока партнеры не рассорились. Поэт хотел развивать винный бизнес (все менеджеры остались с ним), а дипломат и милиционер — быстренько «обкешиться» и начать что-то другое. Товарные остатки они поделили поровну. Но дальше вышло некрасиво: ушедшие учредители стали демпинговать на рынке — втайне договорились с «сейлзами», что те будут сбывать их вино дешевле, чем в своем прайс-листе. Когда это вскрылось, поэт был в ярости, ведь ему на этом рынке еще жить и работать, а к прежней цене уже не вернуться, покупатели требуют скидок.
Пора назвать его по имени — Андрей Михайлович. Я очень признательна ему за то, что он «раскачал» мне голову. Как-то раз Михалычу понадобилось новое юрлицо. Вместе мы съездили в юридическую фирму, продававшую готовые компании. Он посмотрел, как я с ними общаюсь, а потом заявил: «Слушай, да ты ведь все это можешь делать сама! Сидишь на золотых яйцах и сама этого не видишь!» Я прикинула: почему бы и нет? Одно другому, то есть моей бухгалтерии, не помешает. И мы занялись регистрацией компаний.
Дальше — больше. Знания и опыт — это капитал, а любой капитал должен обращаться, приумножаться и искать новые сферы приложения. Я заинтересовалась лицензированием. Взяла творческий отпуск, изучила тему. В 1998 году сдала экзамен на аудитора. Но одно дело иметь аттестат, а другое — уметь проводить аудит. Я дала объявление — надо же с чего-то начинать. Первый запрос пришел от администрации подмосковного дома отдыха. Разумеется, я сказала, что все могу. Приехала, поговорила, посмотрела отчетность. И поняла, что делать, чтобы не опозориться. Пролистав несколько газет, я нашла опытного аудитора, искавшего подработку. Вместе мы успешно сделали аудит. Так, от клиента к клиенту, я и набивала руку.
Операционное управление бизнесом взял на себя Андрей Михайлович. Он классно придумывал маркетинговые трюки. Например, в газете «Из рук в руки» давал объявления о регистрации, а рядом с текстом — девушка в купальнике. Тогда это был разрыв шаблона. Выпустил календари — борец сумо с вантузом в руках: «Вытаскиваем из любых ситуаций». Мы к тому моменту действительно решали любые вопросы с налоговой. Но однажды Михалыч прокололся — прямо как в пословице про сапожника без сапог.
В тот день я не собиралась в офис. Мне позвонили, когда все закончилось. Пришли клиенты, купили ЗАО, расплатились долларами. Девочка-секретарь приняла деньги, и тут же раздался крик: «Внимание, контрольная закупка!» Шеф выглянул в окно офиса: по периметру здания стоит ОМОН… Михалычу повезло с тем, что компании, бумаги которых у него изъяли, в основном были банковские — с живыми, а не фиктивными директорами и учредителями. Банк пригнал автобус с директорами, они заходили в отделение, показывали паспорта и забирали регистрационные документы.
Отдышавшись после наезда милиции, мой партнер арендовал другое помещение, и туда перебрались все сотрудники, занимавшиеся регистрацией. Я отказалась переезжать. Я решила уйти в собственное плавание. Со мной осталось шесть бухгалтеров, которых я нанимала и обучала.
Мы сняли за 100 долларов комнатку в подвале продуктового магазина — с кошками-мышками и умеренной антисанитарией. Зато это был мой собственный бизнес. Настоящая, хоть пока и маленькая компания, личная ответственность, риски, страхи и надежды — весь тот букет эмоций, который знаком любому предпринимателю.
Первое время мне было страшно самой отвечать за все. Я плакала, меня ломало. И посоветоваться уже было не с кем. Папа умер в 1999-м. Я привыкла звонить ему каждый день, вываливать все наболевшее, и он меня направлял: куда идти, что говорить, как действовать дальше. А теперь нужно было жить без всяких подпорок.
В январе 2000-го я зарегистрировала аудиторскую компанию. Как-то ко мне заглянул Михалыч, стал уговаривать: это несерьезно, возвращайся… Я поняла, что без меня у него дела идут не очень: все-таки у нас был хороший тандем. Где-то через полгода он закрыл свою контору и пошел учиться. Долго думал, что делать дальше. Даже нанялся ко мне операционным директором. Мы недолго вместе проработали, но расстались на доброй ноте. Андрей Михайлович вновь занялся тем, что хорошо знал и любил, а именно — стал развивать сеть винных магазинов. Эта компания, кстати, тоже стала нашим клиентом. Мы, например, помогли ей разобраться с налоговой инспекцией, выставившей доначисления на 17 миллионов рублей.
От моего партнера мне осталось наследство — название моей компании. Когда мы сотрудничали с PricewaterhouseCoopers, выполняли по субподряду часть процедур в проверках, которые они вели, нам рекомендовали назваться как-нибудь посолиднее. Михалыч предложил: «Давай я буду Whitе, а ты, допустим, Hedges». Логика была феноменальной: Whitе — потому что девичья фамилия его матери Белова, а Hedges ему просто нравилось по звучанию (хотя получилась смысловая связь: hedge — ограждать, подстраховывать). И впереди надо еще букву A поставить, чтобы в поисковиках попадать на первую страницу результатов. Так на свет появился бренд, под которым я работаю до сих пор, — A. White & G. Hedges. В дальнейшем, кроме PwC, и другие компании аудиторской «большой четверки» — Ernst & Young, KPMG, Deloitte & Touche — звали нас на сопровождение проверок. Конечно, дело было не в названии. Но с ним мы почувствовали себя как-то по-новому. Хотя тогда я еще не подозревала, что в этом названии заложена формула будущего успеха — помогать людям делать бизнес белым (white), выводить его из тени и тем самым ограждать предпринимателей от опасностей (hedges), делать их бизнес прочным и безопасным.
«Что ты нашла в этом колготочнике?» — посмеивался Андрей Михайлович, когда я начала встречаться со своим будущим супругом и партнером.
Да, когда-то Рафаэль, по образованию инженер-экономист по организации управления на транспорте, привозил из Италии колготки Golden Lady и продавал на вещевом рынке и через магазины. Одновременно он работал финансовым советником бизнесмена из Твери — владельца небольшого коммерческого банка и оптовой фирмы по торговле китайским ширпотребом. Мы познакомились в 1997 году благодаря объявлению в газете «Из рук в руки». Рафаэль пришел регистрировать юрлицо и, когда расплачивался, раскрыл портфель — а там полно денег. Моей первой мыслью было: «Нормальный клиент!» Позже я узнала, что деньги не его (он отвозил зарплаты), а портфель, крутую куртку и даже туфли ему отдал донашивать шеф. Тверская фирма поставляла КАМАЗы в Китай и привозила оттуда пуховики вагонами. Бизнес расширялся, потребности росли, и в следующий раз Рафаэль попросил зарегистрировать компанию со словом «Газпром» в названии — они открывали новое направление в бизнесе. Это казалось нереальным, но я подумала, что как раз за нереальность можно взять больше денег, и согласилась. Переход из состояния «это невозможно» в «теперь я это умею» для меня был уже привычным делом. Куда я только не ездила, с кем не встречалась, но задачу все-таки решила.
Около года мы общались по разным юридическим и налоговым вопросам. Приглашение на свидание было для меня полной неожиданностью. Но недаром говорят, что некоторые браки заключаются на небесах. Мы поженились, я создала собственный бизнес. Рафаэль и раньше помогал мне готовить документы по регистрации компаний. Дальше — больше. Я уговорила его отучиться и получить аттестат аудитора, поскольку иногда брала проекты, которые сама вытянуть не могла. Рафаэль умел «допилить» проблему с исключительной скрупулезностью: составлял договоры, анализировал схемы… Случалось — хватался за голову: «Зачем я в это ввязался?!»
Он ведь параллельно строил свою карьеру: переходил из одной коммерческой структуры в другую, разочаровывался, искал что-то значимое. Наконец нашел — стал заместителем гендиректора инвестиционной компании, учрежденной одним из региональных правительств. За два года она построила объектов почти на 20 миллиардов рублей. Но оказалось, что в госструктурах все бывает еще более запущено, чем в коммерческих. История закончилась не очень хорошо. Слава богу, что лично к Рафаэлю претензий не было, он смог создать компанию по рефинансированию ипотечных кредитов и начал работать с Агентством ипотечного жилищного кредитования. Но через год в АИЖК сменилось руководство, приоритеты изменились, так что Рафаэль решил завязать с этим делом.
Я и прежде зазывала его к себе, он приходил, но всякий раз говорил, что все равно уйдет, ведь в семейном бизнесе рабочие ситуации неизбежно перетаскиваются в дом, а ему это не нравилось. Но когда с ипотекой все развалилось и у нас родилась дочь Дина, я посчитала, что теперь имею право настоять на своем. Стукнула кулаком по столу раз, стукнула два, сказала, что больше не пущу его ни на какую другую работу. В общем, с 2010 года Рафаэль — генеральный директор и соучредитель A. White & G. Hedges.
По большому счету его вклад в развитие компании не меньше моего. Первое время заказов на аудит у меня было мало. Газета «Из рук в руки» не очень-то помогала. Я поняла, что прорываться на этот рынок надо как-то по-другому. Рафаэль работал финдиректором в холдинге со множеством юридических лиц. Я напрашивалась к ним на аудит, он отказывал: «Вдруг не справишься, и что мне тогда делать?» Но я же считала, что вообще все умею. И дотюкала. Когда в очередной раз в холдинге задались этим вопросом, Рафаэль сказал, что у него есть на примете недорогой аудитор, причем «свой». А это слово тогда было пробивным — все искали «своих». В холдинге насчитывалось 23 компании, и я постепенно взяла все их на обслуживание, расширяя собственный штат сотрудников.
Мне невероятно везло: по объявлениям я находила суперпрофессионалов. Одна дама в прошлом была главным бухгалтером швейного объединения в Приморском крае, другая — ревизором контрольно-ревизионного управления. Вот так начал складываться состав очень сильных аудиторов, с которыми я могла любые компании проверять. Заработало сарафанное радио, клиенты стали приходить сами. Я все меньше работала на самих проектах и все чаще была администратором процесса. Но иногда все же не могла удержаться от соблазна поработать своими руками: мне очень хотелось продвинуться в профессии — быть ни много ни мало лучшим налоговым консультантом. Вскоре, опять же по рекомендации Рафаэля, у нас появился клиент — кондитерская фабрика в Великих Луках. Помню, когда мы делали ей аудит, я трое суток не выходила из офиса и по телефону диктовала сыну, как варить суп, — чтобы голодным без меня не остался.
Однажды к нам в подвал пришли дагестанцы. Нет, слава богу, никакого криминала. Приличные, деловые люди — братья Курбан Курбанович и Фикрет Курбанович. Попросили сделать им баланс и провести аудит. Они владели элеватором в Краснодарском крае, выпускали муку и макароны, торговали испанским оливковым маслом, потом затеяли производство растительного. И обращались к нам за услугами настолько часто, что в конце концов предложили переехать к ним в офис — на третий этаж НИИ в районе Тульской. Бесплатно выделили нам помещение, только чтобы мы были рядом и могли оперативно консультировать.
Бизнес братьев разрастался, они даже начали торговать автомобилями на Ибице. Вложились в местный банк, обзавелись недвижимостью в Испании, семьи туда перевезли. Вести дела стали вахтовым методом: две недели в России, две — в Испании. Если вам кажется, что так можно, не питайте иллюзий: бизнес, как капризное растение, требует от основателя «ежедневного полива». Неудивительно, что скоро многие процессы пошли кувырком, бизнес стал сокращаться, люди уходить и закончилось все тем, что братья съехали из НИИ. Я же нашла помещение в соседнем доме, в колледже. Впервые в жизни выложилась на настоящую аренду — 5000 долларов в месяц.
У меня сложились приятельские отношения с директором колледжа, и как-то днем он приходит и говорит: «Пойдем машину покажу». Тогда только появились обтекаемые «лексусы». Машина классная, блестящая, в хорошей комплектации. Я была в восторге. А через неделю ее угнали, владелец даже застраховать не успел. Но спустя еще неделю директор приехал на таком же «лексусе». Я спросила: «Нашли?» Он ответил: «Нет, я подумал, что уже не изменишь ничего, и просто купил другую». В этот момент меня будто озарило: 5000 долларов умножить на 12 — это автомобиль. Я ему за год приношу «лексус», а сама живу без такой машины.
Нет, деньги у меня имелись, но я не понимала, как инвестировать, — просто относила в банк и складывала в ячейку. Тратить боялась, потому что над любым предпринимателем всегда висит дамоклов меч — страх кассового разрыва. Пусть лучше лежат на всякий случай — это моя подушка безопасности. Но где-то в глубине души я чувствовала то, что понимает любой финансист: деньги должны потеть (есть у них такое выражение). В тот день я пришла домой к Рафаэлю, поплакалась, что не хочу отдавать свой заработок «чужому дяде» за аренду. Хочу собственный офис: лучше один раз вложиться, зато потом экономить на аренде. Да и рынок недвижимости в то время был на подъеме. Рафаэль меня поддержал, и в 2004 году мы присмотрели прекрасный вариант в доме на Большой Полянке, построенном для работников советского кино. Четырехкомнатную коммуналку на первом этаже можно было расселить и перевести в статус нежилого помещения. Накоплений не хватало — я продала свою первую квартиру, Рафаэль расстался со своим «Туарегом», и все равно пришлось залезть в долги. У друга Рафаэля мы взяли в банке «Навигатор» кредит в долларах под 18% годовых. Но на уникальных условиях, иначе было слишком страшно: я обязана была ежемесячно выплачивать только проценты, а сам кредит погашать по мере возможности.
Как оказалось, мы вовремя провели сделку. Вскоре цены на недвижимость начали расти просто бешеными темпами. И все же мне было страшно и физически плохо, я буквально печенкой чувствовала, что такое сидеть в долгах. Рафаэль утешал: «Не переживай, мы уже заработали, я сейчас могу пойти и продать этот офис с прибылью». Я упиралась и говорила: «Ни в коем случае!» Есть такая японская поговорка: лучший способ потушить пожар — это забраться на крышу горящего здания и откинуть лестницу. Как ни странно, это действительно работает. Если ты сам себя ставишь в положение безысходности, то быстрее движешься вперед и находишь нужные решения. Когда деваться некуда, начинаешь мобилизовываться на все сто. В результате мы понеслись вперед на всех парусах. И все потому, что меня раззадорил чужой «лексус». Но, конечно, дело не только в нем. Просто мне хотелось двигаться дальше. Если бы не покупка офиса, я бы нашла другое состояние неизбежности.
Рафаэль шутит, что от меня никто не ускользает. Спрос на консалтинг не снижается, поскольку ошибки в бизнесе никто не отменял, экономика — это постоянно меняющаяся среда, а налоговая служба и другие регуляторы эволюционируют. То, как проверяли и за что цеплялись двадцать, десять и даже пять лет назад, кардинально отличается от настоящего. Аудиторская практика — это зеркало российского бизнеса со всей его спецификой, в том числе отношениями с государством. И она наполнена интересными и поучительными историями, местами напоминающими драму, а местами — комедию. Далее я буду рассказывать не столько о себе, сколько о своих клиентах. Могу заверить, что опираюсь на материалы реальных кейсов и судебных разбирательств. Все совпадения как бы случайны, все персонажи как бы вымышлены.
Шпаргалка для мозга
Взгляд клиента
«Суть этого бизнеса — найти и исправить ошибки, которые пока не нашел налоговый инспектор…»
Андрей Ткемаладзе, генеральный директор компании «Новое русское вино»
Если представить бизнес как организм, то владелец — это голова, отдел продаж — это, допустим, сердце, а бухгалтерия — не что иное, как печень, фильтрующая то, что циркулирует в организме. Чтобы печень не забарахлила, ей нужна профилактика, а иногда и чистка. Алла Милютина и ее компания — это скорая помощь, помогающая данному органу не отказать.
Я познакомился с ней в 1995 году, когда был партнером в виноторговой фирме. Бухгалтер, которая у нас в то время работала, производила впечатление суперответственного человека. Она буквально жила в офисе, постоянно просила не отвлекать ее по пустякам, литрами пила кофе. И вдруг в конце третьего квартала выясняется, что у нас не сдана отчетность. Мы нашли ей замену, наняли парня с аудиторским дипломом и соответствующим опытом (точнее, строкой в резюме). С ним расстались еще быстрее — после того, как он отправил в налоговую инспекцию декларацию с НДС на огромную сумму, не сделав вычет. Что делать? Год на исходе, а у нас черт-те что с отчетностью… Мой партнер взял газету «Из рук в руки», просмотрел объявления и нашел Аллу Борисовну. Честно говоря, я был категорически против сотрудничества с ней. Мне казалось: человек, выходя на новую работу, должен в первое время весь из себя вывернуться, чтобы показать, какой он профессионал. А она заявила: «Мне тут все понятно, я начну, а через неделю уйду в отпуск — уже купила билеты в Италию». И вот за эту неделю она успела сдать в налоговую «уточненку» по НДС и посадить девочек-операционисток забивать первичную документацию в «1С: Бухгалтерию» — эта программа тогда только появилась.
Мы благополучно проработали вместе несколько лет. Помню, у Аллы была коронная фраза: «Мне все равно, что считать — прибыль или убытки». В том смысле, что эффективность бизнеса — это ваше дело, а я отвечаю за качество учета. Когда я разошелся с партнерами, Милютина была в числе немногих, кто поддержал меня. Чтобы развести активы в процессе развода, мне понадобилась готовая компания. Купить ее быстро не удалось, и тогда Алла сказала: «Ничего, сами зарегистрируем, это займет не больше недели». С этой фразы и начался ее собственный бизнес. Сначала мы вместе создали юридическую фирму, потом аудиторскую. Потом я увлекся интернет-торговлей, а Алла Борисовна продолжила заниматься аудитом, бухучетом, регистрациями-ликвидациями. В 2003 году меня пригласили возглавить алкогольное направление в «Азбуке Вкуса». Семь лет я работал наемным менеджером, пока не надоело.
Я задумал создать сеть небольших магазинов при офисных центрах — чай-печенье, пиво-сигареты и т. д. И обнаружил, что найти хорошего бухгалтера, несмотря на распространенность профессии, по-прежнему тяжело. Да к тому же дорого. Платить много я не был готов и не хотел, чтобы кто-то проверял на мне свои способности или неспособности. Я вообще предпочитаю иметь дело с людьми, которых хорошо знаю, и очень консервативен в этом вопросе. Алла Милютина к тому моменту прекрасно наладила сервис бухучета на аутсорсинге, и я стал ее клиентом. Обошлось мне это в два-три раза дешевле, чем при найме людей в штат. Наше сотрудничество прекратилось в 2013 году после изменения правил торговли пивом и сигаретами. Я был вынужден одномоментно закрыть 20 магазинов. Меня снова позвали в «Азбуку Вкуса» — развивать проект «АВ МАРКЕТ». Потребность в аутсорсинге отпала, но с Аллой мы общаемся до сих пор.
Умение выстраивать доверительные отношения — ее сильная сторона. Она и не умеет по-другому. На первых порах, когда у нас была совместная фирма, все крутилось вокруг Аллы. Да и сейчас ее компания «аллоцентрична»: клиенты приходят на ее имя, ее репутацию. Она не может надолго выключиться из процесса, иначе что-нибудь пойдет не так. Хорошо это или не вполне — трудно сказать. Но ее бизнес не развивался бы, если бы она не научилась делегировать большую часть полномочий своим подчиненным.
Думаю, большинство предпринимателей считает, что с собственной бухгалтерией и уплатой налогов у них все в порядке. На самом деле точно не все. Зачем Алла Милютина консультирует и приглашает на семинары собственников компаний, а не главбухов? Для того, чтобы первые могли контролировать вторых и знать, как «делается фокус», если их подчиненные не справляются. Почему бухгалтеры недолюбливают аудиторов? Потому что те могут вскрыть их огрехи (необязательно злонамеренные, а от недостатка профессионализма). Но в этом и заключается суть бизнеса, который ведет Алла Борисовна: ты находишь и исправляешь ошибки бухгалтера, пока их не нашел налоговый инспектор.
Войти с помощью соц. сетей: