Глава 15
Но ведь это же несправедливо! — Леннарт резко повернулся, и мелкий снежок, нападавший на плечи его богато расшитой накидки, посыпался вниз. Ни слова не говоря, он провел гостей в залу, где в камине уже жарко полыхал огонь. Все сели к огню в предусмотрительно поставленные слугами глубокие бархатные кресла, и Керис больше не мог слышать, о чем говорит юноша.
Как только Керис увидел, кто пожаловал в Чертовы Ворота, так сразу понял, что это неспроста. Воспользовавшись всеобщей сумятицей, он снова попытался проскользнуть в комнату и спрятаться в своем старом месте — в нише окна, за занавеской. Но осторожность подсказала ему, что делать этого не следует. Одно дело было — подсматривать за регентом, который хоть и подозрителен, но все же не обладает большой проницательностью, как Сураклин. И потому Керис устроился в соседней комнате, которая примыкала к залу для гостей. Внук архимага забрался в отделенную от остальной комнаты большой бархатной портьерой клетушку и устроился там в кресле. Он слышал, как приехавшие и Леннарт прошли мимо него. Он надеялся, что сейчас эти люди не поставят возле двери часового из опасения, что он сможет услышать их разговор. Керис боялся другого — как бы кто-нибудь из чересчур ретивых слуг не обнаружил его тут.
Из тех же соображений безопасности они оставили и дверь настежь открытой — чтобы кто-нибудь не подслушал.
Керис обратил внимание на интерьер комнаты, в которой сидели прибывшие, потому что в прошлый раз не разглядел всего этого. Пол и стены были отделаны мореным дубом. Такой стиль был в моде лет пятьдесят назад. Вся мебель там тоже была из дуба. Особенно внушительно выглядели тяжелые дубовые кресла с резьбой и бархатными подушками. Затем Керис стал рассматривать то, что окружало его самого. И тут же в глаза ему бросились книги. Их было много — по волшебству и магии, предсказанию будущего и оккультизму. Некоторые он узнал — он видел их на Подворье Магов. Интересно, они были взяты оттуда или просто тут стояли одинаковые? В углу стояли статуэтки богов Старой Веры и различные приборы, назначение большинства из которых внуку Солтериса было непонятно. Впрочем, это пока не слишком его интересовало. Правда, его заинтересовали боги Старой Веры — двадцать одна статуэтка. Видимо, их изготовил один и тот же мастер. Сейчас люди уже и не знали всех их имен.
Но зато их знал Керис! Тетка Мин, предположительно самая старая из живущих волшебников и уж точно самая старая из живущих на Подворье, когда-то давно пришпилила на стены своей комнаты листки с указанием имен этих богов и их деяний. Листки висели с незапамятных времен, и от старости все пожелтели и просалились. Мин была отъявленной и упорной староверкой. Но эти… Стоявшие в этом дворце статуэтки представляли собой целое сокровище, произведение искусства. Вырезаны они были из нефрита и малахита. Глаза некоторых из них были устремлены на Кериса, словно жалуясь на свою теперь незавидную судьбу — служить украшениями, добавками к роскошной мебели.
Сураклин подошел к камину и сел на позолоченный стульчик. Уставившись в пламя, он подпер голову кулаком. Видимо, и его одолевали невеселые думы. Но Кериса поразило другое — это ведь тоже был типично дедов жест, он часто сиживал так. И тут вдруг послушник подумал — как же это он был столько лет безнадежно слеп, что не заметил изменения, произошедшие в Солтерисе. Можно было запросто определить это по той насмешке, которая горела в глазах новоявленного Солтериса. У настоящего деда глаза светились иначе…
Но тут Керис подумал: а что он смог бы тогда сделать, даже если бы раскрыл подмену?
— Прошу вас понять меня правильно, — сказал просительным тоном Леннарт, — я вовсе не пытаюсь оскорбить ее, — но было видно, что он лжет, — но ведь и она сама не оказывает ему достаточно внимания и почета! Она просто неспособна на такое! Все, что ее интересует, — это выгоды, которые она может получить от своего статуса. Вот что ей нужно! Стоит ему только начать оказывать ей знаки внимания, как она воспользуется этим, окрутит его, опутает и подчинит своей воле, станет им помыкать, как захочет…
— Я всегда думал, — сказал участливо Сураклин, — что какая-то провинциалка, жадная до денег и невиданных раньше нарядов — не самая лучшая пара нашему Фаросу! Даже если бы она и была семи пядей во лбу, чего я в действительности вовсе не могу о ней сказать!
Хорошо еще, что наставники постоянно вбивали в головы ученикам послушание. Керис сумел проконтролировать свои эмоции, и только потому не обнаружил себя. Сураклина стоило ненавидеть уже за одно только то, что он говорил о Пеллициде! Но ведь ему и нужен Сураклин… Стоит ему только рывком распахнуть дверь, а уж пистолет, надо думать не подведет…
Впрочем, Сураклин ведь волшебник — ему ничего не стоит при виде нацеленного на него оружия заставить Кериса промахнуться или чтобы пистолет дал осечку. К тому же тут полно гвардейцев, отсюда не удастся уйти. Но даже если он и выберется, то куда в таком случае бежать? Для чего подвергать опасности Джоанну и Антрига? В конце концов, они и так собираются добраться до Сураклина, хоть и позднее!
Все это вихрем пронеслось в сознании Кериса, когда заговорил уже сам Темный Волшебник:
— Нет, Леннарт, тебе вовсе не зазорно было критиковать ее — она ведь недостойна такого внимания Фароса! Ведь ты знаешь, что ничего у нее не забираешь! Все, что тебе нужно — это твоя любовь, которая вполне должна вознаграждать твою преданность! — Тут Сураклин приподнял руку, и где-то в полумраке скрипнуло кресло — Магистр Магус бросился к своему избавителю.
Магус изменился, и это изменение одновременно расстроило и разгневало Кериса, словно он увидел, что кто-то жестоко обращается с животным или ребенком. Когда он был гостем Магуса в городе Ангельской Руки, то он презирал Магистра за его шарлатанство, за то, что он без особых усилий зарабатывает почет и деньги, в то время как настоящие волшебники либо в тюрьме, либо прячутся по тайным норам. Но сам Магус хорошо к нему относился, он без колебаний приютил и его, и Джоанну у себя, даже когда знал, какой опасности подвергается при этом сам. Он и помогал им по мере сил. Теперь же, глядя на почтительность, с которой Магистр приближался к новому хозяину, Керис понял, что оправдываются его самые большие страхи. Стоило только Магусу побывать в руках инквизиторов, как надеяться на него больше было уже нельзя. Из лап Инквизиции его могли вырвать только два человека — принц Сердик и его советник, то есть Сураклин. Впрочем, это было естественно — ведь Сураклину нужен был прирученный волшебник.
— Это я приготовил для вас! — Магус почтительно протянул Темному Волшебнику красную сафьяновую коробочку. Сураклин взял ее, и Магистр с поклоном отступил снова куда-то в темноту. Темный Волшебник, нажав на какой-то гвоздик, открыл коробочку, Леннарт и Сердик с любопытством уставились на нее.
— Великолепно! — пробормотал Сердик, осторожно прикасаясь к коробочке, — розы! Да таких даже в самом Меллдейне не сыщешь! Красота-то какая!
— Тихо, — рассмеялся Сураклин, — не касайся их, иначе ты почувствуешь, что твое отношение к Леннарту… э-э-э, несколько изменилось!
Принц поспешно отдернул руку и отскочил назад. Леннарт покраснел, а Сураклин расхохотался, видя все это.
— Подобные вещицы устанавливаются в спальнях для… для большего эффекта, господин! Это довольно пустяковое заклятье, но зато эффективное! — в его глазах плясала насмешливость, — но только Леннарт, я тебя предупреждаю, обращайся с этой штукой поосторожней, иначе все, кому не лень, вдруг почувствуют страсть к тебе и станут ломиться в твою спальню. Тогда уж на долю бедняги Пеллы никого не останется! К чему такая несправедливость? И еще — не касайся цветков сам до того момента, как ты окажешься в кровати его высочества. Иначе все испортится! Я надеюсь, ты сумеешь справиться с этим?
Юноша горячо закивал головой.
— Только уважаемый Гэрр! — забормотал он почтительно, — мне нужно, чтобы вы выполнили свое обещание и доставили меня в Кимил раньше, чем его высочество прибудет туда! Если все так произойдет, то тогда трудностей не возникнет — его телохранители пропустят меня в его покои!
— Положись на меня, мальчик! — Сураклин широко улыбнулся, — я верю тебе, и ты верь мне!
Темный Волшебник доброжелательно потрепал юношу по щеке. И он снова заговорил:
— Признаться, мальчиками я сам никогда не интересовался. Теперь я понимаю, почему! Но ты получишь много власти, ты будешь править, даже не сидя на троне, со стороны! Только, прошу тебя, сделай все мудро и осмотрительно, чтобы не подвергать опасности в первую очередь себя самого! Ты можешь мне это обещать?
— Но мне вовсе не нужна власть, — со слезами в голосе проговорил юноша, — только его любовь, любовь!
— Хорошо сказано! Ну что же, любовь, так любовь! Ты ее получишь!
Тут Керис, сидя в своем убежище, догадался, что это было такое — приворотное зелье! Они решили отвратить Фароса от Пеллы! Чтобы принц снова начал нянчиться со своим юным дружком, а девушка плакала от стыда и унижения!
Где-то в глубине души Керис спрашивал себя, какое ему вообще дело до всего этого. Ведь он сам две ночи не мог уснуть, всякий раз представляя себе, как Фарос обнимает Пеллу. Он наоборот должен благодарить этого Леннарта! Но Керис также чувствовал, что развязка близится, что скоро ему придется сойтись с Темным Волшебником, и что ему суждено погибнуть в этой схватке. Поэтому нельзя было желать, чтобы Пелла проявляла какой-то интерес только к нему, Керису… А что будет с нею потом?
Да, в самом деле Совет Кудесников был прав, когда говорил, что тело послушника и его ум наполнены нерешительностью и горем. В самом деле, правы были наставники, когда говорили, что нельзя позволять обычным человеческим страстям пожирать себя. Но тут же он вспомнил другое — муки роженицы и затем крик нового человека, это он, Керис, помог ему выжить. Тогда он не думал, для чего это он сделает. Кем он будет, этот человек?
Тем временем Леннарт, упав на колени, стал целовать руку Сураклина. Рядом в дугу изогнулся Сердик. Конечно, подумал Керис, и этот заинтересован в устранении Фароса — ведь тогда он будет вполне законным наследником престола! А может, он просто горел желанием помочь кому-то, воображая себя добрым богом, благодетелем. Ему все равно было, кому помогать — «Гэрру» ли, Леннарту ли. Глупый, самонадеянный дурак!
— Ладно, пора действовать! — сказал решительно Сураклин. — Захлопнув коробочку, он передал ее Леннарту, который алчно схватил вещицу, — мне пора! К полуночи нужно успеть обернуться! К тому же у меня есть здесь еще кое-какие дела! Магус…
Пока Сураклин и Магистр Магус неспешно направлялись к двери, Керис выскользнул из своего убежища. Бросившись через пустынные комнаты, он выскочил на улицу. Поскольку тут не было боящегося темноты Фароса, огней было мало. За все время Керис встретил только троих конюхов, коротавших время в ожидании хозяев рассказами разных баек.
Отбежав от поместья, Керис остановился. Сейчас его рассудок раздирали противоречия. Что делать? С одной стороны — Пелла, регент, потом этот ослепленный своей любовью Леннарт… Но с другой — тут остается Сураклин! Неужели Антриг в чем-то ошибался? А вдруг компьютер и в самом деле скрыт где-то поблизости под землей, как Керис и предполагал? А вдруг он сейчас заберется в свое логово и снова примется выкачивать энергию живых существ? Ведь случиться может всякое — Антриг и сам сказал, что их рассуждения построены на чистых догадках. Пока что у них нет никаких доказательств… Сам Виндроуз уже не говорил с Сураклином один на один целых двадцать семь лет. Откуда им с Джоанной знать лучше Кериса, что затевает Темный Волшебник?
Но не может оказаться так, что Сураклин укрыл компьютер прямо здесь, в поместье?
Керис притаился за конюшней. До него донеслись голоса, потом зазвенел беззаботный смех Сердика, а затем Сураклин проговорил серьезно:
— Господин мой, извините меня, что я заставляю вас изображать из себя кучера, но другого выхода у меня в самом деле нет!
Они обогнули конюшню. Впереди шел слуга с ярко пылавшим факелом. Сердик, не обращая внимания на присутствие слуги, упал на колени и поцеловал руку Сураклина:
— Кучера? Но господин мой, за то, что вы сделали для меня, я готов лично открывать даже дверцу вашей кареты!
Сураклин, рассмеявшись, поднял Сердика с колен, и слуга поспешил вытереть тряпкой грязь с колен бархатных бриджей принца.
— Это уже не люди, а машины, так говорил Антриг. Они становятся похожими друг на друга, когда Темный Волшебник овладевает их душами, завоевывает их преданность… Но, надо отдать Сураклину должное, если он и привязывает к себе кого-то, то уже до конца…
С бешено колотящимся сердцем Керис шмыгнул в какой-то сарай, чтобы посмотреть, что будет дальше. Он даже не знал, что делать. Тем временем все прошли мимо кареты — очевидно, Сураклин передумал ехать в экипаже. Но зато они направились к оседланным коням. Сердик должен был изображать слугу. Он взял в руки фонарь, чтобы освещать дорогу. Керис тут же хмыкнул — это была маскировка, ведь Сураклин, как подобает волшебнику, отлично видел в темноте. Наконец раздался стук копыт по мерзлой земле, и три лошади вылетели в раскрытые ворота. Керис глядел на удаляющегося Сураклина. А что, если ему больше не суждено увидеть его так близко? Ведь известно, как бывает трудно отыскать волшебника. Тем более, если он того не желает. Впрочем, даже если он его и найдет каким-то чудом, вряд ли он справится с ним. Сураклин — это не однокашник в школе послушников, с ним не сладишь.
— Я только обычный воин! — подумал с горечью внук архимага, — к тому же давно не отрабатывал упражнений! Наверняка приемы уже не будут столь отточены и верны! И, как выяснилось сейчас, я еще и нерешителен! Нет, нечего даже и думать сойтись с ним в схватке…
Джоанна как-то спросила, почему ей суждено что-то там было сделать. Но тем не менее она всегда рвалась навстречу Сураклину, готова была пойти и под пытки инквизиторов, и стреляла в их послушников…
Но, поразмыслив, Керис решил, что все не столь уж плохо — он узнал тут достаточно, будет что поведать Антригу. Уж он-то сможет сделать нужные выводы.
Бесшумно, точно летучая мышь, Керис продвигался по клумбам и газонам, стараясь не подставляться под свет одиноко горящих фонарей. Он держал путь к реке, где его наверняка уже заждались. Где-то вдали скакали три всадника. Сураклин теперь был первым, свет факела в руках Сердика освещал его меховой полушубок. Сердик замыкал их небольшую процессию. Керис удивился, что этот полный человек так хорошо держится в седле. Когда они удалялись от поместья, Сердик то и дело оглядывался, очевидно, помня наказ Сураклина — смотреть, чтобы кто-то не проследовал за ними. Вот наблюдатель из принца, как понял внук архимага, никудышный. К тому же он очень сильно нервничал. Дорога изгибалась большой дугой, и потому когда Керис прошел напрямую через поле в лес, где дорога продолжалась, он поспел туда намного раньше всадников. Перебегая от дерева к дереву, он сумел разглядеть кое-какие подробности. Средним скакал Леннарт. Одной рукой он держал поводья лошади, а второй прижимал что-то к груди. Керис догадался, что это была коробочка с приворотным зельем. Вдруг подул холодный ветер, небо стало затягиваться тучами. Очевидно, собирался сильный снегопад.
Керис продолжал продвигаться прежними темпами, не упуская всадников из глаз, тем более, что по лесной дороге они скакали не слишком быстро. Вскоре послышался плеск реки, а в следующую секунду глаза Кериса различили среди ветвей светлые силуэты камней древнего храма.
Кони с разбегу влетели в воду реки, взломав корку подмерзшего песка и льда у берега. В лесу было тихо, и плеск разнесся далеко-далеко. Уже на острове Сураклин и Леннарт спешились, бросив поводья коней Сердику, который остался сидеть в седле. Керис укрылся в зарослях берез у самой кромки воды. Он вжался в землю, поскольку чересчур старательный Сердик то и дело поднимал фонарь вверх и оглядывался. Сураклин, встав на наклоненный к земле камень, на котором стоял и Антриг, глядел как раз в сторону Кериса. Послушник принялся твердить себе, что Темный Волшебник не ожидает увидеть его здесь, и к тому же он слишком далеко от него находится, заслоненный стволами молодых березок.
Керису страстно хотелось покинуть свое убежище, перебраться на остров и посмотреть, что там делает Сураклин. Но тогда можно запросто обнаружить себя! Керис рискует не только собой, но и своими спутниками, ведь Сураклин сразу догадается, что здесь что-то не так! Керис поглядел на небо — судя по положению звезд, сейчас было что-то около полуночи. Сураклин что-то говорил насчет того, что им кто-то поможет. Уж не компьютер ли он имел в виду? Неужели эта машина начинает работать по ночам? Но вдруг Антриг блуждает где-то поблизости, ничего не подозревая? Тогда он попадет в ловушку! Хотя это будет сюрпризом и для самого Сураклина!
Сураклин еще какое-то время смотрел в сторону Кериса. Наконец, к облегчению последнего, он отвернулся и куда-то пропал. Леннарт, прижимая к себе свою бесценную коробочку, безмолвно последовал за ним. Некоторое время Керис видел в кустарнике отблеск его белых чулок и плюмажа на шляпе, но затем и это растворилось в темноте…
Керис раздумывал — что делать? Сидеть тут и ждать, что произойдет дальше? Но сколько времени уйдет на это? Но в любом случае они вошли во внутренний круг…
Наконец Керис решился — глубоко вздохнув, он вышел из своего укрытия.
Вдруг у него за спиной раздался чей-то холодный и властный голос:
— Взять его!
Керис резко повернулся назад, рука автоматически выхватила из ножен меч. Он готов был поклясться, что он никого не видел за собой. Но тогда эти темные фигуры появились прямо из-под земли! Холодно блеснула сталь… Керис рубанул мечом ближайшую фигуру, и понял, что попал в цель. Но в следующую секунду ему самому пришлось уклоняться от удара. Керис отскочил к воде, сразу погружаясь по щиколотку в холодный ил. Выставив вперед меч, он отбил новый удар. Посыпались искры. Отлично, подумал Керис, по крайней мере, тут хоть есть нормальные люди, не призраки, как он подумал сначала, ударяя по первому из нападавших. Вдруг со стороны реки к нему рванулся кто-то с топором в руках. А с берега наседал кто-то. Бородка клинышком показалась Керису знакомой. Такую же носил и Магистр Магус. Отбив этот удар, он развернулся к реке, поскольку топор был уже занесен над его головой. Тут Керис подумал: а почему это пришедший по воде не издал при беге ни единого плеска? Словно он передвигался по поверхности воды… Выходит, это была иллюзия! Но тогда не нужно обращать на это внимания!
Но было слишком поздно. Покуда Керис сообразил, что к чему, кто-то из настоящих людей зацепил его ногу крючком и рванул на себя. Падая, Керис почувствовал страшный удар по голове. То, как он ударился головой о каменистый берег, Керис уже не помнил…
Очнувшись из небытия, Керис подумал:
— Это Магус наложил на воинов заклятье, которое сделало их невидимыми… Если бы я был настоящим волшебником, я смог бы вовремя заметить их… Я если бы я был по-настоящему искусным воином, то я был бы более осторожен. Так что в любом случае сам виноват…
В следующую секунду Керис снова погрузился во мрак, потеряв сознание. Это было на подворье Магов, в доме деда. Солтерис сидел в своем кабинете, за письменным столом, который всегда так поражал воображение Кериса.
— Керис, не думай обо мне плохо, не убегай от меня, — тихо говорил он. — Почему ты думаешь, что я сам разрешил Сураклину вселиться в мое тело, вселиться в мой разум? Мы просто дружим друг с другом, мы не считаем себя пленниками и захватчиками. Он позволил мне войти с ним в подлинное бессмертие. Ты же просто не представляешь, на что в действительности способен человеческий мозг. Он может вместить в себя сколько угодно душ. Там полно места для нас всех. Керис, я не умер… Только с моим телом теперь все кончено… Но сам подумай, разве бабочка когда-нибудь скорбит по оставленному ей кокону? Керис, прошу тебя, пойдем.
И тут вытянул вперед руки, тонкие, но сильные, вены вздулись, и их сразу стало заметно на фоне белой кожи. Он напрягся. Его глаза, на которые так были похожи глаза Кериса, излучали свет. В их глубине только тлел какой-то желтоватый огонек. Этот огонек, он какой-то странный…
Увидев этот блеск, Керис отпрянул назад. Он так скучал по потерянному деду, тосковал по нему все эти месяцы. Значит, в его напряженных венах текла теперь не кровь, а волшебная энергия, сила, которая освобождает и раскрепощает, которая многое позволяет своему хозяину.
Словно читая мысли внука, старик пробормотал:
— Керис, только я могу помочь тебе. Я ведь и сам врачеватель. Только ты сам знаешь, что настоящие волшебники никогда не похваляются своими знаниями и умениями. Посмотри, посмотри на ладони рук твоих…
Вздрогнув от ужаса, Керис проснулся. Он был весь в поту. Поначалу ему показалось, что он видит на стене у изголовья кровати какие-то светящиеся серебром значки. Да, так оно и есть. Керис протер глаза, но неожиданно откинулся назад. Голова раскалывалась, а тело было словно чужим. На него было наброшено какое-то одеяло. Керис пошарил руками возле себя, так и есть, оружие куда-то пропало. Он посмотрел на потолок помещения. Судя по богатству отделки, он лежал в одной из комнат поместья Сердика. Единственное окно было забрано кованой решеткой. С трудом поднявшись, Керис подошел к окну и проверил решетку. Ничего не скажешь, ее делал мастер своего дела. Он протянул руку к стеклу, и тут его охватил панический страх неизвестности. Керис поспешно отдернул руку.
Простояв пару минут, он сообразил в чем дело. Конечно, это вызывающие страх заклятья. Выходит, горько подумал послушник, все это время Сураклин знал, что за ним следят. Он улучил подходящий момент, отозвал в сторону Магуса и велел ему подготовить ловушку. Возможно, он нарочно заманил его на остров… Но как он обо всем догадался?
Но тут Керис подумал — если его не прикончили там, на берегу реки, значит, он для чего-то понадобился Сураклину? Что предложит ему Темный Волшебник?
Эта мысль ужаснула его.
А вдруг окажется, что его сон — это реальность? Вдруг Сураклин не убивает жертв, лишая их души и тела, а как бы соседствует с ними, гарантируя вечную жизнь и им?
Керис резко встряхнул головой, отгоняя абсурдную мысль. Чтобы Сураклин делал что-то еще в чье-то благо — да ни за что на свете. К тому же он достаточно успел проявить себя — идет по трупам, не разбирая дороги.
И тут вдруг Керис подумал — а что если позвать Темного Волшебника, поговорить с ним, спросить его?
Если спросить его, то о чем? О чем можно вообще говорить с этим подлецом, несколько раз подряд спросил себя Керис с отвращением? Нет, прочь эти мысли, это наверняка Сураклин нашептывает ему все, чтобы и его склонить на свою сторону, сделать орудием в своих руках. Тут Керис подумал: Сураклин сумел завоевать доверие Магистра Магуса. Интересно, как ему удалось провернуть то же самое с Солтерисом?
Антриг, пронеслось в голове Кериса, Антриг. Теперь он наверняка хватился меня. И теперь наверняка пустится меня разыскивать.
Но вдруг Антриг уже попытался спасти его, и при этом попался сам? Сердце Кериса учащенно забилось, когда он представил себе, что не только сам дал обвести себя вокруг пальца, но и подвел товарищей.
Керис обвел глазами комнату. В ней не было совершенно никакой мебели, кроме кровати, на которой он лежал, да стола без скатерти. На столе лежала краюха хлеба и стоял кувшин с водой. В углу высилось прикрытое обрезком доски ведро — параша, сообразил парень. Керис снова выглянул в окно, точно, комната находилась вверху, возможно, что даже под самой крышей. Тут было очень тепло. Неподалеку он увидел крыши хозяйственных построек, густо припорошенных снегом. Отойдя от окна, Керис попробовал хлеб — мягкий, возможно, утренней выпечки. Почувствовав голод, Керис отломил кусок, поднес его ко рту, но в последний момент раздумал есть его.
Положив кусок хлеба на стол, Керис поднес к лицу сосуд с водой и втянул в себя запах. Нет, ничего подозрительного, вроде бы они ничего не подмешали. Обычно разным волшебникам подмешивают в пищу и питье всякие порошки.
Впрочем, он не мог похвастаться большим опытом в этой области, ему еще ни разу не приходилось иметь дело с вводящими в заблуждения заклятьями, поскольку у тех чародеев, которым он служил, на подобные трюки существовало строжайшее табу. Усилием воли Керис заставил положить обратно и воду, и хлеб. Не хватало только, чтобы он попался и здесь.
Такого длинного дня в его жизни точно еще не было. Небо было таким странным — ни хмурым, но и не ясным, из него периодически сыпалась мелкая снежная пыль, и это было все. До самых сумерек он видел из окна одно и то же — покрытые слоем снега крыши. В довершение всего у Кериса дико болела голова. Он к тому же не знал, во сколько пришел в сознание, что только затрудняло определение времени. И когда он очнулся утром? Или может быть днем? Иногда снизу доносился топот входящих и выходящих, неясные голоса команд. По крайней мере, Керис сделал вывод, что там находятся гвардейцы принца. Где-то на дворе переговаривались слуги, но это было все.
Затем присев на кровати, внук Солтериса принялся размышлять, сколько времени пройдет, прежде чем сюда заявится Сураклин.
Положение, короче говоря, было просто хуже не куда. Но, как казалось, хуже все-таки могло быть. Керис почувствовал это, как только на него напала мрачная меланхолия. Нетрудно было догадаться, что Сураклин в очередной раз запустил свой компьютер. Неужели компьютер стоит здесь, в поместье? Или же в древнем храме, от которого досюда рукой подать? Какой-то внутренний голос говорил, что теперь для него это уже не столь существенно. Его начали одновременно мучить голод и жажда. Напавшая депрессия только усилила этот проклятый внутренний голос. Он принялся нашептывать, что нет никакой разницы в том, подмешано ли что-нибудь в пищу и воду, или не подмешано, ведь в конце концов Сураклин доберется до него. Нет, невозможно перебороть искушение. Превозмогая сильную вялость, Керис поднялся с кровати, разломил хлеб на мелкие кусочки и побросал все в ведро, стоявшее в углу. Сверху он залил кусочки водой из кувшина.
Кто-то рассказывал, что безумный Антриг, сидя в Башне, часами напролет мог постукивать в стену или просто испускать дикие вопли. Только теперь Керис понял Антрига. Где же теперь Виндроуз?
Нет, так лежать нельзя, нужно что-то делать. Ведь может случиться так, что Антриг и Джоанна отправятся в храм, чтобы поискать там снова компьютер Сураклина, и как раз попадут в ловушку, расставленную Темным Волшебником.
Кериса охватило дикое отчаяние, из-за наивности своих спутников, из-за собственной тупости и легкомыслия, из-за безнадежности положения, в котором он оказался. Он с ужасом представил, что может случиться: Антрига и Джоанну убьют, его сделают рабом, а Пелле до конца дней придется прозябать в атмосфере насмешек и презрения со стороны бесчисленных завистников-придворных.
Неужели так оно и случится?
Керис снова погрузился в дремоту, и опять ему приснился Солтерис, который медовым голосом принялся убеждать его верить Сураклину.
Потом, очнувшись, внук архимага расхаживал по комнате, схватившись руками за голову, которая просто раскалывалась. Мимоходом он обратил внимание, что дверь обита изнутри войлоком, видимо, чтобы сидящие тут пленники не слишком развешивали уши, вслушиваясь в доносившиеся из-за двери звуки. Потом он заснул, и снова увидел Солтериса Солариса. Наконец период мрачной меланхолии прошел, и сновидения стали другими. Отчаяние больше не одолевало его, зато образ деда вставал перед его глазами даже тогда, когда Керис не спал. Солтерис все твердил, что Сураклина недопонимают, как и он недопонимал, но лучше отбросить в сторону ненужные заблуждения и предрассудки. Но в глубине души его глаз по-прежнему горел янтарным огнем. Керис раздраженно вскочил с кровати и бросился к окну. Прижавшись лбом к холодной решетке, он простоял так несколько минут, надеясь, что наваждение скоро пройдет. Затем он резко повернулся и… застыл.
Прямо над изголовьем кровати, там, где он видел посвечивающую серебром отметку мага, снова виднелся тот же самый серебристый узор. Керис в отчаянии ударил себя кулаком по лбу, сколько же будут длиться эти проклятые галлюцинации? Или он тоже начинает сходить с ума?
Но какое-то поскрипывание вывело его из состояния оцепенения. Кажется, это снаружи отодвигают засов. Если так, то Керис почувствовал, что готов прыгнуть к двери и вцепиться вошедшему в горло. Но нет, показалось… Керис, повернувшись к боковой стене, увидел там… стоявшего безмолвно Антрига. Внук архимага почувствовал себя плохо, галлюцинации стали еще сильнее. Но нет, это на сей раз никакая не галлюцинация. Перед ним стоял настоящий Антриг.
Керис открыл было рот, но Виндроуз быстро поднес палец к губам, требуя полной тишины. Машинально внук Солтериса глянул в окно, там уже сгущались сумерки.
— Когда мы будем проходить через арку главного входа, постарайся не дышать, — зашептал Антриг, и Керис согласно кивнул, подавляя в себе отчаянное желание спросить, почему.
Они вышли в коридор. В дальнем его конце, возле выхода, стоял большой круглый стол, за которым сидя спали два охранника, положив головы на разбросанные на столешнице карты. Из-за бархатных занавесей высовывались ноги еще нескольких стражников, кто-то храпел под лестницей. Снова была ловушка, догадался Керис, глядя на спящих воинов. Они держали меня как приманку, зная, что кто-нибудь явится на выручку.
— Я подбавил в ламповое масло немного опия, — прошептал еле слышно Виндроуз, ступая на самые края ступенек, чтобы те не скрипели. — Это кое-что из моих познаний в области медицины. А лес просто кишит гвардейцами. Только вот что странно, это не гвардейцы регента, а…
— Это люди Сердика, — прошелестел в ответ послушник, — но как тебе удалось пробраться сюда?
— Благодаря тому, что многие из почивших уже императоров позволяли себе грешить, — усмехнулся Антриг, в то время внимательно поглядывая по сторонам. — Тут есть одна потайная лестница, которая ведет как раз из спальни хозяина в подземный ход, а оттуда в тот самый мраморный грот, что стоит перед домом. Я как посмотрел, что стража расставлена в порядке, который позволил бы схватить меня там, то понял, что меня ожидали со стороны конюшни. Хитрецы, нечего сказать. Кстати, не поверишь, но это действительно так. Императрица Шананда сидела пленницей в этом доме, ее посадил сюда ревнивый муженек за ее шашни. Так она и тут нашла себе любовников. Исторически доказанный факт: через этот самый подземный ход в ее спальню приходило тридцать восемь любовников. Ладно, смех в сторону. Вот мы и пришли. Только не шуми.
— Антриг, а Сураклинов ком…
Впоследствии Керис так и не мог понять, что именно насторожило Антрига, либо какая-то естественная угроза, либо он уловил чутьем мага, что тут было какое-то заклятье. Только Антриг осторожно дотронулся до фарфоровой ручки двери, как резко отскочил назад и оттолкнул Кериса в сторону. Вдруг раздался лязг засова сзади, где они только что были, и из этой самой двери вырвалась пущенная из арбалета стрела, со свистом пролетая на уровни груди, как раз там, где они только что стояли. Рядом темнела лестница, и Керис вдруг увидел стоящего на ней человека, закутанного в шубу, в руке от сжимал кинжал. Глаза его горели отчаянной решимостью.
— Прекрати, Магус! — закричал Виндроуз.
Не слушая его, предсказатель судеб с грохотом швырнул свой арбалет и схватился за рукоять торчавшего у него за поясом пистолета.
Лицо Магистра было бледно, как снег, он явно был в нерешительности.
— Прости меня, Антриг, — пробормотал он, направляя пистолет в грудь Виндроузу.
Но в этот самый момент за спиной Магуса показался силуэт, судя по одежде, это был один из пажей Сердика. Но вот только белокурые волосы показались Керису знакомыми. Неужели это она?
Да, это действительно была Джоанна. Подняв в воздух руку с зажатым в ней пистолетом, девушка с размаху обрушила ее на голову Магуса…
Раздался глухой удар, но результат превзошел все ожидания. Магус закричал, как будто бы ему в спину вонзили нож. Он на секунду повернулся назад. Этого было достаточно, чтобы Керис одним прыжком добрался до него. Керис был рад поквитаться с Магусом, это он наслал на него иллюзию на реке, благодаря чему его и схватили, это он насылал на него иллюзии в комнате, изображая помешательство Кериса. Кулак послушника лег очень удачно, и Магистр с грохотом покатился вниз по ступенькам. Казалось, что этот грохот разбудил весь дом.
Где-то поблизости загрохотали по полу подковки на башмаках гвардейцев.
Антриг рывком отворил ведущую в спальню дверь.
— Скорее сюда.
Керис потянулся посмотреть, что такое бросила на пол Джоанна, когда ударила по голове пистолетом Магистра Магуса. Подняв вещицу, он вскрикнул от ужаса, это была печать Бога Тьмы. Джоанна на ходу подхватила вещицу.
Джоанна, заворачивала на ходу печать в свинцовую пластинку, которая предохраняла от вредного воздействия печати, перепрыгнула через распростертое тело Магуса и устремилась к ведущей в спальню двери. Бросаясь следом за девушкой, Керис мельком посмотрел на ее рукава и увидел, что они перепачканы ламповой сажей. Очевидно, она специально переоделась пажом для того, чтобы подбавить в ламповое масло зелье. Плоды ее трудов были налицо: все послушники спали, словно без задних ног.
— Он ведь мог убить тебя, — прошептала Джоанна Антригу, задыхаясь и бросая на него обеспокоенный взгляд.
— Это Сураклин, — выдохнул обессиленно Керис. — Он сделал и Магуса своим подручным. Уже когда я пришел сюда, они все были заодно.
— Сураклин здесь? — ахнул Виндроуз, глаза его вспыхнули.
В следующий момент он бросился вниз по лестнице. Тут бежать было трудно, винтовая лестница обвивала громадную печную трубу, которая прямо-таки дышала жаром.
— Но этого не может быть, — быстро заговорила Джоанна. — Ведь компьютер работал.
— Значит он спрятан где-то в доме, — Керис схватился рукой за деревянную балку, чтобы сохранить равновесие, так как тут им пришлось поворачивать за угол. — Ночью он был в храме. Хорошо еще, что вы не натолкнулись там на него. Но он зачем-то ходит туда.
Вдруг Антриг прижался к кирпичной стене. Его спутники мгновенно последовали его примеру. Откуда-то сверху сочился узкий лучик света, в котором глаза Антрига казались отливающими серебром.
— Ты говорил с ним? — Антриг требовательно уставился на Кериса.
Керис резко покачал головой. Было видно, что Антриг не верит ему. Несколько дней назад Керис просто захлебнулся бы злостью от такого явного недоверия, но за эти сутки он кое-чему научился. Поэтому Керис спокойно сказал:
— Они, то есть Сураклин и Леннарт, ушли на остров, когда Магус и его люди наскочили на меня. Я не знаю, чем они там занимались. Я даже не знаю, для чего я мог понадобиться Сураклину, то ли в качестве приманки, то ли для чего-то еще… Я даже не знаю, вернулся ли он обратно сюда или нет.
— А ты ел или пил что-нибудь, пока ты сидел тут? — снова спросил Виндроуз.
— Нет, — Керис сглотнул слюну. — Они поставили мне на стол кувшин с водой и там же была хлеба краюха. Я выкинул это все к чертям собачьим. Но эти проклятые видения. Комната отмечена печатью волшебника.
— Все понятно, — вздохнул чародей. Развернувшись, он уверенно нашел в темноте вход в тоннель. Оттуда несло могильным холодом и сыростью. Не обращая внимания на это, Антриг нырнул в темный подвал, а Керис и Джоанна направились за ним следом. Кажется, они оторвались от погони.
— Но если Сураклин здесь, — Джоанна все пыталась догнать Антрига, но ей это не удавалось. — Тогда и компьютер тут, как Керис говорит. Может, стоит попытаться…
— Это уже не обязательно, — отрезал Виндроуз. — Теоретически он может быть в любом месте, под которым проходит энергетическая линия. Кстати, эти энергетические линии зовутся в народе ведьмиными тропками, хотя уже мало кто знает, почему именно так и за что. К сожалению, Сураклин один из немногих, кто все это знает. Ему ничего не стоило прошагать от самого Кимила до храма ночью, да еще вернуться обратно.
— Кимил, — тут Керис вспомнил, что говорил про город Леннарт. — Этот парень сказал, что Сураклин обещал доставить его туда раньше, до приезда Фароса. Сураклин дал ему какие-то розы в коробочке. Кажется, это и есть любовное заклятье. Они собирались…
— Что-то ты вдруг так этим заинтересовался? — подозрительно спросила Джоанна.
— Конечно, — Керис словно не заметил колкости, — Сердик в первую очередь заинтересован в том, чтобы Фарос спал не с женой, в с этим Леннартом.
— Не будь наивным, — проговорил Антриг, ставя ногу на ступеньку лестницы, при этом волосы его шевелились. Это говорило о близости выхода, тут был сквозняк. — Это же его любимый трюк. Неужели ты не догадываешься? Никакое это не приворотное зелье, а оспенная роза. Как только он пустит ее в ход, разразится жуткая эпидемия, которая сведет в могилу и Фароса, и Пеллу, и самого Леннарта, а с ними заодно половину населения Кимила, которая вообще здесь ни при чем. И тогда перепуганный Сердик останется правителем, возле своего безумного дядюшки. Так, нам бы только выбраться под шумок в лес, покуда они там в доме все переворачивают вверх дном, — с этими словами Виндроуз снова пустил впереди себя уже знакомый Джоанне и Керису голубоватый огонек, который давал свет, хоть и слабый.
Они выбрались из грота и по-пластунски поползли по земле. Кругом было полно стражников, которые носились из стороны в сторону, как угорелые. Впрочем, гвардейцы сами себя запутывали — в этой суматохе трудно было кого-то найти. До леса нужно было преодолеть еще около сотни ярдов совершенно открытого пространства. Конечно, тут росли кое-где шпалеры подстриженного кустарника, но ведь их запросто могут обнаружить и там. Керис почувствовал холодок в груди.
— Только не бежать, — предупредил Антриг. — Теперь дружно поднимаемся и делаем вид, что мы идем в лес. И никакой паники на лицах, слышите! Может, они не отличат нас в этой спешке от самих себя.
— Ты что? — ужаснулся Керис, — да мы в этих проклятых балахонах…
— Я наложил на вас заклятье, мы теперь и сами как иллюзия, — невозмутимо сказал Антриг, — но только не нервничайте. Если кто-то увидит, что мы ведем себя не слишком естественно, все пропало.
— Знаем уж, — пробормотал Керис.
— Ну все, с Богом, — проговорил Антриг, поднимаясь на ноги и направляясь к лесу.
Керис и Джоанна последовали его примеру, стараясь выглядеть беззаботными, насколько такое в этой обстановке вообще было возможным.
Они успели сделать шагов около тридцати.
— Вон они, — раздался истошный вопль.
Керис, повернув голову, увидел, как по ступенькам дома галопом несется Магистр Магус, с ним было человек двадцать стражников. Магистр верещал:
— Скорее! Скорее! Прикончите же их!
Антриг, схватив Джоанну за руку, перескочил через живую изгородь по колено высотой. Керис понесся за ними, выхватывая меч. Со всех сторон к ним неслись гвардейцы Сердика, облаченные в изумрудно-зеленую униформу. Свет луны на обнаженных мечах, стволах пистолетов, зазубренных наконечниках арбалетных стрел. Было видно, что гвардейцы решили взять беглецов в кольцо. Острый глаз Кериса уловил, что навстречу им, из казавшегося таким спасительным леса, неслись другие гвардейцы. Итак, они в ловушке.
Видя такое, Антриг остановился. Керис заглянул в его лицо и поразился, каким безжизненным оно показалось ему теперь. Пока гвардейцы были ярдах в тридцати от них, но они медленно продвигались вперед, сжимая кольцо, позвякивая своим оружием. Глаза Антрига горели диким отчаянием.
— Проклятье, — пробормотал он.
Быстро убрав в ножны меч, он повернулся к девушке:
— Джоанна, дай-ка мне твой фонарик.
Керис, уже приготовившейся к такой обидной смерти, недоуменно поднял голову.
— Что ты сказал?
Не глядя на послушника, Виндроуз уже деловито вывинчивал лампочку из фонаря, позвякивая его внутренностями. Губы его были плотно сжаты, глаза поблескивали в приближающемся свете цепочки факелов.
Вдруг батарейки заискрились, послышалось шипение, а затем в воздухе запахло озоном…
И вдруг электрический разряд, словно молния, пробежал и засветился между большим и указательным пальцами Антрига. Керис и Джоанна в сильнейшем волнении уставились на него.
Свечение это бросало слабый отблеск на длинный нос Антрига, на его глаза спрятавшиеся за стеклами очков… И вдруг Керис понял, что сейчас собирается сделать Антриг. Послушник затаил дыхание.
Впервые Керис встретил Антрига, когда ему было только шесть лет. В тот раз, Керис помнил это точно, Виндроуз подарил ему черепаший панцирь, покрытый резным орнаментом. И с тех пор, даже потом, когда он видел его сидящим под замком в Башне Тишины, он знал, что несмотря на свою беззаботность, которая была чисто напускной, Антриг был могущественным волшебником. Керис обучился кое-каким волшебным премудростям от него, но Антриг никогда не демонстрировал без необходимости свои возможности. Только разные мелочи, которые в состоянии сделать был и сам Керис. И постепенно Керис перестал считать его кудесником, в его глазах Антриг был просто изворотливым проходимцем, хитрецом, сумасшедшим, любовником Джоанны, наконец. Пустился во все тяжкие, заранее зная, что живым из схватки с Сураклином ему не выйти в любом случае.
И только сейчас Керис вспомнил, что Антриг поначалу был учеником Сураклина.
И, вспомнив это, Керис смотрел, как Виндроуз медленно поднял руку вверх, при этом искра все еще тлела между его пальцами.
Между тем уверенные в своей победе гвардейцы подходили все ближе и ближе. Налетевший порыв ветра принялся яростно трепать одежду Антрига, причем огонек стал потрескивать. Но маг не обратил на это никакого внимания, выражение его лица не изменилось совершенно, глаза источали спокойную решимость. И вдруг Керис понял — это были глаза самого могущественного волшебника в мире. Это была поистине нечеловеческая сила.
— Убейте их, — снова раздался истеричный крик, и вдруг гвардейцы рванулись к ним.
Антриг резко опустил руку. И тут случилось это — громадная молния ударила в землю прямо у ног, волосы его засветились, подобно горящему венику. После этого Керис мог различить только месиво из голов, рук, пистолетов, ног, плащей и доспехов, факелов… все смешалось в огненной круговерти.
Казалось, что столб пламени взметнулся до самого неба, а между тем все новые гвардейцы то ли по инерции, то ли по неверию в виденное все еще бежали к ним. Впрочем, того требовала от них принесенная клятва на верность Сердику, ничего не попишешь… Керис содрогнулся.
И тут вдруг поднялся такой вой, что Джоанна даже заткнула уши пальцами.
Керис, ослепленный, оглушенный и дрожащий от ужаса, вдруг почувствовал, что рука Антрига схватила его и поволокла куда-то в сторону с такой силой, которой, как послушник знал точно, у Виндроуза отродясь не было. Второй рукой Антриг ухватил и поволок Джоанну. Спутники Антрига даже не сопротивлялись. Вокруг продолжал бушевать электрический вихрь, от которого, казалось, сгорит весь мир. Наконец, Джоанна и Керис кое-как пришли в себя и бросились бежать следом за Виндроузом. Когда чародей оглянулся, то Керис заглянул в его лицо и обомлел: оно было безжизненным, словно застывшая на лице маска мертвеца. Глаза не выражали абсолютно ничего.
Тем временем беглецы уже неслись по лесу. Впрочем, бег был уже лишним. В такой обстановке никто и не собирался их преследовать.
Река успела замерзнуть, хотя лед был тонким. Весь остров был покрыт снегом. Покуда они выбирались из реки, ноги беглецов то и дело скользили. Когда они были уже у самого храма, то Антриг поскользнулся почти на ровном месте, словно силы окончательно оставили его. Тяжело дыша, Антриг пробормотал:
— Глупцы, к чему они бросились на нас? Они в любом случае не победили бы. А я… — тут он закашлялся.
— Но и мы бы тоже… того… — простонал Керис, с ужасом глядя на чародея.
Антриг схватил себя руками за волосы и принялся теребить их, точно это должно было помочь ему снова прийти в нормальное состояние. Его тело несколько раз вздрогнуло. Антриг закрыл руками лицо, и в таком положении он сидел несколько томительных минут. И тут… между его искалеченными пальцами показались слезы. Антриг плакал.
— Или они, или мы, кто-то все равно погиб бы, — наконец выдавил маг.
— Да, ты прав, — горячо подхватил Керис, не зная, что именно так растрогало Антрига.
Виндроуз закивал головой, но слезы продолжали струиться из его глаз. Керис понял, почему кудесник плачет: он знал, что совершил большой грех. Грех этот состоял в том, что он использовал всемогущество магии против тех, кто никак не мог защититься от нее. Даже то, что это способствовало поражению Сураклина, никак не оправдывало смерть десятков уничтоженных гвардейцев, которые всего-навсего выполняли приказ.
— Это электричество? — догадалась Джоанна, вопросительно глядя на Антрига.
— А ты откуда знаешь? — метнул на нее быстрый взгляд Керис.
— Ну как же, ведь известно, что Сураклин очень часто его использовал. Мне кажется, что он и доктора Скипфрага убил подобной молнией, когда он застал Темного Волшебника в своей лаборатории за недозволенным занятием. Я же видела, в какие мелкие осколки разлетелось стекло. Оно даже оплавилось. Конечно, это могло быть только электричество.
Прислонившись спиной к одному из камней, Антриг кивал головой.
— Да, Сураклин умел использовать все, даже силы природы, о которых пока что мало кто знает, — наконец выдавил он. — Но эти люди… Конечно, они не смогли бы защититься от волшебства. А большинство из них вообще в это не верило.
Тут Виндроуз уронил голову на грудь и затрясся в беззвучных рыданиях. Джоанна и Керис с беспокойством переглянулись.
— Хватит об этом, ведь нужно же было защищаться, — попробовал утешить мага Керис.
Антриг согласно кивнул головой, но при этом не успокоился.
— А теперь Совет будет искать тебя, — сказала тихо Джоанна, — ведь ты в первый раз использовал свое волшебство. Может, они уже мчаться сюда?
— Но здесь, в этом кругу, — Антриг бессильно стукнул кулаком по шершавой поверхности камня. Причем он выглядел столь измученным, даже истощенным, как не выглядел после бегства из Башни Тишины. — Пока можно отсидеться. Правда, другие волшебники догадаются, что я использовал тропу магов, но они много времени потратят сначала на то, чтобы определить в какую сторону я ушел, а потом еще и догнать меня. Так что теперь все зависит от времени. Впрочем, как всегда, — закончил Антриг, снова обретая более-менее устойчивое равновесие.
Но как только он поднялся на ноги, стало ясно, что это не так. Виндроуз шатался, ноги его подгибались. Стало ясно, что ему необходим покой и отдых.
— Антриг, послушай меня, — начал Керис тихо, — вам с Джоанной в любом случае нужно добраться до логова Сураклина, где бы оно не находилось. А теперь наступил особо ответственный момент, когда он отправился в Кимил вместе с этим… вместе с Леннартом. Но мне как раз нужно идти в Кимил. Если все, что ты сказал о коробочке с оспой, правда, тогда я во что бы то ни стало должен остановить Леннарта. Иначе случится самое страшное. Но только скажи, обязательно ли нужно быть волшебником, чтобы использовать тропку магов? Если бы у меня было хоть немного волшебной силы…
— Что ты, — отозвался Антриг безжизненным голосом, — это не имеет особого значения. Когда компьютер был включен, мы с Джоанной пришли сюда и прошлись вдоль энергетической линии. Энергия теперь перетекает в Кимил.
Керис с вытаращенными глазами уставился на чародея.
— Но ведь мы обшарили всю цитадель Сураклина, — наконец нашелся он, — мы посмотрели везде. Это просто невозможно. Здесь наверняка все подстроено.
— Я это понимаю, — ответил Антриг невозмутимо, надевая свои треснувшие на обе линзы очки. Его губы растянулись в какой-то сумасшедшей улыбке, — но ведь это до сих пор не мешало мне ни в чем. Впрочем, хватит болтать. Пора отправляться.
